.. И никаких, попыток... Я что не в твоем вкусе?
- Ты попала в самую точку, Карменсита. У меня к тебе особое отношение. - Артур отер с ее подбородка зубную пасту.
- Пожалуй, пора кое-что прояснить. Хотя я сам далеко не умник и шел к своему умозаключению целых три года - с того дня, как впервые увидел тебя на репетициях конкурса в Сан-Франциско... Я много раз влюблялся, и по меньшей мере, трижды отец. Но ни с одной женщиной я не чувствовал себя так, как с тобой - настоящим мужчиной... не смейся. Ты все не так поняла. Настоящий мужчина - это не тот, кто делает успехи в постели и не пропускает ни одной юбки. Существо, пускающее слюни вслед проплывающей мимо аппетитной попки - самец. Хороший или качественный - это другое дело... Быть самцом очень и очень приятно. Во мне неизбежно проснулся бы самец по отношению к тебе, если бы его не опередил мужчина.
- Артур поморщился, одел темные очки и подставил лицо солнцу, пойди-ка, окунись, выпей свой сок, а потом дядюшка Артур расскажет тебе кое-что, что не рассказал бы даже психоаналитику, если бы додумался к нему наведаться. Иди, иди, детка. Сегодня замечательное утро. Как раз для исповеди.
Тони с удовольствием проплыла четыре раза от бортика до бортика, осушила стакан апельсинового сока и, прихватив флакон миндального масла, устроилась в шезлонге.
- Вот сейчас ты вытягиваешь свои волшебные ножки и умащаешь их кремом, а я не мечтаю о том, чтобы прикоснуться к ним своей ладонью. Я смотрю в кусты. И знаешь - вижу там, в отдалении настороженный силуэт. Это, конечно, Анджело. А на краешке салфетки возле твоих тарталеток пасется крупная оса. От ее укуса может быть аллергический шок и сейчас я убью ее. резким хлопком блокнота Артур выполнил свою угрозу.
- Поняла? Я уничтожу любого, кто может принести тебе вред. Мужчина это прежде всего - защитник, тот, кто заслонит женщину своей грудью, не колеблясь ни секунды... Я не хвастаюсь и не набиваю себе цену, Карменсита. Просто так уж вышло. Тони молчала не решаясь прервать заинтересовавший ее монолог Артура.
- Ровно тридцать лет назад восьмилетний белокурый паренек выехал на велосипедную прогулку со своей кузиной, в которую был влюблен с пеленок... Юлия - дочь моего дяди, была старше меня на пять лет и мы встречались довольно часто
- на всех семейных праздниках. Отто Шнайдер, разбогатев на каких-то спекуляциях, купил дом в маленьком городке на австро-словацкой границе. Его жена - пианистка, умерла совсем молодой, оставив белый концертный рояль и шестилетнюю Юлию на попечение домоправительницы - огромной дамы - гренадера (как мы ее тайком прозвали). Моя кузина была игривая и веселая, как щенок, а отец в минуты взбучек звал ее Джульеттой. Все мы - соседская мелкота и разновозрастные кузины составляли союз влюбленных, тайно и явно вздыхая по своей Принцессе. Я делал это за компанию, таскал какие-то записки, подбрасывал в ее окошко крупных стрекоз, помогал надежней спрятаться во время игры в прятки. В общем - вел себя как джентльмен. Но уже знал, всегда знал, что влюблен, чувствуя свое превосходство над абсолютно невинными одноклассниками.
Тот городок пересекала большая река и вдоль ее берегов по вечерам гоняла на велосипедах вся местная молодежь. У Юлии был самый красивый велик - голубой с алыми ленточками, перевивающими спицы и с сливающимися в движении в огненные круги. И вот однажды сентябрьским вечером восьмилетний Артур и тринадцатилетняя кузина отправляются на велосипедную прогулку - она в коротенькой расклешенной юбке и алой маечке, он
- в шортах и с рюкзаком на спине, содержащем бадминтонные ракетки и мяч.
Солнце уже садилось и нам надо было пересечь широкое шоссе, делавшее крутой изгиб в густом орешнике. Грузовик за поворотом мы увидели вместе и Юлия, ехавшая впереди, оглянулась, предостерегающе махнув мне рукой. И тут... тут одурманенный влюбленностью карапуз решил стать героем: показать ей свою ловкость, храбрость... Я отлично помню, как поднажал на педали и, подпрыгивая на кочках, ринулся к шоссе. Последнее, что я увидел проносясь мимо Юлии, - загорелые коленки, обнаженные вспорхнувшей шелковой юбкой. Мне удалось проскочить перед грузовиком, а вот за моей спиной раздался... Ух... - Артур вскочил и отвернулся.
