- Ты это куда? - хмуро осведомился хозяин.
- Обедать. - сердито выпалила я, яростно сверкая глазами. - Или это тоже в твой империи запрещается?!
- Уже перерыв? Так скоро? Ладно, ешь быстрее и сразу же возвращайся сюда. - недовольно пробурчал начальник.
- Я вернусь сюда только после того, как закончится мое законное время и не минутой раньше. Имею право! А будешь притеснять, вообще уволюсь! огрызнулась я и дабы придать своему заявлению большую убедительность, лягнула ни в чем не повинный шкаф.
От удара стекла тревожно зазвенели, а Николай растерянно моргнул. Довольная произведенныим эффектом, я взялась за ручку двери и собралась с достоинством покинуть поле битвы, как вдруг до меня донеслось сбивчивое бормотание:
- Не злись. Знаю, что по дурацки вышло! Раскричался, напустился на тебя, обидел ни за что....
Не веря своим ушам, настороженно покосилась на Николая. Он стоял сгорбившись, с понуро опущенными плечами и вперив взгляд в гигантскую пальму, что привольно росла в горшке рядом с его кабинетом, приносил ей свои извинения.
- Всю ночь не спал.. сам не свой после вчерашнего... а тут Маргарита с утра...достала она меня своими придирками. - грустно бубнил приятель, не отводя глаз от раскошных глянцевых листьев.
- Ты кому говоришь? Мне или этой представительнице растительного мира? - хихикнула я.
Он с трудом оторвался от пальмы, мельком глянул на меня и тут же уставился на люстру.
- Не сердись.. Сейчас не время ссориться. - обратился он к ней с такой постной миной, что я не выдержала и расхохоталась.
Николай безнадежно махнул рукой и собрался ретироваться в кабинет, но я остановила его:
- Да, ладно, Николай, с кем не бывает. Ну, погорячились, покричали друг на друга...Забудь!
Приятель молча кивнул и после паузы устало произнес:
- Нужно навестить Марину Ивановну. По дороге на работу я заскакивал в больницу, интересовался её здоровьем.. В справочной сказали, что дела обстоят неплохо. Имеется небольшое сотрясение мозга, царапины, ушибы, но ничего особо страшного.
- Ну, так это ж просто замечательно! - с энтузиазмом воскликнула я. У нас легко мог образоваться третий труп, а мы отделались простым сотрясением! Радоваться должен, что обошлось, а ты злишься!
Николай мой призыв оставил без внимания и продолжал инструктировать меня тем же бесцветным, будто препорошенным пеплом, голосом:
- Съезди к ней, не откладывай. Поезжай прямо после обеда. Возьми деньги...
Он торопливо полез за бумажником и щедрой рукой принялся отсчитывать одну купюру за другой.
- Куда столько? - остановила я его.
- Купи цветы, фрукты...Ну, не знаю, что там еще.. йогурты. Сама реши. - торопливо забормотал Николай, протягивая пачку денег.
- Хорошо, хорошо, не волнуйся! Сделаю все, как ты хочешь. - заверила я его.
