Та отчаянно сопротивлялась. Забыв обо всем, Рамзи бросился к ним:
– Сию секунду отпусти ее, сукин сын!
Эмма!
Рамзи обернулся и отыскал взглядом спокойно стоявшую на месте девочку. В поднятой руке болтается рыбешка. Кажется, до Эммы так и не дошло, что происходит.
Пока она в безопасности: вокруг полно народу. Но перед тем как ринуться на помощь Молли, Рамзи заметил его, вертким ужом пробиравшегося сквозь толпу, собравшуюся около морских львов. Рамзи узнал бы этого человека всюду, как в кошмарах, так и в жизни. Еще несколько шагов, и он кинется на Эмму! Очевидно, понимает, что времени терять нельзя: подстроенная им суматоха долго не продлится.
Он уже протянул к малышке свои лапы, когда Рамзи схватил его за воротник пальто, повернул лицом к себе и нанес сокрушительный удар в челюсть.
– Эй, приятель! За что ты смазал этого парня? Он ничего тебе не сделал!
– Точно! Думаешь, раз такой здоровый, можешь дубасить людей? Что это на тебя нашло?
Их мгновенно окружили, тесня Рамзи, засыпая его вопросами, но пока никто не посмел схватиться с ним.
– Эмма! – завопил Рамзи. – Сию секунду беги к маме!
Дикерсон, пошатываясь и потирая челюсть, поднялся. Из угла рта текла кровь.
– За что вы меня?! – жалобно возопил он. – Я священник! Ты посмел ударить служителя церкви!
– Парень, тебе не стоило распускать руки!
Рамзи оттолкнули. Кто-то ударил его в плечо.
– Нет, не надо! Он мой папа и спасал меня!
Но кто станет слушать ребенка? Все старались доказать Рамзи, какой он негодяй.
Рамзи в отчаянии озирался, не зная, что делать. И тут заметил, что Дикерсон снова подкрадывается к Эмме.
– Оставь ее в покое, – велел он, однако Дикерсон, игнорируя его, рвался к добыче. – Мне очень жаль, – наконец выдавил Рамзи и, напрягшись, выбросил вперед ногу. Угодил в бедро одному доброхоту, сбил наземь другого и пнул в живот третьего. Слава Богу, освободился. Дикерсон был уже почти рядом с Эммой. Но теперь Рамзи молчал. Ему страстно хотелось добраться до негодяя и разделать под орех. Ярость несла его вперед на крыльях мести. Еще два шага, и…
Видимо, больной мозг расстриги не сигнализировал об опасности. Впрочем, по его мнению, он вершит правое дело!
Какой-то прохожий, резко обернувшись, столкнулся с Рамзи. Тот отпихнул его с дороги. И тут Дикерсон оглянулся. Рамзи услышал, как он сыплет проклятиями: наверное, почуял неладное. Должно быть, Дикерсон прочитал в глазах Рамзи свой смертный приговор и заковылял по причалу, то появляясь, то исчезая среди людей. Рамзи велел ему остановиться, но он пошел быстрее и, увидев, что впереди никого нет, бросился бежать. Рамзи припустил за ним. Эмма семенила в некотором отдалении. Малочисленные туристы уступали им дорогу. Дикерсон снова оглянулся, заметил, что Рамзи его нагоняет, и, метнувшись к краю причала, прыгнул в воду. Рамзи схватил Эмму, обернулся к необъятной толстухе, окруженной детишками и казавшейся довольно грозной и непреклонной.
– За моей дочкой гонится маньяк. Хочет похитить.
Пожалуйста, держите ее и не выпускайте.
Он почти швырнул Эмму на руки женщины и нырнул в ледяные волны залива Монтерей. За Сонни Дикерсоном.
Холод мгновенно сковал его тело, вытесняя воздух из легких. Он вынырнул на поверхность, оглядываясь в поисках Дикерсона. Но расстриги нигде не было видно.