- Не надо. Это очень страшно... - остановила его Тони, уже догадываясь о случившемся.
- Надо. Она рванулась за мной. Но не успела... Я долго болел, а потом как-то быстро все забыл. Постарался забыть. Ведь жить, оставаться нормальным с сознанием такой вины не возожно. И сознание постаралось спастись, отправив обвинительный приговор в архив...
Не знаю, не понимаю, и не хочу понимать, почему тогда в Сан-Франциско, увидев тебя, я вспомнил все и почувствовал, нет, еще не понял, но почувствовал всей душой, что быть мужчиной - это прежде всего беречь и защищать. Мой мозг подсовывал мне вполне разумные и банальные доводы в пользу работы с тобой: "Перспективная малышка! Не упусти эту лошадку..." А душа молила о другом - дать ей шанс на искупление... Искупление моей вечной вины...
-Я очень похожа на Юлию? - спросила Тони, не глядя на Артура. - Вовсе нет! Она была этаким золотоволосым смешливым эльфом, вертушкой и заводилой. Возможно, она стала бы красавицей... Но важно другое - я должен был беречь ее... А стал беречь тебя... И опять не сумел!
Артур вытащил из кармана и протянул Тони обрывок газеты. На фотографии Клиф Уорни стоял на сцене в свете прожекторов, прижимая к животу гитару, а заголовок гласил: "Неистовый Лиффи, возможно, останется инвалидом!" Тони быстро пробежала текст, сообщавший, что Клифф Уорни, злоупотреблявший наркотиками, в состоянии транса разбился в машине вместе с певицей Дзидрой В., на которой собирался жениться, несмотря на 15-летнюю разницу в возрасте. Дзидра погибла на месте, Клиф отправлен в клинику с переломами обеих ног.
Тони с гадливостью отшвырнула листок:
- Скотина! Мерзкий ублюдок, животное! - она гневно терзала букетик фиалок, обрывая головки цветов и, наконец сделала то, чего Шнайдер уже давно дожидался - разрыдалась, уткнувшись лицом в полотенце.
Душераздирающая сцена никак не вязалась с идиллической обстановкой: медовый запах мелких белых цветов, окаймляющих бассейн, янтарный солнечный свет требовали стилистического единства от участвующих в их игре людей ласкающих, улыбчивых взглядов, уступчивой, тихой речи. Тони захлебывалась рыданиями, отбиваясь от пытающегося ее утешить Шнайдера.
- Довольно, Тони. Лиффи уже получил по заслугам. Не пойму -ты оплакиваешь его ноги или невесту? - Себя. Я оплакиваю себя, Артур, - она как-то сразу успокоилась и твердо посмотрела на Артура:
- Твое отношение к Уорни во многом справедливо. И если следовать твоей формулировке - он великолепный самец, но никак не мужчина. Но есть и еще кое-что, очень важное, о чем ты забыл упомянуть: - талант. Лиффи потрясающий музыкант. Недаром толпы фэнов готовы идти за ним в огонь и воду.
- Как крысы в море за сказочным флейтистом, спасшим город Гаммельн, вставил Шнайдер, обрадованный прекращением истерики.
- Да, как крысы. А я - одна из них. Я ненавижу его, но знаю, что стоит только запеть его свирели - и я побегу содрогаясь от стыда и омерзения... Но - побегу: в море, в огонь, в ад! Ах, Артур, если бы ты знал... как я иногда жду этого...
- Хороший урок для меня, голубка. Лучше быть талантливым самцом, чем плохоньким мужчиной. Мечтаю, чтобы его козлиные конечности срослись. Тогда я получу возможность собственноручно переломать их! Уж теперь не упущу случая, - Артур побагровел от гнева от признания Антонии. Она мрачно ухмыльнулась:
- Не волнуйся, кости Лиффи срастутся, а может быть, просто отрастут новые, как хвост ящерицы. Его хранят силы куда более могущественные, чем эти занудные медики. Мотнув головой, Тони распустила остриженные до плеч волосы и принялась их старательно расчесывать.
