Журналист и сам обладал смелостью и порывистостью породистого рысака. Именно поэтому ему удавалось ладить с лошадьми и подчинять их своей воле. Знатоки особенно ценят в жокеях это качество. Опытный взгляд всегда отличит, скачет ли лошадь по принуждению или они с всадником составляют единое целое, рвущееся к победе.
Но черной кобыле Фандор не верил. Да и не только Фандор – любой жокей, севший на Карменситу, переставал любить конный спорт вообще. Покорность ее была кажущейся – как змея, она только и ждала случая ужалить. Любая неосторожность жокея могла обернуться падением на землю.
Черная кобыла неожиданно прибавила шагу и обогнала Бриджа.
– Эй, Скотт, поуверенней! – крикнул тренер. – Или вы в первый раз сели на лошадь? И не натягивайте так поводья. Полегче!
И он вдруг хлестнул Карменситу по крупу. Не выносившая такого обращения кобыла взвилась на дыбы, и Фандор едва удержался в седле.
– Черт тебя подери! – процедил журналист. – Ничего, еще сочтемся…
Едва он успокоил кобылу, как последовал новый удар. Карменсита чуть не понесла, и Фандору пришлось показать все свое мастерство, чтобы удержать ее на месте. Возмущенный, он обернулся к Бриджу.
В последнее время отношения между тренером и конюхом несколько обострились. Журналист перестал питать какие-либо иллюзии относительно честности и порядочности Бриджа, того же стало раздражать излишнее внимание со стороны своего подчиненного. И сейчас, когда взгляды их встретились, в глазах обоих мелькнула неприкрытая вражда.
– Что такое? – надменно спросил Бридж.
Фандор старался казаться спокойным:
– Полегче, шеф. На вашем месте я бы поостерегся.
Он тронул поводья, и кобыла двинулась дальше, но тренер догнал его.
– Что это вы, Скотт? – заносчиво спросил он. – Чего я должен остерегаться?
Фандор молчал.
– Ну же?
В голосе Бриджа прозвучала насмешка. Он явно провоцировал наездника, рассчитывая, что молодой человек выйдет из себя. Если тренер прав и этот парень попал к нему в конюшню не случайно, то он откроет свое истинное лицо.
Но Бридж ошибся. Журналист уже успел справиться со своим гневом.
– Остерегайтесь обращаться так с этой кобылой, – холодно сказал он. – Если вы будете с ней так обходиться, то окончательно испортите.
– А вам-то что! Это моя лошадь, и если я ее испорчу, то что дальше?
– Дальше? Не случилось бы несчастья. Сдается мне, что первым она лягнет вас…
С ними поравнялись остальные жокеи, и тренер замолчал. Некоторое время спустя он буркнул:
– Я сам знаю, что мне делать, Скотт. И не нуждаюсь в ваших советах.
И заорал:
– Все, все, закончили! Теперь идем к полосе препятствий!
Жокеи переглянулись. Если хозяин велит переходить сразу к препятствиям – значит, будет гонять до седьмого пота. К тому же, судя по голосу, он явно не в духе…
Бридж выехал во главу колонны, а Фандор остался в середине. Хрупкое взаимопонимание, установившееся между всадником и кобылой, по вине тренера было нарушено. Этот злосчастный удар хлыстом с новой силой пробудил в Карменсите ненависть к роду человеческому. Теперь все силы Фандора уходили на то, чтобы не дать ей понести.
Но сколько он ни старался, ему так и не удалось заставить кобылу перейти на спокойный шаг. Животное рвалось вперед, не слушаясь поводьев, бока его дрожали. Из ноздрей вырывался хрип.
– Ах, негодяй! – в отчаянии восклицал про себя Фандор. – Ведь нарочно мне все это подстроил! Хочет, чтоб я нос расквасил!
Тут кобыла немного успокоилась, и журналист перевел дух.
– Видно, все к тому и идет, – продолжил он. – Я ведь с самого утра рвался к подвигу. Вот и совершу его при первом же препятствии. Вспашу отличную грядку без всяких садовых инструментов.
Теперь Фандор даже радовался, что у него нет стремян. Конечно, со стременами куда удобнее, но в них легко и запутаться, когда падаешь. А поскольку журналист был совершенно уверен, что рано или поздно он упадет в любом случае, то предпочитал, чтобы после падения Карменсита не таскала его за собой по полю всем на потеху.
