Ваш дом показался мне самым подходящим местом для нее. Знаете, теперь, по некотором размышлении, я вспомнил, что моя девочка кажется какой-то странно притихшей, когда вас нет рядом. Неужели она грустит? Флок, ты все еще здесь? И твои уши так же остры?
— Да, милорд, но я смотрел на вазу, что стоит посреди стола, соображая, как лучше почистить все эти завитушки на виноградной лозе, и почти не прислушивался к разговору.
— Прекрасно. Итак, ты тоже думаешь, что мисс Хелен грустит, или это слишком сильное слово?
— Она переживает так же сильно, как я, милорд. Возможно, последовала моему примеру — ведь я места себе не нахожу.
— Да-да, совершенно верно. Кроме того, она невероятно рассеянна. Я часто видел, как она застывает на месте и смотрит в никуда. Один из конюхов прохлопал вора, укравшего несколько уздечек с конюшни. Она наказала разиню, но как-то вяло, без всегдашней увлеченности. И кроме того, похудела, что ей совсем не идет, поскольку раньше она была самим совершенством.
— Вы правы, сэр.
— Хм-м-м, — промямлил лорд Прит, выпил шампанского и загляделся на натюрморт, изображавший связку кроликов, свисавших с веревки в старинной кухне. Он терпеть не мог подобных картин, украшавших почти каждую столовую в Лондоне. Они неизменно отбивали у него аппетит. — Буду с вами честен, мальчик мой, — продолжал лорд Прит. — Она далеко не идеал, хотя вы, кажется, совершенно не замечаете ее недостатков. Нелл — женщина самостоятельная, даже чересчур. Кое-кто мог бы посчитать ее упорной, а некоторые осмелились бы даже назвать упрямой. Надеюсь, я не слишком резко выразился?
— Наоборот, сэр, возможно, вы, как любящий родитель, чересчур снисходительны.
— Она привыкла поступать так, как пожелает, и сильна не только физически, но и морально. Воля у нее железная. Я как-то видел, как очередной поклонник, имевший дерзость чем-то оскорбить мою дочь, летел из одного конца комнаты в другой от ее оплеухи. К счастью, он ничего себе не сломал, но неделю ходил с подбитым глазом. У нес на все свое мнение, мальчик мой, и при этом не всегда совпадающее со взглядами ее дорогого отца. Ее интересы весьма разнообразны; впрочем, вы сами это знаете. Сейчас она способна говорить только о лампе. И знает толк в наказаниях. Ее работники на задних лапках перед ней ходят, и не дай Бог не угодить хозяйке! Следует немедленная и неотвратимая кара. Признаться, они иногда молят, чтобы их приструнили, но Нелл справедлива и не часто соглашается на такое. Она ни за что не позволит вам вытирать об нее ноги. Словом, моя маленькая Нелл — истинное наказание Господне, совсем как дорогая усопшая Матильда.
— Совершенно верно и точно подмечено, милорд, — констатировал дворецкий.
— Спасибо, Флок.
— А вы когда-нибудь видели кого-то из ее конюхов в колодках? — не удержавшись, поинтересовался лорд Бичем.
— Разумеется. Остальные жители городка берут их у Нелл напрокат, когда хотят кого-нибудь наказать. Она считается у них богиней правосудия. Жены обожают Нелл, потому что она не позволяет мужьям напиваться в своей гостинице.
— Она больше чем богиня. Гораздо больше! — воскликнул лорд Бичем. — И должна принадлежать мне, милорд.
— Понимаю, прекрасно вас понимаю. Хорошо, считайте, что получили мое разрешение. Надеюсь, вы знаете, на что идете, и вами не руководит истинно мужская похоть, которая, как известно, слепа к тем почти безумным выходкам, на которые бывает способна Нелл?
— Руководит, конечно, но не совсем, и у меня хватит разума, чтобы узнать о ней и ее выходках все, но в ближайшие пятьдесят лет. Возможно, я при случае еще раз женюсь на ней.
— Очаровательно, мальчик мой, очаровательно! Шампанского, Флок! Новую бутылку! А для моего будущего зятя это отвратительное пойло — бренди. Не хотим же мы, чтобы его вырвало прямо на туфли Хелен!
