Дедушку страшно это злило, ему казалось, что сохраняя спокойствие, она над ним издевается. Но любили друг друга без памяти, родили троих детей, сколотили большое состояние, удачно, правильно жизнь прожили.
— Вы так говорите, как будто упрекаете себя в чем-то. Ваша жизнь неправильна?
— Не знаю, Настенька. Я не заумный философ, мне бы хотелось, чтобы дома ждала жена с ребятишками, а ничего этого Бог не дал. Плесневею над рукописями и веду напрасную борьбу со злом.
— Борьба со злом разве бывает напрасной?
— Конечно. Если бы добро имело шансы на победу, вся история мира была бы другой. В лучшем случае мы можем говорить о победе целесообразности, как о меньшем несчастье. Зверь, которого мы ловим, нецелесообразен. Он — ошибка природы, сбой в программе. Но не надо делать из него часть мирового зла. Настоящее зло прагматично, а он нет.
Через два ряда от нас сидела средних лет немецкая чета. Чистенькие, розовые. Муж щелкал фисташки, жена лениво потягивала апельсиновый сок. Они тоже могли быть гостями «Пантеры» и жертвой блюстителя. Расследование показало — все убитые им пары бывали в заведении.
— Давайте, Настя, рассуждать логично, — говорил Марко, — такое совпадение не может быть случайным. Это мы принимаем за аксиому. Убийца бывал и там и там. В германском клубе, насколько нам известно, русское заведение не рекламируется. Что касается московского, то даже на их сайте есть ссылка на немцев, а в баре можно взять визитку. Еще один момент. Очевидно, что русские летают в Германию чаще, чем немцы в Россию. Это, а также ряд других обстоятельств с почти стопроцентной вероятностью приводят нас к выводу — убийца россиянин. Таким образом, мы постепенно формируем список условий, которым должен соответствовать мистер Икс. В данном случае латинскую букву следовало бы составить из костей. Но оставим лирику до лучших времен. Итак, он русский, с приличным знанием немецкого. И он часто бывает в Германии.
— Почему?
— Объясню. Убийца хорошо знаком с местностью. Слишком хорошо для праздного туриста. Та дорога, недалеко от которой он оставил трупы и в первом и во втором случаях, находится вдалеке от экскурсионных трасс. Про нее вообще мало кто знает, кроме людей, которые вынуждены ей пользоваться.
— Он мог случайно на нее натолкнуться.
— Едва ли. К тому же я не могу представить, чтобы человек, попавший в эти края случайно, чувствовал бы себя так уверенно. Попробуйте поставить себя на его место.
— Это непросто.
— Попробуйте. И вы поймете, что убивать, и не просто убивать, а устраивать целое действо в незнакомом, чужом месте невозможно.
— Наверное, вы правы.
— Я прав. Так вот, к чему я веду. Куда ведет та дорога? Она проходит через лесистую местность, рядом с ней несколько мелких населенных пунктов, где нет ни крупных общественных учреждений, ни предприятий. Что это значит?
— Что?
— Что ездит он по этой дороге не по рабочим делам. В одном из городков живут его близкие друзья или родственники. Он часто бывает у них, возможно, подолгу живет.
— Марко, мне понятна ваша логика. Я ее принимаю. Но несколько городков — это несколько десятков тысяч.
— Да. Но когда мы окажемся на месте, я могу сказать более точно, где именно. И конечно, мы сделаем визит в клуб. Это тоже может пролить свет.
— Зачем? — оживился якобы дремавший Федоткин.
— Нет, Ваня, это не то, о чем вы подумали. Нет смысла приходить туда в час пик. Мы с Анастасией Петровной поедем днем, поговорим с хозяевами, осмотримся. А вы в это время будете налаживать контакты с коллегами. Нам это очень пригодится.
Все нынешние фигуранты истории по коварному стечению обстоятельств, часто бывали в Германии. Петя ездил якобы по рабочим делам, у него был тесный контакт с одной из местных федераций айкидо. У Сони в Германии жила одна из близких подруг. Про Валевских и вовсе говорить нечего. И даже последняя убитая пара имела в паспорте несколько свежих отметок немецких таможенников.