– А может, просто удрать? – рассуждал молодой человек. – В конце концов, чего ради я тут уродуюсь? Не за деньги же!
Однако он знал, что не удерет. Плох тот журналист, который, взявшись за дело, не доводит его до конца. А Фандор был настоящим журналистом – умным, цепким, отважным.
К тому же он имел немалый опыт верховой езды. В свое время он жил в Натале, бескрайние равнины которого славятся горячими мустангами. Объезжая этих диких лошадей, Фандор стал настоящим ковбоем. Именно поэтому он с легкостью справился с необъезженной лошадью в первые дни службы у Бриджа.
Тем не менее, несмотря на весь свой опыт, он находился в опасном положении. Если сам тренер хочет, чтобы его жокей упал, у него есть много способов этого добиться. А сейчас не оставалось сомнений, что Бридж нисколько не расстроится, если Фандор сломает руку или ногу.
– Ну, давай, старина, – подбадривал себя журналист. – Посмотрим, как ты выпутаешься на этот раз!
Тем временем всадники приблизились к полосе препятствий. Собственно, полос было две. Они тянулись вдоль аллеи параллельно друг другу. Здесь тренировались все жокеи из Мезон-Лафит.
Бридж скомандовал:
– Галопом! В обычном порядке! Дистанция три корпуса! Вперед!
Он отъехал к изгороди и приказал:
– Скотт, ко мне!
Фандор приблизился.
– Отпустите стремена, – приказал тренер. – В стипль-чезе без них не обойтись.
У Фандора дернулась щека. Предугадать поведение Карменситы на полосе препятствий не представлялось возможным. Случалось, что она пыталась протаранить изгородь грудью или перед ямой с водой неожиданно шарахалась в сторону.
«Этот Бридж – просто сволочь! – яростно подумал журналист. – Пустить меня без стремян на рысях, когда болтаешься в седле, словно куль с тряпьем, да еще твою лошадь хлещут по заднице, и предложить стремена, когда самое лучшее – вовремя свалиться с этой чертовой кобылы. Нет, его не устраивает! Ему нужно, чтобы я упал вместе с ней!»
Но делать было нечего. Отпустив стремена, Фандор последовал за другими жокеями. У тех-то не было проблем. Объективности ради следует признать, что Бридж был прекрасным тренером, а его лошади – великолепными животными. Наслаждением было наблюдать, как они, подчиняясь малейшему движению седока, взлетают над препятствием, легко приземляются и, не сбивая галопа, исчезают за поворотом.
Вот и очередь Фандора.
– Ну, Скотт, долго вас ждать?! – повелительно крикнул Бридж.
«Уже дождался, скотина!» – с ненавистью подумал Фандор и пустил Карменситу в галоп.
Карменсита рванулась вперед.
«Нет, кровосос, я не доставлю тебе такого удовольствия! – думал Фандор, едва удерживаясь в седле. – Ты думал, что я заплачу и начну канючить – нет, мсье, не заставляйте меня скакать на этом ужасном, грубом животном! Я вовсе не жокей! Я вам сейчас все, все расскажу! Дудки. Пусть я переломаю себе все кости, но от расследования не отступлюсь. Черт побери, пока-то я еще цел!»
Кобыла уже приближалась к первому препятствию. Фандор собрал свою волю и внимание в кулак. За несколько метров до загородки Карменсита напряглась, и журналист подумал, что она будет прыгать.
Но в этот момент Бридж, стоящий у самого препятствия, достал из кармана большой белый платок и взмахнул им перед самой мордой лошади. Кобыла испугалась и шарахнулась в сторону.
«Все пропало…» – мелькнуло в голове у Фандора.
Неуклюже подогнув передние ноги, Карменсита старалась не упасть. Хлыст Фандора просвистел в воздухе, и кобыла встала на ноги. Молодой человек овладел ситуацией. Он скрипнул зубами, и шпоры впились в потные бока лошади.
Издав короткое ржание, Карменсита взвилась в воздух и великолепным прыжком преодолела препятствие. Все это заняло не больше секунды.