Он не мог далеко уплыть! Рамзи не промедлил и минуты! И в это г миг услышал истерический крик Молли:
– Рамзи, он плывет к сваям! Скорее! Осторожнее!
Осторожнее, черт бы тебя побрал!
Рамзи считался прекрасным пловцом, но течение играло с ним, как с резиновой куклой. Вокруг поднимались острые, смертельно опасные рифы. Руки и ноги постепенно немели и уже не чувствовали холода. И тут среди волн наконец показалась голова Дикерсона. На сей раз он не сбежит! Рамзи не упустит эту тварь! Да, по долгу службы Рамзи свято чтил закон и верил в правосудие, но знал также, что, будь на то его воля, ни один адвокат не взялся бы защищать это чудовище.
Он энергичнее заработал руками, и Дикерсон неожиданно обернулся. Мокрые волосы прилипли к черепу. В руке тускло поблескивал револьвер.
– Держись от меня подальше! – заорал он, но тут же набрал в рот воды и закашлялся. – Говорю тебе, отвали, Хант, если не хочешь поймать маслину.
– Послушай, Дикерсон, – громко отозвался Рамзи, стараясь держать в узде свою ярость, – тебе не видать Эммы как своих ушей! В полиции и ФБР есть твои фото, и отдан приказ стрелять на поражение, едва ты покажешься. Больше ты не станешь истязать детей! Лучше сдавайся! Все кончено. – Он схватился за сваю, до того покрывшуюся слизью, что рука соскользнула. – Ну же, Дикерсон, без глупостей! Ты пойман!
– Ложь! Все ложь! Никто не знает, какой я на самом деле! Я ничуть не хуже этих проклятых визажистов!
И гримироваться умею, дай Бог каждому! Девчонка видела Клинтона!
– Но тогда на пляже ты был без грима! И Эмма прекрасно тебя описала! Ты не вчера родился! На тебя заведено целое досье, со снимками, отпечатками пальцев и тому подобным! Кстати, Рул Шейкер знал, что ты педофил, когда нанимал тебя украсть Эмму?
– Я в жизни его не видел! Со мной договаривался кто-то из его людей. Все твердил, чтобы я пальцем не касался девчонки, что она должна вернуться к матери, после того как ее отец договорится с Шейкером. Я, ясное дело, согласился. Бабки уж очень были нужны. Но когда увидел Эмму, понял, что она послана Господом и принадлежит мне. Всего одну неделю удалось нам побыть вместе, и это только начало! Но не сомневайся, пройдет немного времени, я снова ее заполучу.
– Это ты звонил после того, как она сбежала, и натравил на меня тех типов?
– Да. Я должен был ее вернуть, но тебе удалось смыться.
– Верно, и теперь ты у меня в руках!
Дикерсон негодующе взвыл и, подавшись вперед, стиснул перекладину деревянной лестницы, такой ветхой, что казалось, вот-вот обрушится. Но тут Рамзи схватил его за ногу и дернул что было сил.
– Отпусти! Она моя, слышишь? Больше у меня ничего не осталось! Я не смогу жить без нее! Эмма должна принести эту жертву! Мое спасение важнее всего на свете! И она нужна мне!
Рамзи снова потянул его за ногу, и Дикерсон выстрелил. Пуля просвистела над ухом Рамзи. И тут же прогремел второй выстрел. Что-то ударило Рамзи в плечо.
Он отшатнулся, едва не выпустив Дикерсона. И сгоряча не почувствовал боли. Только странное онемение. Ледяные струйки, куда холоднее воды, поползли по телу, заморозили грудь и руку так, что он не мог ею шевельнуть. Он смутно, как сквозь сон, слышал голоса Эммы и Молли. Кто-то истерически завопил:
– Он истекает кровью! Человека ранили! На помощь!
