Но устранение со сцены Тони Роделла было результатом блестящей импровизации. Использовать таким образом собак было гениальной идеей, может быть, он сумел полностью одурачить публику.
Он наклонился вперед на сиденье автомобиля и включил радиоприемник, несколько раз нажал кропки диапазонов в поисках утренних новостей.
Болтовня диктора дала ему ответ, который он искал:
"...серия ужасающих зверских убийств достигла апогея, когда рано утром был обнаружен труп бывшей рок-звезды Тони Роделла..."
Он слушал до тех пор, пока с удовлетворением не узнал, что виновниками трагедии признаны собаки. О нем ничего не узнали, что было еще важнее. Все остальное было всего лишь упражнениями в навешивании безвкусных и злобных ярлыков - "маньяк-убийца все еще на свободе" и еще в таком же роде.
Он выключил радио и включил электробритву, купленную вчера вечером в аптеке. Глядя в зеркало заднего обзора, убрал с лица щетину. Потом достал из-под сиденья смену одежды. Хорошо, что в кошельке Гризволда было достаточно денег наличными, чтобы приодеться.
Прячась за кустами, он оглядел улицу. Начиналось обычное утреннее движение - люди направлялись на работу. Никто не смотрел в его сторону. Тем не менее он пригнулся и так, полулежа на сиденье машины, начал переодеваться. Вот было бы смешно, если бы сейчас его задержали за появление в общественном месте в неприличном виде.
Он надел брюки, потом вынул булавки из новой рубашки. Застегнувшись на все пуговицы, уже не таясь, сел на сиденье и повязал галстук, не отрывая при этом глаз от зеркала. Потом он переложил содержимое своих карманов в новую одежду, задержавшись ненадолго, чтобы пересчитать деньги в кошельке Гризволда. Тридцать четыре доллара. Не состояние, но достаточно, чтобы прожить день. Потом будут еще деньги и еще - дни.
Впервые он позволил этой мысли вырваться наружу. Она выжидала долгое время, выжидала, пока сцена не будет готова. Почему нужно ограничиться одним спектаклем? Нужно ли, чтобы это кончилось?
Устранение свидетелей замышлялось как мера предосторожности, и это было разумно. Но чего ради останавливаться на этом?
Мир полон кандидатов в небытие. Такие, как тот осел на радио, рассуждавший фарисейски о "маньяках-убийцах". Да и множество других.
Занятый этими мыслями, он достал из отделения для перчаток коробку бумажных салфеток и тщательно протер всю приборную доску, руль, зеркало заднего обзора. Завернув снятую одежду в обертку из-под новой, он сунул пакет под мышку и выбрался из машины. Теми же бумажными салфетками протер дверные ручки.
Какое-то время он следил за улицей из-за кустов, выждал момент, когда на улице не было движения, вышел на тротуар и пошел по улице. На ближайшем перекрестке свернул в переулок. Пройдя полквартала, остановился у ряда мусорных баков. Снова оглянулся вокруг и удостоверившись, что никто за ним не следит, поднял крышку одного из контейнеров и бросил в него сверток с одеждой, замаскировав его старыми газетами. Грязноватая работа, но цель оправдывает средства.
Покончив с этим делом, он вновь зашагал по улице. Где-то перед следующим перекрестком должен быть кафетерий. Там он поест, а потом надо будет обзавестись новой машиной - придется порыскать по аллеям и переулкам, где паркуются клерки и владельцы магазинов, пока он не найдет автомобиль с оставленными по небрежности ключами зажигания. Еще одна унизительная задача, но опять-таки следует помнить о конечной цели. О конце, который он уготовил другим.
Не убий! Заповедь господня. Но ведь никто ей не следовал. Судя по тому, во что превратили мир. Если бы Господь выставил свою кандидатуру для переизбрания, то с такими-то заслугами наверняка проиграл бы.
Убивать легко. Любой это знает. Рука прихлопывает муху, нога раздавливает жука. Фермерша сворачивает шею цыпленку. Рабочие на бойне дубинами глушат быков, режут визжащих свиней.
Следующий шаг - это, разумеется, война. Но об этом ему думать не хотелось. Убиение невинных.
Лучше подумать о справедливом уничтожении виновных. Это, в конце концов, была пьеса - пьеса с моралью, пьеса страстей.
