И хоть дверь я за собой и захлопнула, дальше ни шагу не сделала. Стояла и тупо смотрела перед собой. Смотрела в это заполненное ужасом безжизненное пространство, некогда считавшееся уютным гнездышком и даже послужившее яблоком раздора на нашем с Генкой бракоразводном процессе. Этот гад пытался оттяпать у меня квартиру, и я с большим трудом при Ингиной материальной поддержке от него откупилась. До сих пор в долгах, кстати говоря, хотя Инга великодушно помалкивает на эту тему.
Инга, Инга, опять засвербело у меня в мозгу. Что же здесь все-таки произошло? И что мне теперь делать? Ясное дело, в милицию звонить, со всеми, как говорится, вытекающими последствиями. Вот именно, последствиями. Такое ощущение, что меня быстро и неотвратимо затягивает в бездонную пучину, как Лизу Бричкину в болотную зыбь. Еще минута — и густая зловонная жижа сомкнется над моей разнесчастной головой. Была Таня Чижова, и нет Тани Чижовой.
Да, в милицию звонить совершенно не хочется, но других вариантов у меня нет. Ведь в спальне труп, не мог же он мне померещиться. А в ванной, возможно, еще один. Надо бы проверить, да боязно. И тем не менее придется. Сейчас, сейчас… Только воздуху в грудь побольше наберу, как перед заплывом. И идти ведь недалеко, учитывая микроскопические размеры малогабаритной квартиры, а сколько времени мне потребовалось, чтобы заглянуть в ванную буквально одним глазком, вы не поверите!
Между прочим, ничего ужасного я там не увидела. Все было, как утром, когда я второпях принимала душ перед работой: ванна пуста, на двери — мой махровый халат, а на полочке под зеркалом — зубная паста, мыло, крем для снятия макияжа и прочие мелочи. На всякий случай я даже потрогала висящее на крюке полотенце, как выяснилось, совершенно сухое;
Ну что ж, по крайней мере одним трупом меньше, констатировала я и вернулась в прихожую. Все, что мне оставалось, — выполнить свой гражданский долг, то бишь сообщить в милицию о том, что я, гражданка Чижова, вернувшись с работы, обнаружила в своей квартире труп неустановленного лица мужского пола. Я уже взялась за телефонную трубку и даже ноль набрала, когда на глаза мне попался предмет, который я не заметила сразу. Мобильный телефон на обувной тумбочке. Ингин, я сразу его узнала, тем более что она уже не в первый раз забывает его у меня, растяпа!
Ну вот, теперь и вовсе никаких сомнений в том, что она побывала в квартире и она же привела сюда этого мужика… Ноль я уже набрала, осталось набрать двойку — и моя совесть чиста. Насколько это возможно в подобных обстоятельствах, конечно. Милиция вплотную займется Ингой, и она станет подозреваемой номер один, а я — номер два, а там, глядишь, и в разряд свидетельниц перейду. Ага, и стану исправно давать показания. Против Инги. А что мне еще прикажете делать? Иначе ведь подозреваемой номер один буду я!
Так-то оно так, но как быть с нашей многолетней дружбой? А Инга? Что она думала, когда заваривала эту кашу? Я бросила телефонную трубку на рычаги и сделала попытку сосредоточиться. Ведь от моего решения так много зависело! Минуту спустя я снова навалилась на телефон и стала судорожно накручивать диск. На этот раз я звонила не в милицию, а Инге. Самое смешное (если при подобном раскладе позволительно употреблять столь легкомысленные выражения), что я стала набирать номер Ингиного мобильника и сообразила, в чем дело, только после того, как он отозвался с обувной тумбочки то ли Моцартом, то ли Бахом.
— Идиотка… — зашипела я на саму себя и набрала другой Ингин номер — домашний.
