Мне, в сущности, все равно, что думают обо мне актеры, но тогда я точно подставлю Крана и испорчу ему репутацию.
Я, конечно, не собираюсь у него и впредь работать, но если он узнает, кто пустил утку, то я мигом вылечу из театра. А мне ведь, самое главное, не пропустить момент воровства. В театр меня пустят, домой к Крану, я вообще об этом думать не хочу, как же мне тогда засечь преступника?
Как ни крути, но в известность Крана, придется таки поставить. Может попросить его принести фигурку в театр и поставить в свой кабинет. Но предварительно показав всем сотрудникам театра. Я бы засела у него в кабинете, ожидая, когда появится преступник. Вот и все. Когда я обнаружу его, то узнаю, где он прячет фигурку голубки.
Отличный план, на мой взгляд, теперь надо придумать, как уговорить Крана, содействовать мне. Позвать Саню, он легко повлияет на него? Слишком жестоко. Воззвать к совести, ведь в больнице с тяжелым состоянием лежат две его ведущие актрисы? А есть ли у него советь? Пообещать, что после раскрытия дела, уйду из театра? Он может и так поговорить с Самсоном и выгнать меня как проф. непригодную.
А может тогда стоит пойти сразу к Самсону, поговорить, объяснить всю ситуацию? Уж он-то точно сможет повлиять на Крана. А если и директор сочтет меня за сумасшедшую? Владимир еще расскажет о моих подвигах, чего только стоит мое вчерашнее сидение на шкафу!
Пожалуй, сделаю так: надавлю на что только можно у режиссера, а если он будет непреклонен и не пожелает содействовать поимке преступника, то пойду, наверх, к Самсону Павловичу.
На том и остановив свой выбор, я, порядочно отмокнув, вылезла из ванны. Закутавшись в махровое полотенце, побежала в свою комнату – пора одеваться. Выбрав не очень яркий, даже скорее обыденный наряд – джинсовые бриджи и легкую кофточку кораллового цвета, я подкрасилась, причесалась и пошла на выход.
Поскольку я поспала немного больше, чем ожидалась, то не попала ни в одну пробку. Дороги были свободны, и на них главенствовал общественный транспорт. Добравшись до театра, я с опаской прошла в гримерную. Мало того, что там кто-то вчера был без моего ведома, так и еще тот паук! Я осторожно осмотрелась: вроде все так же, как и вчера.
Не рискнув более оставлять здесь свою сумку, я направилась прямиком к Владимиру Крану, у меня к нему серьезный разговор!
Глава 8
Полная энтузиазма (я искренне верю и надеюсь, что убедить режиссера мне все-таки удастся) я стояла перед дверью режиссера. Собравшись с духом, я постучала. Но никто не крикнул «Входите» или «Открыто». Я не стала долго томиться ожиданием и распахнула дубовую створку. Кабинет был пуст.
Куда же он делся? А вдруг он заболел или отпросился у Самсона? Времени ждать нет! Я и так и не сразу догадалась, про его собственную фигурку, поэтому промедления чреваты дальнейшими осложнениями.
Я побежала к входу, там как всегда восседала на высоком стуле баба Паша.
– Скажите, а Владимир Кран сегодня приходил?
– Да! – оторвавшись от свежей газеты, ответила вахтерша, – самый первый сегодня. А чего его в кабинете не нашла?
Я кивнула.
– Так он может где угодно быть. И у Самсона Павловича, и малом зале, либо с актером каким-то разговаривает, объясняет, что и как лучше сделать. Можешь также в декораторской посмотреть. Кран сам любит участвовать в выборе задних планов. Даже на репетиции бывает, реквизит носит. Одно могу тебе сказать точно, как пришел с утра, так ни разу не выходил из здания.
– Откуда вы все знаете? – поразилась я, – вы же все время тут!
Прасковья по-старушечьи вздохнула и засмеялась:
– Работа у меня такая! Все знать и за порядком следить!
К Самсону я пока заходить не решилась, поплутала немного по коридорам, останавливаясь у каждой гримерки. Но услышав голоса, ни в одном не признала режиссерский.
