Первое, что приходит в голову, это затея со взрывчатыми веществами, но он и сам тут большой умелец. Если это что-то масштабное, связанное с атомным оружием, у него для этого нет соответствующих устройств, аппаратуры, людей...
— Да, это вес сплошные догадки, — сказал Мак. — Зачем людям из Китая, не могущего похвастаться особыми достижениями в области ядерного оружия, передавать что-то подобное американскому агенту, даже если он изменник? Это же абсурд.
— Надеюсь, вы правы, сэр, — сказал я. — Хотя пока ясно одно: мы понятия не имеем, куда он может прыгнуть. Нам только известно, что он скоро совершит такой прыжок. В конце концов, он запер свою резиденцию в Гонолулу, оставив там покойника. Довольно скоро покойник даст о себе знать. Кстати, заодно скажите ребятам, чтобы они почистили и этот дом, когда им представится удобный случай.
— Я уже все им сказал, — ответил Мак.
— Из всего этого можно сделать вывод, сэр, что он предпримет какие-то действия в пределах ближайших сорока восьми часов. Вы по-прежнему поддерживаете с ним официальный контакт?
— Отчеты из Тихоокеанского региона приходят по расписанию.
— Естественно. Зачем ему вызывать лишние подозрения, прекратив их? Но я не сомневаюсь, что вам не удастся выйти с ним на связь лично.
— Я и не пытался. Лучше оставить его в покое. — Поколебавшись, Мак добавил: — Вы слишком сильно рассчитываете на эту девушку. Вы отдаете себе в этом отчет, Эрик?
— Нет, сэр, я как раз слишком слабо на нее рассчитываю. В этом все и дело.
— В каком смысле?
— Господи, я вовсе не желаю рисковать больше, чем необходимо. Если бы я знал, что она добралась до базы и сможет сделать все, что нужно, сама, я бы с удовольствием не ввязывался во все это. Мне совершенно не хочется попадать в руки Монаха. Но Джилл — хрупкий "тростник. Готов заключить пари, что она не сможет провернуть операцию сама, даже если окажется в нужном месте в нужное время. Она хорошая девочка, и у нее похвальные намерения. Она выглядит как храбрая юная богиня, и все же ее сила духа оставляет желать лучшего. Вспомните, как она пыталась добиться от вас обещания не ставить ее покой под угрозу. Вспомните, как мне пришлось пристыдить ее, прежде чем она согласилась мне помогать. Она просто студентка, которая играет в разведчицу. Она не сделает ни шагу, если рядом будет некому держать ее за руку. Да и тогда остается только надеяться, что она найдет в себе силы вынуть нож, когда настанет время перерезать веревки.
— Ясно, — сказал Мак и замолчал. Я отчетливо представлял его там, в Вашингтоне, за тысячи миль отсюда, хмурящегося в своем кабинете. — Значит, это лишь осложняет вашу задачу.
— Есть, правда, один момент, о котором я не упомянул.
— Какой?
— Я обещал прийти ей на помощь, если мне это удастся. — Мак издал нечто похожее на фырканье. Он явно принимал мои обещания Джилл не больше всерьез, чем свои обещания мне. Что ж, честь не самое главное в нашей работе. Я сказал: — Итак, сэр, я передам привет от вас Монаху, если представится такой шанс. Я заканчиваю, сэр.
Выйдя из будки, я увидел моего пирата в дверях салуна. Он решительно не желал на меня смотреть. Я же с помощью бармена договорился с одним молодым человеком, который за весьма приличное вознаграждение согласился прокатить даму и джентльмена по ночному океанскому простору. Затем я двинулся к “джипу”, ненавязчиво сопровождаемый пиратом. Однако он не сделал попытки тоже сесть в машину и двинуться за мной. Похоже, он действовал исключительно в пределах города Лахаина, и теперь ему оставалось добраться до телефона и сообщить Пресману, что я сделал все, что хотел, и теперь возвращаюсь назад, в отель.
Добравшись до отеля, я посмотрел на часы и удивился тому, как еще рано. Погибли люди, разворачивались операции, от которых зависели судьбы целых наций, а было всего-навсего начало десятого. Я проверил, нет ли на мне пятен крови или грязи, а также продет ли пояс во все петли. Я взял свой револьвер у Рога. Он так и не выстрелил из него, и хорошо сделал, потому что все равно толку от патронов не было бы.