Глава 21
Джорди просыпал двадцать фунтов овса в огромную грязную лужу и теперь, страшась наказания, тихонько повизгивал в углу. Но Хелен не обращала внимания на ужасный проступок, словно ей все равно! Сидит, уставившись в пустоту! Собственно говоря, все это время она не переставала думать о том, куда делся Спенсер и почему удрал из гостиной, захватив ломоть хлеба.
— Мисс Хелен, этот глупый болван заслуживает не меньше чем Шестой степени.
Джорди вздрогнул от предвкушения и страха.
— Что? Шестой? Не слишком ли жестоко?
— Двадцать фунтов, мисс Хелен, и все в грязь!
— Что ж, будь по-твоему. Шестая так Шестая. Хелен повернулась и вошла в здание гостиницы. Было уже почти девять вечера. Луна поднялась, и стало достаточно светло, чтобы те любопытные, кто хотел увидеть процедуру наказания, разглядели мельчайшие подробности.
Услышав сначала вопль, а потом стон бедняги Джорди, Хелен покачала головой и вернулась в маленькую гостиную, зажгла огонь в камине, налила в чашку горячего сидра и устроилась в большом мягком кресле, глядя в пламя. Но видела одно: как Спенсер выбегает из комнаты. Голова у нее шла кругом. Что теперь делать?
— Хелен!
Она медленно повернулась к стоявшему в дверях Спенсеру.
— Ты убежал и зачем-то унес хлеб.
— Да, но теперь вернулся. А хлеб съел.
— И что вы хотите, лорд Бичем?
— Во дворе какой-то голый бедняга стоит на коленях. Руки привязаны веревкой, захлестнутой за нижнюю ветку огромного вяза, а Гвен его порет. Еще три женщины дожидаются своей очереди. В руках у них длинные прутья.
— Да. Джорди просыпал двадцать фунтов овса в грязь, а за это полагается наказание Шестой степени. Гвен посчитала его самым подходящим.
— Понятно. Теперь все ясно. Ты выйдешь за меня, Хелен?
Хелен уронила чашку и ошеломленно хлопнула глазами, тупо наблюдая, как сидр медленно растекается по натертому до блеска полу, подбираясь к небольшому квадратному обюссонскому ковру. Застонав, она вскочила и с безумным видом оглянулась. Лорд Бичем развязал свой безупречный галстук и вручил ей. Хелен немедленно встала на колени и принялась вытирать лужу. Дубовые дощечки давно уже высохли, но она продолжала водить по ним превратившимся в тряпку галстуком.
— Хелен, все чисто, — напомнил лорд Бичем, протягивая ей руку. — Ты протрешь дерево.
Хелен, не подумав принять помощь, вскочила, покачнулась, поднесла руку к закружившейся голове и мешком свалилась в кресло.
— Я не убегал от тебя. Поехал в Шагборо и только сейчас вернулся. Твой отец дал мне разрешение ухаживать за тобой. Собственно говоря, он также согласился на наш брак. Ты окажешь мне честь, став моей женой?
Со двора послышался вой Джорди, сопровождающийся жалобным поскуливанием.
— Это, вероятно, мисс Миллбарк, — рассеянно заметила Хелен. — Заметил, что он скулит громче, чем вопит? Мисс Миллбарк любит поиздеваться над человеком, прежде чем нанести удар.
— Хелен, мне сейчас не до Джорди. Сколько ударов он получит?
— Только десять. А потом ему придется стоять обнаженным перед гостиницей, держа в вытянутых руках лампу, целых три часа, если не будет дождя. В таком случае наказание откладывается, пока не взойдет солнце.
— Понимаю. Так ты станешь моей женой? Хелен покачала головой:
— Не вижу в этом никакого смысла. Ты желаешь меня, я это вижу и сама испытываю то же самое. Но при чем тут любовь? Как ты можешь любить меня, если совсем не знаешь?
— Не знаю? Господи, женщина, неужели тебе мало всего, что между нами было?
— Вот в этом я так и не могу разобраться. Начинаю думать, что ты волшебник. Стоит тебе коснуться меня — и я теряю рассудок.
— Да, и это прекрасно, верно? Хелен явно растерялась. Спенсер мгновенно оказался рядом и присел на корточки.
— Пусть мы встретились всего месяц назад, какая разница? Я никогда не хотел жениться, по крайней мере пока не одряхлею. Но сейчас все изменилось. Мы стали другими. Будь моей, Хелен. Мы прекрасно поладим. Найдем эту чертову лампу и, возможно, благодаря ее магическим свойствам станем вместе править миром. В мире полно тайн, которые только и ждут, чтобы их раскрыли. Мы посвятим этому жизнь. Скажи “да”, Хелен.
