Если Франсис высунется на улицу, он последует за ним.
Второго выхода в доме не было. Более поздней постройки, чем дома проспекта, он возвышался над ними на три этажа.
Существовал только один путь. Коплан нашел его уже три месяца назад, когда изучал возможности тайного бегства, и решил воспользоваться им сейчас.
Он прошел на кухню и поднял фрамугу. Опустилась ночь. В окнах соседних домов, выходящих на параллельную улицу, сквозь шторы пробивался свет.
Коплан встал на подоконник и ухватился за трубу мусоропровода, но она была совершенно гладкой и уцепиться можно было только за стык двух секций, окруженный цементным пояском.
Коплан несколько секунд оставался неподвижным, вглядываясь в темноту. От крыши стоявшего вплотную соседнего дома его отделяли добрые десять метров.
Стиснув зубы, он встал на цыпочки, вытянулся насколько мог, ухватился за соединительный пояс левой рукой, поручил свою душу Богу и, держась правой руку за раму окна, выбросил ноги в сторону трубы и обхватил ее коленями.
Он мог начинать спуск, но неожиданно его плечо свела судорога. Сейчас абсолютно не время разбивать голову... Франсис подумал о Жинетт, о Старике и отпустил руку, крепче сжав трубу коленями. Казалось, она становилась все толще. Пойдя на риск, Коплан ускорил спуск. Ботинки уперлись в другой цементный пояс, это дало ему передышку. Он перевел дыхание и посмотрел вниз. От наклонной плоскости крыши его отделяли еще метра три-четыре.
Крепко стиснув руками гладкую трубу, Коплан сколько мог тормозил скольжение, отметив про себя, что брюки сильно пострадают.
Наконец он добрался до черепицы, несколько раз глубоко вдохнул, чтобы расслабиться, потом, пятясь на четвереньках, закончил спуск до карниза.
Улица, параллельная Куринга-роуд, была малооживленной, но до нее еще надо было добраться...
Франсис пошел по крыше, обдумывая способ спуститься на землю на некотором расстоянии от своего дома. Он переходил с крыши на крышу, не видя ничего, кроме водосточных труб, надежность которых не внушала ему доверия. Наконец он обнаружил пожарную лестницу, но ее первые ступеньки находились на уровне окна верхнего этажа.
Сев на край карниза, Франсис решил, что можно попытаться. Толстый кабель телевизионной антенны, закрепленный на печной трубе" не выдержал бы долго его вес, но на долю секунды мог стать поддержкой.
Коплан взялся одной рукой за крюк, удерживавший водосточную трубу, а другой за кабель.
Через секунду, вися между небом и землей, он взмахом ног толкнул себя к подоконнику, приземлился на него и благодаря кабелю сумел не нырнуть вниз головой. От этих акробатических упражнений у него захватило дух.
Взявшись за первую ступеньку пожарной лестницы, он испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Как только пульс вернулся в более-менее нормальный ритм, Франсис начал изучать улицу, чтобы не наткнуться на полицейского или просто прохожего.
Выждав момент, он стал быстро спускаться по лестнице, заканчивавшейся в четырех метрах над землей. Наконец он ловко спрыгнул на тротуар.
Убедившись, что никем не замечен, он отряхнулся и пошел к углу, повернув в противоположную Куринга-роуд сторону, чтобы выйти на оживленную артерию.
Он быстро поймал такси, сел в машину и назвал адрес:
— Мельбурн-роуд, дом пятьсот девяносто восемь.
Глава 4
Да, слова инспектора Чепса многое открыли Коплану. Предостерегая его против Энн Лекстер, Чепс дал понять ему: первое — Фоллс занимался сомнительными делами, которые могли стать причиной его смерти; второе — спецотдел допускал, что Энн Лекстер могла быть связной между Фоллсом и людьми, интересующимися информацией, которая была доступна ему на заводе.
После ухода Фоллса со сцены те же самые люди должны были перенести свое внимание на его преемника, то есть Делькруа. Рассуждая логически, можно было заподозрить их в похищении Жинетт: они пытались получить через нее информацию, которую не мог поставлять покойный «корреспондент».
Такси остановилось. Коплан расплатился и пошел пешком по Мельбурн-роуд к дому шестьсот тридцать два.
