Все это было осязаемое, живое, и ей не верилось, что под этими цветущими пионами, лилиями, георгинами лежат её папа и мама. На годовщину она поставила им памятник с их свадебной фотографией - молодые, красивые, счастливые папа и мама. Они и при жизни всегда были вместе, говорили одинаково и даже думали одинаково, и теперь они вместе. И только справив годовщину, Серафима примирилась с утратой и наконец поверила, что папы с мамой больше нет. И поняла, что рассчитывать больше не на кого, только на саму себя. Пусть родители последние годы и болели, но они занимали в её жизни очень важное место.
Сима была благодарна, что Гоша не говорил ей банальных слов утешения. Да и как можно утешить человека в горе!
Теперь они жили в квартире её родителей. Сима не позволила мужу тронуть ни одной вещи, все так и осталось, как при жизни родителей. Они с Гошей обосновались в комнате, в которой когда-то жила она сама, а комнаты мамы и папы остались в неизменном виде.
Еще через год Серафима родила дочь. Помня, как в детстве и юности стеснялась своего имени, какие обидные прозвища придумывали ей ровесники, "серая", "финка", "сарафанка", "бескрылый серафим", - она выбрала для дочери звучное и необычное имя - Регина. От него не придумаешь прозвищ и обидных уменьшительных. А ещё через два года у неё родился сын, и Сима назвала его Сережей в честь своего отца.
Гоша не принимал участия в выборе имен для своих детей. Он вообще почти не участвовал в жизни сына и дочери. Серафиму это не задевало, она считала это нормальным распределением ролей в семье: муж зарабатывает деньги, а жена занимается домом и детьми. Правда, сама Сима тоже работала, как вол. На них висели большие долги - похороны родителей, место на дорогом кладбище, гранитный памятник, ограда, - все это потребовало больших расходов. Но Серафима не жаловалась.
Однажды муж полушутливо-полусерьезно сказал, что она типичная "сумасшедшая мать". "Возможно", - согласилась Сима. Потому что дети появились у неё поздно, и были долгожданными. И именно в той последовательности, какой ей хотелось - сначала дочь, потом сын. Правда, сама Серафима считала себя не "сумасшедшей матерью", а разумной и любящей. Но может быть, мужу со стороны виднее.
Гоша уже давно не был тем шалопаем, каковым считал его Симин отец. Он возмужал, заматерел. Высокий, красивый мужчина в полном расцвете сил и жизненной активности. Только жена, родители и близкие друзья именовали его Гошей, а все остальные - Георгием Натановичем.
Телефонные сетования матери он выслушивал со снисходительной усмешкой, подмигивая при этом жене и пожимая плечами, мол, маман в своем привычном репертуаре, иногда зажимал мембрану рукой и или клал трубку на тумбочку и отходил за сигаретами, а в это время из трубки лился всхлипывающий голос Фиры Марковны. Та никак не могла примириться с тем, что они с сыном живут в разных странах, и не понимала, почему любимый Гошенька не желает воссоединиться с любимыми родителями.
- Потому что мне и здесь хорошо, - в сотый раз отвечал любимый сын.
Он уже дорос до должности главного инженера треста, получал триста двадцать рублей - большие деньги по тем временам. Серафима была главным юрисконсультом в министерстве легкой промышленности с окладом в двести пятьдесят рублей. Они жили в хорошей квартире на Ленинском проспекте, ни в чем не нуждались, у них было двое замечательных детей, а Фира Марковна все никак не могла успокоиться и убеждала сына, что Сима ему не пара, и вообще он не живет, а прозябает.
Как-то раз Гоша съездил к родителям - Серафима отпустила его без колебаний, - а, вернувшись, сказал:
- И смех, и слезы. Нужно быть очень хорошим евреем или очень верующим человеком, чтобы ради Стены Плача жить в подобных условиях. Я не настолько хороший еврей. Осмотрел все эти святыни с любознательностью туриста, но ничего в моей душе не всколыхнулось. Нет, это не для меня.