— Я так же сильна, как и ты.
— Наверное, — ухмыльнулся Спенсер. Со двора донесся оглушительный вопль и едва слышный стон.
— А это кто?
— Жена викария, миссис Посеет. Обожает причинять боль. По-моему, она обычно представляет на месте Джорди своего мужа. Он человек не слишком терпеливый. Я не раз слышала, как она скрипит зубами от злости.
— Скажи “да”, Хелен.
— Я уже была замужем. — Последовала длинная зловещая пауза. — И мне это не понравилось.
— Ты была молода, и твой исключительный ум еще не сформировался. А твой муж попросту был идиотом. Но какое это имеет значение сейчас? Повторяю, мы переменились. Мы уже больше не дети. Знаем, чего хотим.
— Нет.
Он дернул головой, как от пощечины, покачнулся и встал. В полумраке белокурые волосы сияли, словно нимб. Она казалась настоящим ангелом. Ангелом, у которого хватило дерзости отказать ему.
Спенсер не верил собственным ушам. Ярость захлестнула его, затуманила голову, ударила в сердце.
— Но почему? При каждой встрече тебе не терпится стащить с меня штаны.
— Да, это происходит помимо моей воли. Видите ли, лорд Бичем…
— У меня есть имя, черт тебя возьми!
— Спенсер. Признай, Спенсер, это похоть, взаимная, бессмысленная, безграничная, и ничего более. Похоть. Что произойдет, если мы поженимся и через полтора месяца она иссякнет? Что ты станешь делать? Ведь мы будем связаны навсегда. Нет, такого я не желаю.
— У вас слишком хорошо подвешен язык, мадам. Воображаете себе то, чего нет и быть не может. Лично я истово молюсь, чтобы наше влечение немного ослабло, иначе мы вообще не выйдем из спальни и через год сведем друг друга в могилу. А пока позволь мне придумать другой конец к твоей забавной сказочке. Мы будем любить, ссориться, кричать, смеяться и прекрасно проводить время в обозримом будущем. Что ты об этом думаешь?
— Конец неплох, — вздохнула Хелен, отворачиваясь от него и глядя в огонь.
— Может, у вас есть другие любовники, мадам? Мужчины, доставляющие вам больше удовольствия?
— Нет. Господи, что еще сказать? Чем ее убедить?
— Почему ты отказываешь мне, Хелен? Чего я не могу тебе дать? Я ни на минуту не поверил той смехотворной истории, которую ты тут наплела. Ты очень хочешь стать моей женой. Мы будем партнерами и любовниками на всю жизнь.
Хелен сложила руки на коленях и сидела не шевелясь, глядя вниз.
— Мне не нужен другой муж. Не хочу терять того, что имею.
— Господи Боже, за кого ты меня принимаешь? Я не собираюсь ничего у тебя отнимать. Наоборот, надеюсь дать тебе безоблачное счастье.
Хелен, по-прежнему не глядя на него, покачала головой. Спенсер, расстроенный, отчаявшийся, не понимающий, почему его так бесповоротно отвергли, лишился дара речи.
Помолчав, он все-таки нашел в себе силы пробормотать:
— Я бы хотел уяснить…
Он бросился на соседний стул, оперся подбородком о кулак, вытянул длинные ноги и уставился в камин.
— Все предельно ясно. Вожделение, ничего больше.
— Ты упряма как ослица, Хелен. Очевидно, тот мужчина, за которого ты вышла замуж слишком молодой, чтобы иметь хотя бы зачатки разума, сумел внушить тебе весьма плохое мнение о мужчинах и браке. Но между нами все будет по-другому. Подумайте же хорошенько, мадам!
Хелен снова покачала головой.
— Я тоже слышать ничего не хотел о женитьбе, насмотревшись на печальную участь трех жен моего отца, но все мои детские впечатления меркнут, когда я думаю о том, что ты всегда будешь рядом — в постели, за столом, на прогулке… Почему я не могу заставить тебя забыть о прошлом, Хелен?
Однако она упорно трясла головой, не слушая уговоров. У него руки чесались придушить ее, но вместо этого Спенсер поднялся, направился к порогу и, обнаружив, к своему искреннему восторгу, что на двери имеется засов, задвинул его и обернулся.
