Кроме меня. Когда я ещё вырвусь на таежные просторы, когда ещё увижу горы, стоящие на страже миропорядка, когда ещё окажусь так близко от солнечного диска. (Вместе с компьютерным диском.) Конечно, я не только любовался природными красотами, я запоминал местность. На всякий случай. А вдруг мне не понравится там, куда мы летим? Возникнет смертельный мордобой, и я буду вынужден таежными огородами… огородами…
Самый надежный ориентир на такой растительно-гористой местности река. И, к моему удовольствию, внизу запетляла безымянная речушка, видимо, енисейский приток. Такие водные артерии, как учили меня, могут вывести даже в канализацию г. Москвы. Так что, родной Алекс, все находится под контролем. Тьфу-тьфу.
По моим расчетам, вертолет уплыл от цивилизованного берега километров на сто. Пора находить островок для отдыха. И развлечений. Где-то уже должен быть тайгаленд? (Диснейленд в другом месте.)
Я оказался прав относительно таежного секретного поселка. Он находился у подножия мощного горного ущелья, защищенный с трех сторон неприступными для людишек скалами. С четвертой стороны защитой служила бурная дикая речушка. Идеальное место для тайных экспериментов. Более того, когда наша дребезжащая металлическая стрекоза принялась опускаться вниз, на бетонированный лепесточек, я заметил серебристую паутинку и две сторожевые вышки. У реки. Чтобы ни у кого не возникало соблазнов, искушая судьбу, прыгать в природомоечный агрегат?
Все увиденное навевало позитивные мысли. Мы прибыли туда, куда и требовалось. Теперь оставалось выбраться из этой каменисто-водной стихии. Живым. После того, разумеется, как будет выполнено задание родины. Говорю с иронией, но суть именно в этом: если пятая колонна уничтожает мою родину, почему бы мне не уничтожить её, эту пятую колонну? Колонну предателей.
Между тем махолет плюхнулся на бетон. Нас встречали и здесь. Люди в государственных костюмах и при галстуках. Неистребимый дух бюрократизма облачком висел над клерками. Академика Акимова встречали как героя дня. Мы тоже купались в лучах его славы.
К счастью, автомобили отсутствовали как вид, и поэтому мы все первомайской демонстрацией прошли по поселку. Поселок состоял из современных, утепленных жилых домиков, складских помещений и прочих производственных мощностей. Тут, признаюсь, я задал себе сакраментальный вопрос: а где, собственно, само Производство скандального КР-2020? Где это самое Предприятие, в недрах которого работает мыловарня по изготовлению адской смеси? По тому, как мирно вся группа шествовала в сторону скалистой стены, я как-то догадался, что там, в граните, имеет место быть заветная дверца. Сезам-сезам, откройся, черт бы тебя побрал!..
Я снова оказался прав — дверца была, но какая! Бронированные воротца. Подобной калитке не страшны прямые попадания ракет СС-20, способных уничтожить зараз миленькое мещанское предместье Парижа.
Делать, однако, нечего, надо вгрызаться в родной, с розовыми прожилками гранит. Что и происходит. Всем дружным коллективом единомышленников. Свободною толпою мы идем через военизированное КПП. Вооруженные до зубов бойцы лучезарно улыбаются. Все довольны. Кроме меня шкурой чувствую зону, если она даже выглядит так презентабельно.
Углубляясь в окультуренную человеком скалистую породу, я ахаю про себя: сколько же это надо было вбухать еп' кувейтских динаров, чтобы добиться такого дизайна?! Так, наверное, обустроены официальные учреждения на Канарских островах. Но нам-то, варварам, на хрена хрусталь, бронза, яхонт и малахитовые полы? Ох, эта широкая русская душа. Неделями готова калорийную вермишель жрать да пыль в глаза пускать. Чтобы красиво выглядеть. Как памятник покорителям космического пространства.
