А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 


Пора было идти в Елисейский дворец.

— Надеюсь, что вам не только из-за нас пришлось прийти на службу в воскресенье.
Вэллат будто не расслышал дружелюбной реплики. Коротышка из ДСТ был в его глазах не более чем посредником, получающим приказы от кого-то повыше рангом, как он сам получал приказы от президента. Если бы ему стало известно, что этот самый посредник только что ознакомился со всей его подноготной, которую многие годы копили в папке секретные службы, и ему бы передали слова Вавра насчет верхних эшелонов власти — на них, мол, давно следует посмотреть свежим взглядом, — то, без сомнения, он отнесся бы к Бауму несколько серьезнее. А уж если бы он узнал, что его досье содержит мельчайшие подробности одной его юношеской любовной истории, отнюдь не с девушкой, а с на редкость красивым мальчиком, тогда, возможно, лед бы растаял и Вэллат перестал бы демонстрировать глубочайшее чувство собственного достоинства. Что касается Баума, то он не придавал значения такого рода мелким уколам. Папка содержала исчерпывающие сведения о семейной жизни Вэллата и кое-каких его интрижках на стороне, но столь ярких эпизодов в ней больше не отмечалось. Тем не менее, подумал Баум, трудно тебе было бы, приятель, сохранять величественный вид, если бы ты знал, что собеседнику твой самый тайный грех известен, а ты его секретов не ведаешь.
— Я получил то, что вас интересует, — произнес Вэллат, открывая средний ящик стола. Он вынул целлофановую папку, в которой лежало несколько листков бумаги. Верхний он протянул Бауму.
— Это состав комитета обороны. Крестиком я пометил тех, кто присутствовал на июньском совещании. Этого достаточно?
— Вполне. Я вижу, вы указали должность каждого и его функции. Это очень полезно.
— Вот даты двух последних встреч и предполагаемая дата следующей, а также, как видите, адреса. С тех пор как нынешний премьер-министр занимает этот пост, они проходят на улице Матиньон. — Он протянул второй листок.
— Так встречи проходят не в президентском дворце?
— Только если сам президент присутствует — это бывает не всегда.
Он протянул через стол еще один листок.
— Здесь все, что вы хотели знать о протоколах. Только двое ведут записи: секретарь министра обороны и я. Если президент сочтет официальный протокол недостаточным, он может прибегнуть к моим записям. Они не перепечатываются, а просто хранятся в моем личном сейфе. Протоколы секретаря министра обороны размножаются: с текста снимается восемь фотокопий — по числу постоянных членов комитета. Но только четверо из них получают протоколы, в которых записаны принятые решения.
— Это почему же?
— Потому что это наиболее важные сведения, их следует знать лишь этим четверым.
— А куда деваются рукописные тексты вашего коллеги?
— Не знаю. Могу спросить.
— Пожалуй, не надо, — сказал Баум.
— Каждый из тех, кто получает протоколы, должен их прочесть, подписать и вернуть секретарю министра. Там их подшивают и хранят в сейфе. Единственное исключение — экземпляр, предназначенный для президента. Его я храню здесь. — Он показал на квадратный сейф в углу комнаты.
— Если бы вам кто-нибудь сказал, господин Вэллат, что протоколы оказались совсем в другом месте, очень бы вас это удивило?
Длинное аскетичное лицо не выразило никакого интереса. Бауму подумалось, что долгие годы наблюдения за жизнью высших политических кругов и за скрипучим ходом колес в государственном механизме отучили его собеседника от проявления каких бы то ни было чувств — разве что легкого неудовольствия.
— Это вполне возможно, не вижу особых причин для удивления. Когда документы циркулируют в правительственных кругах подобным образом, всегда есть риск. Но это было бы серьезным нарушением порядка.
— А если бы речь зашла именно о вашем экземпляре, о том, за который отвечаете вы?
— Это абсолютно невозможно, — произнес Вэллат спокойно, без волнения. Самоуверенность служила ему надежной защитой.