Дикерсон сумел освободиться и сильно пнул Рамзи в раненое плечо. Боль пронзила Рамзи, и он упал в воду. И увидел словно издалека белое лицо Молли. Дальше все происходило, будто в замедленной съемке. Вот Молли неторопливо поднимает обутую в кроссовку ногу и бьет в лицо Дикерсона, добравшегося до верха лестницы. Тот отчаянно взмахивает руками, пытаясь сохранить равновесие, но прогнившее дерево не выдерживает, и Дикерсон падает рядом с Рамзи, все еще цепляясь за торчащие, как обломанные зубы, перекладины. На этот раз Рамзи удалось стиснуть его шею. Дикерсон завопил, размахивая револьвером, но вода залила ему рот, и он начал захлебываться. Теперь победит тот, кто дольше протянет.
Боль временами становилась невыносимой. Рамзи бил озноб. Голова, казавшаяся легкой и пустой, отчаянно кружилась. Но он не отпускал Дикерсона, все сильнее стискивая руки. По воде плыли кровавые струйки, но Рамзи, сжав зубы, терпел. Почему Дикерсон не тонет? Наверное, течение слишком сильное, а Рамзи не на что опереться.
Дикерсон беспомощно взмахнул оружием, и Рамзи ничуть не удивился, когда Молли рыбкой нырнула в воду и, оказавшись рядом, выкрутила руку бывшему священнику.
Дикерсон орал и отбивался, однако Молли удалось завладеть револьвером. Рамзи даже зажмурился, узрев лютую ярость, полыхавшую в ее глазах, и несколько ослабил хватку, когда она прицелилась в маньяка. Она сейчас прикончит Дикерсона! Но Рамзи вовсе не хочет, чтобы руки Молли обагрились кровью! Потом она всю жизнь станет мучиться сознанием того, что стала убийцей!
– Не стреляй, Молли, – попросил Рамзи, – ты можешь попасть в меня. Смотри, я сдавливаю ему шею!
Он никуда не денется. Не стреляй!
Молли моргнула; очевидно, пелена злобы успела рассеяться. Дикерсон извернулся и ударил локтем в живот Рамзи. Набежавшая волна мгновенно разъединила их, и Дикерсон оказался на свободе. И сразу же бросился Молли, пытаясь отнять револьвер. Снова выстрел! Пуля ушла в небо. Молли брыкалась и отбивалась, как могла, но Дикерсон был сильнее. Рамзи рванулся вперед. Хоть бы успеть! Какого черта он не дал ей пристрелить подонка! Идиот! Не хватало еще, чтобы негодяй ушел!
На причале надрывалась Эмма, выкрикивая его имя.
В воде немедленно очутились еще двое мужчин. Теперь борьба за оружие разгорелась не на шутку. Когда раздался очередной выстрел, никто не понял, у кого оказался револьвер и кто спустил курок. Только в красной от крови воде вяло болтался лицом вниз человек в длинном пальто.
– Наконец-то, – приветствовал Рамзи избавителей. – Я уже думал, вы никогда не придете!
* * *
Лейтенант Макферсон из полицейского департамента Монтерея наклонился над Рамзи. Лицо молодого человека расплывалось, и Рамзи никак не мог сфокусировать на нем свой взгляд. Рамзи несколько раз моргнул, стараясь сосредоточиться.
– Не волнуйтесь, судья Хант, – тихо сказал Макферсон. – Вы в больнице Монтерея. Доктор и медсестра только что были здесь. Их вызвали к другому больному за минуту до того, как вы пришли в себя. У вас ничего страшного. Я задержался тут лишь затем, чтобы рассказать вам про Дикерсона. Он все еще в операционной.
Доктора не ручаются за его жизнь. Пуля попала ему в грудь, так что рано строить прогнозы.