Потом я подумал, не захватить ли мне и оружие Фрэнсиса, но в конце концов решил обойтись одним револьвером, из которого нельзя было стрелять. Мне ведь предстояло иметь дело с дамой, из-за которой я, собственно, и разрядил его. Впрочем, сейчас я снова начинил его настоящими патронами и пошел разбираться с остальными.
Глава 19
Они не создали мне никаких препятствий. Изобел сидела и ждала меня, где ей было ведено. Пресман нес вахту на боковой террасе, как и прежде. Никаких особых предосторожностей с его стороны я не заметил. Я убедился в этом, использовав несколько разных наблюдательных пунктов в отеле.
Что ж, они не видели причин проявлять излишнюю осторожность. Я посвятил их в план своих действий и пока неукоснительно ему следовал.
Я доехал до Лахаины, по пути избавился от хвоста, как и обещал. Правда, появились еще кое-какие детали, но они были не в счет. Опять-таки я нанял катер в Лахаине, оговорив с владельцем наличие двух пассажиров — мужчины и женщины. Теперь же я вернулся, чтобы переодеться, забрать свою даму и вывести из игры Пресмана так, чтобы он не помешал нам совершить морскую прогулку. Конечно, последнее не устраивало Пресмана, но Изобел явно убедила его, что ему будет сделан укол, который усыпит его на пару часиков, и потому он согласился принять участие в игре. Тем временем его подручный-пират в Лахаине готовился подхватить нас, когда мы появимся у причала.
Мне опять стало грустно. Пресман, похоже, был достаточно компетентным сотрудником, как и Ханохано. Но они плохо прочитали мое досье. Они должны были знать, что я не стану играть по правилам в игру, в которой нет правил. Монах, конечно, не совершил бы подобной ошибки, но его с ними не было и некому было их предупредить.
Я продолжил наблюдение.
Торопиться мне было некуда. Рядом с Пресманом был занят лишь один столик. Но вскоре парочка, сидевшая там, поднялась и ушла. Это было мне на руку. Когда я прошел через распахнутые двери, Пресман даже не повернул головы в мою сторону. Его человек из Лахаины, разумеется, предупредил, что я возвращаюсь, но откуда ему было знать, что у меня на уме? Он ожидал, что я появлюсь внизу у бокового столика, где стройная дама в нарядном платье нервным движением подносила зажигалку к сигарете, всем своим видом давая понять, что она покинута и терпению ее приходит конец, равно как и возможности потреблять спиртное.
— Эй, Пресман, — окликнул я крючконосого. Он быстро оглянулся, начал было подниматься со стула, но опять упал на него. Он сидел, не шелохнувшись, и глядел на короткоствольный револьвер, который я прижимал к своему боку.
— Эрик, — тихо сказал он. — Что тебе надо?
— Твой гавайский мальчик был неплох, Пресман, — пробормотал я, — но все-таки он проиграл. Может, ты теперь хочешь попробовать?
Пресман был профессионалом, и мой вопрос вызвал у него улыбку.
— Нет, конечно, — сказал он. — Считай, что я испугался, приятель. Револьверы вызывают у меня страх. Видишь, я весь дрожу? Ну ладно, что мы хотим?
— Мы встаем — очень спокойно, потом возвращаемся в отель. В наш номер. То бишь в твой. И ручки держим на виду. Потому что, как только одна куда-нибудь денется, мы сразу умрем.
Он посмотрел на меня, пытаясь, похоже, понять, означает ли изменение моей программы в смысле неожиданного появления не там, где предполагала Изобел, перестановку и в других ее пунктах. Затем он покорно пожал плечами и встал. Путешествие до его номера показалось мне очень долгим. Может быть, ему тоже. У двери он вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул. Он осторожно сунул руку в карман, вынул ключ и отпер дверь. Первым зашел я, включил свет. Ничего не произошло. Тогда я вышел, жестом велел ему входить, вошел следом и запер дверь.
