Аккуратным почерком архитектор приписал сбоку: «В кирпичной кладке сквозная девятидюймовая щель». В архитектурном управлении было достаточно специалистов, которые разъяснили Жаку смысл приписки: оказалось, что стены Кавендиш-хауса имеют двойную кирпичную кладку, а посередине расположен зазор.
Грейвс мысленно выругался. Стало быть, вторая часть рукописи Дайкстона находится где-то в стене, причем совершенно непонятно, в каком именно месте. Он представил себе последующее: строительные леса, каменщики, разборка стен, возведение их снова. И в результате скромная находка – конверт, обернутый в какой-нибудь водонепроницаемый материал. Его просто бросили в щель, твердо зная, что рукопись пролежит там до скончания века.
* * *
Нам нужен строительный консультант, решил сэр Хорейс Мэлори.
Грейвс с удивлением заметил на лице старого банкира тень злорадной улыбки.
– Этот Дайкстон еще заставит нас поплясать, – хмыкнул Мэлори. – Я так и вижу его перед собой.
– Как это? – спросил Грейвс.
– Помните Чеширского Кота? – задумчиво вымолвил Мэлори.
– Разумеется. Я проходил в школе «Алису в Стране Чудес». Как и все.
– Как вы помните, – Мэлори извлек из футляра «Ромео № 3», – Кот исчезал очень медленно, начав с кончика хвоста и закончив улыбкой, которая некоторое время висела в воздухе, когда все остальное уже растаяло. Мы с вами находимся в самом начале сказки. А улыбка уже парит над нами.
– Я найду консультанта, – сказал Грейвс.
Несмотря на все знание человеческой природы, присущее сэру Хорейсу, он несомненно удивился бы, если в ему стало известно, как широко разнеслась весть о том, что «Хильярд и Клиф» проявляют интерес к некоему частному дому в Блэкхите. Рекламное агентство – это не обитель монахов-молчальников, а Денис Абрахамс и подавно не умел держать язык за зубами. Когда взволнованная жена сообщила ему по телефону, что на обусловленный соглашением первый этап осмотра в дом явилась целая депутация из пяти человек, причем один из них был рыцарем (сэр Хорейс на самом деле был не рыцарем, а баронетом, но миссис Абрахамс этого не знала), у Дениса отвисла челюсть, и он тут же поделился сногсшибательной новостью со всеми присутствующими. Надо сказать, что в это время Абрахамс находился в баре клуба «Перо и парик», где собираются адвокаты. Юристы проявили к его рассказу чисто праздный интерес, но тут же, на беду, оказалась парочка репортеров, которые заинтересовались историей уже профессионально.
Еще до того, как сэр Хорейс вернулся на Ательсгейт, 6, миссис Фробишер уже дважды сообщила корреспондентам, что ничего не знает об интересующей их теме.
– Продолжайте в том же духе, – инструктировал ее Мэлори.
Он провел весьма малоприятное утро. Тщательный осмотр крыши и стен Кавендиш-хауса ровным счетом ничего не дал, невозможно было определить, где спрятаны бумаги. Пока Грейвс и Смитсон (консультант) проводили инспекцию, сэр Хорейс, которому было уже не под силу лазить по чердакам и подвалам, попал на растерзание миссис Абрахамс, и она мучила его целых полтора часа. Схватив банкира за руку, хозяйка подробнейшим образом рассказала ему о каждой занавеске и каждом коврике, о каждой зажигалке и каждом камине во всем доме. Мэлори сам удивлялся тому, что дожил до конца этой пытки.
Теперь же ему предстояла беседа с Пилгримом, который наверняка будет держаться насмешливо и покровительственно.
– А я вам говорил, что эта история обойдется нам недешево, – сказал Пилгрим. – Каков следующий этап?
Мэлори объяснил про стены и сердито подождал, пока Пилгрим отсмеется.
– Это совсем не смешно, Лоренс!
– А по-моему, помереть со смеху. И вы действительно собираетесь сносить стены?
– У нас нет выбора, – сухо ответил сэр Хорейс. – И вы должны это понимать.
– Сколько стоит дом?
– По нашим расчетам, перестройка обойдется в сорок пять тысяч.