Как только повеял ветер перемен, инициативный и предприимчивый Георгий Новицкий организовал кооператив, а через несколько лет они вместе с женой владели крупной строительной фирмой. Помня, как были дружны и близки её родители, Серафима считала, что жена должна следовать за мужем, как нитка за иголкой.
С первого дня, когда муж устроил на кухне семейный совет - уйти ли с престижной должности главного инженера в сферу коммерции, Сима стала его верной соратницей и помощницей. По жизни рассудительная и осторожная, Серафима посоветовала ему на первом этапе совмещать то и другое, и в итоге оказалась права. Именно те, кто подпитывался от родной конторы материальными ресурсами и кадрами, потихоньку сманивая хороших специалистов, используя старые связи и обзаводясь новыми, - и стали в конечном счете хозяевами крепких, устойчивых ко всем форсмажорам фирм. А те, кто решил быстро сшибить денег, отмывая чужой капитал и громогласно оповещая всю страну, что стал миллионером, - потом сгинули в неизвестность или стали мишенью для киллера. После того, как Гоша поймал своего заместителя на жульничестве - все ж от совкового менталитета избавиться удастся ещё не скоро, - Серафима перешла в фирму мужа и все последующие годы работала вместе с ним, во все вникала, во всем ему помогала, досконально освоила бухгалтерское дело. Помимо этого, она была юристом фирмы, вначале единственным, а когда их фирма стала набирать обороты, руководителем юридического отдела.
Сима и Гоша много работали, но и много зарабатывали. Приобрели то, о чем раньше даже и мечтать не могли, ездили отдыхать на заграничные курорты, повозили детей по миру, ни в чем себе не отказывали. "Теперь можно пожить для себя, для детей" - радовалась Серафима.
В сорокапятилетнем возрасте у неё диагностировали эндометриоз. Раз в три месяца, а то и чаще у неё были кровотечения, и она подолгу лежала в больнице. Несколько лет её лечили гормонами, потом предложили операцию, и Сима согласилась. Сколько можно жить, боясь, что в любой момент из тебя вдруг хлынет, как из водопроводного крана, и опять по "скорой помощи" в больницу! Ни в командировку не поедешь, ни на отдых. Это был первый случай, когда она не стала советоваться с мужем. Гоша, разумеется, знал, что у неё бывают кровотечения, но о том, что операция подразумевает ампутацию матки, Серафима по совету своего врача решила ему не говорить.
За годы болезни она ослабела, операцию перенесла тяжело. И физически ей было плохо, и морально. Хотя в палате лежали ещё три женщины, и все они говорили, что, мол, ничего особенного, им не рожать, дети у них уже есть, но Сима видела, что и им новое состояние далось трудно. И согласились они на операцию лишь от безысходности. Точно так же чувствовала себя и Серафима - сознавала, что другого выхода нет, но все же из двух зол выбирать нелегко.
Оказалось, что она плохо знала своего мужа. Столько лет прожить под одной крышей, делить стол и постель и не знать человека, которого считаешь самым близким и родным! И, тем не менее, дело обстояло именно так.
Олег ещё не пришел, и сейчас Алла жалела, что так рано сорвалась из Каширы. Знала бы, что он задержится, - дождалась бы приятного сердцу зрелища, как бандитов под белы ручки препроваживают в СИЗО.
Любимый мужчина будто подслушал её мысли на расстоянии. Раздался телефонный звонок.
- Аллочка, это я, - услышала она голос Олега. - Мне придется остаться ещё на сутки. Хирург, который должен был меня сменить, приболел.
- Трудоголик ты мой... - нежно произнесла она. - И кроме тебя, не нашлось никого, кто пожелал бы отдежурить...
- Мой сменщик позвонил час назад. Я пытался связаться с коллегами, но... Суббота, у всех свои планы. Оставить отделение без присмотра я не могу. У нас так принято - если дежурный врач-сменщик заболел, предыдущий хирург остается ещё на одни сутки.
- Ну, ладно, мой дорогой, переубедить тебя я все равно не в силах.
- А ты чем занимаешься?
- Дурью маюсь. Приняла душ, теперь лежу на кровати и плюю в потолок.
- А где твой верный оруженосец?