…Нас ждали. В кабинете директора краснознаменного Предприятия химической промышленности. За длинным столом сидел моложавый — из бывших борцов, если судить по рваным ушам, — человек. За его спиной, на стене, пестрела увеличенная многократно Периодическая система элементов Д.И.Менделеева с портретом её осноположника. Бог химнауки был бородат, как Карл Маркс, и с печальной отрешенностью смотрел в наше настоящее: мол, все понимаю, но какая может быть, к черту, «Красная ртуть»?
Хозяин кабинета радостно поднялся навстречу академику:
— Дмитрий Дмитрич, уважаемый! Как ждем! Без вас как без рук! Осторожно придушил старика.
— Да уж я уж, — прослезился тот: какое счастье быть ещё нужным отечественным наукам.
Потом пред светлые очи был представлен и я. (Вместе с чемоданчиком.) Любезным руководителем СС Марковым. Он был любезен до тошноты. Мне не нравятся головорезы с детскими улыбками, у меня всегда появляется желание содрать подобные ухмылки вместе с кожей.
— Очень приятно, господин Гунченко, — пожал мне руку директор. И представился: — Колесник Борис Семенович, прошу любить и жаловать. Рад вас видеть. Как там Москва-матушка, ещё не провалилась в тартарары?
— Гуляет матушка, — пожал я плечами.
— Вот-вот, — хлопнул ладонью по столу хозяин кабинета. — А мы трудимся. Какие будут предложения, товарищи?
Предложение было одно: ознакомиться с производством загадочного вещества КР-2020. Началась легкая суета — академика Акимова взяли под руки его же коллеги, и все они удалились усовершенствовать новый, незнакомый Д.И.Менделееву элемент. Что делать, наука не стоит на одном месте, это правда. И тем не менее мне показалось, что я слышу стук костей в северной Пальмире. Это великий ученый переворачивался в своем гробу. Впрочем, я ошибался: Колесник Борис Семенович перебирал четки, и они гремели на весь горный массив. Как-то случилось так, что мы остались с ним одни в его же кабинете.
— Ну-с, чем порадуете, дорогой мой? — улыбнулся он щедрой улыбкой и выразительно взглянул на «дипломат» в моей руке. Я сначала подумал, что он претендует на банановые презервативы, однако после здраво рассудил, зачем такому мелкому расхитителю социалистической собственности резиновые изделия; ему необходим иной предмет. Какой? Бутылку коньяка употребили в час полночный. Остались документы. Их я и передал своему собеседнику. Тот с недоумением пролистал фальшивые документы, набычил голову. — Это что у нас?
— Шутка, — улыбнулся я, Гунченко, и, разодрав шов «дипломата», извлек на свет Божий дискетку.
Директор с трепетом принял эту золотистую пушинку. (Легка, как перышко, да тяжела, как судьба.) И хотел, наверное, перекреститься, да постеснялся моего присутствия. Сдерживая чувства, поинтересовался:
— Тут все, как тогда уговорились?
Когда «тогда», хотел спросить я, но хватило ума только пожать плечами и ответить:
— Конечно.
— Ну и дока Гусь, — восхитился мой собеседник. — Значит, пролез через Боровицкие. Молодец. А я уж думал, брех.
Я молчал. С понимающим видом. И держал паузу, действуя по восточной мудрости: спокойно сиди у порога дома своего — и скоро мимо пронесут труп твоего врага.
Правда, разница была. Во-первых, порог дома моего находился далеко. (Как там, кстати, Емельич, рубит баньку аль гуляет?) И, во-вторых, времена сейчас такие, что никто твоего врага гробить не будет. Так что не дождешься траурной процессии. Мимо дома своего. Все нужно делать самому. Однако ситуация складывалась так, что мне нельзя было делать резких движений. Труп — категория бесперспективная. От дохлого барахла не получишь полезной информации. И поэтому я терпеливо ждал дальнейших событий. «Тигр» по-прежнему находился в засаде.