Сначала в трубку ворвалась громкая музыка, потом неестественный полуистерический смех и только после этого холодный, почти безжизненный голос равнодушно произнес: «Слушаю». Если бы не сильный кавказский акцент, его можно было бы принять за автоответчик, а на самом деле это Ингин денежный мешок — Ованес Сусанян по прозвищу Покемон. Прозвище придумала я с помощью сына Петьки. Есть такой японский мультфильм со странными персонажами — вырожденцами и мутантами, а еще в магазинах продаются картинки с их изображениями. Петька эти картинки коллекционирует, то и дело выклянчивая у меня деньги на них. Таким образом я и узнала, что покемоны — это карманные монстры, а заодно вдоволь на них налюбовалась. Так вот самый страшный из них — вылитый Ингин Ованес.
— Это Таня Чижова, — скрипя зубами, отрекомендовалась я Покемону. — Ингу можно?
На противоположном конце провода возникла довольно продолжительная заминка, сопровождавшаяся подозрительным шуршанием и возней. У меня даже возникло ощущение, будто там идет борьба за трубку. Но Ингу я в конце концов услышала.
— Привет, — выдохнула она в трубку и добавила без всякого выражения:
— Как дела?
— Отвратительно, — не стала я лукавить и сразу перешла к делу:
— Между прочим, ты у меня кое-что забыла…
— Мобильный? — равнодушно отозвалась Инга. — Бог с ним, завтра заберу.
— Если бы только, — прошипела я. — Срочно приезжай…
— Да не могу я сейчас. — Инга перешла на громкий шепот:
— Давай завтра, а? У меня тут гости вообще-то.
— У меня тоже, — зловеще известила я. — Приезжай немедленно, это вопрос жизни и смерти.
— Хорошо, приеду, — торопливо заверила меня Инга. Что неоспоримо доказывало: она знала, она все знала.
Глава 2
Инга возникла в моей жизни в шестом классе средней общеобразовательной школы № 123. Ее привела наша классная руководительница Эмма Семеновна, представив перед уроком истории:
— Знакомьтесь, дети, это Инга Прокопчик, она будет с вами учиться.
Должна вам сообщить, что Инга тогда была очень упитанной девочкой со старомодной корзинкой из толстых кос на голове. Добавьте к этому нелепую юбку плиссе, делающую ее похожей на бочонок для засолки огурцов, и вы без труда представите себе бездну, отделяющую тогдашнюю Ингу от идеала. Помню, она страшно смущалась, а новые одноклассники беспардонно пялились на нее во все глаза, и особого дружелюбия в них не наблюдалось.
Неудивительно, что во мне она сразу вызвала острое сочувствие. Я хорошо знала, какая участь ей уготована: наши отъявленные остряки тут же приклеют ей обидную кличку, липкую, как жевательная резинка. Еще бы, такой «лакомый кусочек»: толстая девчонка с редким именем Инга и совершенно не сочетающейся с именем нелепой фамилией Прокопчик. Я как в воду глядела: Инге досталось издевательское прозвище Копчик, заслышав которое она вздрагивала и заливалась краской.
Я так прониклась сочувствием к несчастной жертве школьного террора, что немедленно взяла ее под свое крыло, обеспечив защиту и покровительство. Я вступалась за нее всякий раз, как кто-нибудь из наших раздолбаев собирался ее обидеть, за что Инга платила мне редкой во все времена монетой — преданностью и восхищением. Признаюсь, мне это было очень даже лестно.
Все резко изменилось после восьмого класса. Инга провела летние каникулы у каких-то родственников, а вернулась неузнаваемой. Пухлая и неповоротливая, как жук, упавший на спину, девчонка превратилась в стройную красивую девушку. Словно ее подменили или она, как Царевна-лягушка из сказки, сбросила наконец отвратительную бородавчатую шкурку и предстала в своей подлинной красе. Я потеряла дар речи, как только оценила масштабы волшебного Ингиного перевоплощения. Подумать только, а ведь я собиралась опекать ее, бедную, чуть ли не до гробовой доски, получая от этого глубокое моральное удовлетворение. И нате вам — за одни только летние каникулы мой привычный обжитой мир перевернулся с ног на голову. Преображенная Инга больше не нуждалась в защите и покровительстве и при желании сама могла взять над кем-нибудь шефство. Например, надо мной, все еще пребывающей в гадких утятах.