– Это же сто тысяч долларов! – возмутился Пилгрим. Ситуация уже не казалась ему забавной. – Будьте поосторожнее, Хорейс.
Вернувшись к себе, сэр Мэлори велел Грейвсу организовать переправку имущества Абрахамсов на склад, причем лишних денег ни в коем случае не тратить. Сама супружеская чета отправилась в отель «Интерконтиненталь». Мэлори составил списочек проблем. Во-первых, придется сообщить Абрахамсам о том; что их прелестный дом будет снесен. Во-вторых, необходимо получить санкцию местных властей, иначе с работами могут возникнуть трудности. В-третьих, нужно разрешение земельной комиссии, которой принадлежит участок.
Мэлори отлично знал, что ни одна из вышеупомянутых инстанций своего согласия так просто не даст.
Как же быть? Мэлори понимал, что вся эта история имеет несколько комический оттенок. Однако его уверенность в важности рукописи Дайкстона от этого меньше не стала. Сэр Хорейс начинал «чувствовать» Дайкстона, и это чутье говорило ему, что разворачивается настоящая охота. Как и положено на хорошей охоте, впереди волнения, опасности, а в конце скорее всего кровопролитие.
Придется снести эти чертовы стены, и будь что будет. Последствия же рисовались такими: гражданский иск Абрахамсов, иск от местных властей и прочее и прочее.
Внезапно Хорейс Мэлори обнаружил, что сидит, зажав голову руками, да еще так сдвинув брови, что весь лоб болит. Банкир выпрямился и посмотрел вокруг себя: где-то здесь должна была плавать улыбка Чеширского Кота. Вслух он сказал :
– Надо – значит, надо. Ничего не поделаешь.
Неделю спустя мебель Абрахамсов уже находилась на складе – и обошлось это очень недешево. Супружеская чета жила в отеле. Ранним утром на тенистом перекрестке, благодаря которому Карфакс-хаус получил свое первоначальное название, образовалась небольшая пробка: молодым мамашам, отвозившим своих отпрысков в частные школы на французских и немецких автомобилях, пришлось потесниться – к воротам Кавендиш-хауса двигался тяжеленный бульдозер. Бульдозер подъехал к дому, слегка сдвинув опору ворот.
В саду уже ждали Хорейс Мэлори, Жак Грейвс, консультант Смитсон и бригада рабочих. В это время к ним присоединилась соседка, которую немедленно выпроводили бы за пределы сада, если в она не была молода и хороша собой. Мэлори всегда проявлял галантность по отношению к красивым женщинам.
– Домик, конечно, хорошенький, – заметила блондинка. – Но он такой прилизанный, прямо ужас! Знаете, ведь от старого строения почти ничего не осталось. А зачем вы все это делаете?
– Вынужденно, мадам, – пробормотал Мэлори.
– Ну-ну... – Блондинка посмотрела вокруг критическим взглядом.
Грейвс не сомневался, что эта дамочка способна определить стоимость любой вещи с точностью до одного фунта стерлингов.
– Конечно, я бы в таком доме жить не стала. У нас подлинный георгианский дом.
– Очень рад за вас, – сказал Мэлори.
– Солнечные часы, правда, тут хороши. Я их просто обожаю. Часы, естественно, появились до того, как сюда въехали эти. Вы их видели?
– Полагаю, что нет, – процедил Мэлори, галантность которого уже была на исходе.
– Они в саду, за домом. Просто прелесть. В виде регулуса. Очень оригинально.
Мэлори просто кивнул, он наблюдал за ревущим бульдозером. Зато Грейвс слегка нахмурился – в мозгу у него звякнул невидимый колокольчик. Он обернулся к дамочке:
– Вы сказали: «регулус»?
Та улыбнулась:
– Да-да. Если вам интересно, можете сходить посмотреть.
– Это ведь какое-то геральдическое животное? – спросил Грейвс.
Красотка кивнула, и он поинтересовался:
– По-моему, этот зверь называется еще и как-то иначе... Если я не ошибаюсь...
– О да, – согласилась собеседница. – Более известное название регулуса – василиск. Вы знаете, как выглядит это мифическое чудовище?
