Ждать пришлось дольше, чем предполагал Кадфаэль, чему он несказанно обрадовался. Вдобавок, как по заказу, посыпал снег, который скоро должен был скрыть цепочку следов, пересекающую замерзший ручей, а поднявшийся вечером ветер заметал следы в саду. До этого момента Кадфаэлю некогда было обдумать значение подслушанного разговора. Очевидно, Ниниан обращался за помощью к Ральфу Жиффару, который остался глух к его просьбе, слишком хорошо сознавая, какой опасности он подвергнет себя, если поможет Ниниану. Зато девушка, происходившая из другой семьи, преданной императрице, ответила на вызов судьбы и взяла на себя обязательства отчима. Услыхав о том, что теперь уже публично объявлен розыск вражеского лазутчика, Жиффар испугался и почел за благо для себя сообщить Хью Берингару все, что ему было известно. Тот, конечно, не обрадуется этой услуге, но будет вынужден принять соответствующие меры или хотя бы изобразить бурную деятельность.
Все эти соображения не объясняли одного любопытного совпадения: куда это так решительно устремлялся Ральф Жиффар накануне рождества? Ведь он шел через мост почти тем же шагом, каким приблизительно час спустя после него направлялся в противоположную сторону отец Эйлиот? Обе их стремительно шагающие фигуры показались Кадфаэлю зеркальным отражением друг друга. Разве что Жиффар выглядел немного напуганным, а Эйлиот более злобным. Между их появлением была какая-то связь, только в чем она заключалась, оставалось пока что неясным.
А вот и долгожданные гости показались в воротах! Они явились пешими, впереди Ральф Жиффар, за ним — прямой и решительный Хью. Следом показался Уилл Уорден и несколько молодых стражников в доспехах и при оружии. Всадники здесь не требовались, ведь они пришли искать юношу, который остался не то что без коня, но без гроша в кармане и трудился как простой землекоп в садах аббатства, да и тюрьма, которая его ожидала, находилась на расстоянии пешего перехода.
Кадфаэль не спешил выходить из укрытия. Кое-кто уже выскочил им навстречу, и так было даже лучше. Брат Жером не любил холода, но, забегая в теплую комнату погреться, он в эти студеные дни все равно зорко следил за тем, что делается на дворе, всегда готовый в любой момент вмешаться, как полагается благочестивому, ревностному монаху. Более того, он всегда знал, где в случае чего следует искать приора Роберта. Когда брат Кадфаэль с простодушным видом вышел во двор, эти двое были уже там, первыми встречая явившихся мирян. Кроме них, забыв про свои продрогшие руки и немеющие от холода ноги, наружу высыпали другие братья и, движимые обыкновенным человеческим любопытством, сгрудились вокруг в пределах слышимости.
— Юноша Бенет? — спросил приор Роберт изумленным и негодующим тоном в тот момент, когда к ним приблизился Кадфаэль. — Конюх отца Эйлиота? Что за дичь! Добрый священник сам попросил принять в работники этого молодого человека. Парень совсем простой, деревенщина! Я не раз с ним разговаривал и знаю, что он существо безобидное. Милорд шериф! Боюсь, что по недоразумению этот господин заставил вас понапрасну терять время. Этого не может быть!
— Извините, отец приор, — настойчивым тоном вмешался Ральф Жиффар, — к сожалению, это правда. Этот человек не тот, за кого себя выдает. От вашего так называемого простачка я получил письмо, написанное вполне грамотно и запечатанное печатью изменника и предателя Фиц-Алана, который, будучи объявлен вне закона как пособник императрицы, в настоящее время живет во Франции. В своем письме этот юноша от имени Фиц-Алана просил меня о помощи, каковую просьбу я, как тому и следовало, оставил без ответа. Я сохранил этот листок, и лорд шериф видел его собственными глазами. В письме он сообщает, что прибыл сюда с новым священником и нуждается сейчас в помощи, хочет узнать новости, раздобыть лошадь. Он просил моего содействия и хотел встретиться со мной в полночь возле мельницы в сочельник, когда все добрые люди пойдут в церковь. Я не пошел на встречу. Как подданный короля Стефана, я и помыслить не могу, чтобы пособничать такой страшной измене. Доказательство я передал в руки шерифа: оно несомненно, и ни о какой ошибке не может быть и речи. Ваш работник Бенет на самом деле лазутчик Фиц-Алана Ниниан Бэчилер, ибо так он собственноручно подписал свое письмо.