— Сейчас, — прохрипел он. — Сейчас.
Он услышал, как воздух с шумом вырывается из ее груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Да, милорд, но я смотрел на вазу, что стоит посреди стола, соображая, как лучше почистить все эти завитушки на виноградной лозе, и почти не прислушивался к разговору.
— Прекрасно. Итак, ты тоже думаешь, что мисс Хелен грустит, или это слишком сильное слово?
— Она переживает так же сильно, как я, милорд. Возможно, последовала моему примеру — ведь я места себе не нахожу.
— Да-да, совершенно верно. Кроме того, она невероятно рассеянна. Я часто видел, как она застывает на месте и смотрит в никуда. Один из конюхов прохлопал вора, укравшего несколько уздечек с конюшни. Она наказала разиню, но как-то вяло, без всегдашней увлеченности. И кроме того, похудела, что ей совсем не идет, поскольку раньше она была самим совершенством.
— Вы правы, сэр.
— Хм-м-м, — промямлил лорд Прит, выпил шампанского и загляделся на натюрморт, изображавший связку кроликов, свисавших с веревки в старинной кухне. Он терпеть не мог подобных картин, украшавших почти каждую столовую в Лондоне. Они неизменно отбивали у него аппетит. — Буду с вами честен, мальчик мой, — продолжал лорд Прит. — Она далеко не идеал, хотя вы, кажется, совершенно не замечаете ее недостатков. Нелл — женщина самостоятельная, даже чересчур. Кое-кто мог бы посчитать ее упорной, а некоторые осмелились бы даже назвать упрямой. Надеюсь, я не слишком резко выразился?
— Наоборот, сэр, возможно, вы, как любящий родитель, чересчур снисходительны.
— Она привыкла поступать так, как пожелает, и сильна не только физически, но и морально. Воля у нее железная. Я как-то видел, как очередной поклонник, имевший дерзость чем-то оскорбить мою дочь, летел из одного конца комнаты в другой от ее оплеухи. К счастью, он ничего себе не сломал, но неделю ходил с подбитым глазом. У нес на все свое мнение, мальчик мой, и при этом не всегда совпадающее со взглядами ее дорогого отца. Ее интересы весьма разнообразны; впрочем, вы сами это знаете. Сейчас она способна говорить только о лампе. И знает толк в наказаниях. Ее работники на задних лапках перед ней ходят, и не дай Бог не угодить хозяйке! Следует немедленная и неотвратимая кара. Признаться, они иногда молят, чтобы их приструнили, но Нелл справедлива и не часто соглашается на такое. Она ни за что не позволит вам вытирать об нее ноги. Словом, моя маленькая Нелл — истинное наказание Господне, совсем как дорогая усопшая Матильда.
— Совершенно верно и точно подмечено, милорд, — констатировал дворецкий.
— Спасибо, Флок.
— А вы когда-нибудь видели кого-то из ее конюхов в колодках? — не удержавшись, поинтересовался лорд Бичем.
— Разумеется. Остальные жители городка берут их у Нелл напрокат, когда хотят кого-нибудь наказать. Она считается у них богиней правосудия. Жены обожают Нелл, потому что она не позволяет мужьям напиваться в своей гостинице.
— Она больше чем богиня. Гораздо больше! — воскликнул лорд Бичем. — И должна принадлежать мне, милорд.
— Понимаю, прекрасно вас понимаю. Хорошо, считайте, что получили мое разрешение. Надеюсь, вы знаете, на что идете, и вами не руководит истинно мужская похоть, которая, как известно, слепа к тем почти безумным выходкам, на которые бывает способна Нелл?
— Руководит, конечно, но не совсем, и у меня хватит разума, чтобы узнать о ней и ее выходках все, но в ближайшие пятьдесят лет. Возможно, я при случае еще раз женюсь на ней.
— Очаровательно, мальчик мой, очаровательно! Шампанского, Флок! Новую бутылку! А для моего будущего зятя это отвратительное пойло — бренди. Не хотим же мы, чтобы его вырвало прямо на туфли Хелен!
Глава 21
Джорди просыпал двадцать фунтов овса в огромную грязную лужу и теперь, страшась наказания, тихонько повизгивал в углу. Но Хелен не обращала внимания на ужасный проступок, словно ей все равно! Сидит, уставившись в пустоту! Собственно говоря, все это время она не переставала думать о том, куда делся Спенсер и почему удрал из гостиной, захватив ломоть хлеба.
