Ларен тихо и неподвижно стояла в тени. Меррик знал, что она получила за свои рассказы серебряные монеты и украшения, но этого не хватит, чтобы уплатить виру, тем более за двоих.
Громко, отчетливо заговорил Клив, обращаясь к Меррику:
– Мой господин, Деглин сказал правду. Эрика убил я, а не Ларен. Она ударила его и убежала. Я убил его камнем, убил его в гневе. Я – в ответе за все.
– Нет! – крикнула Ларен. Подбежав к своему другу, она ухватила его за обе руки, встряхнула, требуя; чтобы он повернулся к ней. – Не смей лгать, Клив! Я не убивала его, но ты тоже не виноват в его смерти! – Она обернулась, глядя на всех мужчин и женщин, собравшихся вокруг нее. На одних лицах она читала ненависть, на других – недоумение. Сарла склонилась над очагом, осторожно помешивая похлебку с кабаньим мясом. Сарла молчала, рука ее, сжимавшая рукоять большого деревянного половника, ровно, неторопливо ходила по кругу.
– Ты убила его, больше некому! – возразил один из людей Эрика. – Все остальные любили его, он был храбрым, достойным вождем.
– Верно, верно! Внезапно раздался голос Сарлы:
– Замолчите, все замолчите! – Она прокладывала себе путь через толпу людей, пока не остановилась перед Мерриком, и тогда она громко произнесла:
– Я не позволю казнить Ларен или Клива. Эрика убила я, и я сделала это в одиночку. С тех пор как его родители умерли и он сделался здесь полным хозяином, Эрик много раз бил меня, пока я не возненавидела мужа. Он преследовал Ларен и хотел овладеть ею на скале. Все вы видели, как он охотился за ней, хотя она – женщина Меррика, его родного брата. Похоть ослепила его. Ларен сумела вырваться и бросилась прочь. Я видела, как она убегает. И тогда я нанесла ему смертельный удар. Эти двое ни в чем не виноваты.
Крики, шум, смятение.
* * *
Меррик поглядел на ее грудь, на желтовато-пурпурные полосы, следы, оставшиеся от глубоко впившихся в ее плоть пальцев Эрика.
Протянув руку, Меррик осторожно сжал одну грудь в своей ладони. Ларен ощущала исходившие от него тепло и силу, она желала его еще больше, чем прежде, несмотря на вставшее между ними горе и недоверие. Она хотела прижаться к его рукам, опереться на него, упасть в его объятия, она хотела, чтобы Меррик поверил ей и заступился за нее. Ларен мечтала поцеловать его, впитать жар его тела, испытать вновь то невероятное наслаждение, которое он даровал ей однажды, – казалось, это произошло уже так давно. И все же она стояла перед ним неподвижная, застывшая, и он видел только ее оцепенение и думал, что она боится его. Ларен следила глазами за рукой Меррика, за пальцами, бережно прикасавшимися к свежим ссадинам, когда же Меррик поднял голову, он не сумел пригасить яростный огонек, полыхавший в его глазах.
Меррик вошел в спальню не постучавшись, и Ларен не успела укрыться.
Меррик сказал:
– Рубаха разорвана в клочья, ее уже не зашьешь. Утром я попрошу Сарлу дать тебе новую.
Наконец он убрал ладонь с ее груди и отвернулся от Ларен. Стараясь не смотреть на нее, он спросил:
– Сильно болит?
Ларен покачала головой, потом догадалась, что он не заметил ее жеста, и ответила:
– Нет, не очень.
– У женщин здесь кожа особенно нежная. Ты говоришь не правду. Мне жаль, что брат так поступил с тобой. Но он умер, а смерть – слишком тяжкое наказание за его проступок.
– Я не убивала его, Меррик. Сарла и Клив тоже не могли этого сделать, они оба солгали, чтобы спасти меня.
Меррик рассмеялся негромким, хрипловатым смехом, он все еще смеялся, когда обернулся, чтобы взглянуть на Ларен, и тут улыбка словно примерзла к его губам.
– Оденься! – приказал он, и Ларен различила в его голосе голод и страсть. В самом ли деле он хотел ее – или так же подействовала бы на него любая обнаженная женщина?
Ларен поспешно исполнила его приказ, натянула разорванную материю на плечи. Вздернув подбородок, она уставилась прямо в глаза Меррику:
– В чем дело? Ты боишься, Таби не понравится, как ты глядишь на его сестру? Он огорчится, узнав, что в тебе тоже просыпается порой похоть? Или ты смотришь на меня только оттого, что у тебя нет здесь другой женщины?