Страсть. Слово отозвалось знакомым ноющим ощущением в паху.
Внезапно, без всякой причины, он вспомнил препарирование лягушки на уроке биологии в школе. Как наяву, предстало белесое брюшко твари, растопыренные лапки, судорожные движения под ножом.
А потом анатомический столик превратился в кровать, а лягушка стала Принцем - нет, Принцессой. Девушка с белесой кожей, ноги раздвинуты, извивающаяся под другим орудием пытки.
Разумеется, он знал, кто эта девушка.
И сегодня он ее увидит.
Глава 16
Когда Карен, одевшись, вышла в гостиную, она была удивлена, увидев там Тома Доила.
- Я думала, что увижу вас только во второй половине дня, - сказала она.
- Кто-то в участке напутал с графиком дежурства, один из наших не явился. Поэтому мне позвонили и попросили заступить вне очереди, так что я пришел сменить Любека.
- Он ушел?
- Около часа назад. Вы еще спали. Не было смысла вас беспокоить. Я подумал, что вам нужно отдохнуть. Карен кивнула и направилась на кухню.
- Хотите что-нибудь съесть?
- Я бы не отказался от чашки кофе.
- Через несколько минут.
Карен поставила кофейник, поджарила себе яйцо, вставила два ломтика хлеба в тостер, достала из холодильника апельсиновый сок. Привычные, доведенные до автоматизма действия успокаивали. Ей почти удалось убедить себя в том, что сегодня - обычный день.
С порога кухни Доил наблюдал, как Карен расставляла на столе посуду.
- Сегодня утром вы выглядите лучше.
- Я и чувствую себя лучше. - И это было правдой. Она действительно выспалась.
Кофе был готов. Карен наполнила две чашки, достала молоко, перевернула яйцо и выложила его на тарелку как раз к тому моменту, когда тостер выбросил гренки. Она поставила еду на стол, Доил уселся напротив нее.
Вкус гренков и сока, утренние лучи солнца, пробивающиеся сквозь занавеску, помогали обрести ощущение обычной, нормальной жизни. Вдруг Карен что-то вспомнила и начала подниматься со стула.
Доил поднял голову.
- Что-нибудь забыли?
- Газету. Ее оставляют за дверью.
- Я принес.
- Где она?
- Пожалуйста, миссис Раймонд, сядьте, - голос Доила звучал неуверенно. Прежде, чем вы ее развернете, может быть, лучше поговорим о вчерашнем вечере.
Карен откинулась на спинку стула.
- Что случилось?
Она потянулась за чашкой, но пить не стала. Потому что Доил рассказывал ей. Рассказывал очень мягко, так, словно тон его голоса мог облегчить тяжесть слов. Джек Лорч, Эдна Дрексел, Тони Роделл. Трое из тех, еще трое погибли, пока она спала.
- О, боже, - сказала Карен. - Что вы собираетесь делать?
- Все возможное. С нами работают федеральные агенты и полиция штата, Доил запнулся. - Если бы мы могли как-то выйти на вашего мужа...
- Я же сказала вам, что не знаю, где он! - Карен почти не слышала своего голоса - так стучало у нее в висках. - Неужели вы думаете, что я не хочу его найти. Поймите же, я уже больше не могу выносить страх за него! - она поднялась. - Я ведь не служу в полиции - чего вы ждете от меня?
- Только сотрудничества, - в голосе Доила послышалась едва уловимая нотка враждебности. Потом он удрученно покачал головой.
- Мы делаем все, что в наших силах, но у нас так мало зацепок...
- Я знаю, - Карен смягчилась. Ей вдруг захотелось рассказать ему все.
Доил внимательно смотрел на нее.
С другой стороны, что толку, если он узнает? Все, что бы она ни сказала, может повредить Брюсу. А этого она себе позволить не может. Что бы ни случилось - не может.
- Послушайте, - сказал Доил. - После того, что случилось вчера вечером, разумнее вам будет находиться в центре города. К вам будет приставлена женщина-полицейская, но вас не будут держать в камере. Это только мера предосторожности...
Карен покачала головой:
- Я сказала моему боссу в агентстве, что приду. И я собираюсь это сделать.