События последовали незамедлительно. Энергичный директор химпроизводства в горах вызвал некую неприятную личность по фамилии Позднякович. Неприятную по причине собственной нечистоплотности. От него смердило, как от горного козла, прожившего лишних триста лет. (Пусть простит меня это благородное и умное животное; ради красного словца не пожалею… никого.) Ему, не козлу, а исполнительному ханыге был дан приказ перевести всю информацию дискеты на бумагу. Что меня порадовало: бумага не требует никаких интеллектуальных усилий. Упер её, прочитал и все понял.
Я запомнил рожистого, неопрятного Поздняковича. И решил придушить его. При удобном случае.
Затем я повесил на грудь пропуск-бирку, и мы с хозяином Ртутной горы отправились на ознакомительную прогулку. С секретным производством неизвестной доселе научному миру лакокрасочной ханки под кодовым названием КР-2020, отечественная.
В начале движения мой жизнерадостный спутник поинтересовался, скорее в шутку: мы с Нодари остаемся на объекте до победного конца или уже готовы сбежать?
Я, конечно, отвечал вполне серьезно, что до конца. До победного. Хотя, что имелось в виду, я не знал, убей меня Бог.
Кажется, я становился специалистом по изучению ультрасовременных технологий в области науки: азиатский горный мешок был напичкан всевозможной аппаратурой и компьютерными системами. Больше всего меня раздражали видеокамеры, следящие за каждым шагом. Что за привычка: не доверять человеку? Раньше верили словам, теперь верят либо лезвию у собственного живота, либо пушке у виска.
Из объяснений моего компетентного спутника я понял, что интересующий меня объект состоит как бы из нескольких уровней. Первый административный, где мы и находились. Второй — исследовательский. Третий уровень — производственный.
Когда мы приблизились к лифтной шахте, я решил, что опустимся под землю. И ошибся — лифт взмыл вверх. Со скоростью звука. Куда это мы? Хозяин Колесник удовлетворительно ухмыльнулся: как куда? На полигон.
У меня голова кругом пошла, видимо, от быстрого подъема. Что за полигон у облаков? Ничего не понимаю. Ох уж эти ученые с неустойчивой психикой. И нездоровыми фантазиями. Все им хочется из человечества кишки выпустить. От большой любви к этому самому, ими же замордованному человечеству.
Завершив подъем, оказались в ласточкином гнезде, слепленном руками неуемного человека на скалистом выступе. Праздные академики и сопровождающие их лица толпились на смотровой площадке, защищенной от внешнего мира бронированным стеклом. За пультами управления спорилась подготовительная работа. Несомненно, готовилось некое действо. У меня странное свойство: присутствовать при исторических событиях. И катаклизмах.
Я приблизился к толпе зевак и увидел с высоты птичьего полета прекрасную картину. Мать моя природа, только она одна могла позволить себе такую величественную небрежность в создании подобного великолепия.
Обрывистые скалы заковали тайгу в неприступное пространство, создав как бы затерянный мир, куда проникали только птицы и солнце. Светло-изумрудный столп света, отражающийся от сланцевых гор, будто фонтанировал к небесному куполу.
В таком чудном местечке только грубиян от науки мог додуматься использовать откровения природы в своих прагматических целях. Каких? Как я понял по оживленно-напряженной обстановке, что-то чем-то должны были взрывать к такой-то матери!
Была объявлена готовность номер один. Бронированное стекло обзора потемнело — защита глаз от ультрафиолетовых или каких иных излучений? Я уж, грешным делом, решил, что будут рвать атомную чушку. Или нейтронную. Разница, как говорится, не почувствуется. Я, приготовившись к самому худшему, обратил внимание на маленького бородатого живчика, похожего на добродушного лесовичка, который руководил подготовкой к эксперименту. Такое бодрое недоразумение в лесу не заметишь под лопухом. Однако его, Главного конструктора, как подсказал мне быстро обживающийся в новой среде Нодари, слушали беспрекословно. Наверное, он знал какие-то волшебные слова.