— Мисс Хелен, этот глупый болван заслуживает не меньше чем Шестой степени.
Джорди вздрогнул от предвкушения и страха.
— Что? Шестой? Не слишком ли жестоко?
— Двадцать фунтов, мисс Хелен, и все в грязь!
— Что ж, будь по-твоему. Шестая так Шестая. Хелен повернулась и вошла в здание гостиницы. Было уже почти девять вечера. Луна поднялась, и стало достаточно светло, чтобы те любопытные, кто хотел увидеть процедуру наказания, разглядели мельчайшие подробности.
Услышав сначала вопль, а потом стон бедняги Джорди, Хелен покачала головой и вернулась в маленькую гостиную, зажгла огонь в камине, налила в чашку горячего сидра и устроилась в большом мягком кресле, глядя в пламя. Но видела одно: как Спенсер выбегает из комнаты. Голова у нее шла кругом. Что теперь делать?
— Хелен!
Она медленно повернулась к стоявшему в дверях Спенсеру.
— Ты убежал и зачем-то унес хлеб.
— Да, но теперь вернулся. А хлеб съел.
— И что вы хотите, лорд Бичем?
— Во дворе какой-то голый бедняга стоит на коленях. Руки привязаны веревкой, захлестнутой за нижнюю ветку огромного вяза, а Гвен его порет. Еще три женщины дожидаются своей очереди. В руках у них длинные прутья.
— Да. Джорди просыпал двадцать фунтов овса в грязь, а за это полагается наказание Шестой степени. Гвен посчитала его самым подходящим.
— Понятно. Теперь все ясно. Ты выйдешь за меня, Хелен?
Хелен уронила чашку и ошеломленно хлопнула глазами, тупо наблюдая, как сидр медленно растекается по натертому до блеска полу, подбираясь к небольшому квадратному обюссонскому ковру. Застонав, она вскочила и с безумным видом оглянулась. Лорд Бичем развязал свой безупречный галстук и вручил ей. Хелен немедленно встала на колени и принялась вытирать лужу. Дубовые дощечки давно уже высохли, но она продолжала водить по ним превратившимся в тряпку галстуком.
— Хелен, все чисто, — напомнил лорд Бичем, протягивая ей руку. — Ты протрешь дерево.
Хелен, не подумав принять помощь, вскочила, покачнулась, поднесла руку к закружившейся голове и мешком свалилась в кресло.
— Я не убегал от тебя. Поехал в Шагборо и только сейчас вернулся. Твой отец дал мне разрешение ухаживать за тобой. Собственно говоря, он также согласился на наш брак. Ты окажешь мне честь, став моей женой?
Со двора послышался вой Джорди, сопровождающийся жалобным поскуливанием.
— Это, вероятно, мисс Миллбарк, — рассеянно заметила Хелен. — Заметил, что он скулит громче, чем вопит? Мисс Миллбарк любит поиздеваться над человеком, прежде чем нанести удар.
— Хелен, мне сейчас не до Джорди. Сколько ударов он получит?
— Только десять. А потом ему придется стоять обнаженным перед гостиницей, держа в вытянутых руках лампу, целых три часа, если не будет дождя. В таком случае наказание откладывается, пока не взойдет солнце.
— Понимаю. Так ты станешь моей женой? Хелен покачала головой:
— Не вижу в этом никакого смысла. Ты желаешь меня, я это вижу и сама испытываю то же самое. Но при чем тут любовь? Как ты можешь любить меня, если совсем не знаешь?
— Не знаю? Господи, женщина, неужели тебе мало всего, что между нами было?
— Вот в этом я так и не могу разобраться. Начинаю думать, что ты волшебник. Стоит тебе коснуться меня — и я теряю рассудок.
— Да, и это прекрасно, верно? Хелен явно растерялась. Спенсер мгновенно оказался рядом и присел на корточки.
— Пусть мы встретились всего месяц назад, какая разница? Я никогда не хотел жениться, по крайней мере пока не одряхлею. Но сейчас все изменилось. Мы стали другими. Будь моей, Хелен. Мы прекрасно поладим. Найдем эту чертову лампу и, возможно, благодаря ее магическим свойствам станем вместе править миром. В мире полно тайн, которые только и ждут, чтобы их раскрыли. Мы посвятим этому жизнь. Скажи “да”, Хелен.
