Он вскочил, огляделся. Вспомнил, где находится.
- Фу ты, забылся я, товарищ лейтенант... - растерянно сказал сержант. - Думал, что на заставе.
- Заступайте на пост... бдительно... - ватными губами сказал Климов и, не снимая сапог, упал на теплые нары - сразу провалился в темноту.
Он спал воистину словно убитый и не слышал, как пришел в лес рассвет, как запели ранние птицы, радостно заржали лошадки; не слышал, как поднял Шаронов геологов, как гремел котелком Никишин, чертыхался Тихомиров... Ничего не слышал лейтенант, лежал как чурка - все в нем смазалось, стерлось, заглушилось.
Но вот из-за туч выполз долгожданный луч, и сразу что-то дернуло Климова изнутри. Он открыл глаза, встал, вышел из палатки.
Мир радостно встречал солнце. Лес искрился, сверкал, тянул к небу каждую былинку, каждую иголку, каждый лепесток.
Сержант и его верный Джек понуро стояли посреди поляны. Было видно, что оба чертовски устали.
- Здравия желаю, товарищ лейтенант, - пытаясь говорить бодрым голосом, сказал Исаев. - Никаких происшествий не произошло.
- Ночью выходил кто-нибудь?
- Никак нет... Утром встали, позавтракали и пошли на работу.
- Хорошо. Идите отдыхайте... Оставьте рацию.
Климов связался с заставой. Доложил, что у него все в порядке. Михайленко сообщил: вертолет из отряда уже вылетел.
- Скоро кончатся твои муки... Замаялся?
- Что вам сказать, товарищ капитан?.. Муторно как-то... У нас на границе все проще: здесь - свои, там - чужие. А тут... не разберешь.
- Ну, ничего... Теперь уже недолго осталось, потерпи.
Щелкнул тумблер - оборвалась ниточка, связывающая лейтенанта с родной заставой.
"Наверно, нужно какой-то документ подготовить", - после некоторых колебаний решил Климов. Лейтенант вошел в палатку. Сержант и Джек безмятежно спали; он достал из планшета несколько листочков бумаги, шариковую ручку. Сел за стол, задумался: "Как же его назвать?.." Подумал-подумал, написал печатными буквами: "РАПОРТ". И стал канцелярским стилем излагать, как приехал в лагерь, как беседовал с геологами, как узнал о карте Мохова... Вначале слова вяло становились друг к другу, толкались, не хотели прояснять смысл. Но постепенно Климов увлекся, вспомнил подробности и даже сам не заметил, как исписал всю бумагу. Перечитал текст, хмыкнул - прямо рассказ получился... А вывод какой сделать?.. Подпер лейтенант ладонью голову, уставился в угол, долго так сидел...
Приглушенный стрекот прервал его раздумья. Климов облегченно вздохнул, надел фуражку, поправил портупею. И пошел к выходу.
Зеленый кузнечик вертолета, словно оглядываясь по сторонам, повис над поляной, потом плавно опустился. Из палатки, торопливо застегивая тужурку, выскочил взволнованный сержант. Винт вертолета потоками воздуха причесал влажным зализом траву. Какое-то время он еще вращался - все медленнее, медленнее... Наконец остановился. Отъехала в сторону дверца, из полумрака блеснула физиономия солдата-бортмеханика; он подвесил лесенку. По ней на землю осторожно спустился бравый молодец в ярких резиновых сапожках, в джинсах, в модной нейлоновой курточке и кокетливой лыжной шапочке (в руках - черный "дипломат"), за ним вышел пожилой сухощавый мужчина (в руках потертый чемодан) и еще один - крепкий, в котором даже в гражданской одежде сразу признаешь милиционера (в руках - рюкзак).
Молодец упругим шагом направился к пограничникам.
- Лейтенант Климов.
- Следователь Хрустов.
Подошли остальные пассажиры. Хрустов светским тоном сказал:
- Врач-эксперт Гаврилов Юрий Петрович, оперуполномоченный Мандрыка.
- Здравия желаю.
Из машины выпрыгнули летчики, приветственно помахали Климову руками, стали возиться со своим агрегатом, который, остывая, тихо пощелкивал.
- Позвать свидетелей? - спросил Климов. - Они работают в долине.
- Не надо, - ответил Хрустов. - Уже идут... - И, заметив удивление в глазах лейтенанта, улыбнувшись, пропел: - Нам сверху видно все, ты так и знай...