По совету пенсионерки я заглянула в декораторскую. Признаюсь, делать мне это не очень хотелось. Сразу вспоминалась бедная Нина, которую обнаружили именно здесь. А еще больше пугал тот факт, что преступник, совершивший это, так и не найден.
Отварив дверь, я осторожно вошла в помещение. Здесь уже горел свет. Ходить здесь немного затруднительно по причине того, что декорации и реквизиты сложены не по какому-то логическому принципу, а попросту навалены. Из-за этого, порой не видно, что располагается следом или остаются слишком узкие проходы.
Как, например, здесь у самого входа стоит рояль (не представляю, как его сюда вообще закатили, здесь такой тесный дверной проем, складывается ощущение, что его разворачивали боком), чуть дальше идет шкаф, тоже весьма внушительных размеров. В полуметре от последнего на полу навалены доски, обшитые голубой тканью. На них кто-то сложил игрушки, шляпы и детскую коляску, которая в любую минуту готова скатиться.
Набравшись смелости, я дошла до досок, дальше идти не хотелось. Я решила просто крикнуть Крана, если он где-то в глубине помещения, то должен услышать меня.
Но после пяти попыток, я так ничего и не услышала в ответ. Вот и замечательно не надо будет идти, точнее, пролезать среди всего этого хлама.
Неожиданно уже стоя у самого выхода, я услышала тихий стон. Мне показалось? Я затихла, даже перестала дышать, но ничего не происходило. Неужели у меня начались глюки. Я встряхнула головой и взялась за ручку двери, но тут же услышала стон снова. Нет, так уходить нельзя. Я перекрестилась и вновь пошла в эти «заросли». Чуть не зацепившись за кривую дощечку, покрашенную в темно-синий цвет (очевидно, это кусочек моря, где же его остальная часть, пострадала во время спектакля?), я наткнулась на чью-то ногу. Еле сдержав крик, я тихонько наклонилась и потрогала ее. Совершенно не могу понять, зачем я это делала. Словно пыталась по обувке идентифицировать человека.
С брезгливостью, я взяла ботинок, явно мужской и повернула к себе, нога незамедлительно дернулась. Я перепугалась и упала на попу.
Человек жив? Но кто это? Неужели совершенно новое преступление? А вдруг это Кран? И я слишком поздно придумала свой план по поимке вора. Вдруг он опередил меня и уже завладел фигуркой голубя? Надо посмотреть!
Дело в том, что я могла наблюдать лишь ступню, остальное скрывала длинная тряпка. Чтобы не пугаться еще больше, я, крепко ухватив за ее кончик, резко дернула ее и откинула в сторону.
Владельцем ступни оказался Степан Иванович, наш декоратор и осветлитель. Но что с ним? Не вижу следов крови и ушибов, что с ним сделали. Неужели он тоже обладает дорогостоящей фигуркой. Такое впечатление, что такую статуэтку не имею только я!
Я легонько потрясла техника за плечо.
– Степан Иванович, вам плохо?
Он не отзывался, а сидеть на корточках возле него, уже затекли ноги. Я встала и оглянулась в поисках воды. Вдруг она здесь есть? Мне же надо привезти его в чувство.
Бутыли с водой я не обнаружила, зато увидела емкость с горячительным. Чтобы удостоверится в своей догадке, я сначала понюхала бутылку, затем нагнувшись, декоратора – запах одинаковый!
Я распрямилась и укором посмотрела на осветлителя.
– Ну, как же можно, Степан Иванович! На рабочем месте!
Услышав свое имя, мужчина приподнял одно веко. Представляю, какой у него, сейчас затуманенный взгляд.
– Ноги? Вы чего пришли? Я вас не звал! – и закрыл глаз снова.
– Я не ноги, А Кира, я конечно, новый здесь человек, но не надо меня путать!
Мужчина вновь открыл тот же саамы глаз.
– Ноги, вы, по-моему, стали очень разговорчивыми!
Я внимательно посмотрела на декоратора. Он находится в положении полулежа, и как раз напротив его глаз находятся мои ноги. Кроме того, я сегодня в бриджах, штанины которых заканчиваются в пределах коленки. Вот почему он так меня называет! Поднять взгляд выше, у него просто нету сил.
– Ноги, – снова ожил Степан Иванович, – сходите, пожалуйста, за пивом! Я вам потто массаж сделаю! Обещая, – заплетающимся языком просил Степан Иванович.