— Боюсь, что все это правда, отец приор, — твердо сказал Хью. — После я должен буду задать кое-какие вопросы, а сейчас прошу вашего соизволения на поиски означенного Бенета, дабы он сам за себя ответил. Братья-монахи не будут побеспокоены, мне нужен только доступ в сад.
Как раз в этот миг Кадфаэль бодрым шагом вышел во двор и прошествовал по обледенелым камням уверенной походкой, так как его подошвы были обмотаны шерстяными тряпками. Навострив уши, он с видом невинного агнца смиренно приблизился к остальным. С неба лениво падали и падали снежинки, ложась на землю и устилая ее белым покровом.
— Бенет? — спросил Кадфаэль как ни в чем не бывало. — Вы ищете моего работника? Четверть часа тому назад я оставил его в сарайчике. Для чего он вам понадобился ?
Выражая всем своим видом удивление и озабоченность, Кадфаэль пошел вместе со всей компанией в сад и распахнул дверь сарайчика, в котором их встретил мирно тлеющий огонь жаровни, горшочек с ароматным масляным отваром, остывающий на каменной плите, разлитое в воздухе пряное благоухание, а в остальном — полная пустота. Затем все вместе они обыскали сад и прогулялись по полю до самого ручья, где так кстати начавшийся снегопад уже изгладил все следы. Кадфаэль недоумевал больше всех. И если Хью ни единым взглядом не дал ему понять, что разгадал и оценил его уловку с напрасными поисками, то на самом деле он не был обманут и нисколько не сомневался, что его водят за нос. Хью знал, что умышленное отлынивание Кадфаэля от расследования обыкновенно означает, что у него есть на то свои причины. В связи с этим он решил, что следует сперва прояснить некоторые вопросы, прежде чем продолжить преследование.
— Вы сказали мне, — обратился он к Жиффару, — что получили письмо с просьбой о помощи приблизительно за сутки до сочельника. В нем содержалось предложение о встрече возле мельницы ночью в двенадцать часов. Почему вы сразу же не сообщили об этом моему помощнику? Тогда по горячим следам можно было принять надлежащие меры. Теперь он сбежал, очевидно заранее прознав о нашем приходе.
Если Жиффара и смутило напоминание о его упущении, недостойном верноподданного, он не показал вида. Не мигая, он прямо взглянул в лицо шерифа и сказал:
— Потому что он всего лишь помощник, милорд. Если бы вы были здесь… Вас назначили на эту должность после осады Шрусбери, и вы сами знаете, каково тогда пришлось вассалам императрицы и какие я понес потери. После этого я принес присягу королю Стефану и верно сдержал данное слово. Но такой молодой человек, как Хербард, недавно сюда приехавший, оказавшись временно в этой ответственной должности и вынужденный утверждать и подчеркивать свои полномочия, — человек, ничего не знающий о прошлых событиях, о том, чего мне все это стоило… Я просто боялся, что меня подвергнут сомнению, примут как скрытого противника и не поверят мне, даже если я правдиво сообщу все, что мне известно. Если помните, мы тогда еще ничего не слыхали о том, что Бэчилер скрывался на юге и его там старались поймать. Его имя мне ровным счетом ничего не говорило. Я просто не придал значения его особе, считая, что его попытки сколотить заговор в поддержку неудавшегося начинания обречены на провал. Поэтому я ничего не предпринимал, несмотря на печать Фиц-Алана. Такой печатью пользовался целый ряд его рыцарей. Будьте же справедливы ко мне! Как только вы публично огласили суть дела, мне стали ясны его опасные происки, и тогда я пришел к вам и рассказал всю правду.