– По правде говоря, я забыл о Таби, – откликнулся он. Меррик подошел к кровати, присел на ее край, согнулся, обхватив руками колени, заинтересовался узором шерстяного ковра на полу. – А ты – ты в самом деле моя, Ларен?
– По-моему, ты сам так решил, ты принял меня заодно с Таби.
– Когда я вошел в твое тело, когда я разорвал покров твоей девственности и коснулся матки, я меньше всего думал о Таби.
– Ты говоришь откровенно, Меррик.
– А ты – ты звала меня, пока я не причинил тебе боль. Как прекрасна твоя грудь! Я и забыл.
– У большинства молодых женщин грудь еще красивей, в особенности у Летты.
– Меня нисколько не интересует ее грудь. Хоть бы она и ее родные поскорее покинули Мальверн! – Тут он запнулся, потом печально усмехнулся, глядя вниз, на свои руки. – Я ведь отныне хозяин Мальверна. Я велю им уехать. Мне не нравится самоуверенность Летты, а ее отец вечно вмешивается не в свое дело. Мне не нужна жена, которая собирается править мной, – Меррик поднялся. – Как все это глупо! Я не думал стать владельцем Мальверна. Я никогда не рассчитывал на это. Если бы у Эрика остался сын, я бы сберег усадьбу для него, пока он не стал бы достаточно взрослым, чтобы управляться самому. Я не могу передать Мальверн Кенне, хотя он паренек смышленый и крепкий. Он – незаконный сын, люди не признают его. Что же мне делать?
– Меррик, я не убивала его! Он вздохнул:
– Я тебе верю. Насчет Клива я сомневаюсь. Он всегда старается защитить тебя, если он видел, как Эрик напал на тебя, то вполне мог уложить его на месте, разве нет?
– Да, конечно, но он этого не делал. Как ты не понимаешь? Если бы Клив ударил его, ему пришлось бы спуститься вниз по той самой тропинке, где я валялась без сознания. Он бы увидел меня и догадался, что во всем обвинят меня.
Меррик резко приподнял голову и улыбнулся Ларен:
– Значит, по той же самой причине Сарла тоже не могла убить его?
Ларен кивнула.
– Стало быть, дело остается загадочным, а я не люблю загадок. Хватит с меня твоей тайны и тайны Таби, я уже измучился, ломая себе голову, а ты по-прежнему не хочешь положиться на меня, хоть я и прошел испытание – да-да, я знаю, твоя сказка задумывалась как проверка для меня. Но эта история гораздо хуже, потому что Эрик, несмотря на все свои недостатки, несмотря на властность и высокомерие, остается моим братом, и я обязан отомстить за него. Ты согласна со мной, Ларен?
– О да, Меррик, я знаю, что значит месть. Меррик снова поднялся и направился к ней. Он только глядел на Ларен, не пытаясь коснуться ее:
– Жизнь не казалась мне сложной, пока я не встретил тебя, – словно против воли, Меррик нежно приподнял подбородок Ларен одной рукой, посмотрел ей в лицо. – Оставайся здесь. Я пришлю тебе одежду с Сарлой.
– Что ты собираешься делать?
– Я поговорю с моими людьми. Я напомню им, что они должны повиноваться мне, я докажу им невиновность Клива и Сарлы. Они и так уже сомневаются, думают, что оба солгали, заступаясь за тебя, Ларен. Теперь они будут подозревать только тебя, только тебя и больше никого. Придется мне как-то справиться и с этим, выбора у меня нет, клянусь богами.
Он ушел, а Ларен осталась стоять, бледная, встревоженная, гадая, как же поступит Меррик, если люди принудят его казнить жалкую рабыню, поднявшую руку на его брата, – и что тогда будет с Таби?
Юбка Сарлы болталась на Ларен, а пояса, чтобы стянуть ее у талии, не нашлось. Рубаха свисала почти до колен, и даже двух заколок оказалось недостаточно, чтобы привести одежду в порядок.
Ларен вышла в большую комнату, там собрались одни женщины, не более дюжины, и все они усердно хлопотали: одни развешивали над очагом селедку, только что добытую из моря, другие отстирывали ткань, предназначенную для окраски, третьи сметали мусор в угол, остальные замешивали тесто в огромном чане – обычные повседневные дела, и Ларен тут же захотелось принять в них участие. Подойдя к очагу, она поблагодарила Сарлу за новое платье.