- Ты хочешь сказать, что Лиффи имеет сатанинские копыта и в заговоре с самим чертом, - усмехнулся Артур, туманно осведомленный об увлечениях Уорни.
- Похоже на то. Если меня, конечно, не надули, - Тони отложила щетку и решительно приблизилась к собеседнику:
- Вот что, Шнайдер: мне тоже следует сделать признание. Конечно, мой пронырливый менеджер что-то разнюхал и о чем-то догадывается... Но ты не знаешь главного, Артур... Антония Браун - не только пай-девочка с обложки, соблазнительная мордашка. Твоя "голубка" уже два месяца называется Инфинити. Я - ведьма, Артур. И в конце сентября должна вылететь на очередной шабаш. На помеле, разумеется. -Тони ожидала от Артура приступа преувеличенного саркастического смеха, шуток. Но он отнюдь не был склонен ни к издевке, ни к насмешкам. Ей даже показалось, что под бронзовым загаром лицо Артура посерело. Он отвернулся, рассматривая цветы с мучительной гримасой человека, вынужденного вместо карамели сосать хину.
- Кто делал тебе уколы? - спросил он, не повернув головы.
- Ларри или Лиффи. Сама я не смогла. Но это и было-то всего несколько раз, после того, как "напиток Богов", которым поил меня Клиф, перестал действовать, да и сигареты с травкой тоже. Вернее - я дурела, но летать, растворяясь в облаках и росе, разучилась. И разучилась "подзаряжать" Клифа энергией.
- Значит, он это называл так. И его дружки тоже, те, которых ты "подзаряжала"? - Артур закрыл глаза и прошептал одеревеневшими губами: Клянусь - я убью его.
- Прекрати строить из себя святого. Что-то я не слышала о твоем монастырском прошлом, - Тони с вызовом посмотрела на Шнайдера. - И пойми мне это нравилось. Пожалуй, это было лучшим, что мне удалось испытать в своей игрушечной жизни. Кукла из бархатной коробочки! Пластиковая Барби!
Она снова заводилась, дрожа от ярости.
- Тихо! - Шнайдер торопливо поднялся, - дискуссию пока сворачиваем. Изобрази, пожалуйста, безмятежную улыбку - к нам направляется господин Браун. И сдается мне, твоему отцу известно гораздо больше, чем нам хотелось бы. - Артур легкой походкой пошел навстречу Остину по аллее кипарисов, а Тони ящеркой, почти без брызг, юркнула в голубую воду. ???
...Дора в самом деле блеснула мастерством, и обед получился великолепным. Стеклянные двери столовой, распахнутые во всю ширь, открывали вид на полуденную Флоренцию. Все сидящие за столом выглядели так, словно позировали для рекламы полной семейной идиллии. Даже почтенного пса Тома допустили ради такого случая в комнаты. Но старичок, давно утративший неутолимый юношеский аппетит, смирно ждала подачки у вы- хода на веранду, отслеживая умной поседевшей мордой все проходы Доры с ароматно дымящимися подносами. Светская, необременительная беседа касалась особенностей итальянской кухни и флорентийской погоды. Никто и не упомянул о сообщении насчет катастрофы с Уорни.
Алиса чувствовала в этот день себя особенно воодушевленной, как бывало всякий раз после очередной ее врачебной удачи. Однако мадам Браун не касалась медицинских тем и своего сегодняшнего визита в клинику, и никто не задавал лишних вопросов - удивительно тонкая, деликатная компания.
- Сообщаю собственные планы. Благодаря умелой организации занятости сотрудников агентства "Адриус" у меня впереди целая неделя каникул. Кроме обязательной программы - спортивно-оздоровительной и культурно-просветительной - не хочу и слышать ни о каких шумных увеселениях. Честное слово, мамочка, я так редко вижу вас вместе, что предпочту ужин на кухне в вашем обществе, чем в самом бомондном ресторане. А экскурсии по городу и музеям с удовольствием сведу к перелистыванию альбомов с репродукциями, - мягко, но настойчиво изложила программу своего пребывания во Флоренции Тони. - Позвольте мне посидеть дома, как десять лет назад, с фиалками и Томом и наесться вдоволь Дориных пирожков.
- Конечно, все будет так, как ты хочешь, девочка. Но сегодняшний ужин у Бенцони мы не можем отменить - по существу, граф дает его в нашу честь, просительно посмотрела на дочь Алиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
- Ты попала в самую точку, Карменсита. У меня к тебе особое отношение. - Артур отер с ее подбородка зубную пасту.