Осознав, что мы поменялись ролями, я пришла в жуткое замешательство, а новая Инга неожиданно открылась мне с новой же стороны, продемонстрировав беспрецедентное великодушие. Она вела себя безупречно, словно ничего такого особенного с ней не произошло, и наши отношения остались прежними. Так, вероятно, гусеница превращается в прекрасную бабочку-махаон, не делая из этого превращения события. Ну подумаешь, превратилась и превратилась, ведь так и должно было случиться, разве нет?
И если бы Ингина красота заключалась только в правильных чертах лица и длинных ножках… Так нет же, в ней было нечто большее, и это нечто даже я своим недоразвитым подростковым умишком осознала. В ней буквально во всем угадывалась порода, вплоть до пресловутых кончиков ногтей в форме цветочных лепестков. И откуда только все взялось, буквально из ничего, завистливо вздыхали записные школьные красавицы, которых Инга оставила далеко позади, — господи, да они ей даже в затылок не дышали! — и упорно набивались ей в подружки. Сначала я боялась, что всеобщее внимание вскружит Инге голову и она забудет про меня, но потом успокоилась.
Скоро мы закончили школу: я — с одной четверкой по математике, а Инга — с одной четверкой по пению. С той разницей, что остальные у меня были пятерки, а у Инги — тройки. Учеба ей не то чтобы не давалась, скорее не доставляла удовольствия, как мне, а напрягаться ради галочки она не хотела. Однако же, когда я рванула в Москву поступать в университет, Инга последовала моему примеру. Я-то поступила, а Инга срезалась на первом же экзамене, но унывать не стала, быстро устроилась на курсы секретарей-референтов, быстро нашла работу в какой-то фирмочке и «омосквичилась» не в пример быстрее меня. Я-то все торчала по библиотекам, исправно посещала коллоквиумы и писала заумные курсовые, а она жила полной жизнью со всеми прилагающимися к ней причиндалами вроде дискотек, свиданий при луне и увлекательных путешествий по магазинам.
Что самое удивительное, замуж я все-таки вышла раньше Инги, хотя, по логике вещей, должна была засидеться в старых девах. Собственно, только из опасения в них засидеться я и приняла Генкино предложение. Инга не торопилась, поскольку, имея множество вариантов, затруднялась с выбором, а у меня, кроме Генки, никого не было, потому и глаза не разбегались, сосредоточились на его веснушчатой физиономии и съехались к переносице. Да так, что потом разъехаться не могли. И хоть бы он представлял собой что-нибудь выдающееся, а то ведь совершенно посредственный экземпляр, к тридцати годам обзаведшийся обширной лысиной, вялым брюшком и прогрессирующей близорукостью. И тем не менее он меня бросил. Ясное дело, я бы хотела, чтобы все было наоборот, и, вздумай он вернуться, наверное, приняла бы его обратно. Зачем? Именно для того, чтобы переиграть это кино заново и выставить Генку за дверь с тихим торжеством отмщенной добродетели.
Да что это я все о себе да о себе, поговорим-ка лучше об Инге. Так вот, она тоже в конце концов нашла свое «счастье» в лице вышеупомянутого Покемона. Если бы вы его видели так же близко, как я, вы бы сразу поняли, почему это счастье в кавычках. Парочка из них получилась еще та — ни дать ни взять, Красавица и Чудовище. Тонкая, воздушная, ангелоподобная Инга и маленький, отвратительный, похожий на старую облезлую обезьяну Ованес Сусанян. Ясно, что он попросту купил мою обворожительную, но ветреную подружку, а потому их брак всего лишь сделка. Насколько она обоюдовыгодна — судить затрудняюсь, ибо в таких вопросах у каждого свои критерии.
