— Но ты ведь сделала то, за что он тебе заплатил. Он просил сдать меня ментуре, и ты сдала.
Олег был жесток. Но он хотел выяснить, что же произошло тогда, год назад, какой он совершил проступок, который сейчас отозвался ему таким жестоким уроком. Если он этого не может вспомнить, то она напомнит ему. Хотя почему-то она все никак не хочет этого делать?
— Он мне ничего не заплатил. — Марина помотала головой. — И теперь уже ничего не заплатит. Я сделала это бесплатно. Тебе назло.
Олег откинулся на спинку стула и шумно вздохнул. Он просто устал с ней воевать. Он, конечно, может сказать ей, что искренне не понимает, за что она злится на него и за что она может ему мстить, но не хочет. Она должна сама ему все рассказать. Без всякого давления с его стороны. Ее признание должно быть добровольным.
— И чем я так тебя разозлил?
— Конечно, ты все забыл. Я так и думала! — Она все чаще затягивалась сигаретой, пытаясь скрыть волнение. — Для тебя все это было обычным делом. Поэтому ты ничего не помнишь.
Он пожал плечами.
— Честно говоря, не помню.
— Конечно, ты не помнишь, как пытался меня изнасиловать?
Он помолчал немного, удивленно пытаясь отыскать в своей памяти такой факт. Но не отыскал. Если он и приставал к ней несколько раз с сексуальными предложениями, то называть это насилием он бы не стал.
— Нет! Когда такое было? Этого не может быть!
Марина отвернулась и смотрела в темное окно.
— В прошлом году. Была какая-то вечеринка — то ли отмечали чей-то день рождения, то ли какой-то праздник. Все здорово наклюкались. Потом все разбрелись кто куда. Ты затащил меня в свой кабинет. Я думала, у нас с тобой все будет по нормальному. А ты стал меня заламывать. Хотел сделать все на полу. Как будто я шлюха какая-то! А, да что вспоминать...
— Неужели?
— Я тебе говорила, что не хочу вот так. Хотела, чтобы все было нормально. Но ты был здорово пьян, и тебе было все равно, как и на чем. Я не хотела кричать, чтобы не прибежали и не застали нас в таком виде. А надо было! Мне осталось только отбиваться. Хорошо, что ты быстро отстал...
Олег печально смотрел на нее.
— И ты что, не простила меня после этого?
Марина вздохнула и снова затянулась сигаретой.
— Ты потом, на следующий день, извинился, превратил все в шутку, и я вроде тебя извинила. И ты сразу все забыл. Как будто ничего и не было. Да, в общем, дело не в этом...
— А в чем?
— А в том, что вы, мужики, замечаете женщин, только когда нажретесь. И комплименты говорите, и пристаете, и сходу на диван готовы уложить. А когда трезвы, даже внимания не обращаете. Или стараетесь не замечать. Для вас женщины становятся прислугой...
Олег пожал плечами.
— Есть такой грех.
Марина налила еще коньку, выпила его, не чокаясь. Решила напиться и спьяну высказать ему все, что накипело на душе. Сейчас он перестал быть для нее начальником. Они оказались на равных. И это сразу снимало все барьеры.
— А я всегда хотела иметь с тобой близкие отношения. Всегда! Но нормальные! Понимаешь, Олег! Красивые, нежные, человеческие. Но когда ты в нормальном состоянии, ты занят работой, и тебе никакого дела нет до моего желания. Только указания даешь направо, налево. Ну, ляпнешь какой-нибудь глупый комплимент про мою блузку, ну, цветы подаришь иногда! И больше ничего! Зато когда выпьешь, вот тогда я тебе и нужна! А я так не хочу! Потому что тогда ты похож на животное. Думаешь, если я твоя секретарша, значит, со мной можно делать все что угодно!
— Я так не думал никогда! Поверь! — убежденно сказал он. — И прости. Если, конечно, сможешь. Да, я помню тот вечер. Какая-то дикая оргия. Я вел себя, как мужлан. Просто я не думал, что для тебя это было так серьезно. Мы просто веселились. Поэтому на утро я извинился, и все. Прости...