- Пожалуй, пора кое-что прояснить. Хотя я сам далеко не умник и шел к своему умозаключению целых три года - с того дня, как впервые увидел тебя на репетициях конкурса в Сан-Франциско... Я много раз влюблялся, и по меньшей мере, трижды отец. Но ни с одной женщиной я не чувствовал себя так, как с тобой - настоящим мужчиной... не смейся. Ты все не так поняла. Настоящий мужчина - это не тот, кто делает успехи в постели и не пропускает ни одной юбки. Существо, пускающее слюни вслед проплывающей мимо аппетитной попки - самец. Хороший или качественный - это другое дело... Быть самцом очень и очень приятно. Во мне неизбежно проснулся бы самец по отношению к тебе, если бы его не опередил мужчина.
- Артур поморщился, одел темные очки и подставил лицо солнцу, пойди-ка, окунись, выпей свой сок, а потом дядюшка Артур расскажет тебе кое-что, что не рассказал бы даже психоаналитику, если бы додумался к нему наведаться. Иди, иди, детка. Сегодня замечательное утро. Как раз для исповеди.
Тони с удовольствием проплыла четыре раза от бортика до бортика, осушила стакан апельсинового сока и, прихватив флакон миндального масла, устроилась в шезлонге.
- Вот сейчас ты вытягиваешь свои волшебные ножки и умащаешь их кремом, а я не мечтаю о том, чтобы прикоснуться к ним своей ладонью. Я смотрю в кусты. И знаешь - вижу там, в отдалении настороженный силуэт. Это, конечно, Анджело. А на краешке салфетки возле твоих тарталеток пасется крупная оса. От ее укуса может быть аллергический шок и сейчас я убью ее. резким хлопком блокнота Артур выполнил свою угрозу.
- Поняла? Я уничтожу любого, кто может принести тебе вред. Мужчина это прежде всего - защитник, тот, кто заслонит женщину своей грудью, не колеблясь ни секунды... Я не хвастаюсь и не набиваю себе цену, Карменсита. Просто так уж вышло. Тони молчала не решаясь прервать заинтересовавший ее монолог Артура.
- Ровно тридцать лет назад восьмилетний белокурый паренек выехал на велосипедную прогулку со своей кузиной, в которую был влюблен с пеленок... Юлия - дочь моего дяди, была старше меня на пять лет и мы встречались довольно часто
- на всех семейных праздниках. Отто Шнайдер, разбогатев на каких-то спекуляциях, купил дом в маленьком городке на австро-словацкой границе. Его жена - пианистка, умерла совсем молодой, оставив белый концертный рояль и шестилетнюю Юлию на попечение домоправительницы - огромной дамы - гренадера (как мы ее тайком прозвали). Моя кузина была игривая и веселая, как щенок, а отец в минуты взбучек звал ее Джульеттой. Все мы - соседская мелкота и разновозрастные кузины составляли союз влюбленных, тайно и явно вздыхая по своей Принцессе. Я делал это за компанию, таскал какие-то записки, подбрасывал в ее окошко крупных стрекоз, помогал надежней спрятаться во время игры в прятки. В общем - вел себя как джентльмен. Но уже знал, всегда знал, что влюблен, чувствуя свое превосходство над абсолютно невинными одноклассниками.
Тот городок пересекала большая река и вдоль ее берегов по вечерам гоняла на велосипедах вся местная молодежь. У Юлии был самый красивый велик - голубой с алыми ленточками, перевивающими спицы и с сливающимися в движении в огненные круги. И вот однажды сентябрьским вечером восьмилетний Артур и тринадцатилетняя кузина отправляются на велосипедную прогулку - она в коротенькой расклешенной юбке и алой маечке, он
- в шортах и с рюкзаком на спине, содержащем бадминтонные ракетки и мяч.
Солнце уже садилось и нам надо было пересечь широкое шоссе, делавшее крутой изгиб в густом орешнике. Грузовик за поворотом мы увидели вместе и Юлия, ехавшая впереди, оглянулась, предостерегающе махнув мне рукой. И тут... тут одурманенный влюбленностью карапуз решил стать героем: показать ей свою ловкость, храбрость... Я отлично помню, как поднажал на педали и, подпрыгивая на кочках, ринулся к шоссе. Последнее, что я увидел проносясь мимо Юлии, - загорелые коленки, обнаженные вспорхнувшей шелковой юбкой. Мне удалось проскочить перед грузовиком, а вот за моей спиной раздался... Ух... - Артур вскочил и отвернулся.