- Товарищ следователь, - протокольным голосом начал Климов. - Пока они подойдут, я считаю, вам нужно ознакомиться с этим документом.
Он отстегнул клапан планшета, достал свой рапорт.
Хрустов с легким поклоном взял климовское "эссе", прищурился близорукий, стал внимательно читать. Лейтенант с волнением вглядывался в его лицо. Следователь был ненамного старше Климова, но две-три горькие складки у рта выдавали в нем человека, повидавшего жизнь. "Тоже ведь работенка, - подумал Климов. - Со всякой швалью общаться приходится..."
- Ну что ж, - деликатно кашлянув, сказал наконец Хрустов. - Серьезное психологическое исследование. Спасибо... Я думаю, оно поможет нам.
- Я, правда, выводы никакие не сделал.
- Это как раз хорошо.
Вскоре на тропинке появились геологи. Шаронов был несколько бледнее обычного. ("Волнуется", - определил Климов.) Подошли, представились.
- Теперь все в сборе, - констатировал Хрустов. - Начнем осмотр места происшествия. Вы готовы, Юрий Петрович? - Пояснил для Климова: - Его немного укачало...
- Да-да, я в норме! - торопливо ответил врач.
- Товарищ следователь, мы можем возвращаться на заставу? - с надеждой спросил Климов.
- Я бы попросил вас задержаться, - мягко, но настойчиво сказал Хрустов. - Мне нужны понятые, больше ведь некому...
- Есть, - грустно согласился Климов.
Хрустов направился к камеральной палатке. Все гуськом потянулись за ним. Следователь достал из "дипломата" очки в позолоченной оправе.
- Предлагаю такую тактику... Сначала мы исследуем и опишем тент. Потом его снимем, чтобы лучше было видно, и продолжим работу... Есть возражения?
Все, насупившись, молчали.
- Возражений нет, - подвел итог Хрустов. - Тогда прошу в палатку войти понятых. Мандрыка, садись за стол, будешь записывать.
Покачиваясь с пятки на носок, следователь начал медленно диктовать:
- Протокол осмотра места происшествия... Какое сегодня число, Мандрыка? - оперуполномоченный ответил. - Вот... Значит, пиши... Такого-то числа, года... следователь прокуратуры... Хрустов К. Л. - Глянул на Климова. - Константин Леонидович... В соответствии со статьями... Уголовно-процессуального кодекса... составил настоящий протокол... Хрустов перевел дыхание, поправил очки, продолжил: - Прибыв сего числа на место обнаружения трупа гражданина Мохова... - Посмотрел на Шаронова. Как его имя, отчество?
- Макар Васильевич.
- Значит, гражданина Мохова М. В. с ушибленной раной головы... Доктор, не возражаете против такой формулировки?
Эксперт в это время внимательно изучал покойника.
- Нет, - отозвался он.
- Хорошо... В присутствии понятых... Климова?..
- Владимира Николаевича.
- Отлично... Проживающего?
Лейтенант назвал адрес войсковой части.
- И?..
- Сержант Исаев Евгений Васильевич.
- Замечательно... Проживающего там же... И с участием судебно-медицинского эксперта... Сам допиши.
Хрустов прошел в центр палатки, продолжил:
- Осмотром установлено... Место, где обнаружен труп, находится в брезентовой палатке на окраине лесной поляны...
И далее он самым подробным образом стал описывать, из каких деталей состоит тент палатки, как он натягивается, на что крепится, какого цвета...
Климов и Исаев выразительно переглянулись.
Закончив "первую главу", Хрустов спросил:
- У понятых есть замечания по протоколированию состояния тента?
- Нет, - в один голос ответили пограничники.
- Тогда будем снимать...
Никишин, Тужиков и Тихомиров за несколько секунд скрутили брезент. Солнце ярко осветило маленький квадратик земли, на котором разыгралась трагедия.
- Другое дело! - оживленно воскликнул Хрустов. - Свидетель Шаронов... - Вадим Петрович вздрогнул, вытянулся. - Сейчас многое зависит от вас... Мне нужно как можно точнее знать первоначальное положение трупа. Сможете вы хотя бы приблизительно начертить его контур?.. Как он лежал? Где были руки, ноги?
- Я могу это сделать совершенно точно, - сухо ответил Шаронов. - У меня профессиональная память на контуры.