— Да простила я уже! — Марина махнула рукой. — Когда ты прибежал ко мне, такой весь несчастный и запуганный, загнанный ментами, вот тогда и простила. Долго думала, сомневалась, надо звонить или не надо. Никак не могла себя понять. Всю ночь мучалась, думала, что на этот раз у нас с тобой все получится нормально. Но не получилось. Ты почему-то не хотел. Наверное, просто устал. А мне было обидно до слез. Взяла под утро, и позвонила! Сама даже не поняла, как это получилось. Выходит, что все же отомстила сначала, а потом сразу простила. Поняла, какую глупость сделала. Больше не хотела тебе мстить.
— Да, трудно понять, что твориться в душе женщины, — вздохнул Олег. — Порой даже она сама не может этого понять.
Марина пожала плечами, молча встала из-за стола и пошла в комнату. Он глотнул конька, тоже вылез из-за стола и пошел следом. И успел увидеть, как девушка сняла свой халатик, под которым не было ничего, откинула одеяло и легла в разобранную постель. Он тоже снял халат и лег рядом с ней. Она потушила свет и повернулась к нему. Но так они лежали недолго. Он провел ладонью по ее бедру, и почувствовал, как дрожит ее тело от его прикосновений. Он не мог устоять перед ее желанием и схватил ее в объятия. Они занялись любовью по-простому, без выкрутасов, и впервые за прошедшие сутки Олег почувствовал себя уверенным и спокойным. Так что сразу после этого заснул крепким сном.
Утром Назар спал недолго. Несмотря на вечернюю пьянку, он проснулся бодрым и полным сил. Даже дрыхнувшая рядом Светка не вызвала у него ни малейшего желания, до того ему хотелось побыстрее побеседовать с мужичком, которого притащили из особняка Кривого и посадили в комнату с зарешеченными окнами на третьем этаже — ту самую, где недавно отдыхал Грудов. Она специально предназначалась для «особо важных» гостей — тех, кого надо было тащить в гости силой.
Назар сбежал вниз, наскоро позавтракал в обществе бригадира Лехи Партизана, которому вполне доверял, потом поднял на ноги охрану и приказал доставить к нему на допрос одного из арестованных. Паренька пока решили не трогать и дали выспаться после вчерашнего кошмара. А мужичка притащили в подвал. Он был взъерошен, помят и напуган. Похоже, ночью так и не смог уснуть, переживая за свою судьбу. Он прекрасно понимал, что его не оставят в живых, как свидетеля, который может показать на тех, кто штурмовал особняк.
Назар спустился вниз и занял стул напротив пленника. Тот уже сидел на стуле для допросов, и его даже не стали привязывать. Ждать какой-то агрессии от этого смертельно напуганного человека было просто смешно. Во всяком случае, так казалось, что он напуган. Но Назар слишком давно жил в криминальном мире, чтобы принимать показное состояние человека за чистую монету. Порой и якобы смертельно раненые братки вдруг вставали на ноги и начинали стрелять.
— Если будешь молчать, тебя придется кончить, — сходу сказал авторитет, сохраняя на своем лице хмурую застывшую маску, которая сразу лишала пленника всякой надежды на освобождение. — Если все расскажешь, получишь шанс.
— Что вам рассказать? — уточнил мужичок и опять запел свою песню. — Я не в курсе! Первый раз попал в этот дом. Слышал, что хозяин — авторитет по имени Кривой. Видел, как он сбежал. И все! Больше ничего не знаю!
Назар тяжко вздохнул. Похоже, человек не понимает, что его часы сочтены. Так неужели надо еще ломать комедию и пытаться выигрывать время тупым, бессмысленным обманом? Нет, ничего здесь уже не выиграешь, а только разозлишь своего палача.
— Кто ты такой? — бросил Назар.
— Я же говорил! — мужичок зажался еще больше, по-видимому, опасаясь, что сейчас его будут бить. — Я антиквар. Меня пригласили, чтобы обставить особняк старинной мебелью. Хозяин хотел превратить его во дворец.
Было странно, что никаких документов, удостоверяющих личность, при пленнике не нашли. Даже водительских прав. Антиквар без машины — что-то здесь было не так!
— Как фамилия?
— Вахрамеев, — сообщил мужичок. — Вахрамеев Борис Константинович.
— Как? — переспросил Назар, вдруг услышав в этом что-то знакомое.
— Вахрамеев, — повторил мужичок.