Через минуту, небрежно бросив поводья, Фандор подскакал к тренеру.
– По-моему, получилось неплохо, – произнес он как ни в чем не бывало.
Бридж молча кусал губы.
– Вы не находите? – не отставал Фандор.
– Недурно, – проворчал наконец Бридж. – Но вас надо еще дрессировать и дрессировать.
И, оглянувшись по сторонам, рявкнул:
– Перерыв четверть часа! Всем спешиться! А вы, Скотт, идите за мной. Вы еще пройдете стометровку в галопе.
«Похоже, он никогда не натешится вдоволь!» – подумал журналист.
Ругаясь про себя последними словами, он поехал вслед за тренером. Тот направлялся на параллельную дорожку, где не было установлено препятствий. Там он остановился и процедил:
– Хочу посмотреть, чего вы стоите. Сто метров самым резвым аллюром. Я засекаю время. Если вы не ударите в грязь лицом – и в прямом, и в переносном смысле – то будете участвовать в следующих скачках.
Он сделал отмашку. Фандор пришпорил лошадь. Он почти не сомневался, что тренер затеял это испытание в надежде, что кобыла понесет. Все знали, что если это случится, Карменситу уже ничто не остановит.
Однако теперь-то у Фандора были стремена! То ли Бридж о них забыл, то ли не решился вновь предъявлять издевательские требования, но они были, и с ними на ровной поверхности журналист чувствовал себя куда увереннее. Теперь им овладел азарт борьбы. Тренер решил во что бы то ни стало его уничтожить? Отлично! Не стоит доставлять ему такого удовольствия. Что главное в репортере? Ловкость, выдержка и умение не сдаваться в трудных ситуациях. Пусть Бридж устраивает провокации. Посмотрим, кто кого!
– Вперед! – завопил сзади Бридж.
Фандор почувствовал, как Карменсита вздрогнула. Кобыла была настолько взвинчена и испугана, что боялась уже стука собственных копыт. В бешеном аллюре она стлалась по земле, едва не задевая брюхом траву. Фандор понял, что если ее сейчас не придержать, она неминуемо понесет.
Казалось, уже поздно что-либо предпринимать. Закусив удила, Карменсита неудержимо неслась по аллее. Сдерживать ее было бесполезно.
– Ладно, Бридж, – цедил Фандор, едва удерживаясь в седле, – ладно, мы еще посмотрим…
Оставался единственный выход. Пригнувшись к холке лошади, журналист ослабил поводья, предоставив Карменсите самой выбирать дорогу. Ноги его сжали бока кобылы, хлыст засвистел в воздухе.
«Только бы она выдохлась до поворота! – мелькнуло в голове. – Иначе на такой скорости она обязательно врежется в дерево».
Но Карменсита и не думала терять силы. Поворот стремительно приближался.
– Ну же, лошадка! – уговаривал Фандор.
До поворота оставалась какая-нибудь сотня метров. И тут кровь застыла в жилах Фандора.
Слишком поздно заметил он препятствие, которое приготовил для него коварный тренер. Низко над землей между двумя деревьями была натянута тонкая веревка, почти незаметная на фоне аллеи.
«Конец…» – успел подумать журналист, и в тот же момент кобыла споткнулась, а Фандор вылетел из седла.
Заметь он предательскую веревку секундой позже, с ним было бы покончено. Но острое зрение спасло журналисту жизнь. В последний момент он успел вынуть ноги из стремян и отпустить поводья, чтобы не оказаться под лошадью.
Когда он, оглушенный и покрытый синяками, поднялся на ноги, Карменсита лежала неподалеку с разорванными сухожилиями и разбитой головой. Тело ее сотрясали последние конвульсии. Фандор машинально сделал к ней несколько шагов, но помочь лошади было уже нельзя. Карменсита умирала.
Вдалеке показалась фигура Бриджа. Он неторопливо трусил вперед, уверенный, что обнаружит лишь труп. Журналиста он еще не видел.
И тут Фандор увидел еще одну фигуру. На расстоянии полусотни метров от него возле дерева стоял мужчина, затянутый во все черное. Увидев, что обнаружен, он сделал жест, полный злобной ярости, и исчез за деревьями. Фандор хотел броситься в погоню, но после падения с лошади не смог пробежать и десяти шагов. В бессильном гневе он сжал кулаки, и с его губ сорвалось:
– Фантомас!