Конечно, Инга получила и деньги, и тряпки, и заграничные вояжи, но я, например, вполне без всего этого обхожусь и гордо довольствуюсь участью свободной и независимой женщины, о чем не устаю повторять при каждом удобном случае. Вернее, повторяла, пока одна мымра из нашей газеты не заявила, что я, дескать, свободна от мужского внимания и независима от благ цивилизации, да и то не по своей воле. Прямо так и сказала мне в лицо, а я оторопела от беспримерной наглости и с ходу не нашлась, что ей ответить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Инга, Инга, опять засвербело у меня в мозгу. Что же здесь все-таки произошло? И что мне теперь делать? Ясное дело, в милицию звонить, со всеми, как говорится, вытекающими последствиями. Вот именно, последствиями. Такое ощущение, что меня быстро и неотвратимо затягивает в бездонную пучину, как Лизу Бричкину в болотную зыбь. Еще минута — и густая зловонная жижа сомкнется над моей разнесчастной головой. Была Таня Чижова, и нет Тани Чижовой.
Да, в милицию звонить совершенно не хочется, но других вариантов у меня нет. Ведь в спальне труп, не мог же он мне померещиться. А в ванной, возможно, еще один. Надо бы проверить, да боязно. И тем не менее придется. Сейчас, сейчас… Только воздуху в грудь побольше наберу, как перед заплывом. И идти ведь недалеко, учитывая микроскопические размеры малогабаритной квартиры, а сколько времени мне потребовалось, чтобы заглянуть в ванную буквально одним глазком, вы не поверите!
Между прочим, ничего ужасного я там не увидела. Все было, как утром, когда я второпях принимала душ перед работой: ванна пуста, на двери — мой махровый халат, а на полочке под зеркалом — зубная паста, мыло, крем для снятия макияжа и прочие мелочи. На всякий случай я даже потрогала висящее на крюке полотенце, как выяснилось, совершенно сухое;
Ну что ж, по крайней мере одним трупом меньше, констатировала я и вернулась в прихожую. Все, что мне оставалось, — выполнить свой гражданский долг, то бишь сообщить в милицию о том, что я, гражданка Чижова, вернувшись с работы, обнаружила в своей квартире труп неустановленного лица мужского пола. Я уже взялась за телефонную трубку и даже ноль набрала, когда на глаза мне попался предмет, который я не заметила сразу. Мобильный телефон на обувной тумбочке. Ингин, я сразу его узнала, тем более что она уже не в первый раз забывает его у меня, растяпа!
Ну вот, теперь и вовсе никаких сомнений в том, что она побывала в квартире и она же привела сюда этого мужика… Ноль я уже набрала, осталось набрать двойку — и моя совесть чиста. Насколько это возможно в подобных обстоятельствах, конечно. Милиция вплотную займется Ингой, и она станет подозреваемой номер один, а я — номер два, а там, глядишь, и в разряд свидетельниц перейду. Ага, и стану исправно давать показания. Против Инги. А что мне еще прикажете делать? Иначе ведь подозреваемой номер один буду я!
Так-то оно так, но как быть с нашей многолетней дружбой? А Инга? Что она думала, когда заваривала эту кашу? Я бросила телефонную трубку на рычаги и сделала попытку сосредоточиться. Ведь от моего решения так много зависело! Минуту спустя я снова навалилась на телефон и стала судорожно накручивать диск. На этот раз я звонила не в милицию, а Инге. Самое смешное (если при подобном раскладе позволительно употреблять столь легкомысленные выражения), что я стала набирать номер Ингиного мобильника и сообразила, в чем дело, только после того, как он отозвался с обувной тумбочки то ли Моцартом, то ли Бахом.
— Идиотка… — зашипела я на саму себя и набрала другой Ингин номер — домашний.
Сначала в трубку ворвалась громкая музыка, потом неестественный полуистерический смех и только после этого холодный, почти безжизненный голос равнодушно произнес: «Слушаю». Если бы не сильный кавказский акцент, его можно было бы принять за автоответчик, а на самом деле это Ингин денежный мешок — Ованес Сусанян по прозвищу Покемон. Прозвище придумала я с помощью сына Петьки. Есть такой японский мультфильм со странными персонажами — вырожденцами и мутантами, а еще в магазинах продаются картинки с их изображениями. Петька эти картинки коллекционирует, то и дело выклянчивая у меня деньги на них. Таким образом я и узнала, что покемоны — это карманные монстры, а заодно вдоволь на них налюбовалась. Так вот самый страшный из них — вылитый Ингин Ованес.
