– Но следующим за Дювивье шел Рибо. Все были уверены, что…
– Да, я знаю, знаю. Действительно, Рибо должен был стать преемником Дювивье, но… видишь ли, наш председатель полагает, что мы этого себе позволить не можем.
– В чем дело?
– Мне неприятно говорить об этом, но ты должен понять, что после глупого скандала с Дювивье партия больше не может рисковать. Подобные скандалы не идут на пользу партии, особенно такой, как наша, за которой стоит крупная буржуазия с ее крепкими традициями.
– И вы считаете, что Рибо не сумеет погасить этот скандал?
– Именно. Так считает председатель нашей партии. Рибо уже немолод. Тридцать лет политической деятельности не могли не сказаться: с ним происходит то, что неизбежно случается со всеми опытными политиками: они плесневеют. Эти старые зубры считают, что их основная миссия – всегда что-то улаживать, стараться все и всех умиротворять. Они утратили былую энергии. Наш председатель заявил: «Мы должны забыть даже имя Дювивье. Рибо тоже ничего больше не может». Он считает, что единственный человек, который способен что-то делать на этом месте, это я. Он сказал мне: «Ты молод, смело прокладываешь себе дорогу в жизни, люди тебя уважают. Ты получишь этот пост не потому, что я твой друг и был другом твоего отца, а потому, что Ты именно тот человек, который нам сейчас нужен».
– Я думаю, Рибо очень огорчился…
– Он пришел в ярость! А как бы ты отнесся к этому на его месте? Поверь, мне все это очень неприятно!
Маркус, немного помолчав, спросил:
– Насколько верно все то, что писали о Дювивье?
– Что значит, «насколько верно»?
– Все именно так и произошло или это выдумка газетных писак?
– О нет, все истинная правда. С Дювивье, знаешь ли, уже не раз случались подобные истории.
– Вот как?
– Точно. Но это… Должен сказать, что я хорошо к нему относился. Он и Эдна казались счастливой супружеской парой. И когда я услышал об этих несчастных заблудших девушках, я не знал, что и подумать.
– Заблудших девушках?
– Ну да. Ты же знаешь, что он состоял попечителем Центра по перевоспитанию заблудших девушек. Это идея нашего председателя, в свое время нашей склонной к сенсациям партии она принесла солидные политические дивиденды. В общем, Дювивье опекал этих заблудших девушек, а затем отправлялся с ними в Париж. Ты понимаешь, что я имею в виду… Маркус высоко вскинул брови.
– Девушка, с которой его сфотографировали в спальне в Марселе, была одной из них?
– Нет. Но зато три предыдущие…
– Три предыдущие?
– Вот именно. В конце концов эта сенсационная новость достигла дома Дювивье и послужила причиной его неприятного объяснения с женой. Бедная Эдна… Сейчас она, конечно, знает все… Об этом позаботились борзописцы из скандальной газетенки. У этих газетных писак всегда ушки на макушке. Особенно, если за это хорошо платят.
– Кто платит?
– Марк, не будь таким наивным! История с Дювивье пришлась как нельзя кстати оппозиционной партии! Конечно, это могло быть случайностью, но если кто-то выигрывает от этой случайности, ее нужно раздуть. Недаром же эта скандальная «Хет Споор» посвятила нашему кандидату половину полосы! И еще снабдили статью фотографиями, демонстрирующими альковные похождения Дювивье. Они опубликовали этот материал именно в то время, когда мы начали свой крестовый поход за моральное очищение. Боже мой, когда наш председатель снова выдвинул на первый план принципы высокой морали…
– Ваши противники следили за Дювивье?
– Конечно, следили! Они знали обо всех его тайных отлучках и пустили свою ищейку по его следу. Целую неделю его выслеживал в Марселе фотограф. Такие вещи делаются за большие деньги. Какой-нибудь министр со своей любовницей сейчас никого не интересует. Такие сюжеты газетам не нужны, если, конечно, это не политический деятель, который объявил крестовый поход за моральное очищение. К тому же дело подкреплено солидным чеком… Правда, должен признаться, Дювивье поступил по-джентльменски. Он ушел сам, не дожидаясь, когда с ним разделаются. Наилучший выход для него.
– А как ко всему этому отнеслась его жена? Рено воздел вверх руки.