– Нет! Я вам советую идти домой!
– Ноги, вы что обалдели! – открылся даже второй глаз.
– Будете грубить, позову Самсона Павловича!
– Не надо! Ноги, хватит вредничать! Как будто в первый раз. Ладно, уж куплю вам зеленые туфли как вы просили на прошлой неделе.
Так, это мне уже не нравится, никакого прошлого раза точно не было и болотные босоножки мне стопроцентно никогда не были нужны. Если у этого типа первые симптомы белой горячки, то пора завершать нашу содержательную беседу.
Я развернулась на каблуках и пошла прочь.
Степан Иванович тут же среагировал:
– Ноги, куда пошли? Эй, вернитесь. Я еще не закончил разговор! Ноги!!!
Крикнув меня (правильнее будут сказать мои ноги) еще несколько раз, мужчина успокоился и захрапел.
Когда я во второй раз открыла дверь в кабинет режиссера, то увидела именно того кого искала. Но при виде меня, у Крана не возникло даже подобие улыбки.
– Приветствую! – сказала я как можно более дружелюбно и подтвердила благие намерения, широкой улыбкой.
Кран лишь кивнул. Я ожидала несколько иной эффект, я очень верю в силу своей улыбки!
– У меня к вам беседа, – сказала я и села на стул напротив режиссера
– Еще один? Кира, мне уже становится страшно. Давайте не будем
– Придется, Владимир. Иного выхода я просто не вижу.
Кран заметно напрягся. Он явно был не настроен на разборки, крики и мои прыжки.
– Для начала я хочу вас попросить мне говорить только правду и ничего кроме оной! Особенно на первый вопрос! Договорились?
– Что еще за штучки? Опять что-то задумали?
– Да, задумала, для вашей же пользы. А ну-ка отвечайте, – я, резко дернувшись, облокотилась на его стол, – Вы похищаете фигурки животных?
Режиссер испуганно помотал головой, а потом, опомнившись, возразил:
– Да как вы смеете! Что за обвинения!
– Я вам верю. Не надо кипятиться, – успокаивала я мужчину, – это была проверка. Вы ее прошли успешно.
– У меня создается впечатления, Кира, что вы вовсе не актриса, а сотрудник ФСБ. Что за поведение, намеки, разговоры? Нормальные люди себя так не ведут! – Кран повадил по воздуху пальчиком.
– Нормальные люди не совершают преступления. Сейчас я расскажу вам историю и очень надеюсь на ваше понимание и помощь. Слушайте.
Как ни странно, Владимир даже не подумал возражать, а поудобней устроившись в своем крутящемся кресле, слушал меня очень внимательно. Надеюсь, я не просчиталась и Кран и в правду не имеет никакого отношения к этим кражам и нападениям.
Рассказывала я все в подробностях, кран немного засмущался и покраснел, когда речь зашла о нем, но все равно, ни слова не проронил. Закончить я решила предложением по ловли преступника.
– Вы приносите свою фигурку в театр и говорите, что она очень ценная, и вы расцениваете ее как талисман к новому сезону. Она будет наблюдать за репетициями, и спектакль пройдет на «ура». Преступник, хорошо разбирается в этих статуэтках и несказанно обрадуется свалившейся удачи и обязательно попробует похитить и ее. Но мы, же умнее и будем сидеть в засаде. Когда преступник попытается совершить задуманное, мы будет тут как тут и поймаем негодяя с поличным. Милиции останется, потом только защелкнуть на его запястье наручники. Ну как?
– Может опустить первую часть плана и сразу позвать милицию?
– Нет! – твердо ответила, – так не пойдет. Я не думаю, что они мне поверит, у меня нет никаких доказательств, только устные свидетельства и собственные догадки. Кроме того, они ведут эти дела и, насколько мне известно, не сильно сдвинулись в расследовании. К тому же если здесь будут постоянно сновать оперативники, то преступник не высунет и носа, не будет он так сильно рисковать из-за этой фигурки. Он напал на Нину и Клавдию Исааковну и не будет наказан, неужели вы допустите это?
– А вы уверены, что это не будет угрожать и нашей с вами безопасности?