Но Грейвс уже отвернулся от нее: размахивая руками, он сигналил водителю бульдозера, чтобы тот остановился. Когда грохот дизеля стих, Грейвс сказал:
– Сэр Хорейс, эта дама говорит, что в саду находятся солнечные часы необычной формы. В виде василиска.
– Интересное слово, – молвил Мэлори. – Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее, мадам.
Этого-то дамочке было и нужно.
– Пойдемте, я покажу вам.
– Разумеется.
Женщина отвела их в сад. Солнечные часы представляли собой решетку, внутри которой находился мифический зверь. Решетка была установлена на массивном пьедестале кованого железа. Утреннее солнце светило слабо, тени были едва различимы, однако к полудню они сгустятся, и тогда циферблат на близлежащей стене оживет.
– Какой страшный, правда? – показала красотка на железного зверя. – Прямо олицетворение зла.
Мэлори разглядывал василиска, а женщина стрекотала не умолкая:
– Взгляд василиска считался гибельным для смертного. Как для людей, так и для животных, за исключением ласки. Дыхание чудища ядовито и губит все растения, кроме руты. Уничтожить же василиска можно лишь посредством...
Василиск, Бэзил, Василий, думал Мэлори. Василиск – олицетворение зла. Ах, Дайкстон, Дайкстон!
Он поднял руку:
– Полагаю, имеет смысл начать отсюда. Точнее, со стены, где расположен циферблат. И бульдозер нам вряд ли понадобится.
Глава 4
Вторая часть отчета капитан-лейтенанта Королевского флота Г. Дж. Дайкстона о его путешествии в Россию весной 1918 года
"Ясно было одно: большевикам обещали оружие! И на какую сумму – пятьдесят миллионов фунтов стерлингов! Неудивительно, что я прочел на суровых лицах большевистских вождей радостное удивление. Для Ленина, зажатого в тиски между белогвардейцами и немцами, эта сделка должна была показаться Божьим даром, который спасет и революцию, и его татарскую шкуру. Троцкий, народный комиссар армии, оставшейся практически без оружия, светился от счастья, как ребенок, оказавшийся на кондитерской фабрике. Да и Янкель Свердлов, глава государства заговорщиков, должно быть, сразу ощутил, как зыбкая почва твердеет у него под ногами. Захаров перестал быть для них милитаристом, он превратился в истинного спасителя! Меня собрали в дорогу с невероятной оперативностью. Распоряжался всем Свердлов, а он свое дело знал. Едва закончилась аудиенция (словами, что завтра утром я ни в коем случае не должен опоздать), как меня взял под опеку один из секретарей. Я видел этого человека всего однажды и очень недолго, но запомнил совершенно явственно, словно у меня в мозгу отпечаталась фотография. Это был высокий мужчина с узкой и длинной, абсолютно лысой головой, белой бородкой клинышком, как у сэра Бэзила, на носу – пенсне, прикрепленное к лацкану широкой лентой ослепительно красного шелка. Я уделяю столько внимания этому человеку потому, что за все время моего пребывания в Москве он был единственным, в чьем наряде присутствовала экстравагантность: двухфутовая лента красного шелка! Секретарь позвал фотографа, тот меня сфотографировал.
Затем меня передали рассыльному. Это был матрос, не отличавшийся разговорчивостью. Он сказал лишь: «Следуйте за мной» – и быстро зашагал вперед. Следуя за матросом, я вышел из Кавалерского корпуса, и через пять-шесть минут мы оказались возле другого здания, название которого мне неизвестно. Матрос сказал:
– Входите.
После чего развернулся и удалился.
Внутри меня встретил еще один моряк, судя по виду, из боцманов.
– Вы от товарища Свердлова? – спросил он.
Я кивнул.
– Тогда сюда. – Он показал на какую-то дверь. – Выбирайте сами. Там есть все, что вам нужно. Это для вас. – Он протянул мне пустой чемодан и отвернулся.
Я поднял руку:
– Минуточку. Вы получили инструкции на мой счет?
Боцман удивленно обернулся.
– Само собой.
– В чем они состоят?
Он достал из кармана бумажку, исписанную какими-то каракулями – скорее всего его собственными.