Он в изнеможении уселся на холодную землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Но черной кобыле Фандор не верил. Да и не только Фандор – любой жокей, севший на Карменситу, переставал любить конный спорт вообще. Покорность ее была кажущейся – как змея, она только и ждала случая ужалить. Любая неосторожность жокея могла обернуться падением на землю.
Черная кобыла неожиданно прибавила шагу и обогнала Бриджа.
– Эй, Скотт, поуверенней! – крикнул тренер. – Или вы в первый раз сели на лошадь? И не натягивайте так поводья. Полегче!
И он вдруг хлестнул Карменситу по крупу. Не выносившая такого обращения кобыла взвилась на дыбы, и Фандор едва удержался в седле.
– Черт тебя подери! – процедил журналист. – Ничего, еще сочтемся…
Едва он успокоил кобылу, как последовал новый удар. Карменсита чуть не понесла, и Фандору пришлось показать все свое мастерство, чтобы удержать ее на месте. Возмущенный, он обернулся к Бриджу.
В последнее время отношения между тренером и конюхом несколько обострились. Журналист перестал питать какие-либо иллюзии относительно честности и порядочности Бриджа, того же стало раздражать излишнее внимание со стороны своего подчиненного. И сейчас, когда взгляды их встретились, в глазах обоих мелькнула неприкрытая вражда.
– Что такое? – надменно спросил Бридж.
Фандор старался казаться спокойным:
– Полегче, шеф. На вашем месте я бы поостерегся.
Он тронул поводья, и кобыла двинулась дальше, но тренер догнал его.
– Что это вы, Скотт? – заносчиво спросил он. – Чего я должен остерегаться?
Фандор молчал.
– Ну же?
В голосе Бриджа прозвучала насмешка. Он явно провоцировал наездника, рассчитывая, что молодой человек выйдет из себя. Если тренер прав и этот парень попал к нему в конюшню не случайно, то он откроет свое истинное лицо.
Но Бридж ошибся. Журналист уже успел справиться со своим гневом.
– Остерегайтесь обращаться так с этой кобылой, – холодно сказал он. – Если вы будете с ней так обходиться, то окончательно испортите.
– А вам-то что! Это моя лошадь, и если я ее испорчу, то что дальше?
– Дальше? Не случилось бы несчастья. Сдается мне, что первым она лягнет вас…
С ними поравнялись остальные жокеи, и тренер замолчал. Некоторое время спустя он буркнул:
– Я сам знаю, что мне делать, Скотт. И не нуждаюсь в ваших советах.
И заорал:
– Все, все, закончили! Теперь идем к полосе препятствий!
Жокеи переглянулись. Если хозяин велит переходить сразу к препятствиям – значит, будет гонять до седьмого пота. К тому же, судя по голосу, он явно не в духе…
Бридж выехал во главу колонны, а Фандор остался в середине. Хрупкое взаимопонимание, установившееся между всадником и кобылой, по вине тренера было нарушено. Этот злосчастный удар хлыстом с новой силой пробудил в Карменсите ненависть к роду человеческому. Теперь все силы Фандора уходили на то, чтобы не дать ей понести.
Но сколько он ни старался, ему так и не удалось заставить кобылу перейти на спокойный шаг. Животное рвалось вперед, не слушаясь поводьев, бока его дрожали. Из ноздрей вырывался хрип.
– Ах, негодяй! – в отчаянии восклицал про себя Фандор. – Ведь нарочно мне все это подстроил! Хочет, чтоб я нос расквасил!
Тут кобыла немного успокоилась, и журналист перевел дух.
– Видно, все к тому и идет, – продолжил он. – Я ведь с самого утра рвался к подвигу. Вот и совершу его при первом же препятствии. Вспашу отличную грядку без всяких садовых инструментов.
Теперь Фандор даже радовался, что у него нет стремян. Конечно, со стременами куда удобнее, но в них легко и запутаться, когда падаешь. А поскольку журналист был совершенно уверен, что рано или поздно он упадет в любом случае, то предпочитал, чтобы после падения Карменсита не таскала его за собой по полю всем на потеху.