— Понимаю. Что же касается других копий… Это возможно, стало быть?
— Не так уж невозможно.
— По вашему мнению, который из экземпляров скорее всего мог бы… — Баум намеренно не закончил фразу.
— У меня нет такого мнения, сударь.
— На каждой копии проставляется имя или инициалы лица, которому она предназначена, так?
— Только инициалы. В особом квадратике на первой странице. Например, АП/МО означает Амбруаз Пеллерен министр обороны. Ниже — имя того, кто скомпоновал и отпечатал протокол. Видите, на каждой копии есть ссылки на двух лиц: первые на всех копиях разные, а вторые одинаковы. Из чего вы можете заключить, что первые впечатываются отдельно в каждый экземпляр.
— Не могли бы вы показать мне это на том экземпляре, что хранится у вас?
— Меня не уполномочили показывать вам государственные документы.
— Ну что ж! — Баум просмотрел записи, остановился на списке членов комитета. — Я вижу, что на июньской встрече присутствовали премьер-министр, министры обороны, финансов и внутренних дел, начальник генерального штаба, еще один генерал, секретарь из министерства обороны и вы. Это обычный состав?
— Обычно бывает человек десять — двенадцать. В этом списке восемь. Остальных вызывают в комнату, когда обсуждаются определенные темы. Но в июне никого таким образом не вызывали.
— Почему?
— В соответствии с повесткой дня. Я не имею полномочий затрагивать эту тему.
Президент правду сказал: не тот это человек, чтобы вести беседу без специального на то указания. Для Баума сейчас это значения не имело: он и так знал, что обсуждалось в июне. Никаких дополнительных сведений собравшимся не потребовалось, поскольку заседание целиком было посвящено отношению с силами НАТО и ядерной политике НАТО, — следующее совещание под председательством самого президента должно было выработать основную линию. Соблазнительный кусочек для передачи Советам, если кто-то из присутствующих жаждет получить звание полковника КГБ и дачу в окрестностях Москвы.
Но сумка мотоциклиста заключала в себе нечто большее.
— Мне известно, что комитет обсуждал замену генерала Лапуанта на посту начальника генерального штаба и что к протоколам был приложен перечень четырех возможных кандидатов с характеристиками на каждого.
С тонких губ Вэллата слетело только одно слово:
— Верно.
— И эти две странички были розданы членам кабинета тем же манером?
— Да.
Теперь Баум узнал все, что требовалось.
— Благодарю вас, сударь, — сказал он, вставая и протягивая собеседнику свою толстую руку. Вэллат, тоже поднявшись, обменялся с ним коротким рукопожатием и слегка поклонился.
— Если еще что-нибудь, что я могу и вправе… — Он произнес это без энтузиазма.
Спускаясь по широкой лестнице Елисейского дворца, Баум обратился мыслями к трагедии, о которой шумела пресса, — к взрывам на Конкорд и на аллее Альберта Первого. Мнение было единодушным: дело рук «Красных бригад». Однако пока ни одна из известных ультралевых организаций не взяла на себя ответственность. Никто не обратил внимания на звонок в редакцию «Авроры» от представителей некоей группы «Вернемся в 68-й», поскольку никто о ней прежде не слышал. Была и еще версия, вытекающая из того, что в здании, которое было уничтожено взрывом, располагался штаб федерации «Железо и сталь», а эта федерация последние полгода вела жестокую тяжбу с профсоюзом по поводу заработной платы и дополнительных льгот для работающих на ее предприятиях.
— Думать надо о том, что меня касается, и о том, что следует делать, а не о том, что я сам вообразил, — сказал себе Баум.
Пока он пересекал двор, ворота открылись и влетел сверкающий, черный, повышенной мощности «ситроен» премьер-министра в сопровождении четырех мотоциклистов. «Знал бы ты, — подумал Баум, глядя, как премьер-министр выходит и поднимается по ступеням, — знал бы ты, голубчик, что и ты сам и все правительство сидите на бочке с порохом, которая того и гляди взорвется под вашими задами, если только бедный старый Альфред Баум сделает хоть один ложный шаг».