- Великолепно! Мандрыка, дайте ему мешочек с порошком гипса.
Оперуполномоченный порылся в своем рюкзаке, вытащил полиэтиленовый пакет, протянул Вадиму Петровичу.
- Вот, обозначьте... - предложил Хрустов. - Не торопитесь, вспомните, как лежало тело по отношению к другим предметам.
Теперь Шаронов встал в центре палатки. Лицо его было напряженным; он закусил губу, нахмурил лоб, вглядывался в очертания земляного пола, как в горный ландшафт.
Наконец, видимо приняв окончательное решение, Вадим Петрович надорвал уголок пакета и тоненькой струйкой белой пыли стал медленно рисовать на земле какой-то чертеж. Постепенно плавные линии замкнулись, и все увидели изображение человека: голова, вытянутая рука, слегка согнутые ноги...
- Очень интересно! - возбужденно сказал Хрустов. - Значит, голова лежала именно так - рядом с сундучком?
- Да, - уверенно подтвердил Шаронов и указал: - В этой руке был зажат самородок.
- А где он, кстати?
Вадим Петрович благоговейно вытащил из нагрудного кармана носовой платок. Развернул его - тускло блеснул красновато-желтый корявый камушек величиной со спичечный коробок.
"Так вот ты какой?" - меланхолично подумал Климов и немного удивился, что ему раньше не пришла в голову мысль посмотреть на виновника преступления. - Неужели это из-за тебя?.."
Следователь спокойно взял самородок, как будто это был обыкновенный булыжник, положил его на траву, в то место, где была обозначена рука. Некоторое время он в мрачной задумчивости взирал на эту картину.
- Константин Леонидович... - неожиданно громко в наступившей тишине прозвучал голос врача. - А ушиб-то слабенький. С размаху так не бьют.
Эта фраза сразу преобразила Хрустова. Его как будто током тряхнуло. Он вытащил из "дипломата" лупу, подошел к сундучку, уставился на его угол.
- Юрий Петрович, полюбопытствуйте! - позвал он врача.
Гаврилов оторвался от своего "объекта", заглянул в увеличительное стекло.
- Угу, - подтвердил он. - Похоже... Вот эпителий... брызги крови...
- Так!.. - Хрустов оживленно потер ладони. - А скажите-ка мне, граждане свидетели, ваш Мохов на здоровье не жаловался? Голова? Сердце?
Тихомиров встрепенулся...
- Жаловаться не жаловался... А за грудь в последнее время хватался... Я замечал... Вздохнет - так тяжко, жалобно... И руку к сердцу тянет.
- Во-о-от... - протяжно, выразительно сказал Хрустов. - А вы, товарищ лейтенант, говорите "выводы"...
Честно говоря, Климов не понял, на что намекает следователь. И только по тому, как весело сверкнули глаза Хрустова, окруженные золотой дужкой очков, ощутил: произошло нечто важное, проливающее свет на всю эту мрачную историю.
И вдруг послышался какой-то странный, булькающий звук. Шаронов, схватившись рукой за горло, извиваясь всем телом, не то рыдал, не то смеялся. Лицо его обмякло, как будто с него сползла тонкая резиновая маска. Лейтенант с удивлением увидел - перед ним совершенно другой человек: напряжение, державшее Шаронова в тисках, бесследно ушло. Да, он смеялся, хохотал, рычал... И, глядя на него, Хрустов почему-то тоже улыбался...
И снова была лесная тропа, и снова сочно чавкала грязь под копытами лошадей, и снова сонно качался Климов на своем жеребце, а сзади - с Джеком поперек седла - ехал побуревший от усталости Исаев. Они возвращались на заставу - спокойные, умиротворенные. Картины прошедшего дня - несколько утомительных часов осмотра, отправка трупа с вертолетом на Большую землю, заключительная беседа с Хрустовым, прощание с Шароновым - все это толпилось в сознании, воспринималось как тяжкий, давний сон.
Перед отлетом Хрустов сказал Климову:
- Кстати, ваш "рапорт" многое прояснил. Мохов был крупной, внешне здоровой особью, поэтому никто из вас не заподозрил естественную смерть, а тут еще этот шрам на виске... Но, во-первых, Мохов сильно пил, а во-вторых, то нервное состояние, в котором он находился, неумолимо вело к срыву. Видимо, сердце не выдержало.