– А может, просто удрать? – рассуждал молодой человек. – В конце концов, чего ради я тут уродуюсь? Не за деньги же!
Однако он знал, что не удерет. Плох тот журналист, который, взявшись за дело, не доводит его до конца. А Фандор был настоящим журналистом – умным, цепким, отважным.
К тому же он имел немалый опыт верховой езды. В свое время он жил в Натале, бескрайние равнины которого славятся горячими мустангами. Объезжая этих диких лошадей, Фандор стал настоящим ковбоем. Именно поэтому он с легкостью справился с необъезженной лошадью в первые дни службы у Бриджа.
Тем не менее, несмотря на весь свой опыт, он находился в опасном положении. Если сам тренер хочет, чтобы его жокей упал, у него есть много способов этого добиться. А сейчас не оставалось сомнений, что Бридж нисколько не расстроится, если Фандор сломает руку или ногу.
– Ну, давай, старина, – подбадривал себя журналист. – Посмотрим, как ты выпутаешься на этот раз!
Тем временем всадники приблизились к полосе препятствий. Собственно, полос было две. Они тянулись вдоль аллеи параллельно друг другу. Здесь тренировались все жокеи из Мезон-Лафит.
Бридж скомандовал:
– Галопом! В обычном порядке! Дистанция три корпуса! Вперед!
Он отъехал к изгороди и приказал:
– Скотт, ко мне!
Фандор приблизился.
– Отпустите стремена, – приказал тренер. – В стипль-чезе без них не обойтись.
У Фандора дернулась щека. Предугадать поведение Карменситы на полосе препятствий не представлялось возможным. Случалось, что она пыталась протаранить изгородь грудью или перед ямой с водой неожиданно шарахалась в сторону.
«Этот Бридж – просто сволочь! – яростно подумал журналист. – Пустить меня без стремян на рысях, когда болтаешься в седле, словно куль с тряпьем, да еще твою лошадь хлещут по заднице, и предложить стремена, когда самое лучшее – вовремя свалиться с этой чертовой кобылы. Нет, его не устраивает! Ему нужно, чтобы я упал вместе с ней!»
Но делать было нечего. Отпустив стремена, Фандор последовал за другими жокеями. У тех-то не было проблем. Объективности ради следует признать, что Бридж был прекрасным тренером, а его лошади – великолепными животными. Наслаждением было наблюдать, как они, подчиняясь малейшему движению седока, взлетают над препятствием, легко приземляются и, не сбивая галопа, исчезают за поворотом.
Вот и очередь Фандора.
– Ну, Скотт, долго вас ждать?! – повелительно крикнул Бридж.
«Уже дождался, скотина!» – с ненавистью подумал Фандор и пустил Карменситу в галоп.
Карменсита рванулась вперед.
«Нет, кровосос, я не доставлю тебе такого удовольствия! – думал Фандор, едва удерживаясь в седле. – Ты думал, что я заплачу и начну канючить – нет, мсье, не заставляйте меня скакать на этом ужасном, грубом животном! Я вовсе не жокей! Я вам сейчас все, все расскажу! Дудки. Пусть я переломаю себе все кости, но от расследования не отступлюсь. Черт побери, пока-то я еще цел!»
Кобыла уже приближалась к первому препятствию. Фандор собрал свою волю и внимание в кулак. За несколько метров до загородки Карменсита напряглась, и журналист подумал, что она будет прыгать.
Но в этот момент Бридж, стоящий у самого препятствия, достал из кармана большой белый платок и взмахнул им перед самой мордой лошади. Кобыла испугалась и шарахнулась в сторону.
«Все пропало…» – мелькнуло в голове у Фандора.
Неуклюже подогнув передние ноги, Карменсита старалась не упасть. Хлыст Фандора просвистел в воздухе, и кобыла встала на ноги. Молодой человек овладел ситуацией. Он скрипнул зубами, и шпоры впились в потные бока лошади.
Издав короткое ржание, Карменсита взвилась в воздух и великолепным прыжком преодолела препятствие. Все это заняло не больше секунды.
Через минуту, небрежно бросив поводья, Фандор подскакал к тренеру.
– По-моему, получилось неплохо, – произнес он как ни в чем не бывало.
Бридж молча кусал губы.