— Это Таня Чижова, — скрипя зубами, отрекомендовалась я Покемону. — Ингу можно?
На противоположном конце провода возникла довольно продолжительная заминка, сопровождавшаяся подозрительным шуршанием и возней. У меня даже возникло ощущение, будто там идет борьба за трубку. Но Ингу я в конце концов услышала.
— Привет, — выдохнула она в трубку и добавила без всякого выражения:
— Как дела?
— Отвратительно, — не стала я лукавить и сразу перешла к делу:
— Между прочим, ты у меня кое-что забыла…
— Мобильный? — равнодушно отозвалась Инга. — Бог с ним, завтра заберу.
— Если бы только, — прошипела я. — Срочно приезжай…
— Да не могу я сейчас. — Инга перешла на громкий шепот:
— Давай завтра, а? У меня тут гости вообще-то.
— У меня тоже, — зловеще известила я. — Приезжай немедленно, это вопрос жизни и смерти.
— Хорошо, приеду, — торопливо заверила меня Инга. Что неоспоримо доказывало: она знала, она все знала.
Глава 2
Инга возникла в моей жизни в шестом классе средней общеобразовательной школы № 123. Ее привела наша классная руководительница Эмма Семеновна, представив перед уроком истории:
— Знакомьтесь, дети, это Инга Прокопчик, она будет с вами учиться.
Должна вам сообщить, что Инга тогда была очень упитанной девочкой со старомодной корзинкой из толстых кос на голове. Добавьте к этому нелепую юбку плиссе, делающую ее похожей на бочонок для засолки огурцов, и вы без труда представите себе бездну, отделяющую тогдашнюю Ингу от идеала. Помню, она страшно смущалась, а новые одноклассники беспардонно пялились на нее во все глаза, и особого дружелюбия в них не наблюдалось.
Неудивительно, что во мне она сразу вызвала острое сочувствие. Я хорошо знала, какая участь ей уготована: наши отъявленные остряки тут же приклеют ей обидную кличку, липкую, как жевательная резинка. Еще бы, такой «лакомый кусочек»: толстая девчонка с редким именем Инга и совершенно не сочетающейся с именем нелепой фамилией Прокопчик. Я как в воду глядела: Инге досталось издевательское прозвище Копчик, заслышав которое она вздрагивала и заливалась краской.
Я так прониклась сочувствием к несчастной жертве школьного террора, что немедленно взяла ее под свое крыло, обеспечив защиту и покровительство. Я вступалась за нее всякий раз, как кто-нибудь из наших раздолбаев собирался ее обидеть, за что Инга платила мне редкой во все времена монетой — преданностью и восхищением. Признаюсь, мне это было очень даже лестно.
Все резко изменилось после восьмого класса. Инга провела летние каникулы у каких-то родственников, а вернулась неузнаваемой. Пухлая и неповоротливая, как жук, упавший на спину, девчонка превратилась в стройную красивую девушку. Словно ее подменили или она, как Царевна-лягушка из сказки, сбросила наконец отвратительную бородавчатую шкурку и предстала в своей подлинной красе. Я потеряла дар речи, как только оценила масштабы волшебного Ингиного перевоплощения. Подумать только, а ведь я собиралась опекать ее, бедную, чуть ли не до гробовой доски, получая от этого глубокое моральное удовлетворение. И нате вам — за одни только летние каникулы мой привычный обжитой мир перевернулся с ног на голову. Преображенная Инга больше не нуждалась в защите и покровительстве и при желании сама могла взять над кем-нибудь шефство. Например, надо мной, все еще пребывающей в гадких утятах.