— Я так же сильна, как и ты.
— Наверное, — ухмыльнулся Спенсер. Со двора донесся оглушительный вопль и едва слышный стон.
— А это кто?
— Жена викария, миссис Посеет. Обожает причинять боль. По-моему, она обычно представляет на месте Джорди своего мужа. Он человек не слишком терпеливый. Я не раз слышала, как она скрипит зубами от злости.
— Скажи “да”, Хелен.
— Я уже была замужем. — Последовала длинная зловещая пауза. — И мне это не понравилось.
— Ты была молода, и твой исключительный ум еще не сформировался. А твой муж попросту был идиотом. Но какое это имеет значение сейчас? Повторяю, мы переменились. Мы уже больше не дети. Знаем, чего хотим.
— Нет.
Он дернул головой, как от пощечины, покачнулся и встал. В полумраке белокурые волосы сияли, словно нимб. Она казалась настоящим ангелом. Ангелом, у которого хватило дерзости отказать ему.
Спенсер не верил собственным ушам. Ярость захлестнула его, затуманила голову, ударила в сердце.
— Но почему? При каждой встрече тебе не терпится стащить с меня штаны.
— Да, это происходит помимо моей воли. Видите ли, лорд Бичем…
— У меня есть имя, черт тебя возьми!
— Спенсер. Признай, Спенсер, это похоть, взаимная, бессмысленная, безграничная, и ничего более. Похоть. Что произойдет, если мы поженимся и через полтора месяца она иссякнет? Что ты станешь делать? Ведь мы будем связаны навсегда. Нет, такого я не желаю.
— У вас слишком хорошо подвешен язык, мадам. Воображаете себе то, чего нет и быть не может. Лично я истово молюсь, чтобы наше влечение немного ослабло, иначе мы вообще не выйдем из спальни и через год сведем друг друга в могилу. А пока позволь мне придумать другой конец к твоей забавной сказочке. Мы будем любить, ссориться, кричать, смеяться и прекрасно проводить время в обозримом будущем. Что ты об этом думаешь?
— Конец неплох, — вздохнула Хелен, отворачиваясь от него и глядя в огонь.
— Может, у вас есть другие любовники, мадам? Мужчины, доставляющие вам больше удовольствия?
— Нет. Господи, что еще сказать? Чем ее убедить?
— Почему ты отказываешь мне, Хелен? Чего я не могу тебе дать? Я ни на минуту не поверил той смехотворной истории, которую ты тут наплела. Ты очень хочешь стать моей женой. Мы будем партнерами и любовниками на всю жизнь.
Хелен сложила руки на коленях и сидела не шевелясь, глядя вниз.
— Мне не нужен другой муж. Не хочу терять того, что имею.
— Господи Боже, за кого ты меня принимаешь? Я не собираюсь ничего у тебя отнимать. Наоборот, надеюсь дать тебе безоблачное счастье.
Хелен, по-прежнему не глядя на него, покачала головой. Спенсер, расстроенный, отчаявшийся, не понимающий, почему его так бесповоротно отвергли, лишился дара речи.
Помолчав, он все-таки нашел в себе силы пробормотать:
— Я бы хотел уяснить…
Он бросился на соседний стул, оперся подбородком о кулак, вытянул длинные ноги и уставился в камин.
— Все предельно ясно. Вожделение, ничего больше.
— Ты упряма как ослица, Хелен. Очевидно, тот мужчина, за которого ты вышла замуж слишком молодой, чтобы иметь хотя бы зачатки разума, сумел внушить тебе весьма плохое мнение о мужчинах и браке. Но между нами все будет по-другому. Подумайте же хорошенько, мадам!
Хелен снова покачала головой.
— Я тоже слышать ничего не хотел о женитьбе, насмотревшись на печальную участь трех жен моего отца, но все мои детские впечатления меркнут, когда я думаю о том, что ты всегда будешь рядом — в постели, за столом, на прогулке… Почему я не могу заставить тебя забыть о прошлом, Хелен?
Однако она упорно трясла головой, не слушая уговоров. У него руки чесались придушить ее, но вместо этого Спенсер поднялся, направился к порогу и, обнаружив, к своему искреннему восторгу, что на двери имеется засов, задвинул его и обернулся.
— Сейчас, — прохрипел он. — Сейчас.
Он услышал, как воздух с шумом вырывается из ее груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42