* * *
В аэропорту Дюссельдорфа нас встречали двое мужчин в штатском, чья отменная выправка говорила сама за себя. Один из них, Гюнтер, предполагался в качестве переводчика, ему мы и перепоручили Федоткина. Поселиться решено было в Бонне, оттуда ближе всего до «Пантеры». Пока стажер решал с Гюнтером технические вопросы, мы в сопровождении его коллеги Томаса загрузились в выделенную нам машину, и не откладывая дела в долгий ящик, отправились к исходной точке истории.
Даже днем эта дорога была неприветливой. Со всех сторон ее обступал старый и какой-то неряшливый лес. От обочин по довольно крутым склонам холмов карабкались узловатые корни деревьев. Пахло влажной землей, запустением. Нас редко обгоняли машины. Постоянно петляющая трасса сужала обзор, казалось, что это какая-то ловушка, лист Мебиуса, где можно вечно плутать по одной и той же плоскости.
Мы остановились у развилки. Ответвляясь от основной трассы, в лес уходила узкая неровно заасфальтированная дорожка. Вообще, идеальное качество немецких дорог, это миф. С российскими не сравнить, но на большой скорости изъяны покрытия очевидны.
Стив объяснил, что уходящая в лес дорога была сделана для тех, кто следит за порядком на территории лесного массива. Она никуда не ведет, заканчивается тупиком через пару километров. Идеальное место для того, кто под покровом ночи собирается избавиться от страшных улик. Убийца не поехал до конца. Он притормозил на середине пути, где холм переходил в низкое ровное плато. Первые два тела он оставил в трех десятках метров от дороги. Воспользоваться этим укромным уголком во второй раз не рискнул, выбрав похожий кусок леса пятью километрами дальше.
Собственно, моя миссия была очень скромна. Я тихо плелась следом за Марко и вежливо кивала на попытки немца разговорить меня, предпринимаемые на кошмарном английском. Место, как место. Здесь было не слишком уютно, но ничто уже не напоминало событий почти месячной давности. Стив остановился, подумал и ткнул пальцем в небольшую поляну, почти идеально круглую. Именно здесь и было найдено то, что осталось от веселой состоятельной семьи Марты и Альфреда Полингер
Марко попросил нас отойти чуть дальше, а сам присел, не жалея светлой одежды прямо на землю.
— Я осмотрюсь. Вы подождите меня, — сказал он, и мы послушно удалились.
«Интересно, — подумала я, — бывает ли так, что один человек видит все, а другой слеп, как котенок? Наверное, если очень постараться, я тоже могу что-то понять?»
Сделав вид, что мне срочно кое-куда надо, я скорым шагов двинула в глубь неприветливой рощи. Птицы не стрекотали, стоял полный штиль. Листья, точно вырезанные из картона, сплетались в густые кроны, защищая землю от живительного солнечного света. Или эта земля не любила свет? А что же она любила? Кровь? Человеческое мясо? Присев, я погладила рукой редкий низко стелющийся мох необычного розоватого цвета. Нет, ничто во мне не дрогнуло. Все мои чувства молчали. Если бы я очутилась в этом месте, не зная предысторию, поняла бы хоть что-то? Едва ли.
Задумавшись, оперлась о дерево, машинально провела рукой по шершавой коре и больно укололась. Черт. Откуда здесь это? На высоте пояса, чуть выше, в ствол был вбит приличных размеров гвоздь с неровной шляпкой, о выступ которой я и задела ладонью. Гвоздь почти новый, он еще не успел проржаветь и даже потемнеть. Я нашла улику? Это железяка тут явно не спроста. Вот так бывает — один умеет чувствовать, а другой находить.
Гордая собой, собралась было уже кричать Марко, но он сам спешил ко мне вместе со Стивом.
— Смотрите, — тихо сказала я им и показала на гвоздь. Что-то они скажут?
Марко коротко переговорил со Стивом и улыбнулся.
— Оставьте, Настя. Это артефакт. Криминалист вешал на него свой фонарь.
Я загрустила, но коллеги уже тянули меня к машине. Некогда было впадать в меланхолию.
