— Ерунда, — отрезала Лиганова. — На пушку берете. Чтобы дать подобные показания, этот человек должен был или находиться у меня в квартире, или неотлучно дежурить у двери, что явно не соответствует действительности.
— Так был у вас Шарль или нет?
— Никого у меня не было.
— А ваш постоянный поклонник тоже не заходил?
— Какой еще поклонник?
— Который регулярно вас навещает. Высокий, плотный, темноволосый, с короткой стрижкой.
— Что, ваш свидетель и его видел?
— Видел, — подтвердил Чупрун.
Откинувшись на спинку кресла, Лиганова истерически расхохоталась. В ее смехе звучало непонятное торжество.
— Можете послать в задницу этого вашего свидетеля. Моего, как вы его называете, постоянного поклонника я не видела уже четыре дня.
«Странно, — подумал опер. — Такое ощущение, что в этот раз она сказала правду. Когда отпиралась от встречи с Шарлем, голос звучал неискренне, но сейчас… Возможно, Наталья собралась и стала лучше играть свою роль?»
— Тем не менее я хотел бы побеседовать с этим человеком. Назовите его имя и фамилию.
— Идите к черту, — взяв со стола пачку сигарет, Лиганова нервно закурила. — Он не имеет к убийству никакого отношения.
— Это уж нам решать.
— Это официальный допрос?
— Пока нет. Это просто беседа.
— В таком случае я отказываюсь отвечать на ваши вопросы.
— Хорошо, — кивнул Колюня и протянул Наталье повестку. — Завтра в десять утра я жду вас в управлении. Если не явитесь для дачи показаний, буду вынужден вас задержать по подозрению в убийстве.
* * *
Даже самая тщательная уборка не может ликвидировать все следы без исключения, и экспертам удалось обнаружить в квартире Натальи два чужих волоса, завалившихся в щель каркаса кровати. Один из них, более короткий, был черным, другой — темно-каштановым. Больше ничего подозрительного обнаружить не удалось.
О наличии постоянного ухажера тоже ничего не говорило. В квартире не оказалось ни одной мужской вещи — ни бритвы, ни халата, ни тапочек. Нашлись, правда, несколько снимков, на которых рядом с Лигановой были сфотографированы мужчины, но среди них не было ни одного, подходящего под описание Веры Матвеевны.
Опрос жильцов дома не дал ничего нового, за исключением показаний соседки, живущей на втором этаже над квартирой Натальи. Она уверяла, что около половины двенадцатого ночи внизу был скандал. Орала в основном Лиганова. Ей отвечал мужской голос, но мужчина не кричал, а, судя по интонациям, пытался успокоить ее. Все это продолжалось недолго — не более пяти минут, затем хлопнула входная дверь — и все стихло.
— Почему вы уверены, что хлопнула именно входная дверь? — уточнил Колюня.
— Она у Натальи особенная, бронированная, — объяснила соседка. — Дом у нас простой, панельный, вери в комнатах из фанеры, внутри пустые — ими так не грохнешь.
— Если вспомните что-либо еще, позвоните мне, — попросил опер и дал женщине свою визитную карточку.
Наталью Чупрун решил пока не арестовывать: за исключением показаний Веры Матвеевны против нее не было никаких улик. Убийцей при ее хрупкой комплекции она тоже быть не могла — на удар, вызвавший у Шарля остановку сердца, у нее не хватило бы ни сил, ни умения. Максимум, что удалось бы инкриминировать Лигановой, — это соучастие в убийстве, но без серьезных улик и это было невозможно.
Колюня ограничился тем, что поставил на прослушивание квартиру и телефон (при обыске его коллеги незаметно установили «жучки»), а у подъезда Натальи оставил дежурить оперативника Женю Сечкина, чтобы, при необходимости, он мог проследить за девушкой. Опер надеялся, что испуганная обыском Лиганова попытается связаться с таинственным любовником, имени которого она так и не назвала.
* * *
Вернувшись домой, Чупрун первым делом позвонил Денису.
— Так и не удалось мне выбраться в рузаевский магазинчик, — вздохнул он. — Дел прямо невпроворот.
— К Лигановой ездил?
— К ней, родимой. А ты молодец, здорово нам подсобил. Похоже, Наталья по уши увязла в этом деле. Квартира отмыта до стерильности, да и девица здорово нервничает. Наверняка убил Шарля ее хахаль, а она была соучастницей преступления.