Это тихое предместье, неярко освещенное высокими фонарями, напоминало жилые кварталы английских или американских городов: вдоль тротуаров улиц, пересекающихся под прямым углом, располагались небольшие коттеджи, окруженные лужайками. Каждый дом имел гараж, и на улице стояло очень мало машин.
Одна из них стояла перед домом шестьсот тридцать два. Ее владелец не выключил фары.
Коплан оглянулся вокруг, прошел по дорожке к дому Энн Лекстер. Он не стал сразу пытаться проникнуть внутрь, а решил обойти бунгало.
Сквозь плотные шторы на широких окнах первого этажа пробивался свет. Бесшумно подкравшись ближе, Франсис заглянул в узкую светящуюся щель.
Он мог видеть только пару красивых женских ног в элегантных туфлях, стоящих на ковре перед большим креслом из черной кожи. Потом в узком зрительном пространстве раза два-три прошли мужские ноги. Их хозяин расхаживал по комнате.
На улице послышались шаги. Коплан спрятался в тень, а когда они затихли, закончил обход дома.
Заметив приоткрытую фрамугу, он поднял ее повыше и прислушался. Звуки разговора в гостиной долетали неясно, и он не мог разобрать слов. Он влез в темную кухню, подошел к двери и прижался к ней ухом.
— ...терять время, — недовольно говорил хриплый мужской голос. — Мы из нее ничего больше не выжмем. Она уже в плохом состоянии, я не знаю, сможем ли мы дольше держать ее у себя.
— Насколько я знаю твоих верных помощников, они не скучали, — с издевкой сказала женщина. — Все они скоты... Они надеялись проучить и меня в тот день, когда...
Кровь ударила Коплану в голову. Выхватив пистолет, он резко распахнул дверь. Рука Вилли Клюга быстро метнулась к подмышке.
— Не двигаться, — приказал Франсис, готовый выстрелить. — Мне надо сказать вам пару слов.
Клюг выпучил глаза, покраснел и медленно поднял руки. Ошеломленная Энн Лекстер глубже вжалась в кресло. Ворвавшийся мужчина был того же роста, что и человек, отнявший у нее фотографии Фоллса... Хотя нет, это не он.
— Лицом к стене, — приказал Коплан. — Вы тоже, мисс Лекстер.
Его окаменевшее лицо не оставляло ни малейшего сомнения в его решительных намерениях. Блондинка поспешно подчинилась, но менее впечатлительный Клюг решил сыграть ва-банк и бросился в ноги противнику. Столь же проворный, как и американец, Франсис отскочил назад и, когда Клюг приземлился на ковер, ударил его ботинком в лицо.
Ослепнув от боли, Клюг прижал к лицу обе руки и перекатился на спину. Франсис нагнулся и оглушил его ударом рукоятки в лоб.
Энн воспользовалась этим, чтобы схватить большую китайскую вазу и бросить в голову незнакомцу. Но тот, заметив движение тени, отодвинулся на десятую долю секунды раньше, чем ваза закончила свой полет, и она приземлилась на грудь Клюга.
Коплан повернулся лицом к разъяренной девице, уже искавшей другой метательный снаряд. Не испытывая к красотке особой нежности, он влепил ей великолепный удар, и она отлетела к стене и свалилась на пол с грацией тряпичной куклы.
Клюг сел, мотая головой. Вмешательство Энн спасло его от потери сознания, которую ему готовил Коплан. Он снова попытался выхватить свой «кольт», но получил ногой по руке, а потом удар рукояткой пистолета по макушке. Ему показалось, что голова раскалывается, и он провалился в беспамятство.
Прежде всего Франсис обезоружил противника.
Гость Энн Лекстер явно не принес микрофильм, отнятый у Жинетт, в дом, где конкурент уже завладел однажды снимками Фоллса... Поскольку девица и ее приятель временно не могли отвечать на вопросы, их надо было пока обыскать.
Коплан тщательно опустошил карманы лежавшего без сознания мужчины. Из документов, лежавших в бумажнике, выяснилась личность этого субъекта: Клюг Уильям, родился в Цинциннати, США, шестнадцатого мая тысяча девятьсот тридцать второго года. Визитная карточка на имя Клюга сообщила, что он менеджер компании, занимающейся морскими перевозками, и проживает по адресу Кромвель-стрит, дом девятьсот восемьдесят шесть.
