Так и случилось. Проснувшись часов в одиннадцать - то есть чуть ли не к обеду и проспав в сущности всего три часа, Жан- Поль с мучительным отвращением перечитал вчерашние шедевры. Мелко изорвал и сунул в корзину, оставив лишь коротенькое пер- вое стихотворение, написанное слету, почти без помарок. Он пожалел его и даже не став править последнюю корявую строфу. Переписал набело, крупно и четко и сунул листок в свою записную книжку.
Потом быстро принял душ и одев чистую рубашку, сбежал вниз с неопределенным волнением: ему не терпелось увидеть столь поразившую его воображение девушку. Он уже догадывался, что вчерашний восторг постигнет та же участь, что и плоды ночного вдохновения. Просто это был для Жан-Поля "день розовых очков", счастливых галлюцинаций, за которыми следует обидное протрезвление. Однако, до обеда девушка так и не спустилась в сад. Он увидел ее уже за столом, ожидающую вместе с Артуром начала трапезы. Профессор был занят в клинике и просил его извинить за отсутствие. На столе стояли три прибора, три маленьких стеклянных графина, наполненные напитками разных цветов, преломляли яркий свет, струящийся с открытой террасы. Рубин, топаз и... он не мог подобрать определение, засмотревшись на сосуд с оранжевым соком. Очевидно, поймав его взгляд, Тони пояснила:
- Это малина, шиповник и апельсин. Поставили на все вкусы. Если позволите, я выпью шиповника. Жан-Поль наполнил бокал, протянул своей соседке и только тогда отважился посмотреть на нее в упор. Секундная вспышка магния - и сердце бухнуло, обрываясь. Жан-Поль провел рукой по лбу, будто стряхивая наваждение и попытался пошутить:
- Говорят, что даже вблизи медицинских учреждений вполне здоровый человек начинает чувствовать недомогание.
- А мне сегодня напротив, значительно лучше. Я даже хочу поплавать. Да, да, Артур, не возражайте. Это же не океан, а простое корыто с подогретой водой. Я уверена, профессор будет только рад. Жан-Поль, а ты научился лежать на воде? - она прищурилась.
- Неужели ты помнишь? И лягушку, которую засунула мне за шиворот? обрадовался Жан-Поль.
- Конечно, помню, мне было лет семь, а тебе, выходит, восемь. Ты был такой серьезный-серьезный, с сачком и какими-то учеными книжками... Чудесный персонаж для розыгрышей! Лягушку ты здорово испугался - холодная скользкая тварь за спиной! Я еще крикнула "змея". Но ты не заплакал и даже не пожаловался родителям. - Тони не без аппетита расправлялась с яйцом и тостами.
- Пожаловался. Вернее, рассказал в тот же вечер матери, откуда у меня царапинки под лопаткой. Но взял с нее слово молчать... А лежать на воде я так и не научился, - со вздохом признался Жан-Поль, пряча румянец под упавшей на лицо длинной прядью. -Ну тогда сегодня у тебя - последний шанс! Давайте живее - через пять минут я жду у бассейна, - скомандовала Тони мужчинам и удалилась, ловко крутанув под их взглядами обтянутым белыми шортами крепеньким задом.
Они пол дня провели вместе, а вечером Динстлер долго занимался с пациенткой в своем кабинете, откуда Тони выпорхнула очень оживленной:
- Все! Профессор обещал выпустить меня через пять дней!
- А я уезжаю завтра утром, хотя еще не получил от дяди Йохи соответствующих напутствий...
До вечера они плескались в бассейне, бродили по окрестностям, загорали на лужайке, золотой от густого ковра едва зацветшего желтого клевера, почти не замечая деликатного присутствия Шнайдера, маячившего на приличном отдалении. Он находил благовидный предлог для отстраненности, не упуская из виду своей подопечной. Молодежь вела себя так, будто не прошло десятилетия и они по-прежнему затевали детскую возню в воде, болтали о пустяках, пинали в траве мяч и Жан-Поль ловил какого-то паучка на передергивающейся от омерзения спине Антонии. Артур впервые видел властную и взрослую не по годам мисс Браун в столь ребячливом расположении духа и тайно возликовал: может быть кризис и в самомом деле миновал, оставив позади опасные увлечения?