— Лиганова что-нибудь сказала?
— Пока молчит. Категорически отрицает, что Шарль к ней заходил. Завтра утром допрошу ее в управлении.
— Я могу чем-то помочь?
— Ты уже сделал все, что мог, — довольно усмехнулся Колюня. — Не беспокойся, теперь-то уж я дожму этуцыпочку.
— Удалось установить личность двойника Шарля, которого вчера из окна выкинули?
— Это было нетрудно. Второй покойник — брат-близнец нашего атташе, Огюст Айм. Крупный торговец антиквариатом.
— Торговец антиквариатом? — взволнованно повторил Денис. — А он случайно не связан с контрабандой предметов старины?
— Связан, — насторожился опер. — А почему ты спрашиваешь? Тебе что-то известно?
— Да нет, просто есть одно предположение. Скорее всего это моя фантазия, но слишком уж странное совпадение.
— Какое еще совпадение?
— Да, понимаешь, в Рузаевке я узнал кое-что интересное. Глеб Бычков рассказал, что утром его вызывал к себе Психоз. Несколько дней назад в перелыгинской церкви украли челюсть святого великомученика Евфимия Многострадального. Психоз хочет ее вернуть.
— Челюсть? — изумился Колюня. — Во дают! Совсем народ охренел.
— Не скажи. Такие реликвии ценятся даже больше, чем иконы. Челюсть была оправлена в золото со вставками из драгоценных камней, так что, как видишь, вещь вполне антикварная. Мало того что дорогая, так еще охраняет от нашествия гусениц и помогает в страсти пьянства и запоя.
— Нам в управлении такая бы не помешала, — задумчиво произнес опер. — Само собой, я имею в виду не гусениц. И что с этой челюстью?
— Настоятель храма игумен Прокопий по каким-то своим соображениям не хотел, чтобы вокруг этого дела поднялся шум, поэтому в милицию обращаться не стал, а вместо этого пришел за помощью к Психозу. Вот я и подумал — вдруг братья Аймы каким-то образом связаны с похищением челюсти. Возможно, они даже ее заказали. Тогда становится понятным, почему их убили и для чего устроили обыск в квартире Шарля.
— И не только в квартире Шарля. Номер Огюста в гостинице «Метрополь» тоже кто-то обыскивал.
— Вот видишь! — вдохновился Денис. — Это только подтверждает мою версию.
— Мы с полковником сами уже думали на эту тему. Только Наталья в такой расклад никак не вписывается. Я почти уверен, что Шарля прикончил ухажер Лигано-вой, и скорее всего из ревности. Маловероятно, что она тоже замешана в похищении челюсти.
— Но версия была красивая, — с сожалением вздохнул Денис.
— Что, детективный зуд покоя не дает? — усмехнулся Чупрун.
— Есть немного, — покаялся Зыков.
— Ладно, так уж и быть, подкину тебе работенку.
— Какую? — оживился журналист.
— Сходи к Андрею Сикорскому, хозяину бернского зенненхунда. Узнай, есть ли у него алиби на вечер убийства, да расспроси его про отношения с Шарлем Аймом. Он сейчас зол на атташе, а ты парень умный, в разговоре приятный, может, он и сболтнет что-либо полезное. Судя по всему, Сикорский тут ни при чем, но поговорить с ним стоит, а мои ребята все при деле — работы невпроворот.
— Отлично! — обрадовался Денис. — Сегодня уже поздно, так что отправлюсь к нему завтра с самого утра.
— Эх, молодость, молодость, — повесив трубку, завистливо вздохнул Чупрун.
* * *
Наталья Лиганова никак не могла уснуть и уже час беспокойно ворочалась в кровати, не понимая, что происходит. Почему этот мент решил, что Кирилл заходил к ней в тот вечер? Где только он откопал этого ненормального свидетеля?
"Наверняка это Вера Матвеевна с третьего этажа, — решила девушка. — Пялится, старая стерва, на всех в свой идиотский бинокль. Мозги склеротические, вот и перепутала дни, а мне теперь из-за ее бредней придется с милицией разбираться. И кто, интересно, мог видеть Шарля? Тоже, наверное, она, хотя, с другой стороны, любопытных старушек в каждом дворе хватает. Но ведь Шарль ушел от меня примерно через полчаса — так почему же опер утверждает, что он пробыл здесь несколько часов? Бред какой-то!