– А как она могла оценить случившееся?!
– Она, наверное, ничего не знала? – спросил Маркус.
– Кажется. Ну как это обычно бывает. Словно небо разверзлось у нее над головой. Я слышал, она решила уехать из города. Ее семья начала бракоразводный процесс. Сам Дювивье как будто находится сейчас в Италии. – И он с улыбкой добавил: – Должен признаться, я чувствую себя несколько неловко. Только что наш председатель сказал мне: «Поль, не знаю, сочтешь ли ты это такой уж привилегий – стать капитаном корабля, который сел на мель, но мы рассчитываем, что ты сумеешь превратить нашу старую посудину в боевое судно…» Я отшутился, сказал ему, что абсолютно уверен: я не поеду в Марсель с девочками из Центра по перевоспитанию, для этого я найду другой объект, но абсолютно спокойным я себя в новой роли не чувствую.
– Но ведь это же не твои противники, Поль, оплатили журналистов из скандальной газеты!
– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросил Рено.
Маркус искоса взглянул на него.
– Это тебе лучше знать…
На какое-то мгновение улыбка словно застыла на лице Поля Рено, но эта натянутость тут же исчезла.
– Что ты имеешь в виду? – с раздражением переспросил он.
– То, что сказал: ты прекрасно знаешь, из каких источников получены деньги за информацию, благодаря которой был растоптан Дювивье.
– Марк, боюсь, что действительно не понимаю тебя… – Рено пожал плечами, потом настороженно спросил: – Ты намекаешь на то, что это идет от нас?
Маркус кивнул.
– А если говорить конкретнее – от тебя.
Поль Рено мрачно прищурился, отчего под глазами у него появились морщинки, так портившие это красивое самоуверенное лицо.
– Что, разве не так? Разве не ты заплатил журналистам из «Хет Споор»? – спросил Маркус. – Вот они и поместили компрометирующую Дювивье информацию, чтобы ты мог занять его место.
И не дождавшись ответа своего собеседника, инспектор продолжал:
– Мне ты можешь все откровенно сказать. Я ведь вовсе не за этим сюда пришел. Я и без того знаю, что это сделал ты.
В первый момент Поль Рено был так поражен, что даже ничего не смог возразить, потом весело рассмеялся, будто услышал забавный анекдот.
– Вот здорово!
– Что?
– Ну, Марк, ты хватил! Не многие на это способны. А ты не робеешь, добрый, старый Марк! Ты, я вижу, остался все тем же шутником!
– Ловко сработано, ничего не скажешь!
– Что ты имеешь в виду? – спросил Поль Рено, все так же широко улыбаясь.
– Утопить Дювивье так, что даже Рибо не может спасти положение!
– Ах, ах, ах! – иронически повздыхал Поль Рено, но было видно, что ирония эта дается ему с трудом. – Марк, я не стану уверять тебя, что подобные вещи совершать красиво. Это некрасиво. Более того, это низко. Ты отлично знаешь это, и я тоже. Но чего ты добиваешься? Таков сегодняшний мир. Политика в наши дни – это отнюдь не семейное дело, это джунгли.
Маркус взял газету и процитировал:
– Мы знаем, чего хотим и мы добиваемся этого. – Он поднял глаза на Рено. – Если ты чего-то хочешь, ты это реализуешь. Я правильно тебя понял, Поль?
– Ах, оставь, пожалуйста, не будем преувеличивать. Лозунги создаются, чтобы воплощать их в жизнь, но не надо их понимать так уж буквально. Конечно, история с Дювивье выглядит грязновато, мне и самому она не по нутру. Уверяю тебя… Но таковы правила игры.
Дверь отворилась, и вошла Жаклин, жена Рено – миловидная блондинка в маленьком черном платье для коктейля.
– Марк! – радостно воскликнула она, приблизившись к инспектору. – Какой сюрприз! Ты неприлично долго не давал о себе знать!
Она поцеловала Маркуса в щеку и дружески протянула руку Крику.
– Послушай, Поль, – обратилась она к мужу. – Папа уезжает.
– Как, уже?
– Ему нужно еще где-то быть.
– Папа! – крикнул Поль Рено в зал. – Посмотри, кто к нам пришел!