– Хоть бы они зарезали этого ублюдка, – прохрипел Рамзи. Он по-прежнему не мог шевельнуть ни рукой, ни плечом. Только смутно припомнил, как его и Дикерсона везли на операцию. Молли и Эмма, бледные и молчаливые, бежали рядом с его каталкой. Эмма на ходу то и дело до него дотрагивалась, а Молли вообще цеплялась за его руку, как утопающий за соломинку.
Кажется, он ненадолго очнулся в реанимации… Значит, его уже перевели в отдельную палату.
– Ваша правда, – подтвердил лейтенант. – Пусть бы он сдох! По крайней мере сэкономил бы налогоплательщикам кучу денег за его содержание в тюрьме. Хорошо еще, что у вас все обошлось, судья Хант.
– Куда меня ранило?
– Хирург говорил с вами в реанимационной. Забыли?
– Совершенно. Над ухом трещал какой-то парень и никак не хотел заткнуться. Вы что-нибудь знаете?
– Разумеется. Они трудились над вами добрых два часа. Хирург сказал, что вам повезло. Пуля не задела жизненно важных органов, но раздробила ключицу, так что боль, должно быть, вы терпели адскую. Задето и ребро, но даже трещины нет, поэтому повязку не наложили. Через три-четыре месяца станете как новенький, и можно будет снова мочалить всяких проходимцев в зале суда. Доктор был страшно рад, что все в порядке и что такая знаменитость отделалась сущими пустяками. После чего он долго и утробно гоготал.
Рамзи неожиданно так ослабел, что даже ответить не смог. Хорошо еще, что плечо больше не ноет, – наверное, ему вкололи наркотик. Благословенное онемение сковало члены. Он желал лишь одного: смерти Дикерсона. Не такое уж это великое наказание за все, что сотворил этот гад. Если он выживет и его осудят за похищение и покушение на убийство, когда-нибудь он выйдет на свободу, и Эмма снова окажется в опасности.
Нет, он совсем спятил. Эмме больше ничто не грозит. К тому времени как Дикерсон выйдет из тюрьмы, Эмма будет уже взрослой! И навеки избавится от домогательств похотливой скотины.
– Судья Хант! Вы меня слышите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Сию секунду отпусти ее, сукин сын!
Эмма!
Рамзи обернулся и отыскал взглядом спокойно стоявшую на месте девочку. В поднятой руке болтается рыбешка. Кажется, до Эммы так и не дошло, что происходит.
Пока она в безопасности: вокруг полно народу. Но перед тем как ринуться на помощь Молли, Рамзи заметил его, вертким ужом пробиравшегося сквозь толпу, собравшуюся около морских львов. Рамзи узнал бы этого человека всюду, как в кошмарах, так и в жизни. Еще несколько шагов, и он кинется на Эмму! Очевидно, понимает, что времени терять нельзя: подстроенная им суматоха долго не продлится.
Он уже протянул к малышке свои лапы, когда Рамзи схватил его за воротник пальто, повернул лицом к себе и нанес сокрушительный удар в челюсть.
– Эй, приятель! За что ты смазал этого парня? Он ничего тебе не сделал!
– Точно! Думаешь, раз такой здоровый, можешь дубасить людей? Что это на тебя нашло?
Их мгновенно окружили, тесня Рамзи, засыпая его вопросами, но пока никто не посмел схватиться с ним.
– Эмма! – завопил Рамзи. – Сию секунду беги к маме!
Дикерсон, пошатываясь и потирая челюсть, поднялся. Из угла рта текла кровь.
– За что вы меня?! – жалобно возопил он. – Я священник! Ты посмел ударить служителя церкви!
– Парень, тебе не стоило распускать руки!
Рамзи оттолкнули. Кто-то ударил его в плечо.
– Нет, не надо! Он мой папа и спасал меня!
Но кто станет слушать ребенка? Все старались доказать Рамзи, какой он негодяй.
Рамзи в отчаянии озирался, не зная, что делать. И тут заметил, что Дикерсон снова подкрадывается к Эмме.