– Зимняя офицерская форма. Поездка на восток, – по складам прочитал моряк.
– А какое звание?
– У нас теперь званий нет, товарищ. Я ж тебе сказал, выбирай что хочешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Грейвс мысленно выругался. Стало быть, вторая часть рукописи Дайкстона находится где-то в стене, причем совершенно непонятно, в каком именно месте. Он представил себе последующее: строительные леса, каменщики, разборка стен, возведение их снова. И в результате скромная находка – конверт, обернутый в какой-нибудь водонепроницаемый материал. Его просто бросили в щель, твердо зная, что рукопись пролежит там до скончания века.
* * *
Нам нужен строительный консультант, решил сэр Хорейс Мэлори.
Грейвс с удивлением заметил на лице старого банкира тень злорадной улыбки.
– Этот Дайкстон еще заставит нас поплясать, – хмыкнул Мэлори. – Я так и вижу его перед собой.
– Как это? – спросил Грейвс.
– Помните Чеширского Кота? – задумчиво вымолвил Мэлори.
– Разумеется. Я проходил в школе «Алису в Стране Чудес». Как и все.
– Как вы помните, – Мэлори извлек из футляра «Ромео № 3», – Кот исчезал очень медленно, начав с кончика хвоста и закончив улыбкой, которая некоторое время висела в воздухе, когда все остальное уже растаяло. Мы с вами находимся в самом начале сказки. А улыбка уже парит над нами.
– Я найду консультанта, – сказал Грейвс.
Несмотря на все знание человеческой природы, присущее сэру Хорейсу, он несомненно удивился бы, если в ему стало известно, как широко разнеслась весть о том, что «Хильярд и Клиф» проявляют интерес к некоему частному дому в Блэкхите. Рекламное агентство – это не обитель монахов-молчальников, а Денис Абрахамс и подавно не умел держать язык за зубами. Когда взволнованная жена сообщила ему по телефону, что на обусловленный соглашением первый этап осмотра в дом явилась целая депутация из пяти человек, причем один из них был рыцарем (сэр Хорейс на самом деле был не рыцарем, а баронетом, но миссис Абрахамс этого не знала), у Дениса отвисла челюсть, и он тут же поделился сногсшибательной новостью со всеми присутствующими. Надо сказать, что в это время Абрахамс находился в баре клуба «Перо и парик», где собираются адвокаты. Юристы проявили к его рассказу чисто праздный интерес, но тут же, на беду, оказалась парочка репортеров, которые заинтересовались историей уже профессионально.
Еще до того, как сэр Хорейс вернулся на Ательсгейт, 6, миссис Фробишер уже дважды сообщила корреспондентам, что ничего не знает об интересующей их теме.
– Продолжайте в том же духе, – инструктировал ее Мэлори.
Он провел весьма малоприятное утро. Тщательный осмотр крыши и стен Кавендиш-хауса ровным счетом ничего не дал, невозможно было определить, где спрятаны бумаги. Пока Грейвс и Смитсон (консультант) проводили инспекцию, сэр Хорейс, которому было уже не под силу лазить по чердакам и подвалам, попал на растерзание миссис Абрахамс, и она мучила его целых полтора часа. Схватив банкира за руку, хозяйка подробнейшим образом рассказала ему о каждой занавеске и каждом коврике, о каждой зажигалке и каждом камине во всем доме. Мэлори сам удивлялся тому, что дожил до конца этой пытки.
Теперь же ему предстояла беседа с Пилгримом, который наверняка будет держаться насмешливо и покровительственно.
– А я вам говорил, что эта история обойдется нам недешево, – сказал Пилгрим. – Каков следующий этап?
Мэлори объяснил про стены и сердито подождал, пока Пилгрим отсмеется.
– Это совсем не смешно, Лоренс!
– А по-моему, помереть со смеху. И вы действительно собираетесь сносить стены?
– У нас нет выбора, – сухо ответил сэр Хорейс. – И вы должны это понимать.
– Сколько стоит дом?
– По нашим расчетам, перестройка обойдется в сорок пять тысяч.
– Это же сто тысяч долларов! – возмутился Пилгрим. Ситуация уже не казалась ему забавной. – Будьте поосторожнее, Хорейс.