– Для храбрости могу позвать друга боксера. С ним будет уверенней сидеть в засаде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Я, конечно, не собираюсь у него и впредь работать, но если он узнает, кто пустил утку, то я мигом вылечу из театра. А мне ведь, самое главное, не пропустить момент воровства. В театр меня пустят, домой к Крану, я вообще об этом думать не хочу, как же мне тогда засечь преступника?
Как ни крути, но в известность Крана, придется таки поставить. Может попросить его принести фигурку в театр и поставить в свой кабинет. Но предварительно показав всем сотрудникам театра. Я бы засела у него в кабинете, ожидая, когда появится преступник. Вот и все. Когда я обнаружу его, то узнаю, где он прячет фигурку голубки.
Отличный план, на мой взгляд, теперь надо придумать, как уговорить Крана, содействовать мне. Позвать Саню, он легко повлияет на него? Слишком жестоко. Воззвать к совести, ведь в больнице с тяжелым состоянием лежат две его ведущие актрисы? А есть ли у него советь? Пообещать, что после раскрытия дела, уйду из театра? Он может и так поговорить с Самсоном и выгнать меня как проф. непригодную.
А может тогда стоит пойти сразу к Самсону, поговорить, объяснить всю ситуацию? Уж он-то точно сможет повлиять на Крана. А если и директор сочтет меня за сумасшедшую? Владимир еще расскажет о моих подвигах, чего только стоит мое вчерашнее сидение на шкафу!
Пожалуй, сделаю так: надавлю на что только можно у режиссера, а если он будет непреклонен и не пожелает содействовать поимке преступника, то пойду, наверх, к Самсону Павловичу.
На том и остановив свой выбор, я, порядочно отмокнув, вылезла из ванны. Закутавшись в махровое полотенце, побежала в свою комнату – пора одеваться. Выбрав не очень яркий, даже скорее обыденный наряд – джинсовые бриджи и легкую кофточку кораллового цвета, я подкрасилась, причесалась и пошла на выход.
Поскольку я поспала немного больше, чем ожидалась, то не попала ни в одну пробку. Дороги были свободны, и на них главенствовал общественный транспорт. Добравшись до театра, я с опаской прошла в гримерную. Мало того, что там кто-то вчера был без моего ведома, так и еще тот паук! Я осторожно осмотрелась: вроде все так же, как и вчера.
Не рискнув более оставлять здесь свою сумку, я направилась прямиком к Владимиру Крану, у меня к нему серьезный разговор!
Глава 8
Полная энтузиазма (я искренне верю и надеюсь, что убедить режиссера мне все-таки удастся) я стояла перед дверью режиссера. Собравшись с духом, я постучала. Но никто не крикнул «Входите» или «Открыто». Я не стала долго томиться ожиданием и распахнула дубовую створку. Кабинет был пуст.
Куда же он делся? А вдруг он заболел или отпросился у Самсона? Времени ждать нет! Я и так и не сразу догадалась, про его собственную фигурку, поэтому промедления чреваты дальнейшими осложнениями.
Я побежала к входу, там как всегда восседала на высоком стуле баба Паша.
– Скажите, а Владимир Кран сегодня приходил?
– Да! – оторвавшись от свежей газеты, ответила вахтерша, – самый первый сегодня. А чего его в кабинете не нашла?
Я кивнула.
– Так он может где угодно быть. И у Самсона Павловича, и малом зале, либо с актером каким-то разговаривает, объясняет, что и как лучше сделать. Можешь также в декораторской посмотреть. Кран сам любит участвовать в выборе задних планов. Даже на репетиции бывает, реквизит носит. Одно могу тебе сказать точно, как пришел с утра, так ни разу не выходил из здания.
– Откуда вы все знаете? – поразилась я, – вы же все время тут!
Прасковья по-старушечьи вздохнула и засмеялась:
– Работа у меня такая! Все знать и за порядком следить!
К Самсону я пока заходить не решилась, поплутала немного по коридорам, останавливаясь у каждой гримерки. Но услышав голоса, ни в одном не признала режиссерский.
По совету пенсионерки я заглянула в декораторскую. Признаюсь, делать мне это не очень хотелось. Сразу вспоминалась бедная Нина, которую обнаружили именно здесь. А еще больше пугал тот факт, что преступник, совершивший это, так и не найден.