Может, это все соседка сверху? Но что она может знать? Скандал слышала? И что? Подумаешь, покричала немного Наталья, вышла из себя, когда этот наглец со своей чертовой дипломатичностью дал понять, что отлично провел время в постели с ней, но не желает, чтобы этот небольшой эпизод испортил его отношения с Алисой. Чертова белобрысая кукла! Ну почему ей всегда достается самое лучшее?
С другой стороны, соседка сверху должна была слышать, как Шарль уходил, — это ведь она вечно жалуется, что входная дверь Натальи захлопывается слишком громко. Полный маразм!"
Нашарив в темноте трубку телефона, Лиганова в очередной раз набрала номер Кирилла. Его мобильный упорно не отвечал, а другого способа связи с любовником у Натальи не было.
Нужно срочно предупредить Кирилла, что им заинтересовалась милиция. Плохо, конечно, что придется рассказать об Айме — Кирилл категорически запретил ей водить посторонних мужчин в снятую им для Натальи квартиру, — но будет гораздо хуже, если милиция доберется до него раньше. Ничего, как-нибудь выкрутится — ведь Шарль — жених ее подруги, придумает что-нибудь.
Вертеться в кровати надоело. Девушка встала и отправилась в ванную. Там в аптечке она хранила снотворное.
Бросив в рот две таблетки, Лиганова запила их водой. Лекарство подействовало быстро, и когда через час в замке входной двери тихо повернулся ключ, она ничего не услышала.
Вошедший в квартиру мужчина успел убедиться, что напротив подъезда в «Жигулях» дежурит милиционер. Теперь он не сомневался, что квартира поставлена на прослушивание, поэтому двигался бесшумно, не зажигая света.
Приблизившись к крепко спящей Наталье, он прикрыл ей рот левой ладонью, коленом зафиксировал грудь, а пальцами правой руки аккуратно пережал сонную артерию. Тело девушки конвульсивно задергалось. Еще несколько секунд — и Наталья расслабленно затихла, погрузившись в глубокий, близкий к летаргическому сон.
У мужчины было около десяти минут, до того как она придет в себя. Взвалив Лиганову на плечо, он так же бесшумно вышел из квартиры.
* * *
— Красавец, — сказал Денис. — Умница. Роскошный пес.
Бернский зенненхунд с чувством лизнул его руку и замахал пушистым, как песцовая муфта, хвостом.
Андрей Сикорский был не столь доброжелателен.
— Выходит, это ваша жена заложила нас ментам? — с отвращением осведомился он.
— Скорее это сделал я, — покаялся Зыков. — А как бы вы поступили на моем месте?
— На вашем месте я не проявлял бы столь повышенный интерес к чужому дамскому белью, — проворчал Сикорский. — По телефону вы толком не объяснили цель своего визита. Так в чем дело?
— Я помогаю милиции расследовать убийство Шарля Айма, — объяснил журналист.
— Все понятно. Вы полагаете, что я укокошил его из ревности.
— Лично я так не думаю. А алиби у вас есть? Бизнесмен вздохнул.
— Хотите коньяка?
— С утра? — удивился Денис.
— Коньяк всегда коньяк, — пожал плечами Андрей. — Что утром, что днем, что ночью.
— Логично, — согласился Зыков. — А можно кофе… с коньяком?
— Можно и кофе, — согласился Сикорский.
Проницательный Штерн, сообразив, что гостя сейчас поведут на кухню, первым устремился в сей райский уголок, где немедленно оккупировал свое излюбленное место между холодильником и столом. Холодильник для пса был вместилищем бесценных сокровищ, пещерой Али-Бабы, распахивающей свои белоснежные врата по велению всемогущего хозяина.
Вот и сейчас врата сокровищницы распахнулись, но зенненхунд, попытавшийся понюхать лежащую на блюде жареную курицу, получил чувствительный щелчок по носу.
«Вот так всегда, — подумал обиженный Штерн. — Как лапу дать, так хорошая собачка, а тронь носом курицу — и сразу репрессии».
Пара рюмок коньяка улучшила настроение Андрея до такой степени, что он даже перешел с Денисом на «ты».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26