Она избегала смотреть Лайонелу в глаза. А Патриция тем временем смотрела на графа таким знающим взглядом, что тот слегка покраснел. Дебора хмуро глядела на чернокожую Мойру.
— Мы пришли, дорогая, — сказал Люсьен, наклонился и поцеловал жену в слегка напудренную щеку.
Лайонел последовал примеру Люсьена, подошел к Диане и произнес:
— Да, мы пришли, любимая. — Он тоже поцеловал жену в щеку и выпрямился, когда увидел, что ее глаза сверкнули гневом. Он усмехнулся. — Я рассказал твоему отцу, как ты бросила меня.
— Да, — подтвердила Патриция. — Он плавал… совсем один… когда я увидела его.
— А где Дэниел? — быстро спросил Лайонел, заметив, что Диана переводит хмурый взгляд с него на Патрицию.
Патриция равнодушно повела плечами.
— Скорее всего хлопочет вокруг какого-нибудь больного раба. С ними вечно что-то случается. Надеюсь, что он хорошенько вымоется, прежде чем присоединиться к нам.
— Можете подавать на стол, — сказала Дебора.
— Да, миссис, — ответила Мойра и захлопотала у стола.
— Безмозглая нахалка, — вполголоса пробормотала Дебора.
Прошлым вечером Люсьен без околичностей запретил ей плохо обращаться с домашними рабами. Дебора лишь молча посмотрела на него, не находя слов для объяснений. В конце концов, она так ничего и не сказала, просто кивнула.
Диана сидела и думала: Лайонел купался голым. Она посмотрела на Патрицию, которая впилась в графа жадным взглядом. Как показалось жене графа, все это было именно так. Будь он проклят!
Через несколько минут приехал Дэниел, извинился за свое опоздание, тепло улыбнулся всем за столом, даже своей жене, которая, по мнению Лайонела, этого не заслуживала.
— Я не могу привыкнуть к тому, что вы такой большой, Дэниел, — улыбнувшись ему, сказала Диана. — Когда вы входите, веранда словно съеживается.
— Это несчастье всей моей жизни, — ответил он. — Мама всегда удивляется, как я мог вырасти таким. Она считает, что меня, как в сказке, в детстве подменили эльфы. — Затем он непринужденно обратился к Люсьену: — Томас сильно порезался своим мачете, сэр. К счастью, сразу же послали за мной. Надеюсь, воспаления не будет.
— Спасибо, Дэниел. А-а, у нас кролик, тушенный в патоке. Это одно из самых любимых блюд Дианы, Лайонел!
— Хорошо, что не тушеная мангуста, — проговорил Лайонел. — Тогда, на необитаемом острове, я как-то проснулся, а эта тварь смотрит мне прямо в глаза. Было не слишком приятно, особенно когда Диана начала смеяться надо мной.
За столом шла приятная беседа, пока Патриция не проговорила:
— Расскажите мне о вашей свадьбе в Лондоне. Наверное, это была пышная церемония? А принц-регент присутствовал?
Диана сжала пальцами вилку и бросила на мужа затравленный взгляд.
Лайонел непринужденно ответил:
— Вообще-то мы поженились не в Лондоне. Мы решили, что будет более романтично пожениться в открытом море. Эту честь мы оказали капитану Кастьерсу.
— О! — воскликнула Дебора. — А вы уверены, что это законно?
— Если это незаконно, то, значит, мы с Дианой сожительствуем во грехе, — сказал Лайонел.
— А когда же он совершил этот обряд?
— Дети поженились, Дебора, — заявил Люсьен тоном, не терпящим возражения. — Этого довольно.
— Но почему вы не поженились в Лондоне?
— Видимо, потому, что не хотели, — властно ответил своей жене Дэниел.
Глянув на притихшую Диану, Лайонел объяснил:
— Диана хотела побыстрее вернуться домой. Поэтому у нас не было времени подготовиться к официальной свадьбе.
Дебору это объяснение явно не удовлетворило, но она придержала язык.
— Как вкусно, — сказал Лайонел. — Что это, Диана?
— Ямс в патоке.
— Если долго держать это на тарелке, патока превратится в ром?
— Я уже объясняла тебе, как делают ром.
— Верно, — ответил Лайонел. — Я совсем забыл о червяках. — Никакого ответа, она даже не улыбнулась, потеряла чувство юмора. Но после этого завтрака он все исправит.
* * *
— Диана, я хочу поговорить с тобой.