Осознав, что мы поменялись ролями, я пришла в жуткое замешательство, а новая Инга неожиданно открылась мне с новой же стороны, продемонстрировав беспрецедентное великодушие. Она вела себя безупречно, словно ничего такого особенного с ней не произошло, и наши отношения остались прежними. Так, вероятно, гусеница превращается в прекрасную бабочку-махаон, не делая из этого превращения события. Ну подумаешь, превратилась и превратилась, ведь так и должно было случиться, разве нет?
И если бы Ингина красота заключалась только в правильных чертах лица и длинных ножках… Так нет же, в ней было нечто большее, и это нечто даже я своим недоразвитым подростковым умишком осознала. В ней буквально во всем угадывалась порода, вплоть до пресловутых кончиков ногтей в форме цветочных лепестков. И откуда только все взялось, буквально из ничего, завистливо вздыхали записные школьные красавицы, которых Инга оставила далеко позади, — господи, да они ей даже в затылок не дышали! — и упорно набивались ей в подружки. Сначала я боялась, что всеобщее внимание вскружит Инге голову и она забудет про меня, но потом успокоилась.
Скоро мы закончили школу: я — с одной четверкой по математике, а Инга — с одной четверкой по пению. С той разницей, что остальные у меня были пятерки, а у Инги — тройки. Учеба ей не то чтобы не давалась, скорее не доставляла удовольствия, как мне, а напрягаться ради галочки она не хотела. Однако же, когда я рванула в Москву поступать в университет, Инга последовала моему примеру. Я-то поступила, а Инга срезалась на первом же экзамене, но унывать не стала, быстро устроилась на курсы секретарей-референтов, быстро нашла работу в какой-то фирмочке и «омосквичилась» не в пример быстрее меня. Я-то все торчала по библиотекам, исправно посещала коллоквиумы и писала заумные курсовые, а она жила полной жизнью со всеми прилагающимися к ней причиндалами вроде дискотек, свиданий при луне и увлекательных путешествий по магазинам.
Что самое удивительное, замуж я все-таки вышла раньше Инги, хотя, по логике вещей, должна была засидеться в старых девах. Собственно, только из опасения в них засидеться я и приняла Генкино предложение. Инга не торопилась, поскольку, имея множество вариантов, затруднялась с выбором, а у меня, кроме Генки, никого не было, потому и глаза не разбегались, сосредоточились на его веснушчатой физиономии и съехались к переносице. Да так, что потом разъехаться не могли. И хоть бы он представлял собой что-нибудь выдающееся, а то ведь совершенно посредственный экземпляр, к тридцати годам обзаведшийся обширной лысиной, вялым брюшком и прогрессирующей близорукостью. И тем не менее он меня бросил. Ясное дело, я бы хотела, чтобы все было наоборот, и, вздумай он вернуться, наверное, приняла бы его обратно. Зачем? Именно для того, чтобы переиграть это кино заново и выставить Генку за дверь с тихим торжеством отмщенной добродетели.
Да что это я все о себе да о себе, поговорим-ка лучше об Инге. Так вот, она тоже в конце концов нашла свое «счастье» в лице вышеупомянутого Покемона. Если бы вы его видели так же близко, как я, вы бы сразу поняли, почему это счастье в кавычках. Парочка из них получилась еще та — ни дать ни взять, Красавица и Чудовище. Тонкая, воздушная, ангелоподобная Инга и маленький, отвратительный, похожий на старую облезлую обезьяну Ованес Сусанян. Ясно, что он попросту купил мою обворожительную, но ветреную подружку, а потому их брак всего лишь сделка. Насколько она обоюдовыгодна — судить затрудняюсь, ибо в таких вопросах у каждого свои критерии.
Конечно, Инга получила и деньги, и тряпки, и заграничные вояжи, но я, например, вполне без всего этого обхожусь и гордо довольствуюсь участью свободной и независимой женщины, о чем не устаю повторять при каждом удобном случае. Вернее, повторяла, пока одна мымра из нашей газеты не заявила, что я, дескать, свободна от мужского внимания и независима от благ цивилизации, да и то не по своей воле. Прямо так и сказала мне в лицо, а я оторопела от беспримерной наглости и с ходу не нашлась, что ей ответить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43