Назар напряженно вспоминал, но никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах он слышал эту фамилию. Причем, слышал очень давно и мог уже забыть, но помнил. Запала ему в память эта фамилия, только вот по какому поводу запала? Кажется, что-то криминальное было с ней связано, а совсем не антикварное. Черт, и спросить не у кого! Только разве у Кучера! Петька наверняка знает. Так его уже нет в живых! И Назар до сердечной боли пожалел об этой потери. Не заменить его теперь никем. Такого помощника ему никогда не найти! Он узнает, кто убийца, обязательно узнает и отомстит! Жестоко отомстит!
— Вахрамеев! Вахрамеев! — задумчиво повторял Назар, тщетно пытаясь вспомнить, где он мог слышать эту фамилию. Ходила одно время похожая то ли фамилия, то ли кликуха в криминальной среде. Да пропала потом. Так и забылась совсем. Но Назар ее почему-то еще помнит.
— Уж не Вахрамеем ли тебя кличут? — уточнил он.
— Каким Вахрамеем? — испугался мужичок. — Борисом меня кличут. Борисом!
Назар повернулся к бригадиру Лехе.
— Ты не слыхал такое погоняло случайно?
Тот помотал головой, поджав губы.
— Нет. Но таких антикваров в нашем городе я не знаю.
— Так я приезжий! — обрадовался чему-то мужичок. — Из Нижнего. Можете навести справки. Меня там многие знают.
— Да только я никого в Нижнем не знаю! — сокрушенно заметил Назар. — Сдается мне, ты такой же антиквар, как я дирижер симфонического оркестра.
— Не-е, антиквар я! — испуганно забормотал мужичок. — Мебель торгую, картины, статуэтки. Девятнадцатый век и ранее. У меня клиентура богатая. И артисты, и политики, и авторитеты. Для меня различий нет. Все клиенты равны.
Назар пристально смотрел на него и нутром чувствовал, что мужик сильно заливает. Не такой человек Кривой, чтобы статуэтками заниматься. Да и по обстановке его особняка не скажешь, что она сплошной антиквариат. Хоть бы одна задрипанная картина на стене висела и хоть бы один стул с гнутыми ножками от мастера Гамбса! Одни только фотографии с голыми бабами, да шкафы-купе из прессованных опилок.
— Что-то я не замечал раньше, как Кривой антиквариатом интересуется! — сохраняя мрачное выражение лица, пробормотал Назар. — Если он и любит старые портреты, так только на зеленых купюрах. Короче, мужик, раз не хочешь дело говорить, придется тебя в расход. Мне ты больше без надобности.
Он повернулся к Лехе и слегка кивнул ему. Тот в ответ тоже кивнул и достал из-за пазухи «макар». Передернул затвор. Назар прекрасно знал, что щелчок затвора действует на пленника лучше всяких уговоров. Проверено неоднократно. И сейчас сработало.
Мужичок испуганно замер, уставился на пистолет в руке бригадира и затрепетал. Леха подтащил пистолет к его голове и приставил к виску. Все это было проделано медленными, размеренными движениями, словно палач готовился к своей мрачной миссии. Нервы у мужичка не выдержали.
— Не надо меня убивать, я простой антиквар! — испуганно забормотал он. — Торгую мебель... Ничего не знаю! Отпустите, я заплачу большие бабки! Много заплачу! У меня деньги есть! Много денег! Если вы меня убьете, ничего не получите!
— Кончай его! — равнодушно бросил Назар, слезая со стула. Он направился к двери, больше не обращая никакого внимания на стонущего пленника.
Мужичок вдруг прыгнул со своего места, подбежал к Назару и крепко схватил его за руку.
— Не уходи, Назар! Постой! — крикнул он. — Я все расскажу! Все! Все, что хочешь узнать!
Назар одним резким движением выдернул руку и ударил его в грудь. Вахрамей не удержался на ногах и полетел в угол, ударившись головой о стену. Вскрикнул, сжался в комок и остался лежать в углу, слегка постанывая и даже как-то поскуливая. Назар подошел к нему, наклонился и спокойно произнес:
— Что ты мне хотел рассказать?
Вахрамей открыл глаза. Его зрачки закатывались под веки, он был бледен, как покойник. Похоже, потерял сознание и теперь с трудом возвращал его обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65