Из переговоров и команд, а также упоминаний легендарной матери я сделал вывод, что летательный аппарат уже приближается и его уже пора уничтожать. Через минуту.
Пошел отсчет времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Самый надежный ориентир на такой растительно-гористой местности река. И, к моему удовольствию, внизу запетляла безымянная речушка, видимо, енисейский приток. Такие водные артерии, как учили меня, могут вывести даже в канализацию г. Москвы. Так что, родной Алекс, все находится под контролем. Тьфу-тьфу.
По моим расчетам, вертолет уплыл от цивилизованного берега километров на сто. Пора находить островок для отдыха. И развлечений. Где-то уже должен быть тайгаленд? (Диснейленд в другом месте.)
Я оказался прав относительно таежного секретного поселка. Он находился у подножия мощного горного ущелья, защищенный с трех сторон неприступными для людишек скалами. С четвертой стороны защитой служила бурная дикая речушка. Идеальное место для тайных экспериментов. Более того, когда наша дребезжащая металлическая стрекоза принялась опускаться вниз, на бетонированный лепесточек, я заметил серебристую паутинку и две сторожевые вышки. У реки. Чтобы ни у кого не возникало соблазнов, искушая судьбу, прыгать в природомоечный агрегат?
Все увиденное навевало позитивные мысли. Мы прибыли туда, куда и требовалось. Теперь оставалось выбраться из этой каменисто-водной стихии. Живым. После того, разумеется, как будет выполнено задание родины. Говорю с иронией, но суть именно в этом: если пятая колонна уничтожает мою родину, почему бы мне не уничтожить её, эту пятую колонну? Колонну предателей.
Между тем махолет плюхнулся на бетон. Нас встречали и здесь. Люди в государственных костюмах и при галстуках. Неистребимый дух бюрократизма облачком висел над клерками. Академика Акимова встречали как героя дня. Мы тоже купались в лучах его славы.
К счастью, автомобили отсутствовали как вид, и поэтому мы все первомайской демонстрацией прошли по поселку. Поселок состоял из современных, утепленных жилых домиков, складских помещений и прочих производственных мощностей. Тут, признаюсь, я задал себе сакраментальный вопрос: а где, собственно, само Производство скандального КР-2020? Где это самое Предприятие, в недрах которого работает мыловарня по изготовлению адской смеси? По тому, как мирно вся группа шествовала в сторону скалистой стены, я как-то догадался, что там, в граните, имеет место быть заветная дверца. Сезам-сезам, откройся, черт бы тебя побрал!..
Я снова оказался прав — дверца была, но какая! Бронированные воротца. Подобной калитке не страшны прямые попадания ракет СС-20, способных уничтожить зараз миленькое мещанское предместье Парижа.
Делать, однако, нечего, надо вгрызаться в родной, с розовыми прожилками гранит. Что и происходит. Всем дружным коллективом единомышленников. Свободною толпою мы идем через военизированное КПП. Вооруженные до зубов бойцы лучезарно улыбаются. Все довольны. Кроме меня шкурой чувствую зону, если она даже выглядит так презентабельно.
Углубляясь в окультуренную человеком скалистую породу, я ахаю про себя: сколько же это надо было вбухать еп' кувейтских динаров, чтобы добиться такого дизайна?! Так, наверное, обустроены официальные учреждения на Канарских островах. Но нам-то, варварам, на хрена хрусталь, бронза, яхонт и малахитовые полы? Ох, эта широкая русская душа. Неделями готова калорийную вермишель жрать да пыль в глаза пускать. Чтобы красиво выглядеть. Как памятник покорителям космического пространства.
…Нас ждали. В кабинете директора краснознаменного Предприятия химической промышленности. За длинным столом сидел моложавый — из бывших борцов, если судить по рваным ушам, — человек. За его спиной, на стене, пестрела увеличенная многократно Периодическая система элементов Д.И.Менделеева с портретом её осноположника. Бог химнауки был бородат, как Карл Маркс, и с печальной отрешенностью смотрел в наше настоящее: мол, все понимаю, но какая может быть, к черту, «Красная ртуть»?