— Быстро вы управились, — заметила я.
— Да, к сожалению, по этому месту прошло уже очень много людей.
— Что, совсем никаких результатов?
— Да нет. Теперь я его узнаю.
— Узнаете кого?
— Убийцу.
— Марко, но объясните, как??
— Никакой мистики, Настя. Ровным счетом ничего таинственного и потустороннего. Я все время вам это твержу, но вы, вижу, невольно ждете от меня чуда. Все люди в известной степени отличаются друг от друга. Одни и те же действия они совершают в большей или меньшей степени отлично друг от друга. И никто не повторяется. Другой человек выбрал бы для своих целей другое место. Он оставил бы трупы чуть дальше или, наоборот, ближе к дороге. Или уехал бы к самому тупику или рискнул бы избавиться от тел рядом с основной трассой. Вариантов очень много, но именно этот вариант соответствует именно этому человеку. Степень риска, манера ориентироваться в пространстве, подсознательная тяга к правильной геометрии, в полной темноте он интуитивно выбрал круглую поляну, сделав несколько лишних шагов. Место способно дать уникальную информацию. Но для этого сюда должен прийти я, который все помнит.
В голосе Марко прозвучало некоторое самодовольство.
— Но масса деталей, — продолжил великан, — безнадежна утеряна. Я не могу восстановить его походку по сломанным веткам и по примятой траве, положение тел зафиксировано на фотографиях, но это уже не то. Ну что вы на меня так смотрите? Говорю же, ничего сверхъестественного.
Но и я, и Стив смотрели на итальянца, как на привидение. Мне вдруг стало неуютно рядом с ним. Господи, на любой мой жест не является для него секретом. Он легко может узнать, о чем я думаю по малейшему шевелению брови.
— Не смешите меня, голубушка, — хитро подмигнул Марко, — ваши мысли мне ни к чему. Я ленив и без особой надобности не утруждаю свои и без того перегруженные мозги.
Я смущенно ойкнула и скрылась в машине.
* * *
Трупы второй пары, Анны и Зигфрида Гетерс, были найдены значительно ближе к населенному пункту. И местность в этой точке просматривалась лучше, чем в первом случае. Он рисковал, наш черный человек. Пусть и редко, но машины здесь ездили даже ночью.
— Как я и думал, в нем проснулась тяга к демонстрации, — констатировал Марко, — подсознательно каждый серийник с определенного момента желает быть обнаруженным. Риск доставляет ему острое наслаждение. Первое преступление, если Арина права, и оно действительно было, он скрыл. Во втором случае постарался сделать так, чтобы трупы непременно нашли. А тела Гетерсов выбросил почти на виду. В Москве он рисковал еще больше. Ночью машину мог остановить любой гаишник. Пока логика прослеживается четко. Думаю, очень скоро мы поймаем его за хвост.
Марко не был провидцем.
Как и часом раньше, итальянец попросил ненадолго его оставить и в течении получаса чутко прислушивался к земле, принюхивался, всматривался в каждую травинку и веточку.
— Что-то новое? — спросила я, когда нетвердой походкой он подошел к машине.
— Пожалуй, — задумчиво сказал он, — но я не понимаю, как такое могло быть.
— О чем вы, Марко?
— Нет, нет, должно быть, я просто переволновался. Не сходится.
— Не сходится то?
— Картинки. Очень разные картинки. Но такое бывает. Даже компьютер дает сбои, что говорить о моей голове?
Он так и не объяснил мне ничего. В «Пантеру» решено было поехать завтра, и оставшееся до вечера время мы сидели над документами. Голова моя почти не соображала. Перелет, прогулки по темному лесу, усталость… Федоткин рассказал о том, что ему удалось узнать от немцев. Они прилежно прочесали всю местность, опросили сотни свидетелей. Исследовали все близлежащие заброшенные постройки, включая четыре коптильни. Нигде не было обнаружено ничего подозрительного. Ни следов крови, ни улик, которые свидетельствовали бы о недавних преступлениях. Может быть, Лизавета ошиблась? Но где-то он должен был убивать! Ведь не дома, не в стоящем во дворе сарае.