Отварив дверь, я осторожно вошла в помещение. Здесь уже горел свет. Ходить здесь немного затруднительно по причине того, что декорации и реквизиты сложены не по какому-то логическому принципу, а попросту навалены. Из-за этого, порой не видно, что располагается следом или остаются слишком узкие проходы.
Как, например, здесь у самого входа стоит рояль (не представляю, как его сюда вообще закатили, здесь такой тесный дверной проем, складывается ощущение, что его разворачивали боком), чуть дальше идет шкаф, тоже весьма внушительных размеров. В полуметре от последнего на полу навалены доски, обшитые голубой тканью. На них кто-то сложил игрушки, шляпы и детскую коляску, которая в любую минуту готова скатиться.
Набравшись смелости, я дошла до досок, дальше идти не хотелось. Я решила просто крикнуть Крана, если он где-то в глубине помещения, то должен услышать меня.
Но после пяти попыток, я так ничего и не услышала в ответ. Вот и замечательно не надо будет идти, точнее, пролезать среди всего этого хлама.
Неожиданно уже стоя у самого выхода, я услышала тихий стон. Мне показалось? Я затихла, даже перестала дышать, но ничего не происходило. Неужели у меня начались глюки. Я встряхнула головой и взялась за ручку двери, но тут же услышала стон снова. Нет, так уходить нельзя. Я перекрестилась и вновь пошла в эти «заросли». Чуть не зацепившись за кривую дощечку, покрашенную в темно-синий цвет (очевидно, это кусочек моря, где же его остальная часть, пострадала во время спектакля?), я наткнулась на чью-то ногу. Еле сдержав крик, я тихонько наклонилась и потрогала ее. Совершенно не могу понять, зачем я это делала. Словно пыталась по обувке идентифицировать человека.
С брезгливостью, я взяла ботинок, явно мужской и повернула к себе, нога незамедлительно дернулась. Я перепугалась и упала на попу.
Человек жив? Но кто это? Неужели совершенно новое преступление? А вдруг это Кран? И я слишком поздно придумала свой план по поимке вора. Вдруг он опередил меня и уже завладел фигуркой голубя? Надо посмотреть!
Дело в том, что я могла наблюдать лишь ступню, остальное скрывала длинная тряпка. Чтобы не пугаться еще больше, я, крепко ухватив за ее кончик, резко дернула ее и откинула в сторону.
Владельцем ступни оказался Степан Иванович, наш декоратор и осветлитель. Но что с ним? Не вижу следов крови и ушибов, что с ним сделали. Неужели он тоже обладает дорогостоящей фигуркой. Такое впечатление, что такую статуэтку не имею только я!
Я легонько потрясла техника за плечо.
– Степан Иванович, вам плохо?
Он не отзывался, а сидеть на корточках возле него, уже затекли ноги. Я встала и оглянулась в поисках воды. Вдруг она здесь есть? Мне же надо привезти его в чувство.
Бутыли с водой я не обнаружила, зато увидела емкость с горячительным. Чтобы удостоверится в своей догадке, я сначала понюхала бутылку, затем нагнувшись, декоратора – запах одинаковый!
Я распрямилась и укором посмотрела на осветлителя.
– Ну, как же можно, Степан Иванович! На рабочем месте!
Услышав свое имя, мужчина приподнял одно веко. Представляю, какой у него, сейчас затуманенный взгляд.
– Ноги? Вы чего пришли? Я вас не звал! – и закрыл глаз снова.
– Я не ноги, А Кира, я конечно, новый здесь человек, но не надо меня путать!
Мужчина вновь открыл тот же саамы глаз.
– Ноги, вы, по-моему, стали очень разговорчивыми!
Я внимательно посмотрела на декоратора. Он находится в положении полулежа, и как раз напротив его глаз находятся мои ноги. Кроме того, я сегодня в бриджах, штанины которых заканчиваются в пределах коленки. Вот почему он так меня называет! Поднять взгляд выше, у него просто нету сил.
– Ноги, – снова ожил Степан Иванович, – сходите, пожалуйста, за пивом! Я вам потто массаж сделаю! Обещая, – заплетающимся языком просил Степан Иванович.