Хозяин кабинета радостно поднялся навстречу академику:
— Дмитрий Дмитрич, уважаемый! Как ждем! Без вас как без рук! Осторожно придушил старика.
— Да уж я уж, — прослезился тот: какое счастье быть ещё нужным отечественным наукам.
Потом пред светлые очи был представлен и я. (Вместе с чемоданчиком.) Любезным руководителем СС Марковым. Он был любезен до тошноты. Мне не нравятся головорезы с детскими улыбками, у меня всегда появляется желание содрать подобные ухмылки вместе с кожей.
— Очень приятно, господин Гунченко, — пожал мне руку директор. И представился: — Колесник Борис Семенович, прошу любить и жаловать. Рад вас видеть. Как там Москва-матушка, ещё не провалилась в тартарары?
— Гуляет матушка, — пожал я плечами.
— Вот-вот, — хлопнул ладонью по столу хозяин кабинета. — А мы трудимся. Какие будут предложения, товарищи?
Предложение было одно: ознакомиться с производством загадочного вещества КР-2020. Началась легкая суета — академика Акимова взяли под руки его же коллеги, и все они удалились усовершенствовать новый, незнакомый Д.И.Менделееву элемент. Что делать, наука не стоит на одном месте, это правда. И тем не менее мне показалось, что я слышу стук костей в северной Пальмире. Это великий ученый переворачивался в своем гробу. Впрочем, я ошибался: Колесник Борис Семенович перебирал четки, и они гремели на весь горный массив. Как-то случилось так, что мы остались с ним одни в его же кабинете.
— Ну-с, чем порадуете, дорогой мой? — улыбнулся он щедрой улыбкой и выразительно взглянул на «дипломат» в моей руке. Я сначала подумал, что он претендует на банановые презервативы, однако после здраво рассудил, зачем такому мелкому расхитителю социалистической собственности резиновые изделия; ему необходим иной предмет. Какой? Бутылку коньяка употребили в час полночный. Остались документы. Их я и передал своему собеседнику. Тот с недоумением пролистал фальшивые документы, набычил голову. — Это что у нас?
— Шутка, — улыбнулся я, Гунченко, и, разодрав шов «дипломата», извлек на свет Божий дискетку.
Директор с трепетом принял эту золотистую пушинку. (Легка, как перышко, да тяжела, как судьба.) И хотел, наверное, перекреститься, да постеснялся моего присутствия. Сдерживая чувства, поинтересовался:
— Тут все, как тогда уговорились?
Когда «тогда», хотел спросить я, но хватило ума только пожать плечами и ответить:
— Конечно.
— Ну и дока Гусь, — восхитился мой собеседник. — Значит, пролез через Боровицкие. Молодец. А я уж думал, брех.
Я молчал. С понимающим видом. И держал паузу, действуя по восточной мудрости: спокойно сиди у порога дома своего — и скоро мимо пронесут труп твоего врага.
Правда, разница была. Во-первых, порог дома моего находился далеко. (Как там, кстати, Емельич, рубит баньку аль гуляет?) И, во-вторых, времена сейчас такие, что никто твоего врага гробить не будет. Так что не дождешься траурной процессии. Мимо дома своего. Все нужно делать самому. Однако ситуация складывалась так, что мне нельзя было делать резких движений. Труп — категория бесперспективная. От дохлого барахла не получишь полезной информации. И поэтому я терпеливо ждал дальнейших событий. «Тигр» по-прежнему находился в засаде.