— На кровать лицом вниз, — распорядился я. Он стоял спиной ко мне и колебался. Ему явно хотелось посмотреть на меня, прежде чем полностью отдаться мне в руки. Но пытаться расшифровать выражение лица оппонента — занятие для дилетантов. Он же был профессионалом. Поэтому он снова пожал плечами, а потом улегся на кровать, как ему было ведено. Я сделал три быстрых шага и прижал его голову одной рукой, а другой вытащил шприц и всадил его в затылок, туда, где волосы могли скрыть след от укола.
Он понял, что его ожидает вовсе не короткий сон, а нечто более длительное. Он сделал запоздалую попытку освободиться. Он стал барахтаться, но я крепко держал его, и понадобилось несколько секунд, чтобы “лекарство” достигло мозга или сердца, где оно и сделало свое черное дело.
Я извлек иглу, а шприц положил назад в аптечку. Затем я пошел в ванную, взял салфетку и аккуратно вытер капельку крови, которая могла бы привлечь внимание к уколу на шее. Сам по себе яд практически невозможно распознать, а симптомы очень похожи на сердечный тромб — по крайней мере, так нам объяснили ребята, которые снабжали нас этим зельем. Они очень гордились своим изобретением. Что ж, мы скоро узнаем, насколько обоснована их гордость. Затем я бросил салфетку в унитаз и спустил воду, пользуясь носовым платком, чтобы не оставлять отпечатков пальцев на ручке. “Группа уборки” Мака не будет заниматься этим клиентом. Пусть его найдут те, кто должен знать, что я настроен решительно. Стало быть, покойник должен выглядеть так, чтобы полиция не смогла ничего понять.
Прежде чем уйти, я еще раз взглянул на покойника. Так уж я устроен. Я терпеть не могу тонкие натуры, которые способны уничтожать тысячи людей нажатием кнопки, но не в состоянии взглянуть в лицо своей жертве. Да, я совершил мерзкое, хладнокровное убийство, но другого выбора у меня не было. Безобидное снадобье в наших аптечках дает всего два часа сна, а если верить Фрэнсису, то его доза оказалась даже слабее. Он сказал, что проснулся гораздо раньше.
Мне же требовалось больше, чем два часа. Кроме того, надо было, чтоб все выглядело правдоподобно: я старался всеми мыслимыми и немыслимыми способами расчистить себе дорогу. Если я заявлюсь как ни в чем не бывало на базу, Монах живо смекнет, что я рассчитываю на помощь кого-то из его людей.
Конечно, мистеру Пресману не позавидуешь, но иного выхода у меня не было. От этого зависел успех операции. Ну, и еще от того, как сложится обстановка на базе, если я туда попаду.
Я взял револьвер и вытряс из барабана боевые патроны, которые вставил из уважения к Пресману. Одно дело сильный мужчина, другое — слабая — относительно — женщина, которая скорее всего не вооружена. Против нее ни к чему применять огнестрельное оружие — и вовсе уж незачем предоставлять ей шанс использовать твой же револьвер против тебя. Но сам по себе револьвер может спровоцировать ее и окончательно выдать себя и свои намерения. Я пошел к Изобел.
Когда я появился на террасе, она подписывала очередной счет.
— Сколько же можно пропадать? — фыркнула она, когда я уселся на стул рядом. Я вспомнил, что велел ей встретить меня в штыки по возвращении. Она продолжала с весьма правдоподобной злостью: — Ты знаешь, сколько я здесь сижу? Если ты думаешь, что я прилетела сюда из Гонолулу, чтобы просто...
— Пресман умер, герцогиня, — тихо сказал я. Даже темные очки не могли скрыть от меня удивление и испуг в ее глазах. Я также заметил, как она украдкой посмотрела на верхнюю террасу. Она облизала губы и заговорила. Злость в ее голосе как ветром сдуло.
— Я... я не понимаю, о чем ты, Мэтт. Кто умер?
— Хватит, — оборвал я ее. — Не надо притворяться. Его нет в живых. Я только что прикончил его. Давайте прогуляемся к морю, и я расскажу все подробнее. — Она не двигалась до тех пор, пока я, поднявшись со стула, не сделал ей резкий знак рукой. Она стала выбираться из-за стола довольно неуверенно, и я решил помочь ей, вложив ей в руку белую сумочку.
— Спокойней!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29