– Вы не находите? – не отставал Фандор.
– Недурно, – проворчал наконец Бридж. – Но вас надо еще дрессировать и дрессировать.
И, оглянувшись по сторонам, рявкнул:
– Перерыв четверть часа! Всем спешиться! А вы, Скотт, идите за мной. Вы еще пройдете стометровку в галопе.
«Похоже, он никогда не натешится вдоволь!» – подумал журналист.
Ругаясь про себя последними словами, он поехал вслед за тренером. Тот направлялся на параллельную дорожку, где не было установлено препятствий. Там он остановился и процедил:
– Хочу посмотреть, чего вы стоите. Сто метров самым резвым аллюром. Я засекаю время. Если вы не ударите в грязь лицом – и в прямом, и в переносном смысле – то будете участвовать в следующих скачках.
Он сделал отмашку. Фандор пришпорил лошадь. Он почти не сомневался, что тренер затеял это испытание в надежде, что кобыла понесет. Все знали, что если это случится, Карменситу уже ничто не остановит.
Однако теперь-то у Фандора были стремена! То ли Бридж о них забыл, то ли не решился вновь предъявлять издевательские требования, но они были, и с ними на ровной поверхности журналист чувствовал себя куда увереннее. Теперь им овладел азарт борьбы. Тренер решил во что бы то ни стало его уничтожить? Отлично! Не стоит доставлять ему такого удовольствия. Что главное в репортере? Ловкость, выдержка и умение не сдаваться в трудных ситуациях. Пусть Бридж устраивает провокации. Посмотрим, кто кого!
– Вперед! – завопил сзади Бридж.
Фандор почувствовал, как Карменсита вздрогнула. Кобыла была настолько взвинчена и испугана, что боялась уже стука собственных копыт. В бешеном аллюре она стлалась по земле, едва не задевая брюхом траву. Фандор понял, что если ее сейчас не придержать, она неминуемо понесет.
Казалось, уже поздно что-либо предпринимать. Закусив удила, Карменсита неудержимо неслась по аллее. Сдерживать ее было бесполезно.
– Ладно, Бридж, – цедил Фандор, едва удерживаясь в седле, – ладно, мы еще посмотрим…
Оставался единственный выход. Пригнувшись к холке лошади, журналист ослабил поводья, предоставив Карменсите самой выбирать дорогу. Ноги его сжали бока кобылы, хлыст засвистел в воздухе.
«Только бы она выдохлась до поворота! – мелькнуло в голове. – Иначе на такой скорости она обязательно врежется в дерево».
Но Карменсита и не думала терять силы. Поворот стремительно приближался.
– Ну же, лошадка! – уговаривал Фандор.
До поворота оставалась какая-нибудь сотня метров. И тут кровь застыла в жилах Фандора.
Слишком поздно заметил он препятствие, которое приготовил для него коварный тренер. Низко над землей между двумя деревьями была натянута тонкая веревка, почти незаметная на фоне аллеи.
«Конец…» – успел подумать журналист, и в тот же момент кобыла споткнулась, а Фандор вылетел из седла.
Заметь он предательскую веревку секундой позже, с ним было бы покончено. Но острое зрение спасло журналисту жизнь. В последний момент он успел вынуть ноги из стремян и отпустить поводья, чтобы не оказаться под лошадью.
Когда он, оглушенный и покрытый синяками, поднялся на ноги, Карменсита лежала неподалеку с разорванными сухожилиями и разбитой головой. Тело ее сотрясали последние конвульсии. Фандор машинально сделал к ней несколько шагов, но помочь лошади было уже нельзя. Карменсита умирала.
Вдалеке показалась фигура Бриджа. Он неторопливо трусил вперед, уверенный, что обнаружит лишь труп. Журналиста он еще не видел.
И тут Фандор увидел еще одну фигуру. На расстоянии полусотни метров от него возле дерева стоял мужчина, затянутый во все черное. Увидев, что обнаружен, он сделал жест, полный злобной ярости, и исчез за деревьями. Фандор хотел броситься в погоню, но после падения с лошади не смог пробежать и десяти шагов. В бессильном гневе он сжал кулаки, и с его губ сорвалось:
– Фантомас!
Он в изнеможении уселся на холодную землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44