1 2 3 4 5 6
- Фу ты, забылся я, товарищ лейтенант... - растерянно сказал сержант. - Думал, что на заставе.
- Заступайте на пост... бдительно... - ватными губами сказал Климов и, не снимая сапог, упал на теплые нары - сразу провалился в темноту.
Он спал воистину словно убитый и не слышал, как пришел в лес рассвет, как запели ранние птицы, радостно заржали лошадки; не слышал, как поднял Шаронов геологов, как гремел котелком Никишин, чертыхался Тихомиров... Ничего не слышал лейтенант, лежал как чурка - все в нем смазалось, стерлось, заглушилось.
Но вот из-за туч выполз долгожданный луч, и сразу что-то дернуло Климова изнутри. Он открыл глаза, встал, вышел из палатки.
Мир радостно встречал солнце. Лес искрился, сверкал, тянул к небу каждую былинку, каждую иголку, каждый лепесток.
Сержант и его верный Джек понуро стояли посреди поляны. Было видно, что оба чертовски устали.
- Здравия желаю, товарищ лейтенант, - пытаясь говорить бодрым голосом, сказал Исаев. - Никаких происшествий не произошло.
- Ночью выходил кто-нибудь?
- Никак нет... Утром встали, позавтракали и пошли на работу.
- Хорошо. Идите отдыхайте... Оставьте рацию.
Климов связался с заставой. Доложил, что у него все в порядке. Михайленко сообщил: вертолет из отряда уже вылетел.
- Скоро кончатся твои муки... Замаялся?
- Что вам сказать, товарищ капитан?.. Муторно как-то... У нас на границе все проще: здесь - свои, там - чужие. А тут... не разберешь.
- Ну, ничего... Теперь уже недолго осталось, потерпи.
Щелкнул тумблер - оборвалась ниточка, связывающая лейтенанта с родной заставой.
"Наверно, нужно какой-то документ подготовить", - после некоторых колебаний решил Климов. Лейтенант вошел в палатку. Сержант и Джек безмятежно спали; он достал из планшета несколько листочков бумаги, шариковую ручку. Сел за стол, задумался: "Как же его назвать?.." Подумал-подумал, написал печатными буквами: "РАПОРТ". И стал канцелярским стилем излагать, как приехал в лагерь, как беседовал с геологами, как узнал о карте Мохова... Вначале слова вяло становились друг к другу, толкались, не хотели прояснять смысл. Но постепенно Климов увлекся, вспомнил подробности и даже сам не заметил, как исписал всю бумагу. Перечитал текст, хмыкнул - прямо рассказ получился... А вывод какой сделать?.. Подпер лейтенант ладонью голову, уставился в угол, долго так сидел...
Приглушенный стрекот прервал его раздумья. Климов облегченно вздохнул, надел фуражку, поправил портупею. И пошел к выходу.
Зеленый кузнечик вертолета, словно оглядываясь по сторонам, повис над поляной, потом плавно опустился. Из палатки, торопливо застегивая тужурку, выскочил взволнованный сержант. Винт вертолета потоками воздуха причесал влажным зализом траву. Какое-то время он еще вращался - все медленнее, медленнее... Наконец остановился. Отъехала в сторону дверца, из полумрака блеснула физиономия солдата-бортмеханика; он подвесил лесенку. По ней на землю осторожно спустился бравый молодец в ярких резиновых сапожках, в джинсах, в модной нейлоновой курточке и кокетливой лыжной шапочке (в руках - черный "дипломат"), за ним вышел пожилой сухощавый мужчина (в руках потертый чемодан) и еще один - крепкий, в котором даже в гражданской одежде сразу признаешь милиционера (в руках - рюкзак).
Молодец упругим шагом направился к пограничникам.
- Лейтенант Климов.
- Следователь Хрустов.
Подошли остальные пассажиры. Хрустов светским тоном сказал:
- Врач-эксперт Гаврилов Юрий Петрович, оперуполномоченный Мандрыка.
- Здравия желаю.
Из машины выпрыгнули летчики, приветственно помахали Климову руками, стали возиться со своим агрегатом, который, остывая, тихо пощелкивал.
- Позвать свидетелей? - спросил Климов. - Они работают в долине.
- Не надо, - ответил Хрустов. - Уже идут... - И, заметив удивление в глазах лейтенанта, улыбнувшись, пропел: - Нам сверху видно все, ты так и знай...