Она настояла на своем и вскоре молча сидела рядом с Дойлом в его машине, которую он медленно вел по запруженным улицам. Пока Доил звонил в участок доложить о том, что они уезжают, Карен успела заглянуть в газету. Она прочитала заголовок и первую полосу, но и этого было достаточно. Хуже, чем убийства Тэйт Ла Бьянка, хуже еще не было. Не удивительно, что в городе царила паника. И все же...
И все же все эти люди на шоссе стремятся в город. Бизнес как обычно. Удовольствия как обычно. Жизнь шла своим чередом. Может быть, эти люди носили страх в себе, но что им оставалось делать? Что оставалось делать ей со своим страхом? Ехать на работу, вот и все. Притворяться, как и все, что это обычный день и что ночь никогда не наступит.
- Это ваш офис? - спросил Доил. Она кивнула, и он плавно остановил машину у тротуара. Доля полицейского, может быть, и нелегка, но, по крайней мере, ему не нужно беспокоиться о том, где припарковать свою машину.
Поднимаясь в лифте вместе с Дойлом, Карен пережила неприятное мгновение. Внутри у нее вдруг как будто что-то оборвалось. Ощущение это не было вызвано стремительным движением лифта. Это был страх. Не страх оказаться повернутой спиной к невидимому убийце, а боязнь встретиться лицом к лицу с людьми, которых она знала. Людьми, которые знали ее и наверняка уже знают о Брюсе.
Доил пристально смотрел на нее.
- Нервничаете? - спросил он.
Карен быстро покачала головой. Ей очень хотелось, чтобы он перестал следить за ней и спрашивать, как она себя чувствует. С другой стороны, она понимала, что это его работа.
А здесь была ее работа.
Выйдя из лифта, они подошли к двери приемной. Доил открыл дверь, пропуская Карен.
Сидящая за своей стеклянной перегородкой Пегги резко подняла голову.
- О.., доброе утро, - в ее голосе и торопливой улыбке чувствовалось замешательство. Карен кивком указала на Доила:
- Это мистер Доил. Он из...
- Да, я знаю, - поспешно перебила ее Пегги. - Они звонили и предупредили мистера Хаскейна, что с вами кто-то будет. Я скажу ему, что вы здесь.
- В этом нет нужды, - начала было Карен, но Пегги уже нажала клавишу селектора.
- Э-э, да она в большем замешательстве, чем я! - дошло до Карен, а когда открылась дверь и появился Эд Хаскейн, было явно видно, что и он смущен.
- Рад вас видеть, - сказал он. Том Доил представился, и Хаскейн сделал жест, такой же нелепый, как и его слова. - Разумеется, тебе можно было и не приходить сегодня, я сказал по телефону...
- Я сама хотела прийти, - сказала Карен. Она уже чувствовала себя нормально, прежний страх прошел. - Нет причины запускать работу.
- Верно, - Хаскейн посмотрел на Доила, когда Карен направилась в коридор. - Я.., вы, как я понимаю, тоже идете?
Доил кивнул и последовал за Карен. Все трое пошли по холлу мимо дубовых дверей отделов. Карен показалось, что двери открываются и захлопываются быстрее, чем обычно. Впрочем, если за ними и следили, то делали это молча и незаметно, и ее это не волновало. В конце концов, что тут можно было увидеть? У нее второй головы не появилось. Хотя, может быть, на нее глазели, чтобы удостовериться, что ей удалось сохранить свою голову.
Они повернули во второй коридор. Карен прошла через открытую дверь в свою ячейку. Доил вошел следом за ней, а Хаскейн в нерешительности остановился в коридоре.
- Если ты.., я хотел сказать, если я могу что-то сделать...
- Не беспокойтесь, мистер Хаскейн, - заверила его Карен. - Со мной все в порядке, спасибо.
Хаскейн удалился.
Карен повернулась и скинула с себя жакет. Детектив стоял за ней, слишком громоздкий для такого маленького помещения.
- Присаживайтесь вон там, - Карен указала на стул. - Снимите пиджак, если хотите. Можете взять журналы на верхней полке в шкафу. Боюсь, что это по большей части моды, но, во всяком случае, будет чем заняться.
- Спасибо.
Но Доил не стал читать журналы. Усевшись на стул, он просто наблюдал, как Карен работала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15