* * *
Катарина, соседка Полингеров и ближайшая подруга Марты встретила нас с плохо срываемым раздражением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Вы так говорите, как будто упрекаете себя в чем-то. Ваша жизнь неправильна?
— Не знаю, Настенька. Я не заумный философ, мне бы хотелось, чтобы дома ждала жена с ребятишками, а ничего этого Бог не дал. Плесневею над рукописями и веду напрасную борьбу со злом.
— Борьба со злом разве бывает напрасной?
— Конечно. Если бы добро имело шансы на победу, вся история мира была бы другой. В лучшем случае мы можем говорить о победе целесообразности, как о меньшем несчастье. Зверь, которого мы ловим, нецелесообразен. Он — ошибка природы, сбой в программе. Но не надо делать из него часть мирового зла. Настоящее зло прагматично, а он нет.
Через два ряда от нас сидела средних лет немецкая чета. Чистенькие, розовые. Муж щелкал фисташки, жена лениво потягивала апельсиновый сок. Они тоже могли быть гостями «Пантеры» и жертвой блюстителя. Расследование показало — все убитые им пары бывали в заведении.
— Давайте, Настя, рассуждать логично, — говорил Марко, — такое совпадение не может быть случайным. Это мы принимаем за аксиому. Убийца бывал и там и там. В германском клубе, насколько нам известно, русское заведение не рекламируется. Что касается московского, то даже на их сайте есть ссылка на немцев, а в баре можно взять визитку. Еще один момент. Очевидно, что русские летают в Германию чаще, чем немцы в Россию. Это, а также ряд других обстоятельств с почти стопроцентной вероятностью приводят нас к выводу — убийца россиянин. Таким образом, мы постепенно формируем список условий, которым должен соответствовать мистер Икс. В данном случае латинскую букву следовало бы составить из костей. Но оставим лирику до лучших времен. Итак, он русский, с приличным знанием немецкого. И он часто бывает в Германии.
— Почему?
— Объясню. Убийца хорошо знаком с местностью. Слишком хорошо для праздного туриста. Та дорога, недалеко от которой он оставил трупы и в первом и во втором случаях, находится вдалеке от экскурсионных трасс. Про нее вообще мало кто знает, кроме людей, которые вынуждены ей пользоваться.
— Он мог случайно на нее натолкнуться.
— Едва ли. К тому же я не могу представить, чтобы человек, попавший в эти края случайно, чувствовал бы себя так уверенно. Попробуйте поставить себя на его место.
— Это непросто.
— Попробуйте. И вы поймете, что убивать, и не просто убивать, а устраивать целое действо в незнакомом, чужом месте невозможно.
— Наверное, вы правы.
— Я прав. Так вот, к чему я веду. Куда ведет та дорога? Она проходит через лесистую местность, рядом с ней несколько мелких населенных пунктов, где нет ни крупных общественных учреждений, ни предприятий. Что это значит?
— Что?
— Что ездит он по этой дороге не по рабочим делам. В одном из городков живут его близкие друзья или родственники. Он часто бывает у них, возможно, подолгу живет.
— Марко, мне понятна ваша логика. Я ее принимаю. Но несколько городков — это несколько десятков тысяч.
— Да. Но когда мы окажемся на месте, я могу сказать более точно, где именно. И конечно, мы сделаем визит в клуб. Это тоже может пролить свет.
— Зачем? — оживился якобы дремавший Федоткин.
— Нет, Ваня, это не то, о чем вы подумали. Нет смысла приходить туда в час пик. Мы с Анастасией Петровной поедем днем, поговорим с хозяевами, осмотримся. А вы в это время будете налаживать контакты с коллегами. Нам это очень пригодится.
Все нынешние фигуранты истории по коварному стечению обстоятельств, часто бывали в Германии. Петя ездил якобы по рабочим делам, у него был тесный контакт с одной из местных федераций айкидо. У Сони в Германии жила одна из близких подруг. Про Валевских и вовсе говорить нечего. И даже последняя убитая пара имела в паспорте несколько свежих отметок немецких таможенников.