— Допустим, что это так, — сказал Хью. — Я могу понять ваши сомнения, хотя моя должность не предполагает обязанности преследовать людей за былые дела, с которыми давно покончено.
— Зато теперь, милорд! — заторопился Жиффар. Он явно еще не выговорился. Вдохновленный собственным красноречием и миролюбием шерифа, он так загорелся надеждой, что с новым рвением продолжал: — Теперь-то я вижу за этим нечто большее, чем мы с вами думали! Я ведь вам еще не все сказал, потому что сам сразу не сообразил. Подумайте сами! Ведь этот молодой человек, прибывший сюда, пользуясь покровительством отца Эйлиота, на самом деле подло обманывал священника, прикинувшись безобидным малым, который ищет работу. Он ложно называл себя родственником той женщины, что служила у священника домоправительницей. И вот отец Эйлиот, который доверчиво взял его с собой, умер насильственной смертью и скоро будет погребен, не так ли? Кого еще следует подозревать в этом убийстве, как не того, кто, преступно воспользовавшись добротой священника, сделал его невольным пособником изменнических планов?
Ральф Жиффар отлично сознавал, что эти слова прозвучат в ушах его слушателей как гром среди ясного неба. Произнеся их, он даже отступил на шаг назад, чтобы со стороны наблюдать произведенное впечатление. Жиффар готов был сделать все, что угодно, только бы доказать свою нерушимую верность королю и уберечь остатки своего богатства, тогда как остальное, утраченное на службе императрицы, он обречен был вечно оплакивать. Вероятно, он даже радовался в душе, что предаваемый им юноша оказался сейчас далеко и ему не придется держать ответ за свои дела, однако больше всего Ральфа беспокоила собственная безопасность.
— Вы обвиняете его в убийстве священника? — спросил Хью, пристально глядя Ральфу в глаза. — Это очень серьезное заявление. На каком основании вы строите ваше обвинение?
— Одно то, что он сбежал, ставит его под подозрение.
— Это может стать основанием, но, заметьте, только в том случае, если священнику было известно об обмане. Насколько я знаю, между ними не возникало ссоры и никто не слышал ни о какой размолвке. Никакого повода для раздора у них не было, если только священник не узнал о том, что его одурачили.
— Он это знал, — сказал Жиффар.
— Продолжайте! — велел Хью после короткой тягостной паузы. — На этом нельзя остановиться. Откуда вы знаете, что священник обнаружил обман?
— Как не знать! Я сам ему сказал. И более того, я сказал ему то, чего вы еще не знаете. В сочельник я пошел в дом священника и рассказал ему, что человек, которому он оказал помощь, нагло его обманул. Мысль об этом меня очень тревожила и не шла у меня из головы, и вот, не решившись идти к вашему помощнику, я подумал, что надо все же предостеречь отца Эйлиота, который не знает, что приютил у себя в доме врага. Как вам известно, милорд, приверженцам императрицы грозит отлучение от церкви. Обманутый священник по вине обманщика был поставлен в ложное положение, и я открыл ему глаза.
Так вот в чем было дело! Вот куда он так решительно направлялся перед повечерием! И вот почему отец Эйлиот, кипя яростью, помчался на полуночное свидание, чтобы самолично встретиться с юношей, который ввел его в заблуждение! Отдавая должное отцу Эйлиоту, нужно было признать, что он был не трус, он не побежал к помощнику шерифа просить, чтобы ему дали охрану, а сам ринулся на мельницу, чтобы, встретившись с недругом лицом к лицу, в глаза изобличить обманщика. Возможно, он даже хотел сам его скрутить, а коли не так, то наверняка собирался оповестить аббата и шерифа о том, что у них скрывается человек, объявленный вне закона. Однако на деле все вышло иначе: Ниниан явился в церковь, целый и невредимый, а Эйлиот нашел свой конец в пруду, с проломленной головой. Как было не связать теперь эти два события? Любой, кто не провел несколько дней бок о бок с этим веселым и жизнерадостным юношей и не узнал его так же хорошо, как Кадфаэль, сделал бы на его месте это простое заключение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35