- Товарищ следователь, - протокольным голосом начал Климов. - Пока они подойдут, я считаю, вам нужно ознакомиться с этим документом.
Он отстегнул клапан планшета, достал свой рапорт.
Хрустов с легким поклоном взял климовское "эссе", прищурился близорукий, стал внимательно читать. Лейтенант с волнением вглядывался в его лицо. Следователь был ненамного старше Климова, но две-три горькие складки у рта выдавали в нем человека, повидавшего жизнь. "Тоже ведь работенка, - подумал Климов. - Со всякой швалью общаться приходится..."
- Ну что ж, - деликатно кашлянув, сказал наконец Хрустов. - Серьезное психологическое исследование. Спасибо... Я думаю, оно поможет нам.
- Я, правда, выводы никакие не сделал.
- Это как раз хорошо.
Вскоре на тропинке появились геологи. Шаронов был несколько бледнее обычного. ("Волнуется", - определил Климов.) Подошли, представились.
- Теперь все в сборе, - констатировал Хрустов. - Начнем осмотр места происшествия. Вы готовы, Юрий Петрович? - Пояснил для Климова: - Его немного укачало...
- Да-да, я в норме! - торопливо ответил врач.
- Товарищ следователь, мы можем возвращаться на заставу? - с надеждой спросил Климов.
- Я бы попросил вас задержаться, - мягко, но настойчиво сказал Хрустов. - Мне нужны понятые, больше ведь некому...
- Есть, - грустно согласился Климов.
Хрустов направился к камеральной палатке. Все гуськом потянулись за ним. Следователь достал из "дипломата" очки в позолоченной оправе.
- Предлагаю такую тактику... Сначала мы исследуем и опишем тент. Потом его снимем, чтобы лучше было видно, и продолжим работу... Есть возражения?
Все, насупившись, молчали.
- Возражений нет, - подвел итог Хрустов. - Тогда прошу в палатку войти понятых. Мандрыка, садись за стол, будешь записывать.
Покачиваясь с пятки на носок, следователь начал медленно диктовать:
- Протокол осмотра места происшествия... Какое сегодня число, Мандрыка? - оперуполномоченный ответил. - Вот... Значит, пиши... Такого-то числа, года... следователь прокуратуры... Хрустов К. Л. - Глянул на Климова. - Константин Леонидович... В соответствии со статьями... Уголовно-процессуального кодекса... составил настоящий протокол... Хрустов перевел дыхание, поправил очки, продолжил: - Прибыв сего числа на место обнаружения трупа гражданина Мохова... - Посмотрел на Шаронова. Как его имя, отчество?
- Макар Васильевич.
- Значит, гражданина Мохова М. В. с ушибленной раной головы... Доктор, не возражаете против такой формулировки?
Эксперт в это время внимательно изучал покойника.
- Нет, - отозвался он.
- Хорошо... В присутствии понятых... Климова?..
- Владимира Николаевича.
- Отлично... Проживающего?
Лейтенант назвал адрес войсковой части.
- И?..
- Сержант Исаев Евгений Васильевич.
- Замечательно... Проживающего там же... И с участием судебно-медицинского эксперта... Сам допиши.
Хрустов прошел в центр палатки, продолжил:
- Осмотром установлено... Место, где обнаружен труп, находится в брезентовой палатке на окраине лесной поляны...
И далее он самым подробным образом стал описывать, из каких деталей состоит тент палатки, как он натягивается, на что крепится, какого цвета...
Климов и Исаев выразительно переглянулись.
Закончив "первую главу", Хрустов спросил:
- У понятых есть замечания по протоколированию состояния тента?
- Нет, - в один голос ответили пограничники.
- Тогда будем снимать...
Никишин, Тужиков и Тихомиров за несколько секунд скрутили брезент. Солнце ярко осветило маленький квадратик земли, на котором разыгралась трагедия.
- Другое дело! - оживленно воскликнул Хрустов. - Свидетель Шаронов... - Вадим Петрович вздрогнул, вытянулся. - Сейчас многое зависит от вас... Мне нужно как можно точнее знать первоначальное положение трупа. Сможете вы хотя бы приблизительно начертить его контур?.. Как он лежал? Где были руки, ноги?
- Я могу это сделать совершенно точно, - сухо ответил Шаронов. - У меня профессиональная память на контуры.