Задумавшись, она спокойно сидела на балконе и смотрела на море.
— Диана!
— Да? Что тебе нужно, Лайонел?
— Мне нужна ты.
— Понятно. А что я думаю по этому поводу, тебя интересует или нет?
— Об этом я и хотел поговорить с тобой.
— Говори, ведь мне этого не избежать, разве что я могу выброситься с балкона.
Лайонел вздохнул, подошел поближе и встал, опираясь локтями на перила, затем вдохнул наполненный сладкими запахами воздух. Не оборачиваясь, граф заговорил:
— У меня есть извинение… я понимаю, для тебя оно может показаться неубедительным, однако я выскажусь… Я хочу, чтобы ты знала правду. — Он замолчал, не поворачиваясь к Диане лицом.
— Наверное, я смогла бы перекинуть тебя через перила. При этих словах он обернулся, оперся на перила локтями и усмехнулся.
— Можешь попробовать. Не сомневаюсь, что твоя попытка доставит мне удовольствие.
— Говорите же, что хотели сказать, милорд.
— Отлично. Вчера я проснулся рано, еще не светало. Стоял на балконе и курил сигару. Вдруг я увидел Патрицию, которая шла от дома управляющего, а с ней самого Грейнджера. На ней был длинный плащ, и я не мог хорошо ее видеть, но уверен, что это была молодая белая женщина. Я сразу подумал, что она изменяет Дэниелу, прекрасному человеку, хотя поженились они совсем недавно. Она показалась мне еще одной Шарлоттой. Я пришел в ярость. Я говорю правду, Диана, и надеюсь, что ты простишь меня за причиненную тебе боль.
Диана сидела неподвижно, словно окаменев, и смотрела на него. Его слова снова и снова звучали в голове. Странно, но она и до объяснения догадывалась, что произошло нечто, разбудившее в Лайонеле воспоминания о Шарлотте, поэтому он захотел причинить боль ей, как женщине, видя в ней изменницу.
— В это трудно поверить.
— Во что именно?
— В то, что Патриция изменяет Дэниелу с Грейнджером. Он уже не молод, Лайонел. Ты в этом уверен?
— Совершенно уверен. Вообще-то я не смог рассмотреть мужчину, но видел, что он белый. И я сомневаюсь, что в роли соблазнителя мог выступать Чарльз Суонсон, он, кажется, не из таких.
— Нет, это не Чарльз, наверное. А что насчет Патриции? Ее ты также хорошо рассмотрел?
Лайонел недолго помолчал.
— Ты хочешь спросить, видел ли я ее в лицо? Нет, не видел, но кто это мог быть? Уж, конечно, не ты,
— Нет, не я. Что ты собираешься делать?
— Наверное, пока ничего. Сейчас же я хочу одного — твоего прощения. Что ты скажешь, милая? Дашь этому варвару еще одну возможность стать на путь истинный?
— Ее следовало бы высечь.
— Да, наверное. Не хотелось бы причинять боль Дэниелу, и все же…
— Следовательно, она будет продолжать, пока ее не поймают? Значит, этого удара Дэниелу не избежать?
— Да, как и мне когда-то. Но мне чертовски повезло: я узнал об измене Шарлотты прежде, чем мы поженились.
— А что бы ты сделал, если бы об измене ты узнал после свадьбы?
Лайонел остановил взгляд на красных зарослях бугенвиллеи.
— Не знаю, — наконец ответил он. — Правда, не знаю.
— Хочешь поехать со мной, Лайонел?
Он поднял густую бровь.
— Куда?
— В одно мое тайное место. В детстве, когда меня обижали или мне хотелось побыть одной, я туда убегала. Мне хочется показать его тебе.
— Ты собираешься размозжить мне голову и закопать там мой труп?
— Нет.
— Как бы там ни было, едем.
Наступило время сиесты, и вокруг не было ни души. Они сами оседлали лошадей, и Лайонел поехал следом за женой мимо полей сахарного тростника к поросшему лесом взгорью, на южный конец острова. Диана молчала, направляя Танис по узкой, заросшей тропинке.
— Приехали, — сказала она, повернувшись в седле. Лайонел удивленно огляделся: вокруг не было ничего примечательного, насколько он мог судить.
— Тут есть пещера, — спешившись, сообщила Диана. Глаза Лайонела вспыхнули. Он и представить себе не мог, что на Карибских островах может быть нечто подобное. Пещера оказалась узкой, с низким входом. Внутри, словно по волшебству, она увеличивалась. В некоторых местах были сталактиты и сталагмиты. Диана зажгла светильник.