Вернувшись к себе, сэр Мэлори велел Грейвсу организовать переправку имущества Абрахамсов на склад, причем лишних денег ни в коем случае не тратить. Сама супружеская чета отправилась в отель «Интерконтиненталь». Мэлори составил списочек проблем. Во-первых, придется сообщить Абрахамсам о том; что их прелестный дом будет снесен. Во-вторых, необходимо получить санкцию местных властей, иначе с работами могут возникнуть трудности. В-третьих, нужно разрешение земельной комиссии, которой принадлежит участок.
Мэлори отлично знал, что ни одна из вышеупомянутых инстанций своего согласия так просто не даст.
Как же быть? Мэлори понимал, что вся эта история имеет несколько комический оттенок. Однако его уверенность в важности рукописи Дайкстона от этого меньше не стала. Сэр Хорейс начинал «чувствовать» Дайкстона, и это чутье говорило ему, что разворачивается настоящая охота. Как и положено на хорошей охоте, впереди волнения, опасности, а в конце скорее всего кровопролитие.
Придется снести эти чертовы стены, и будь что будет. Последствия же рисовались такими: гражданский иск Абрахамсов, иск от местных властей и прочее и прочее.
Внезапно Хорейс Мэлори обнаружил, что сидит, зажав голову руками, да еще так сдвинув брови, что весь лоб болит. Банкир выпрямился и посмотрел вокруг себя: где-то здесь должна была плавать улыбка Чеширского Кота. Вслух он сказал :
– Надо – значит, надо. Ничего не поделаешь.
Неделю спустя мебель Абрахамсов уже находилась на складе – и обошлось это очень недешево. Супружеская чета жила в отеле. Ранним утром на тенистом перекрестке, благодаря которому Карфакс-хаус получил свое первоначальное название, образовалась небольшая пробка: молодым мамашам, отвозившим своих отпрысков в частные школы на французских и немецких автомобилях, пришлось потесниться – к воротам Кавендиш-хауса двигался тяжеленный бульдозер. Бульдозер подъехал к дому, слегка сдвинув опору ворот.
В саду уже ждали Хорейс Мэлори, Жак Грейвс, консультант Смитсон и бригада рабочих. В это время к ним присоединилась соседка, которую немедленно выпроводили бы за пределы сада, если в она не была молода и хороша собой. Мэлори всегда проявлял галантность по отношению к красивым женщинам.
– Домик, конечно, хорошенький, – заметила блондинка. – Но он такой прилизанный, прямо ужас! Знаете, ведь от старого строения почти ничего не осталось. А зачем вы все это делаете?
– Вынужденно, мадам, – пробормотал Мэлори.
– Ну-ну... – Блондинка посмотрела вокруг критическим взглядом.
Грейвс не сомневался, что эта дамочка способна определить стоимость любой вещи с точностью до одного фунта стерлингов.
– Конечно, я бы в таком доме жить не стала. У нас подлинный георгианский дом.
– Очень рад за вас, – сказал Мэлори.
– Солнечные часы, правда, тут хороши. Я их просто обожаю. Часы, естественно, появились до того, как сюда въехали эти. Вы их видели?
– Полагаю, что нет, – процедил Мэлори, галантность которого уже была на исходе.
– Они в саду, за домом. Просто прелесть. В виде регулуса. Очень оригинально.
Мэлори просто кивнул, он наблюдал за ревущим бульдозером. Зато Грейвс слегка нахмурился – в мозгу у него звякнул невидимый колокольчик. Он обернулся к дамочке:
– Вы сказали: «регулус»?
Та улыбнулась:
– Да-да. Если вам интересно, можете сходить посмотреть.
– Это ведь какое-то геральдическое животное? – спросил Грейвс.
Красотка кивнула, и он поинтересовался:
– По-моему, этот зверь называется еще и как-то иначе... Если я не ошибаюсь...
– О да, – согласилась собеседница. – Более известное название регулуса – василиск. Вы знаете, как выглядит это мифическое чудовище?
Но Грейвс уже отвернулся от нее: размахивая руками, он сигналил водителю бульдозера, чтобы тот остановился. Когда грохот дизеля стих, Грейвс сказал:
– Сэр Хорейс, эта дама говорит, что в саду находятся солнечные часы необычной формы. В виде василиска.