Жан-Поль вообще плохо соображал о чем он говорит, что и как он делает. Он целиком был поглощен Тони. Лишь победные трубы ревели во всю мощь: "Она, в самом деле - Она!"
Всем своим существом Жан-Поль ощущал значительность своего открытия: в его личной вселенной, имевшей уже достаточно прочную структуру идей и ценностей, появилась новая звезда, меняя всю систему мироздания. Теперь уже нельзя было жить, не учитывая ее присутствия. Но как, что и зачем она меняла?
Вечером приглашенный в кабинет Динстлера для беседы Жан Поль чувствовал себя неуверенно. Его научное увлечение, завла- девшее им целиком в последние годы, не отменялось, но что-то изменилось в нравственной и эмоциональной подкладке, вдохновлявшей юношу, что-то сместилось, озаряя его цель новым смыслом.
Пытливая и романтическая душа юного естествоиспытателя не могла не увлечься самыми передовыми идеями, открывавшими фантастическую перспективу. Направление генной инженерии вызывало горячие дискуссии в научном мире. Но даже самые осторожные скептики, все же соглашались, что именно в этой области могут произойти главные открытия XXI века, когда человек научится управлять живой материей столь же успешно, как сегодня управляет неживой.
Жан-Поль, излагая историю вопроса, все более вдохновлялся перспективой "моделирования" живых организмов.
- Пока исследования идут на уровне простейших вирусов. Но кто-то же пробьется, я уверен. Кому-то удастся сделать решительный шаг, - горячо защищал он свою позицию, заметив некоторую холодность Йохима.
Они сидели на балконе, отбиваясь от рассвирепевших комаров
- утомленный тяжелым днем профессор и одержимый своими идеями юноша.
- Начни с того, что переделай этих кровососущих упырей в безвредных нектаролюбивых, пестрокрылых насекомых, - шутливо предложил Йохим, расплющив клюквенным пятном очередного злодея. - Я, конечно же, сознательно виляю. Ухожу от ответственности, мальчик. Если честно - здесь скорее зависть, чем скептицизм. Чему бы ни учили меня прожитые годы - я за безрассудство, бесстрашие и упорство... - Йохим задумался, припоминая один весьма знаменательный эпизод и соображал, как поделикатнее изложить его парню. Года два назад на одном из престижных мировых симпозиумов по теме "Преображенный мир", Динстлер встретил в кулуарах того, кого не мог не узнать, какую бы фамилию он не носил и какой бы густой растительностью не прикрывал свое насмешливое лицо. Лицо добродушного, уверенного в себе Динстлера. "Дублер" Пигмалиона, "вылепленный" им собственноручно из симпатяги Ивана - дубликат нелепого Йохи, сделал отличную научную карьеру. Его исследования тончайшей структуры генетического аппарата были удостоены Нобелевской премии. Он руководил большой лабораторией, идущей в авангарде современной генетики. Доклад ученого произвел сенсацию на конференции. Удрав с официального приема, двойники укрылись в маленьком пустом кафе и бывший Иван рассказал Динстлеру еще многое такое, от чего душа Пигмалиона заныла хорошей, жадной к делу завистью. И только глухое сомнение в правильности собственного пути отравляло его бескорыстную радость.
- Ты, Иван Бог, а я всего лишь ремесленник - кустарь-одиночка, подвел Йохим итог своим тяжелым признаниям. - Я даже не знаю, что станет с тобой через пару лет, господин величайший ученый. А теперь буду тащить ответственность и за твою физиономию, и за твою науку, - горько усмехнулся он, рассматривая под густой черной бородой Ивана результат своей деятельности.
- Ты, Йохим, гений. Причем, состоявшийся и плодовитый. А я - пока лишь сплошное обещание... - улыбнулся знакоыми гуами Иван. ... -Я сказал тогда другу: Ты Бог, а я - ремесленник, - коротко резюмировал Йохим свою беседу с известным генетиком. - Это был не комплимент, Жан-Поль... Если бы мне сейчас было восемнадцать, я бы собрал чемоданчик и двинулся именно туда, куда направляешься ты. И знаешь, я бы верил, что мне удастся очистить ни одну выгребную яму на нашей планете... Но даже, если ты не станешь замахиваться на совершенствование мира, я могу пообещать тебе хотя бы одну, великую победу.