— Я никогда и никого не приводила сюда. Здесь я нашла очень старые кости и кувшины. Возможно, это осталось от араукских индейцев, но точно я не знаю. Дальше проход есть, но он слишком узкий, даже я не могла протиснуться в него. Второго входа в пещеру я не нашла.
— Спасибо, что привезла меня сюда. — Его голос звучал громко и неестественно, отдаваясь эхом.
— Я привезла тебя сюда, чтобы как следует простить.
Лайонел засмеялся. Но его смех звучал демонически и тут же оборвался.
— Расстели одеяло, милая, и ты увидишь всю глубину моего… Ладно, сейчас увидишь.
— Да, — сказала она, улыбаясь Лайонелу. Ее рука нежно погладила его грудь. — Зная тебя, я почти не сомневаюсь, что так оно и будет.
— Здесь холодно, Диана. Давай расстелим одеяло у входа. Ты просто обворожительна, когда солнце освещает все твое тело.
Лайонел несколько мгновений стоял лицом к Диане, не дотрагиваясь, просто следя за ней взглядом. Затем он начал очень медленно раздевать ее, лаская каждый дюйм открывавшегося тела, потом уложил ее на одеяло. Граф стоял одетый, возвышаясь над женой и пристально глядя на нее. Ему нравилась белизна ее груди и живота, нравился и золотистый загар ее ног и плеч. Он опустился на колени. Легким движением пальца он провел вокруг ее соска.
— Лайонел, — прошептала она, — мне стыдно. Ты сам полностью одет.
— Да, — отозвался Лайонел, наклонился и дотронулся ртом до соска.
Он положил руки на ее плоский живот, почувствовал, как напряглись ее мышцы, затем опустил пальцы ниже, на темно-золотистые завитки. Почувствовав влагу, он улыбнулся.
— Я хочу пока подождать. Ты не замерзла?
Диана чувствовала его пальцы, которые ощупывали ее и ласкали. Ее бедра приподнялись.
— Лайонел…
Его палец скользнул в нее; мышцы напряглись, и она увидела, что граф на мгновение закрыл глаза. Он старался ощутить и узнать ее. Это привело Диану в такое возбуждение, что она застонала.
— Пожалуйста, сними все.
— Пока не могу. — Лайонел открыл глаза. Его палец скользнул еще глубже.
— Лайонел! — Диана рванулась вверх.
Лайонел быстро расстегнул панталоны, поднял Диану на себя и с силой вошел в нее так глубоко, что едва не потерял самообладание. Ноги Дианы крепко обхватили его за ягодицы, ее спина в его объятиях выгнулась назад. Лайонел крепко поцеловал жену, при этом он чувствовал, что она забрала его целиком, одновременно отдав ему всю себя. Когда его пальцы нашли Диану, она широко раскрыла глаза и вскрикнула. Когда она достигла экстаза, Лайонел продолжал крепко целовать ее. Диана содрогнулась с такой силой, что оба они едва не перевернулись.
Пока ее дрожь стихала, Лайонел продолжал крепко обнимать ее; он целовал ее макушку, гладил ее спину, а его мужская плоть напряглась и пульсировала, требуя завершения.
— Диана…
Она ответила затуманенным, отрешенным взглядом.
— Ляг на спину, любимая.
Он не выпустил ее из объятий, просто опустил ее назад. Затем вошел в нее, погружаясь все глубже. Он чувствовал, как напряжены ее бедра. На этот раз Диана смотрела ему в лицо во время завершения.
— Это очень странно, — сказала она, крепко прижимая к себе все еще одетого мужа.
— Ты великолепна.
— Наверное, ты тоже. — Она слегка укусила его за бровь. — Ты так и не разделся. Я чувствую себя чересчур обнаженной.
— Да, и мне это очень нравится, Когда тебе хорошо, это так трогает меня, Диана. У меня появляется чувство, что я получил в подарок нечто редкое и единственное в своем роде — такое же, как ты.
— Но ты ведь не любишь меня, Лайонел?
Граф молчал. Диана почувствовала, как его тело слегка напряглось.
— Не бойся сказать об этом. Я ведь тоже не люблю тебя. — Это была ложь, но Диана не нуждалась в его жалости. Она почувствовала, что Лайонел вышел из нее, и слегка поежилась.
— Я сделал тебе больно?
Она ответила честно:
— Мне все еще немного больно после того, как утром ты… так поступил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52