* * *
В аэропорту Дюссельдорфа нас встречали двое мужчин в штатском, чья отменная выправка говорила сама за себя. Один из них, Гюнтер, предполагался в качестве переводчика, ему мы и перепоручили Федоткина. Поселиться решено было в Бонне, оттуда ближе всего до «Пантеры». Пока стажер решал с Гюнтером технические вопросы, мы в сопровождении его коллеги Томаса загрузились в выделенную нам машину, и не откладывая дела в долгий ящик, отправились к исходной точке истории.
Даже днем эта дорога была неприветливой. Со всех сторон ее обступал старый и какой-то неряшливый лес. От обочин по довольно крутым склонам холмов карабкались узловатые корни деревьев. Пахло влажной землей, запустением. Нас редко обгоняли машины. Постоянно петляющая трасса сужала обзор, казалось, что это какая-то ловушка, лист Мебиуса, где можно вечно плутать по одной и той же плоскости.
Мы остановились у развилки. Ответвляясь от основной трассы, в лес уходила узкая неровно заасфальтированная дорожка. Вообще, идеальное качество немецких дорог, это миф. С российскими не сравнить, но на большой скорости изъяны покрытия очевидны.
Стив объяснил, что уходящая в лес дорога была сделана для тех, кто следит за порядком на территории лесного массива. Она никуда не ведет, заканчивается тупиком через пару километров. Идеальное место для того, кто под покровом ночи собирается избавиться от страшных улик. Убийца не поехал до конца. Он притормозил на середине пути, где холм переходил в низкое ровное плато. Первые два тела он оставил в трех десятках метров от дороги. Воспользоваться этим укромным уголком во второй раз не рискнул, выбрав похожий кусок леса пятью километрами дальше.
Собственно, моя миссия была очень скромна. Я тихо плелась следом за Марко и вежливо кивала на попытки немца разговорить меня, предпринимаемые на кошмарном английском. Место, как место. Здесь было не слишком уютно, но ничто уже не напоминало событий почти месячной давности. Стив остановился, подумал и ткнул пальцем в небольшую поляну, почти идеально круглую. Именно здесь и было найдено то, что осталось от веселой состоятельной семьи Марты и Альфреда Полингер
Марко попросил нас отойти чуть дальше, а сам присел, не жалея светлой одежды прямо на землю.
— Я осмотрюсь. Вы подождите меня, — сказал он, и мы послушно удалились.
«Интересно, — подумала я, — бывает ли так, что один человек видит все, а другой слеп, как котенок? Наверное, если очень постараться, я тоже могу что-то понять?»
Сделав вид, что мне срочно кое-куда надо, я скорым шагов двинула в глубь неприветливой рощи. Птицы не стрекотали, стоял полный штиль. Листья, точно вырезанные из картона, сплетались в густые кроны, защищая землю от живительного солнечного света. Или эта земля не любила свет? А что же она любила? Кровь? Человеческое мясо? Присев, я погладила рукой редкий низко стелющийся мох необычного розоватого цвета. Нет, ничто во мне не дрогнуло. Все мои чувства молчали. Если бы я очутилась в этом месте, не зная предысторию, поняла бы хоть что-то? Едва ли.
Задумавшись, оперлась о дерево, машинально провела рукой по шершавой коре и больно укололась. Черт. Откуда здесь это? На высоте пояса, чуть выше, в ствол был вбит приличных размеров гвоздь с неровной шляпкой, о выступ которой я и задела ладонью. Гвоздь почти новый, он еще не успел проржаветь и даже потемнеть. Я нашла улику? Это железяка тут явно не спроста. Вот так бывает — один умеет чувствовать, а другой находить.
Гордая собой, собралась было уже кричать Марко, но он сам спешил ко мне вместе со Стивом.
— Смотрите, — тихо сказала я им и показала на гвоздь. Что-то они скажут?
Марко коротко переговорил со Стивом и улыбнулся.
— Оставьте, Настя. Это артефакт. Криминалист вешал на него свой фонарь.
Я загрустила, но коллеги уже тянули меня к машине. Некогда было впадать в меланхолию.
— Быстро вы управились, — заметила я.
— Да, к сожалению, по этому месту прошло уже очень много людей.