После разговора с Йохимом Жан-Поль воспрянул духом. К нему вернулась уверенность в правильности избранного пути, более того, он чувствовал, что нет ничего более интересного, достойного внимания на этом свете, чем дело, которому он собирался посвятить свою жизнь и что новый Смысл, пока лишь едва обозначившийся, непременно заявит о себе в полный голос. Когда пробьет его час.
... Утром Жан-Поль проснулся с ощущением полноты сил и неудержимой потребности деятельности: хотелось начать что-то великое прямо сейчас. Рвануть во весь опор к великому открытию, уже маячившему на лунном горизонте фантастической мечты. Уверенному равновесию его Вселенной нисколько не мешало явление нового светила. Звезда Антонии сияла в центре, озаряя все вокруг новым, еще более значительным светом...
Сама же она, прощаясь с уезжающим Дювалем, выглядела отрешенной и скучной. Протянув легкую влажную ладошку, вяло улыбнулась:
- Желаю удачи. Может быть через год увидимся здесь, - она кисло скривила рот: - Мало заманчивая, что и говорить, перспектива. Но, кажется, мне придется частенько наведываться к маэстро Динстлеру.
- Для меня-то очень заманчивая! - слишком радостно выпалил Жан-Поль. - Я готов случайно или намеренно встречаться с тобой по любому поводу в любой точке земного шара - в горящем самолете или простреливаемом окопе...Удачи тебе, Мисс Вселенная! - смутившись горячности своего монолога Жан-Поль быстро сел в машину, но тут же вылез, роясь в карма- нах.
- Тут у меня есть кое-что для тебя, - он протянул девушке извлеченный из записной книжки листок с четверостишиями. - Следующий раз напишу что-нибудь получше!
- Надеюсь, следующий раз будет не скоро, - думала Тони, проводив гостя и устроившись в тени с томиком Мопассана. Заточение в глуши начинало сильно угнетать ее. В суете и шуме своей звездной жизни Тони часто приходилось мечтать о провинциальном уединении, заурядной, размеренной жизни. Увы, это были лишь фальшивые мечты, капризы тщеславия, проявлявшего все больший аппетит и вздорный нрав.
Тони наугад развернула "Милого друга", которого рассеяно читала уже несколько дней и задумалась. Что-то все же недоговаривал профессор Динстлер. Он вообще был какой-то странный, этот давний мамин. Хотел тут же остричь шевелюру Тони, убеждая в том, что пока корни волос не окрепнут, надо уменьшить нагрузку. Девушка охотно согласилась - ежедневные длительные расчесывания гривы ей изрядно надоели, к тому же Тони боялась вновь увидеть выпадающие пряди.
Но Шнайдер схватился за голову:
- В условиях контракта оговорены не только размеры бюста и талии, но и цвет, длина волос, которые мы не имеем права менять без консультации с дизайнерами фирмы! Тони, умоляю, подожди несколько дней - пусть этим займутся профессионалы.
Пробежав кончиками пальцев по зажившим швам на темени, Тони убедилась, что все идет хорошо. Вспорхнув с колен, опустился в траву оставленный Жан-Полем листок. Она подняла его и вместо ожидаемого адреса и телефона, увидела два аккуратных четверостишья:
"Та бабочка, которой невдомек
О беге крови под атласной кожей,
Ошибкой опустилась на цветок
С твоей ладонью розовостью схожий.
Той бабочке, что ты пренебрегла
Ресницы опустив над сонным взглядом,
Подобен я и дивна роль моя
Невидимым крылом дышать с тобою рядом".
Позавчера. Ж-П.Дюваль.
"Как мило" - подумала Тони и, положив листок между страниц, захлопнула книгу.
...Когда машина увозившая Тони и Артура скрылась из вида в каштановой аллее, Йохим на мгновение вернулся в тот день, когда провожал взглядом автомобиль, увозивший из клиники Леже "починенную" им Алису. В висках ломило и подкатывала тошнота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75