В тот же день, чуть позже, Жорж Вавр сидел в весьма импозантном кабинете министра обороны. В некотором смысле это была вылазка на вражескую территорию, поскольку министерство обороны занималось всеми военными вопросами. Сотрудники департамента безопасности министерства внутренних дел — по сути своей контрразведчики — с великой ревностью относились к знаменитому «второму бюро» в составе министерства обороны, ответственному, согласно своему статусу, за военную разведку, но часто сующему нос в дела контрразведки, которые его касаться не должны. «Пятая колонна» в военных делах — второе бюро с его безликими полковниками, с его тайными и нередко клеветническими архивами — было постоянным оппонентом и соперником ДСТ. У бюро были преимущества, обусловленные его долгим существованием и сложившимися традициями: власть, способность инспирировать страх, создавать национальные мифы. А департамент возник сравнительно недавно, во время войны, деятельность его была скрыта от всех, что и соответствовало его задачам, и у него в коридорах власти было больше врагов, чем друзей. На счету второго бюро числилось множество скандалов, то и дело всплывали факты чудовищной некомпетентности его сотрудников, непристойные междоусобные баталии, а ДСТ ухитрялось никогда не выносить сор из избы.
Ветеран политических битв Амбруаз Пеллерен настороженно смотрел на Вавра из-под кустистых бровей. Вэллат по телефону попросил его срочно принять начальника ДСТ. Видимо, Вэллат имел в виду с глазу на глаз. Личный секретарь министра — худой, болезненного вида человек по имени Пишу, увидев входящего Вавра, поднял брови: к его изумлению, его в кабинет не позвали. В отличие от Вэллата из Елисейского дворца он жаждал участвовать во всех делах.
— Чем могу быть вам полезен, Вавр? — Голос министра звучал не то чтобы неприязненно, но уж, во всяком случае, не любезно.
— Дело весьма щекотливое и строго секретное. — Перед Вавром стояла сложная задача: рассказать министру то, что ему следует знать, и в то же время свести впечатление от услышанного к минимуму, чтобы у того не появилось искушения передать дело своему второму бюро на том основании, что если уж тут светит какая-то слава, то пусть она достанется лучше его ведомству, а не министерству внутренних дел. Между Пеллереном и министром внутренних дел Малларом не существовало ни дружбы, ни уважения, ни доверия.
— Объясните, пожалуйста.
Вавр приступил к рассказу, преуменьшая драматизм событий, где это было возможно, обходя молчанием кое-какие детали, если хватало храбрости, и всячески подчеркивая, что ответственность, возложенная на ДСТ президентом, чрезвычайно велика — выше, чем это было на самом деле.
На стене за креслом министра висело гигантское полотно, изображавшее юного Наполеона на мосту в Арколи, и Вавр с трудом переводил взгляд с героической сцены на лицо министра, хранившее скептическое выражение. Когда он закончил, наступила недолгая пауза.
— Так чьи же инициалы на попавшей к вам копии? — задал министр осторожный вопрос.
Вавр был к этому готов.
— Вы должны извинить меня, господин министр, но на данной стадии расследования входить в подробности я не могу. Президент дал строжайшие инструкции на этот счет.
Амбруаз Пеллерен пожал широкими плечами и позволил себе чуть-чуть улыбнуться.
— Вы, видимо, хотите навести кое-какие справки в моем министерстве?
— Возможно, до этого дойдет, — ответил Вавр. — В данный момент я просто проинформировал вас о том, что произошло. Я знаю, что мы можем рассчитывать на ваше содействие, если придется допросить кого-то из сотрудников министерства.
— Конечно. Обращайтесь в этом случае лично ко мне.
— Благодарю.
— Дело весьма серьезное, — сказал Пеллерен, поднимаясь и протягивая руку на прощание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37