- Великолепно! Мандрыка, дайте ему мешочек с порошком гипса.
Оперуполномоченный порылся в своем рюкзаке, вытащил полиэтиленовый пакет, протянул Вадиму Петровичу.
- Вот, обозначьте... - предложил Хрустов. - Не торопитесь, вспомните, как лежало тело по отношению к другим предметам.
Теперь Шаронов встал в центре палатки. Лицо его было напряженным; он закусил губу, нахмурил лоб, вглядывался в очертания земляного пола, как в горный ландшафт.
Наконец, видимо приняв окончательное решение, Вадим Петрович надорвал уголок пакета и тоненькой струйкой белой пыли стал медленно рисовать на земле какой-то чертеж. Постепенно плавные линии замкнулись, и все увидели изображение человека: голова, вытянутая рука, слегка согнутые ноги...
- Очень интересно! - возбужденно сказал Хрустов. - Значит, голова лежала именно так - рядом с сундучком?
- Да, - уверенно подтвердил Шаронов и указал: - В этой руке был зажат самородок.
- А где он, кстати?
Вадим Петрович благоговейно вытащил из нагрудного кармана носовой платок. Развернул его - тускло блеснул красновато-желтый корявый камушек величиной со спичечный коробок.
"Так вот ты какой?" - меланхолично подумал Климов и немного удивился, что ему раньше не пришла в голову мысль посмотреть на виновника преступления. - Неужели это из-за тебя?.."
Следователь спокойно взял самородок, как будто это был обыкновенный булыжник, положил его на траву, в то место, где была обозначена рука. Некоторое время он в мрачной задумчивости взирал на эту картину.
- Константин Леонидович... - неожиданно громко в наступившей тишине прозвучал голос врача. - А ушиб-то слабенький. С размаху так не бьют.
Эта фраза сразу преобразила Хрустова. Его как будто током тряхнуло. Он вытащил из "дипломата" лупу, подошел к сундучку, уставился на его угол.
- Юрий Петрович, полюбопытствуйте! - позвал он врача.
Гаврилов оторвался от своего "объекта", заглянул в увеличительное стекло.
- Угу, - подтвердил он. - Похоже... Вот эпителий... брызги крови...
- Так!.. - Хрустов оживленно потер ладони. - А скажите-ка мне, граждане свидетели, ваш Мохов на здоровье не жаловался? Голова? Сердце?
Тихомиров встрепенулся...
- Жаловаться не жаловался... А за грудь в последнее время хватался... Я замечал... Вздохнет - так тяжко, жалобно... И руку к сердцу тянет.
- Во-о-от... - протяжно, выразительно сказал Хрустов. - А вы, товарищ лейтенант, говорите "выводы"...
Честно говоря, Климов не понял, на что намекает следователь. И только по тому, как весело сверкнули глаза Хрустова, окруженные золотой дужкой очков, ощутил: произошло нечто важное, проливающее свет на всю эту мрачную историю.
И вдруг послышался какой-то странный, булькающий звук. Шаронов, схватившись рукой за горло, извиваясь всем телом, не то рыдал, не то смеялся. Лицо его обмякло, как будто с него сползла тонкая резиновая маска. Лейтенант с удивлением увидел - перед ним совершенно другой человек: напряжение, державшее Шаронова в тисках, бесследно ушло. Да, он смеялся, хохотал, рычал... И, глядя на него, Хрустов почему-то тоже улыбался...
И снова была лесная тропа, и снова сочно чавкала грязь под копытами лошадей, и снова сонно качался Климов на своем жеребце, а сзади - с Джеком поперек седла - ехал побуревший от усталости Исаев. Они возвращались на заставу - спокойные, умиротворенные. Картины прошедшего дня - несколько утомительных часов осмотра, отправка трупа с вертолетом на Большую землю, заключительная беседа с Хрустовым, прощание с Шароновым - все это толпилось в сознании, воспринималось как тяжкий, давний сон.
Перед отлетом Хрустов сказал Климову:
- Кстати, ваш "рапорт" многое прояснил. Мохов был крупной, внешне здоровой особью, поэтому никто из вас не заподозрил естественную смерть, а тут еще этот шрам на виске... Но, во-первых, Мохов сильно пил, а во-вторых, то нервное состояние, в котором он находился, неумолимо вело к срыву. Видимо, сердце не выдержало.
1 2 3 4 5 6