Глава 24
К городской больнице, где лежала бухгалтерша, я притащилась на полусогнутых ногах и сгибаясь под тяжестью многочисленных пакетов, грозящих в любой момент порваться и вытряхнуть свое содержимое прямо мне под ноги. Пышный букет гладиолусов, ввиду того, что обе руки были прочно заняты, пришлось держать буквально в зубах и это не прибавило мне настроения. Злая и взмокшая, я сначала выстояла длинную очередь в справочную, где узнала отделение и номер нужной мне палаты и только потом, поудобнее перехватив свою многочисленную поклажу, отправилась к самой больной. Хоть расстояния в нашем городе не такие уж большие и городская больница располагается почти в центре, устала я прилично. Николай машину взять не предложил, сама я попросить её постеснялась и в результате битый час ждала на солнцепеке автобуса, который, как на зло, почему-то не приезжал. Добравшись до рынка, долго бродила по жаре между рядами, прикидывая, что лучше купить. У меня был выбор ввиде заморских бананов, азербайджанских гранатов и наших российских яблок. Окончательно выбившись из сил и потому озверев, накупила всего и сразу согнулась под тяжестью сумок, молясь только чтобы ручки пакетов выдержали и не оторвались на середине дороги. Покончив затариваться провизией, побрела в цветочный ряд и там совсем потеряла голову. Цветов было море и добрая половина из них, на мой взгляд, вообще никогда не произрастала в нашей полосе. С покупателями дело обстояло хуже, их на весь ряд было раз, два и обчелся. Завидя мою увешанную пакетами фигуру, торговки моментально учуяли легкую добычу и коршунами накинулись на меня. Галдя и суя мне в лицо каждая свой букет, они наперебой расхваливали товар. Я так растерялась от этого многоголосья, что не могла сообразить, какие же цветы мне нужны. Покупать на свой вкус не решалась, потому как мне нравятся незатейливые и скромные, а они не каждому по душе. Пристрастий Марины Ивановны не знала и, если бы даже хотела ей угодить, сделать этого не могла. В конце концов купила целый сноп гладиолусов, рассудив, покупаю букет не от себя, от начальника, а значит тремя цветочками обойтись никак нельзя. Лично я гладиолусы терпеть не могу, но торговка уверяла , что для больницы они идеальны. Ухаживать за букетами там особо некому, поэтому розы вянут на другой день, а гладиолусам все нипочем. Скорей всего она врала, но я устала и мне было все равно. И только расплатившись за эту разноцветную охапку я вдруг сообразила, что мне же её и переть придется.
Я уже почти вползла в вестибюль второго корпуса, где на третьем этаже лежала Марина Ивановна, как вдруг бодрый мужской голос окликнул меня:
- Анастасия!
Замерев на месте, как вкопанная, я принялась судорожно соображать, что же делать. Можно было продолжать свое неторопливое движение, наплевав на всяких там знакомых, умудрявшихся попадаться на пути именно в такой ответственной момент. Но можно было поступить и иначе, рискнуть и все же вернуться на улицу. В основе всех этих колебаний лежал самый элементарный страх. Дело в том, что окрик настиг меня в момент, когда я очень осторожно пробиралась через дверь-вертушку. Именно в тот миг часть букета, левая рука с тремя туго набитыми пакетами и половина туловища уже протиснулись в вестибюль, но вот другая часть меня с точно таким же комплектом предметов находилась ещё как бы снаружи. Пространство между створками той иезуитской двери было небольшим, просто повернуться со всем своим скарбом я не имела возможности, да и движение в обратном направлении таило в себе немало опасностей. Вот и стояла подобно истукану, решая задачку, как поступить. Думаю, если бы мне встретился любой другой человек, я не стала бы возвращаться, но меня окликал Алеша и я не могла удержаться от соблазна немного поболтать с ним и попытаться разжиться кой-какой инфрмацией. В результате я, со всеми возможными предосторожностями, начала движение в обратную сторону, с особой внимательностью следя за тем, чтобы какой из пакетов ненароком не застрял в узкой щели между дверью и стеной и не лопнул. На мое счастье, я благополучно миновала все преграды и оказалась на крыльце лицом к лицу с Алексеем.
- Привет. - облегченно выдохнула я.
- Привет. Ты тут как оказалась?
- Прислали с передачей к Марине Ивановне.
- У тебя там съестное? - хищно сверкнул глазами приятель и кивнул на пакеты.
- Естественно! С чем ещё можно прийти навещать больную? Вот отоварилась на рынке и прямо сюда.
Алешины глаза стали маслянными, он нежно подхватил меня под локоток и ласково предложил:
- Давай-ка пройдем вон к той скамейке, сядем в тенечке и внимательно посмотрим, что там у нас в сумках.
- Зачем? - опешила я.
- Затем, что я с раннего утра на ногах и все не емши. - рассердился Алеша, в миг забыв и про нежность и про ласку.
- А-а-а! Ну, пошли.