– Оставь ее в покое, – велел он, однако Дикерсон, игнорируя его, рвался к добыче. – Мне очень жаль, – наконец выдавил Рамзи и, напрягшись, выбросил вперед ногу. Угодил в бедро одному доброхоту, сбил наземь другого и пнул в живот третьего. Слава Богу, освободился. Дикерсон был уже почти рядом с Эммой. Но теперь Рамзи молчал. Ему страстно хотелось добраться до негодяя и разделать под орех. Ярость несла его вперед на крыльях мести. Еще два шага, и…
Видимо, больной мозг расстриги не сигнализировал об опасности. Впрочем, по его мнению, он вершит правое дело!
Какой-то прохожий, резко обернувшись, столкнулся с Рамзи. Тот отпихнул его с дороги. И тут Дикерсон оглянулся. Рамзи услышал, как он сыплет проклятиями: наверное, почуял неладное. Должно быть, Дикерсон прочитал в глазах Рамзи свой смертный приговор и заковылял по причалу, то появляясь, то исчезая среди людей. Рамзи велел ему остановиться, но он пошел быстрее и, увидев, что впереди никого нет, бросился бежать. Рамзи припустил за ним. Эмма семенила в некотором отдалении. Малочисленные туристы уступали им дорогу. Дикерсон снова оглянулся, заметил, что Рамзи его нагоняет, и, метнувшись к краю причала, прыгнул в воду. Рамзи схватил Эмму, обернулся к необъятной толстухе, окруженной детишками и казавшейся довольно грозной и непреклонной.
– За моей дочкой гонится маньяк. Хочет похитить.
Пожалуйста, держите ее и не выпускайте.
Он почти швырнул Эмму на руки женщины и нырнул в ледяные волны залива Монтерей. За Сонни Дикерсоном.
Холод мгновенно сковал его тело, вытесняя воздух из легких. Он вынырнул на поверхность, оглядываясь в поисках Дикерсона. Но расстриги нигде не было видно.
Он не мог далеко уплыть! Рамзи не промедлил и минуты! И в это г миг услышал истерический крик Молли:
– Рамзи, он плывет к сваям! Скорее! Осторожнее!
Осторожнее, черт бы тебя побрал!
Рамзи считался прекрасным пловцом, но течение играло с ним, как с резиновой куклой. Вокруг поднимались острые, смертельно опасные рифы. Руки и ноги постепенно немели и уже не чувствовали холода. И тут среди волн наконец показалась голова Дикерсона. На сей раз он не сбежит! Рамзи не упустит эту тварь! Да, по долгу службы Рамзи свято чтил закон и верил в правосудие, но знал также, что, будь на то его воля, ни один адвокат не взялся бы защищать это чудовище.
Он энергичнее заработал руками, и Дикерсон неожиданно обернулся. Мокрые волосы прилипли к черепу. В руке тускло поблескивал револьвер.
– Держись от меня подальше! – заорал он, но тут же набрал в рот воды и закашлялся. – Говорю тебе, отвали, Хант, если не хочешь поймать маслину.
– Послушай, Дикерсон, – громко отозвался Рамзи, стараясь держать в узде свою ярость, – тебе не видать Эммы как своих ушей! В полиции и ФБР есть твои фото, и отдан приказ стрелять на поражение, едва ты покажешься. Больше ты не станешь истязать детей! Лучше сдавайся! Все кончено. – Он схватился за сваю, до того покрывшуюся слизью, что рука соскользнула. – Ну же, Дикерсон, без глупостей! Ты пойман!
– Ложь! Все ложь! Никто не знает, какой я на самом деле! Я ничуть не хуже этих проклятых визажистов!
И гримироваться умею, дай Бог каждому! Девчонка видела Клинтона!
– Но тогда на пляже ты был без грима! И Эмма прекрасно тебя описала! Ты не вчера родился! На тебя заведено целое досье, со снимками, отпечатками пальцев и тому подобным! Кстати, Рул Шейкер знал, что ты педофил, когда нанимал тебя украсть Эмму?