– Интересное слово, – молвил Мэлори. – Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее, мадам.
Этого-то дамочке было и нужно.
– Пойдемте, я покажу вам.
– Разумеется.
Женщина отвела их в сад. Солнечные часы представляли собой решетку, внутри которой находился мифический зверь. Решетка была установлена на массивном пьедестале кованого железа. Утреннее солнце светило слабо, тени были едва различимы, однако к полудню они сгустятся, и тогда циферблат на близлежащей стене оживет.
– Какой страшный, правда? – показала красотка на железного зверя. – Прямо олицетворение зла.
Мэлори разглядывал василиска, а женщина стрекотала не умолкая:
– Взгляд василиска считался гибельным для смертного. Как для людей, так и для животных, за исключением ласки. Дыхание чудища ядовито и губит все растения, кроме руты. Уничтожить же василиска можно лишь посредством...
Василиск, Бэзил, Василий, думал Мэлори. Василиск – олицетворение зла. Ах, Дайкстон, Дайкстон!
Он поднял руку:
– Полагаю, имеет смысл начать отсюда. Точнее, со стены, где расположен циферблат. И бульдозер нам вряд ли понадобится.
Глава 4
Вторая часть отчета капитан-лейтенанта Королевского флота Г. Дж. Дайкстона о его путешествии в Россию весной 1918 года
"Ясно было одно: большевикам обещали оружие! И на какую сумму – пятьдесят миллионов фунтов стерлингов! Неудивительно, что я прочел на суровых лицах большевистских вождей радостное удивление. Для Ленина, зажатого в тиски между белогвардейцами и немцами, эта сделка должна была показаться Божьим даром, который спасет и революцию, и его татарскую шкуру. Троцкий, народный комиссар армии, оставшейся практически без оружия, светился от счастья, как ребенок, оказавшийся на кондитерской фабрике. Да и Янкель Свердлов, глава государства заговорщиков, должно быть, сразу ощутил, как зыбкая почва твердеет у него под ногами. Захаров перестал быть для них милитаристом, он превратился в истинного спасителя! Меня собрали в дорогу с невероятной оперативностью. Распоряжался всем Свердлов, а он свое дело знал. Едва закончилась аудиенция (словами, что завтра утром я ни в коем случае не должен опоздать), как меня взял под опеку один из секретарей. Я видел этого человека всего однажды и очень недолго, но запомнил совершенно явственно, словно у меня в мозгу отпечаталась фотография. Это был высокий мужчина с узкой и длинной, абсолютно лысой головой, белой бородкой клинышком, как у сэра Бэзила, на носу – пенсне, прикрепленное к лацкану широкой лентой ослепительно красного шелка. Я уделяю столько внимания этому человеку потому, что за все время моего пребывания в Москве он был единственным, в чьем наряде присутствовала экстравагантность: двухфутовая лента красного шелка! Секретарь позвал фотографа, тот меня сфотографировал.
Затем меня передали рассыльному. Это был матрос, не отличавшийся разговорчивостью. Он сказал лишь: «Следуйте за мной» – и быстро зашагал вперед. Следуя за матросом, я вышел из Кавалерского корпуса, и через пять-шесть минут мы оказались возле другого здания, название которого мне неизвестно. Матрос сказал:
– Входите.
После чего развернулся и удалился.
Внутри меня встретил еще один моряк, судя по виду, из боцманов.
– Вы от товарища Свердлова? – спросил он.
Я кивнул.
– Тогда сюда. – Он показал на какую-то дверь. – Выбирайте сами. Там есть все, что вам нужно. Это для вас. – Он протянул мне пустой чемодан и отвернулся.
Я поднял руку:
– Минуточку. Вы получили инструкции на мой счет?
Боцман удивленно обернулся.
– Само собой.
– В чем они состоят?
Он достал из кармана бумажку, исписанную какими-то каракулями – скорее всего его собственными.
– Зимняя офицерская форма. Поездка на восток, – по складам прочитал моряк.
– А какое звание?
– У нас теперь званий нет, товарищ. Я ж тебе сказал, выбирай что хочешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43