- Тут. Сидит рядом и пытается меня развеселить.
- А тебе грустно?
- Нет, грустить я не умею. Просто надоело торчать дома, - легко соврала она, хотя всего час назад вернулась из Каширы. - Раз уж ты не придешь, съезжу куда-нибудь, развеюсь. Навещу Ларису, потреплемся о своем, о девичьем. Еще могу заехать к новой подруге - Ирине Кузнецовой. Она меня приглашала в свой дамский Клуб. Они собираются как раз по выходным. Так что у меня большая программа, раз уж ты бросил меня на произвол судьбы.
- Я тебя не бросал, Аллочка, - возразил любимый мужчина, а она мысленно усмехнулась - как легко его обмануть. На самом деле верная боевая подруга даже была рада, что Олег остается на второе дежурство - у неё куча дел, и она успеет их провернуть.
- Я пошутила, мой дорогой. Это всего лишь одна из моих присказок. Не печалься обо мне, я найду, чем себя развлечь. Счастливого дежурства.
Чмокнув трубку, Алла дала отбой и набрала номер мобильного телефона Славы Миронова и, услышав знакомый голос, весело произнесла:
- Славик, привет, родной.
- Здравствуй, моя дорогая.
- Ты сейчас где?
- В офисе. - Как и многие деловые люди, Слава работал по субботам.
- Хочу тебя навестить.
- Жду с нетерпением, - обрадовался он.
Некогда Слава Миронов был руководителем одной из крупных группировок и носил прозвище Мирон, но в последние годы, не без участия верной боевой подруги, отошел от криминальных дел и стал легальным бизнесменом. Раньше бойцы звали его командиром, а особо приближенные - Мироном, теперь сотрудники, среди которых немало членов его команды, обращаются к нему "шеф", "босс", - как это принято в приличной коммерческой фирме, - или по имени-отчеству. Только Алла и в глаза, и за глаза называла его так, как ей в данный момент хотелось.
Уже не раз она решала окончательно с ним порвать. Четыре года назад, когда она и её подруга Лариса делали первые шаги на ниве бизнеса, Мирон был нужен им в качестве "крыши". Теперь Алла не нуждалась в бандитской "крыше". Она уже и сама могла за себя постоять. И не только за себя.
Слава распустил большую часть своей команды. Те, кто имел соответствующее образование, освоили все премудрости бизнеса и банковского дела и теперь ударно трудились под руководством своего шефа, крупного бизнесмена и банкира Вячеслава Валерьевича Миронова. Для чрезвычайных ситуаций Мирон оставил лишь пару десятков бойцов, специалистов на все руки. И опять же, в этом сыграл свою роль Аллин лихой характер. Ее участие в расследовании криминальных дел было чревато непредвиденными осложнениями, и Слава решил сохранить наиболее доверенных ребят, чтобы иметь возможность ей помочь. Аллу он в это не посвящал - узнав об этом, боевая подруга пришла бы в ярость. Своенравная и независимая, она не терпела ни малейшего вмешательства в свои дела.
... Двадцать девять лет брака все было хорошо - по крайней мере, ей так казалось. А кризис наступил три года назад.
Серафима выписалась из больницы, ещё слабая после операции, и в тот же день! - именно этого она не могла ему простить, как впрочем, и многого другого, - Гоша заявил, что у него есть другая женщина, и он подает на развод. И ушел. Оказалось, что пока жена лежала в больнице, он уже заблаговременно перевез все свои вещи. Все! Забрал даже свои старенькие гантели, с которыми по утрам делал гимнастику, чтобы хоть как-то держаться в форме, - последние годы муж стал сильно полнеть и очень переживал, что у него появился живот.
После его ухода Сима сидела и трясла головой, как боксер после нокдауна. Ущипнула себя - не снится ли ей это? Как можно поверить услышанному, когда муж навещал её в больнице, сидел рядом накануне операции, держа за руку и успокаивая, что все будет хорошо. Что будет хорошо? Что он имел в виду? То, что её удачно прооперируют? Или то, что у них все будет хорошо? А потом - спокойный тон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64