– Я в жизни его не видел! Со мной договаривался кто-то из его людей. Все твердил, чтобы я пальцем не касался девчонки, что она должна вернуться к матери, после того как ее отец договорится с Шейкером. Я, ясное дело, согласился. Бабки уж очень были нужны. Но когда увидел Эмму, понял, что она послана Господом и принадлежит мне. Всего одну неделю удалось нам побыть вместе, и это только начало! Но не сомневайся, пройдет немного времени, я снова ее заполучу.
– Это ты звонил после того, как она сбежала, и натравил на меня тех типов?
– Да. Я должен был ее вернуть, но тебе удалось смыться.
– Верно, и теперь ты у меня в руках!
Дикерсон негодующе взвыл и, подавшись вперед, стиснул перекладину деревянной лестницы, такой ветхой, что казалось, вот-вот обрушится. Но тут Рамзи схватил его за ногу и дернул что было сил.
– Отпусти! Она моя, слышишь? Больше у меня ничего не осталось! Я не смогу жить без нее! Эмма должна принести эту жертву! Мое спасение важнее всего на свете! И она нужна мне!
Рамзи снова потянул его за ногу, и Дикерсон выстрелил. Пуля просвистела над ухом Рамзи. И тут же прогремел второй выстрел. Что-то ударило Рамзи в плечо.
Он отшатнулся, едва не выпустив Дикерсона. И сгоряча не почувствовал боли. Только странное онемение. Ледяные струйки, куда холоднее воды, поползли по телу, заморозили грудь и руку так, что он не мог ею шевельнуть. Он смутно, как сквозь сон, слышал голоса Эммы и Молли. Кто-то истерически завопил:
– Он истекает кровью! Человека ранили! На помощь!
Дикерсон сумел освободиться и сильно пнул Рамзи в раненое плечо. Боль пронзила Рамзи, и он упал в воду. И увидел словно издалека белое лицо Молли. Дальше все происходило, будто в замедленной съемке. Вот Молли неторопливо поднимает обутую в кроссовку ногу и бьет в лицо Дикерсона, добравшегося до верха лестницы. Тот отчаянно взмахивает руками, пытаясь сохранить равновесие, но прогнившее дерево не выдерживает, и Дикерсон падает рядом с Рамзи, все еще цепляясь за торчащие, как обломанные зубы, перекладины. На этот раз Рамзи удалось стиснуть его шею. Дикерсон завопил, размахивая револьвером, но вода залила ему рот, и он начал захлебываться. Теперь победит тот, кто дольше протянет.
Боль временами становилась невыносимой. Рамзи бил озноб. Голова, казавшаяся легкой и пустой, отчаянно кружилась. Но он не отпускал Дикерсона, все сильнее стискивая руки. По воде плыли кровавые струйки, но Рамзи, сжав зубы, терпел. Почему Дикерсон не тонет? Наверное, течение слишком сильное, а Рамзи не на что опереться.
Дикерсон беспомощно взмахнул оружием, и Рамзи ничуть не удивился, когда Молли рыбкой нырнула в воду и, оказавшись рядом, выкрутила руку бывшему священнику.
Дикерсон орал и отбивался, однако Молли удалось завладеть револьвером. Рамзи даже зажмурился, узрев лютую ярость, полыхавшую в ее глазах, и несколько ослабил хватку, когда она прицелилась в маньяка. Она сейчас прикончит Дикерсона! Но Рамзи вовсе не хочет, чтобы руки Молли обагрились кровью! Потом она всю жизнь станет мучиться сознанием того, что стала убийцей!
– Не стреляй, Молли, – попросил Рамзи, – ты можешь попасть в меня. Смотри, я сдавливаю ему шею!
Он никуда не денется. Не стреляй!