- Не надо. Это очень страшно... - остановила его Тони, уже догадываясь о случившемся.
- Надо. Она рванулась за мной. Но не успела... Я долго болел, а потом как-то быстро все забыл. Постарался забыть. Ведь жить, оставаться нормальным с сознанием такой вины не возожно. И сознание постаралось спастись, отправив обвинительный приговор в архив...
Не знаю, не понимаю, и не хочу понимать, почему тогда в Сан-Франциско, увидев тебя, я вспомнил все и почувствовал, нет, еще не понял, но почувствовал всей душой, что быть мужчиной - это прежде всего беречь и защищать. Мой мозг подсовывал мне вполне разумные и банальные доводы в пользу работы с тобой: "Перспективная малышка! Не упусти эту лошадку..." А душа молила о другом - дать ей шанс на искупление... Искупление моей вечной вины...
-Я очень похожа на Юлию? - спросила Тони, не глядя на Артура. - Вовсе нет! Она была этаким золотоволосым смешливым эльфом, вертушкой и заводилой. Возможно, она стала бы красавицей... Но важно другое - я должен был беречь ее... А стал беречь тебя... И опять не сумел!
Артур вытащил из кармана и протянул Тони обрывок газеты. На фотографии Клиф Уорни стоял на сцене в свете прожекторов, прижимая к животу гитару, а заголовок гласил: "Неистовый Лиффи, возможно, останется инвалидом!" Тони быстро пробежала текст, сообщавший, что Клифф Уорни, злоупотреблявший наркотиками, в состоянии транса разбился в машине вместе с певицей Дзидрой В., на которой собирался жениться, несмотря на 15-летнюю разницу в возрасте. Дзидра погибла на месте, Клиф отправлен в клинику с переломами обеих ног.
Тони с гадливостью отшвырнула листок:
- Скотина! Мерзкий ублюдок, животное! - она гневно терзала букетик фиалок, обрывая головки цветов и, наконец сделала то, чего Шнайдер уже давно дожидался - разрыдалась, уткнувшись лицом в полотенце.
Душераздирающая сцена никак не вязалась с идиллической обстановкой: медовый запах мелких белых цветов, окаймляющих бассейн, янтарный солнечный свет требовали стилистического единства от участвующих в их игре людей ласкающих, улыбчивых взглядов, уступчивой, тихой речи. Тони захлебывалась рыданиями, отбиваясь от пытающегося ее утешить Шнайдера.
- Довольно, Тони. Лиффи уже получил по заслугам. Не пойму -ты оплакиваешь его ноги или невесту? - Себя. Я оплакиваю себя, Артур, - она как-то сразу успокоилась и твердо посмотрела на Артура:
- Твое отношение к Уорни во многом справедливо. И если следовать твоей формулировке - он великолепный самец, но никак не мужчина. Но есть и еще кое-что, очень важное, о чем ты забыл упомянуть: - талант. Лиффи потрясающий музыкант. Недаром толпы фэнов готовы идти за ним в огонь и воду.
- Как крысы в море за сказочным флейтистом, спасшим город Гаммельн, вставил Шнайдер, обрадованный прекращением истерики.
- Да, как крысы. А я - одна из них. Я ненавижу его, но знаю, что стоит только запеть его свирели - и я побегу содрогаясь от стыда и омерзения... Но - побегу: в море, в огонь, в ад! Ах, Артур, если бы ты знал... как я иногда жду этого...
- Хороший урок для меня, голубка. Лучше быть талантливым самцом, чем плохоньким мужчиной. Мечтаю, чтобы его козлиные конечности срослись. Тогда я получу возможность собственноручно переломать их! Уж теперь не упущу случая, - Артур побагровел от гнева от признания Антонии. Она мрачно ухмыльнулась:
- Не волнуйся, кости Лиффи срастутся, а может быть, просто отрастут новые, как хвост ящерицы. Его хранят силы куда более могущественные, чем эти занудные медики. Мотнув головой, Тони распустила остриженные до плеч волосы и принялась их старательно расчесывать.