Сунув ему в руки надоевшую до смерти поклажу, облегченно потерла затекшие пальцы и покорно побрела к указанной лавке. Видно, здорово он проголодался в тот день, потому что до скамейки под развесистым кустом мы не дошли. Обогнав меня, Алеша остановился у той, что стояла на самом солнцепеке, но зато располагалась к нам значительно ближе и, не теряя времени, приступил к изучению содержимого пакетов. Что касается меня, то я так устала, что мне было абсолютно все равно, где сидеть. Устроившись на горячем от солнца сидении, вытянула гудящие ноги и блаженно закрыла глаза. Рядом Алеша шуршал бумагой и тихо бубнил:
...кефир "Данон"... йогурт... бананы.. венское печенье...
Его голос доносился как бы издалека и служил приглушенным фоном моим, совсем не радостным, мыслям.
- Слаба что-то стала последнее время. - грустно размышляла я. - Быстро устаю, голова кружится, тошнота мучает. Совсем расклеилась. А зима наступит, что делать буду?
- Почему печенье в упаковке? - строго спросил мой сосед.
- А что, нельзя? - в испуге открыла я глаза.
- Конечно нельзя, из неё же ни одной штучки достать невозможно!
- А, ты это имеешь в виду....
- Это, это.. - сварливо забрюзжал приятель. - И почему ты этот йогурт купила? Не могла взять даноновский?
- Что первое попалось, то и взяла. - огрызнулась я.
- Нерадивая ты, Анастасия! Ведь к больному человеку идешь, могла б и подсуетится...Я у тебя йогурт конфискую и пару бананов. - заявил Алеша.
- Бери. - согласилась я.
Отработанным жестом профессионального любителя бананов, он очистил один фрукт и с жадностью впился в него зубами. Посчитав, что момент подходящий, я заискивающе поинтересовалась:
- Есть новости в расследовании?
- Какое расследование ты имеешь в виду? - безразлично проронил Алексей, полностью поглощенный бананом.
- Меня интересует и Щапов и Марина. - кротко промолвила я, замирая в предвкушении новостей.
- Ах, эти! Есть, конечно! Мы ж работаем не покаладая рук.
- Ну и..?
- Информация только для служебного пользования. Посторонним разглашению не подлежит. - отрезал коварный друг, вскочил со скамейки и заспешил прочь.
- Неблагодарный! - крикнула я ему вслед.
- За корку хлеба секреты не продаем! - захохотал он в ответ. - Наша цена значительно выше!
Глава 25
Посидела я с Алешей совсем не долго, но даже эта короткая передышка пошла мне на пользу и дала силы для дальнейших хождений по этажам. Корпуса в нашей больнице все сплошь пятиэтажные, лифтов для посетителей в них не предусмотрено и с меня семь потов сошло, пока я заволокивала неподъемные пакеты и проклятущий букет на третий этаж. Туда-то я их с грехом пополам затащила, а вот на последней ступени силы покинули меня.
Тихо постанывая и спотыкаясь на каждом шагу я брела по коридору, высматривая палату с нужным номером и вдруг справа увидела холл со стульями вдоль стен. Один вид мягких сидений совершенно лишил меня воли и ноги сами собой свернули в сторону.
- Передохну немного, потом пойду в палату. - виновато подумала, устраиваясь в углу под сенью развесистого и пыльного куста в кадке.
Я просидела ровно минуту, даже отдышаться после подъема не успела, как вдруг увидела Инну. Низко опустив голову и сосредоточенно глядя себе под ноги, точно опасаясь нечаянно споткнуться на абсолютно ровном полу, она быстрым шагом шла по коридору в сторону выхода. Оттого, что Инна торопилась и не так тщательно, как всегда, контролировала свои движения, она сильнее обычного припадала на больную ногу. Я смотрела на тонкую фигурку, при каждом шаге нелепо искривляющуюся и будто ныряющую в глубокую яму, и понимала, как горько ей жить с подобным физическим недостатком. Любая женщина, даже та, что давно перешагнула последний рубеж и навсегда перекочевала в ряды бесполого отряда с обидным названием "старухи", болезненно переживает потерю привлекательности. Что ж тут говорить о молодой женщине? Перенести такой подлый удар судьбы ей особенно тяжело. Не удивительно, если бывшая спортсменка с твердым, целеустремленным характером не захотела мириться с подобной несправедливостью и всеми силами старалась её переломать, готовая ради своей цели на все. Даже на преступление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46