Молли моргнула; очевидно, пелена злобы успела рассеяться. Дикерсон извернулся и ударил локтем в живот Рамзи. Набежавшая волна мгновенно разъединила их, и Дикерсон оказался на свободе. И сразу же бросился Молли, пытаясь отнять револьвер. Снова выстрел! Пуля ушла в небо. Молли брыкалась и отбивалась, как могла, но Дикерсон был сильнее. Рамзи рванулся вперед. Хоть бы успеть! Какого черта он не дал ей пристрелить подонка! Идиот! Не хватало еще, чтобы негодяй ушел!
На причале надрывалась Эмма, выкрикивая его имя.
В воде немедленно очутились еще двое мужчин. Теперь борьба за оружие разгорелась не на шутку. Когда раздался очередной выстрел, никто не понял, у кого оказался револьвер и кто спустил курок. Только в красной от крови воде вяло болтался лицом вниз человек в длинном пальто.
– Наконец-то, – приветствовал Рамзи избавителей. – Я уже думал, вы никогда не придете!
* * *
Лейтенант Макферсон из полицейского департамента Монтерея наклонился над Рамзи. Лицо молодого человека расплывалось, и Рамзи никак не мог сфокусировать на нем свой взгляд. Рамзи несколько раз моргнул, стараясь сосредоточиться.
– Не волнуйтесь, судья Хант, – тихо сказал Макферсон. – Вы в больнице Монтерея. Доктор и медсестра только что были здесь. Их вызвали к другому больному за минуту до того, как вы пришли в себя. У вас ничего страшного. Я задержался тут лишь затем, чтобы рассказать вам про Дикерсона. Он все еще в операционной.
Доктора не ручаются за его жизнь. Пуля попала ему в грудь, так что рано строить прогнозы.
– Хоть бы они зарезали этого ублюдка, – прохрипел Рамзи. Он по-прежнему не мог шевельнуть ни рукой, ни плечом. Только смутно припомнил, как его и Дикерсона везли на операцию. Молли и Эмма, бледные и молчаливые, бежали рядом с его каталкой. Эмма на ходу то и дело до него дотрагивалась, а Молли вообще цеплялась за его руку, как утопающий за соломинку.
Кажется, он ненадолго очнулся в реанимации… Значит, его уже перевели в отдельную палату.
– Ваша правда, – подтвердил лейтенант. – Пусть бы он сдох! По крайней мере сэкономил бы налогоплательщикам кучу денег за его содержание в тюрьме. Хорошо еще, что у вас все обошлось, судья Хант.
– Куда меня ранило?
– Хирург говорил с вами в реанимационной. Забыли?
– Совершенно. Над ухом трещал какой-то парень и никак не хотел заткнуться. Вы что-нибудь знаете?
– Разумеется. Они трудились над вами добрых два часа. Хирург сказал, что вам повезло. Пуля не задела жизненно важных органов, но раздробила ключицу, так что боль, должно быть, вы терпели адскую. Задето и ребро, но даже трещины нет, поэтому повязку не наложили. Через три-четыре месяца станете как новенький, и можно будет снова мочалить всяких проходимцев в зале суда. Доктор был страшно рад, что все в порядке и что такая знаменитость отделалась сущими пустяками. После чего он долго и утробно гоготал.
Рамзи неожиданно так ослабел, что даже ответить не смог. Хорошо еще, что плечо больше не ноет, – наверное, ему вкололи наркотик. Благословенное онемение сковало члены. Он желал лишь одного: смерти Дикерсона. Не такое уж это великое наказание за все, что сотворил этот гад. Если он выживет и его осудят за похищение и покушение на убийство, когда-нибудь он выйдет на свободу, и Эмма снова окажется в опасности.
Нет, он совсем спятил. Эмме больше ничто не грозит. К тому времени как Дикерсон выйдет из тюрьмы, Эмма будет уже взрослой! И навеки избавится от домогательств похотливой скотины.
– Судья Хант! Вы меня слышите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51