– Нет! Я вам советую идти домой!
– Ноги, вы что обалдели! – открылся даже второй глаз.
– Будете грубить, позову Самсона Павловича!
– Не надо! Ноги, хватит вредничать! Как будто в первый раз. Ладно, уж куплю вам зеленые туфли как вы просили на прошлой неделе.
Так, это мне уже не нравится, никакого прошлого раза точно не было и болотные босоножки мне стопроцентно никогда не были нужны. Если у этого типа первые симптомы белой горячки, то пора завершать нашу содержательную беседу.
Я развернулась на каблуках и пошла прочь.
Степан Иванович тут же среагировал:
– Ноги, куда пошли? Эй, вернитесь. Я еще не закончил разговор! Ноги!!!
Крикнув меня (правильнее будут сказать мои ноги) еще несколько раз, мужчина успокоился и захрапел.
Когда я во второй раз открыла дверь в кабинет режиссера, то увидела именно того кого искала. Но при виде меня, у Крана не возникло даже подобие улыбки.
– Приветствую! – сказала я как можно более дружелюбно и подтвердила благие намерения, широкой улыбкой.
Кран лишь кивнул. Я ожидала несколько иной эффект, я очень верю в силу своей улыбки!
– У меня к вам беседа, – сказала я и села на стул напротив режиссера
– Еще один? Кира, мне уже становится страшно. Давайте не будем
– Придется, Владимир. Иного выхода я просто не вижу.
Кран заметно напрягся. Он явно был не настроен на разборки, крики и мои прыжки.
– Для начала я хочу вас попросить мне говорить только правду и ничего кроме оной! Особенно на первый вопрос! Договорились?
– Что еще за штучки? Опять что-то задумали?
– Да, задумала, для вашей же пользы. А ну-ка отвечайте, – я, резко дернувшись, облокотилась на его стол, – Вы похищаете фигурки животных?
Режиссер испуганно помотал головой, а потом, опомнившись, возразил:
– Да как вы смеете! Что за обвинения!
– Я вам верю. Не надо кипятиться, – успокаивала я мужчину, – это была проверка. Вы ее прошли успешно.
– У меня создается впечатления, Кира, что вы вовсе не актриса, а сотрудник ФСБ. Что за поведение, намеки, разговоры? Нормальные люди себя так не ведут! – Кран повадил по воздуху пальчиком.
– Нормальные люди не совершают преступления. Сейчас я расскажу вам историю и очень надеюсь на ваше понимание и помощь. Слушайте.
Как ни странно, Владимир даже не подумал возражать, а поудобней устроившись в своем крутящемся кресле, слушал меня очень внимательно. Надеюсь, я не просчиталась и Кран и в правду не имеет никакого отношения к этим кражам и нападениям.
Рассказывала я все в подробностях, кран немного засмущался и покраснел, когда речь зашла о нем, но все равно, ни слова не проронил. Закончить я решила предложением по ловли преступника.
– Вы приносите свою фигурку в театр и говорите, что она очень ценная, и вы расцениваете ее как талисман к новому сезону. Она будет наблюдать за репетициями, и спектакль пройдет на «ура». Преступник, хорошо разбирается в этих статуэтках и несказанно обрадуется свалившейся удачи и обязательно попробует похитить и ее. Но мы, же умнее и будем сидеть в засаде. Когда преступник попытается совершить задуманное, мы будет тут как тут и поймаем негодяя с поличным. Милиции останется, потом только защелкнуть на его запястье наручники. Ну как?
– Может опустить первую часть плана и сразу позвать милицию?
– Нет! – твердо ответила, – так не пойдет. Я не думаю, что они мне поверит, у меня нет никаких доказательств, только устные свидетельства и собственные догадки. Кроме того, они ведут эти дела и, насколько мне известно, не сильно сдвинулись в расследовании. К тому же если здесь будут постоянно сновать оперативники, то преступник не высунет и носа, не будет он так сильно рисковать из-за этой фигурки. Он напал на Нину и Клавдию Исааковну и не будет наказан, неужели вы допустите это?
– А вы уверены, что это не будет угрожать и нашей с вами безопасности?
– Для храбрости могу позвать друга боксера. С ним будет уверенней сидеть в засаде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44