- Ты хочешь сказать, что Лиффи имеет сатанинские копыта и в заговоре с самим чертом, - усмехнулся Артур, туманно осведомленный об увлечениях Уорни.
- Похоже на то. Если меня, конечно, не надули, - Тони отложила щетку и решительно приблизилась к собеседнику:
- Вот что, Шнайдер: мне тоже следует сделать признание. Конечно, мой пронырливый менеджер что-то разнюхал и о чем-то догадывается... Но ты не знаешь главного, Артур... Антония Браун - не только пай-девочка с обложки, соблазнительная мордашка. Твоя "голубка" уже два месяца называется Инфинити. Я - ведьма, Артур. И в конце сентября должна вылететь на очередной шабаш. На помеле, разумеется. -Тони ожидала от Артура приступа преувеличенного саркастического смеха, шуток. Но он отнюдь не был склонен ни к издевке, ни к насмешкам. Ей даже показалось, что под бронзовым загаром лицо Артура посерело. Он отвернулся, рассматривая цветы с мучительной гримасой человека, вынужденного вместо карамели сосать хину.
- Кто делал тебе уколы? - спросил он, не повернув головы.
- Ларри или Лиффи. Сама я не смогла. Но это и было-то всего несколько раз, после того, как "напиток Богов", которым поил меня Клиф, перестал действовать, да и сигареты с травкой тоже. Вернее - я дурела, но летать, растворяясь в облаках и росе, разучилась. И разучилась "подзаряжать" Клифа энергией.
- Значит, он это называл так. И его дружки тоже, те, которых ты "подзаряжала"? - Артур закрыл глаза и прошептал одеревеневшими губами: Клянусь - я убью его.
- Прекрати строить из себя святого. Что-то я не слышала о твоем монастырском прошлом, - Тони с вызовом посмотрела на Шнайдера. - И пойми мне это нравилось. Пожалуй, это было лучшим, что мне удалось испытать в своей игрушечной жизни. Кукла из бархатной коробочки! Пластиковая Барби!
Она снова заводилась, дрожа от ярости.
- Тихо! - Шнайдер торопливо поднялся, - дискуссию пока сворачиваем. Изобрази, пожалуйста, безмятежную улыбку - к нам направляется господин Браун. И сдается мне, твоему отцу известно гораздо больше, чем нам хотелось бы. - Артур легкой походкой пошел навстречу Остину по аллее кипарисов, а Тони ящеркой, почти без брызг, юркнула в голубую воду. ???
...Дора в самом деле блеснула мастерством, и обед получился великолепным. Стеклянные двери столовой, распахнутые во всю ширь, открывали вид на полуденную Флоренцию. Все сидящие за столом выглядели так, словно позировали для рекламы полной семейной идиллии. Даже почтенного пса Тома допустили ради такого случая в комнаты. Но старичок, давно утративший неутолимый юношеский аппетит, смирно ждала подачки у вы- хода на веранду, отслеживая умной поседевшей мордой все проходы Доры с ароматно дымящимися подносами. Светская, необременительная беседа касалась особенностей итальянской кухни и флорентийской погоды. Никто и не упомянул о сообщении насчет катастрофы с Уорни.
Алиса чувствовала в этот день себя особенно воодушевленной, как бывало всякий раз после очередной ее врачебной удачи. Однако мадам Браун не касалась медицинских тем и своего сегодняшнего визита в клинику, и никто не задавал лишних вопросов - удивительно тонкая, деликатная компания.
- Сообщаю собственные планы. Благодаря умелой организации занятости сотрудников агентства "Адриус" у меня впереди целая неделя каникул. Кроме обязательной программы - спортивно-оздоровительной и культурно-просветительной - не хочу и слышать ни о каких шумных увеселениях. Честное слово, мамочка, я так редко вижу вас вместе, что предпочту ужин на кухне в вашем обществе, чем в самом бомондном ресторане. А экскурсии по городу и музеям с удовольствием сведу к перелистыванию альбомов с репродукциями, - мягко, но настойчиво изложила программу своего пребывания во Флоренции Тони. - Позвольте мне посидеть дома, как десять лет назад, с фиалками и Томом и наесться вдоволь Дориных пирожков.
- Конечно, все будет так, как ты хочешь, девочка. Но сегодняшний ужин у Бенцони мы не можем отменить - по существу, граф дает его в нашу честь, просительно посмотрела на дочь Алиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75