События последовали незамедлительно. Энергичный директор химпроизводства в горах вызвал некую неприятную личность по фамилии Позднякович. Неприятную по причине собственной нечистоплотности. От него смердило, как от горного козла, прожившего лишних триста лет. (Пусть простит меня это благородное и умное животное; ради красного словца не пожалею… никого.) Ему, не козлу, а исполнительному ханыге был дан приказ перевести всю информацию дискеты на бумагу. Что меня порадовало: бумага не требует никаких интеллектуальных усилий. Упер её, прочитал и все понял.
Я запомнил рожистого, неопрятного Поздняковича. И решил придушить его. При удобном случае.
Затем я повесил на грудь пропуск-бирку, и мы с хозяином Ртутной горы отправились на ознакомительную прогулку. С секретным производством неизвестной доселе научному миру лакокрасочной ханки под кодовым названием КР-2020, отечественная.
В начале движения мой жизнерадостный спутник поинтересовался, скорее в шутку: мы с Нодари остаемся на объекте до победного конца или уже готовы сбежать?
Я, конечно, отвечал вполне серьезно, что до конца. До победного. Хотя, что имелось в виду, я не знал, убей меня Бог.
Кажется, я становился специалистом по изучению ультрасовременных технологий в области науки: азиатский горный мешок был напичкан всевозможной аппаратурой и компьютерными системами. Больше всего меня раздражали видеокамеры, следящие за каждым шагом. Что за привычка: не доверять человеку? Раньше верили словам, теперь верят либо лезвию у собственного живота, либо пушке у виска.
Из объяснений моего компетентного спутника я понял, что интересующий меня объект состоит как бы из нескольких уровней. Первый административный, где мы и находились. Второй — исследовательский. Третий уровень — производственный.
Когда мы приблизились к лифтной шахте, я решил, что опустимся под землю. И ошибся — лифт взмыл вверх. Со скоростью звука. Куда это мы? Хозяин Колесник удовлетворительно ухмыльнулся: как куда? На полигон.
У меня голова кругом пошла, видимо, от быстрого подъема. Что за полигон у облаков? Ничего не понимаю. Ох уж эти ученые с неустойчивой психикой. И нездоровыми фантазиями. Все им хочется из человечества кишки выпустить. От большой любви к этому самому, ими же замордованному человечеству.
Завершив подъем, оказались в ласточкином гнезде, слепленном руками неуемного человека на скалистом выступе. Праздные академики и сопровождающие их лица толпились на смотровой площадке, защищенной от внешнего мира бронированным стеклом. За пультами управления спорилась подготовительная работа. Несомненно, готовилось некое действо. У меня странное свойство: присутствовать при исторических событиях. И катаклизмах.
Я приблизился к толпе зевак и увидел с высоты птичьего полета прекрасную картину. Мать моя природа, только она одна могла позволить себе такую величественную небрежность в создании подобного великолепия.
Обрывистые скалы заковали тайгу в неприступное пространство, создав как бы затерянный мир, куда проникали только птицы и солнце. Светло-изумрудный столп света, отражающийся от сланцевых гор, будто фонтанировал к небесному куполу.
В таком чудном местечке только грубиян от науки мог додуматься использовать откровения природы в своих прагматических целях. Каких? Как я понял по оживленно-напряженной обстановке, что-то чем-то должны были взрывать к такой-то матери!
Была объявлена готовность номер один. Бронированное стекло обзора потемнело — защита глаз от ультрафиолетовых или каких иных излучений? Я уж, грешным делом, решил, что будут рвать атомную чушку. Или нейтронную. Разница, как говорится, не почувствуется. Я, приготовившись к самому худшему, обратил внимание на маленького бородатого живчика, похожего на добродушного лесовичка, который руководил подготовкой к эксперименту. Такое бодрое недоразумение в лесу не заметишь под лопухом. Однако его, Главного конструктора, как подсказал мне быстро обживающийся в новой среде Нодари, слушали беспрекословно. Наверное, он знал какие-то волшебные слова.
Из переговоров и команд, а также упоминаний легендарной матери я сделал вывод, что летательный аппарат уже приближается и его уже пора уничтожать. Через минуту.
Пошел отсчет времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49