— Что, совсем никаких результатов?
— Да нет. Теперь я его узнаю.
— Узнаете кого?
— Убийцу.
— Марко, но объясните, как??
— Никакой мистики, Настя. Ровным счетом ничего таинственного и потустороннего. Я все время вам это твержу, но вы, вижу, невольно ждете от меня чуда. Все люди в известной степени отличаются друг от друга. Одни и те же действия они совершают в большей или меньшей степени отлично друг от друга. И никто не повторяется. Другой человек выбрал бы для своих целей другое место. Он оставил бы трупы чуть дальше или, наоборот, ближе к дороге. Или уехал бы к самому тупику или рискнул бы избавиться от тел рядом с основной трассой. Вариантов очень много, но именно этот вариант соответствует именно этому человеку. Степень риска, манера ориентироваться в пространстве, подсознательная тяга к правильной геометрии, в полной темноте он интуитивно выбрал круглую поляну, сделав несколько лишних шагов. Место способно дать уникальную информацию. Но для этого сюда должен прийти я, который все помнит.
В голосе Марко прозвучало некоторое самодовольство.
— Но масса деталей, — продолжил великан, — безнадежна утеряна. Я не могу восстановить его походку по сломанным веткам и по примятой траве, положение тел зафиксировано на фотографиях, но это уже не то. Ну что вы на меня так смотрите? Говорю же, ничего сверхъестественного.
Но и я, и Стив смотрели на итальянца, как на привидение. Мне вдруг стало неуютно рядом с ним. Господи, на любой мой жест не является для него секретом. Он легко может узнать, о чем я думаю по малейшему шевелению брови.
— Не смешите меня, голубушка, — хитро подмигнул Марко, — ваши мысли мне ни к чему. Я ленив и без особой надобности не утруждаю свои и без того перегруженные мозги.
Я смущенно ойкнула и скрылась в машине.
* * *
Трупы второй пары, Анны и Зигфрида Гетерс, были найдены значительно ближе к населенному пункту. И местность в этой точке просматривалась лучше, чем в первом случае. Он рисковал, наш черный человек. Пусть и редко, но машины здесь ездили даже ночью.
— Как я и думал, в нем проснулась тяга к демонстрации, — констатировал Марко, — подсознательно каждый серийник с определенного момента желает быть обнаруженным. Риск доставляет ему острое наслаждение. Первое преступление, если Арина права, и оно действительно было, он скрыл. Во втором случае постарался сделать так, чтобы трупы непременно нашли. А тела Гетерсов выбросил почти на виду. В Москве он рисковал еще больше. Ночью машину мог остановить любой гаишник. Пока логика прослеживается четко. Думаю, очень скоро мы поймаем его за хвост.
Марко не был провидцем.
Как и часом раньше, итальянец попросил ненадолго его оставить и в течении получаса чутко прислушивался к земле, принюхивался, всматривался в каждую травинку и веточку.
— Что-то новое? — спросила я, когда нетвердой походкой он подошел к машине.
— Пожалуй, — задумчиво сказал он, — но я не понимаю, как такое могло быть.
— О чем вы, Марко?
— Нет, нет, должно быть, я просто переволновался. Не сходится.
— Не сходится то?
— Картинки. Очень разные картинки. Но такое бывает. Даже компьютер дает сбои, что говорить о моей голове?
Он так и не объяснил мне ничего. В «Пантеру» решено было поехать завтра, и оставшееся до вечера время мы сидели над документами. Голова моя почти не соображала. Перелет, прогулки по темному лесу, усталость… Федоткин рассказал о том, что ему удалось узнать от немцев. Они прилежно прочесали всю местность, опросили сотни свидетелей. Исследовали все близлежащие заброшенные постройки, включая четыре коптильни. Нигде не было обнаружено ничего подозрительного. Ни следов крови, ни улик, которые свидетельствовали бы о недавних преступлениях. Может быть, Лизавета ошиблась? Но где-то он должен был убивать! Ведь не дома, не в стоящем во дворе сарае.
* * *
Катарина, соседка Полингеров и ближайшая подруга Марты встретила нас с плохо срываемым раздражением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37