Сколь ни драматична оказалась бы судьба Жинетт, в первую очередь следовало найти микрофильм.
Две фразы, подслушанные Франсисом, подтверждали, что Клюг руководитель группы, а поскольку Жинетт похитили только накануне, микрофильм мог все еще оставаться у Клюга.
Сгорая от нетерпения, Коплан все же из предосторожности сначала связал пленников телефонным проводом и начал искать сумочку Энн. Он нашел ее в ящике стола и стал изучать содержимое.
Он не нашел ни писем, ни каких-либо записей, которые могли доказывать, что молодая женщина поддерживала отношения с Маркусом Фоллсом, или указаний, на какую организацию она работала. Но она была американкой, как и Клюг, а это наводило на мысль, что оба работают на одну из вашингтонских спецслужб... вот откуда осторожность Чепса!
После поверхностного обыска Коплан подошел к пленным. Лицо Клюга было бледным, из-под полуприкрытых век виднелись белки глаз, пульс бился слабо.
Американец был сильно оглушен. Чтобы привести его в чувство, требовалась медицинская помощь, но даже если бы Франсис мог ее оказать, этот человек, возможно, оказался бы не в состоянии выдержать допрос. Что касается Энн, она пострадала гораздо меньше, но наверняка не знала, куда ее шеф спрятал микропленку.
Перестав ломать себе голову, Коплан забрал ключи Клюга. Тот любезно оставил машину перед дверью, и у Франсиса было время сгонять на Кромвель-стрит.
Выбравшись из коттеджа через окно кухни, он неторопливо направился к черному «крайслеру». Вокруг он не заметил ничего тревожного. Соседи или сидели перед телевизорами, или гуляли в центре города.
Коплан сел за руль, включил зажигание. Мощный лимузин, оборудованный автоматическим включением передачи, тронулся с места почти без звука.
Двадцать минут спустя машина остановилась перед домом, где жил Клюг. Написанные рядом с кнопками звонков фамилии сообщили Франсису, что квартира американца находится на восьмом этаже.
Подойдя к двери квартиры, он прислушался. Ничего: ни голосов, ни музыки.
Используя ключ хозяина, бесшумно, как взломщик, он вошел и снова прислушался.
Убедившись, что кроме него в квартире никого нет, он включил свет и начал обыск.
Ящики, шкафы, дно стульев и столов, ковры, гардероб, туалет — все было тщательно осмотрено, но без результата.
Уже нервничая, Коплан начал открывать все коробки, попадавшиеся под руку, заглядывал за рамы картин и гравюры, залез в фотоаппарат, прикрыв рукой находившуюся в нем пленку, ощупал верхние части карниза и плафоны люстр, пролистал книги и осмотрел их корешки.
Потом он перенес поиски на кухню — поднимал крышки кастрюль, сахарниц и другой посуды.
Мало-помалу его охватило разочарование. Неужели Клюг уже переправил пленку?
Продолжая детальный обыск квартиры, Коплан взялся за холодильник, в котором лежали ростбифы, масло, банка майонеза, бутылки пива и кока-колы.
Франсис открыл дверцу морозильной камеры, в которой обычно лежит формочка для льда. В темном отделении, задней стенки которого даже не было видно, формочки не оказалось.
Ничего не оставляя на «авось», Коплан сунул внутрь руку и скоро нащупал пальцами какой-то маленький предмет. Он подкатил его к краю камеры.
Сердце Коплана на секунду замерло, когда он увидел прозрачный конверт вроде тех, которыми пользуются филателисты: тот самый, что он отдал Жинетт!
Его нервное напряжение сразу прошло. Он пересчитал кадры микрофильма. Ровно двенадцать, как и должно быть.
Он убрал находку в карман, справился с сильнейшим желанием закурить, но, желая поскорее закончить дело, избавился от мелочей, которые забрал у Клюга: пистолета, ключей, бумажника и тому подобного. Вернувшееся чувство юмора подсказало ему спрятать все это в морозильную камеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20