Сарла оглядела ее с головы до пят и криво усмехнулась:
– Вид у тебя довольно странный, Ларен. Ты так и не набрала жирку. Садись, поешь каши.
– Я поем, но потом я примусь за стряпню.
– Да-да, тебя же наказали за дерзость. – Она запнулась и тихонько добавила:
– Не думаю, чтобы наказание оставалось в силе после смерти Эрика.
– Но я сама хочу готовить.
– А как ты себя чувствуешь?
– Напрасно ты дала мне снотворное зелье, меня посетили страшные тени, таившиеся во тьме.
– Я хотела как лучше. Теперь люди уже не винят тебя. Меррик мудро повел свою речь.
– А ты, Сарла, ты и Клив – разве вы поступили мудро? По-моему, вы просто сглупили.
– Не могла же я стоять вот так у очага и помешивать дурацкую мясную похлебку, когда все набросились на тебя и Клива!
– Ты очень храбрая женщина. Сарла мельком взглянула на нее:
– Нет, я гораздо слабее, чем ты думаешь. Клив – вот кто по-настоящему отважен. – Сарла вновь умолкла, потом приоткрыла рот, словно собираясь что-то добавить, но вместо этого только кивнула.
– А где Таби?
– С малышней, на дворе. Клив учит его борцовским приемам. – Сарла вздохнула. – Кого мне жаль, так это Кенну и его мать. Кейлис и Мегот остались ни с чем. По-моему, это несправедливо.
– Да, ты права.
– Я только сегодня поняла, что Меррик стал хозяином Мальверна. Нет, я знала, что теперь Мальверн принадлежит ему, но я еще не думала, что это означает на самом деле. Летта мне все растолковала, она-то вне себя от радости. Она намекнула, что я тут не задержусь. Я едва не ударила девчонку.
– Забудь о ней. Меррик обещал: теперь, когда Мальверн принадлежит ему, он отошлет Торагассонов прочь. Может быть, он объяснится с ним прямо сегодня. Так что скажи Летте, ей придется уехать отсюда куда раньше, чем тебе.
Сарла заметила, что Летта как раз направляется к ним.
– Похоже, Меррик не успел еще выгнать их – посмотри, как она ухмыляется.
Ларен не собиралась затевать очередную ссору, но боялась не совладать с собой, если останется. Сарла шепотом упрекнула ее в трусости, но Ларен торопилась скрыться и ушла бы, если б Летта сама не окликнула ее:
– Стой, рабыня! Я хочу поговорить с тобой! Ларен со вздохом подчинилась:
– Чего еще тебе надо, Летта? – Мой отец отправился поговорить с Мерриком. Он торгуется, чтобы сбавить цену: отец не прочь купить тебя, потому что ценит тебя как сказительницу, однако иметь у себя дома убийцу не так уж и приятно. Он опасается, что однажды ты набросишься и на него.
Ларен молча глядела на Летту.
Сарла вступилась за нее:
– Ты говоришь глупости, Летта, и сама прекрасно это знаешь. Придержи язык, ты тут гостья, и больше никто, и пора тебе оставить хозяйские ухватки. Не смей больше обижать Ларен!
– Как же, обидишь ее! Шкура у нее потолще, чем у кабана.
– Нет, просто ты задираешься как девчонка и не умеешь задеть по-настоящему, – возразила Ларен, – ты еще глупа. Ничего, со временем научишься – похоже, это и будет главным твоим занятием в жизни.
Летта раскрыла было рот, но Ларен опередила ее, произнеся негромко, но со значением:
– .Не забывай о своих замечательных зубах, Летта. Один за другим – помнишь?
Летта побледнела, повернулась и выбежала из дома.
Сарла расхохоталась:
– – Да уж, она с каждым днем учится Изводить людей, но пока еще с ней можно справиться. Озабоченно хмурясь, к ним подошел Клив:
– Я выжидал, пока она уйдет. Меррик созвал собрание – здесь это называется Тинг, и все обсуждают смерть Эрика. Они должны определить виновного. Я пришел предупредить тебя, Ларен. Большинство по-прежнему винит тебя, но, по крайней мере, теперь они спорят об этом.
Подошла Кейлис и встала возле Клива:
– Я не думаю, что ты убила его, но Эрик не умер бы, если б ты не пришла в наш дом, и мы с сыном были бы обеспечены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56