Солидный господин с острой бородкой появился на пороге библиотеки.
– О, Марк! Какой сюрприз! – воскликнул он. – Последние годы ты нас совсем забыл!
– Вот, – подхватила Жаклин, – и я только что это сказала.
– Послушай, папа, ты куда-то должен ехать? – спросил Поль Рено.
– Думаю, вы прекрасно обойдетесь без меня, – ответил почтенный джентльмен.
Маркус давно знал Пьера де Шадрона. Тот был не только одним из видных политических деятелей – тридцать лет депутат, трижды занимал пост министра и председателя партии, – но и довольно известным писателем. Его книга «Закон политики» получила мировую известность.
– Ну, конечно, мы обойдемся, – насмешливо парировала его реплику Жаклин. – Я целый вечер буду, как и положено жене восходящей на политическом небосводе звезды, с неослабным вниманием слушать скучные истории, с наигранным пафосом вещать всем давно известные вещи, и все это только ради того, чтобы ублажить наших гостей. Я буду кротко выслушивать советы женщин, глупее которых нет ничего на свете!
Пьер де Шадрон вставил в орбиту монокль.
– Да уж, – вздохнул он. – В этих светских приемах мало приятного.
– О, я за эти годы многому научилась, представь себе! – сказала Жаклин. – Я точно знаю, как отличить на снегу след зайца от следа кролика. Эту науку преподал мне господин Голин, страстный охотник, и я ни разу не осмелилась его прервать, поскольку он является председателем палаты, а ведь совсем не лишне завоевать председателя палаты в тот момент, когда вступаешь на арену в качестве жены министра. Я стала специалистом по обрезке яблонь, и этим я обязана господину Российону, у которого ферма в Нормандии и сад, где растет восемь тысяч яблонь, его я тоже не смею прервать, ибо он владелец трех газет. Я могу вам подробнейшим образом объяснить, почему маршрутные автомобили имеют три карбюратора – мне рассказал об этом Джимми, который, как известно, женится на племяннице президента республики. Но скажите мне, пожалуйста, Поль, Марк и па, можем ли мы снова, прежде чем отправиться к гостям, немного посидеть в тишине и хотя бы полчасика говорить все, что взбредет в голову. Ну, например, какие-нибудь забавные пустяки…
– Очень соблазнительно, – улыбнулся Пьер де Шадрон, – но у Лебрюна сегодня небольшая встреча, и я там непременно должен быть.
Жаклин нахмурила лоб и строго спросила:
– Не ты ли говорил, что единственное различие между Оноре Лебрюном и бегемотом – это то, что у бегемота нет второго подбородка?
Пьер де Шадрон, пощипав бородку, кротко возразил:
– Есть еще одно отличие: Оноре Ленбрюн владеет крупной типографией и солидным счетом за печатанье моих книг, который я не собираюсь оплачивать.
Он чмокнул в щеку Жаклин, попрощался с Маркусом и вышел в сопровождении Поля.
– Как твои дети? – спросил Маркус.
– Отлично, отлично! – сказала Жаклин. – Они сейчас в Биарице у моей матери. Пьер получил новый арбалет в подарок, а Бригитта – велосипед, так что им сейчас есть чем заняться. Скажи, почему ты не идешь в зал? Там Мишель и Катрин. Знаешь, Катрин всегда была немножко влюблена в тебя. Почти так же, как и я, – добавила она, смеясь. – И Кароль тоже здесь. Бедное дитя смертельно скучает среди всех этих занудных партийных деятелей.
Маркус невольно залюбовался этой красивой женщиной, похорошевшей от возбуждения.
– Ты счастлива, Жаклин? – спросил он.
Внезапно улыбка Жаклин померкла, и словно какая-то тень пробежала по ее лицу, но она тут же взяла себя в руки и снова просияла.
– Конечно, счастлива, – ответила она тихо, – разве у меня для этого мало оснований?
– Так говорят обычно те, кто сами себя хотят в этом убедить.
– Нет, нет, я в самом деле счастлива.
В комнату снова вошел Поль Рено, и Жаклин поспешно произнесла, шевеля пальцами:
– Вы оба ведете себя, словно заговорщики, а потому я возвращаюсь к своим обязанностям хозяйки дома – во славу Отечества!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17