В те времена рэкет по "выжиманию" денег толком ещё не развернулся, но его технологию мафия уже довела до совершенства. Люди, сильно нуждавшиеся в деньгах и не имевшие возможности получить их в банках или ссудных кассах, вынуждены были обращаться к одному из ростовщиков мафии, которых звали "пиявками" или "шейлоками". Такой заимодавец не предъявлял больших претензий к гарантиям возврата денег, для него самой надежной гарантией было то, что не уплативший в срок заемщик рисковал подвергнуться насилию: от легких побоев до самой ужасной смерти.
Ростовщик мафии выдавал нужную сумму под непомерные проценты, причем эти проценты росли с каждой неделей просрочки платежа. Счастлив был тот, кто успевал достаточно быстро избавиться от такой "услуги", но в большинстве своем несчастные увязали все глубже и глубже и попадали в кабалу до конца жизни. Из года в год им приходилось платить проценты, которые в десятки раз превышали полученную поначалу сумму.
Мелкие коммерсанты обратились к Ренцо в надежде, что тот добьется у патрона отсрочки для попавших в это затруднительное положение, что поможет ему занять более высокую ступеньку в мафии.
Ренцо не стал за них ходатайствовать, но предложил другую идею. Он начал давать деньги людям, попавшим в кабалу к его патрону, но понятно, что под меньшие проценты.
Прошло около года, пока ростовщик это не обнаружил. Он нанял человека разделаться с Ренцо. К счастью для последнего потенциальный убийца оказался другом его детства. Теперь Пауло Корбо был его советником.
Чтобы спасти Ренцо, одной дружбы было недостаточно, но Корбо успел усомниться в умственных способностях ростовщика и перспективах с ним сотрудничать. Кроме того, амбиций ему было не занимать. Поэтому он заключил соглашение с Ренцо. Они прикончили ростовщика, усадили его за руль автомобиля и оставили на крутом закрытом повороте. Громадный грузовик на полной скорости сбросил машину под откос, списав все на несчастный случай.
Не теряя времени, Ренцо Капеллани отправился к дону "семейства", к которому принадлежал погибший ростовщик. Умберто Дорелли был одним из двух главарей, возглавлявших уголовный мир Бруклина. Произнеся несколько подобающих случаю фраз по поводу несчастья с его патроном, Ренцо попросил дона Умберто стать его покровителем и разрешить ему занять место убитого. Он заверил, что уже занимался этим понемногу и в деле разбирается. С разрешения своего бывшего патрона он уже время от времени ему помогал.
Поверил дон Умберто в его историю или нет, Ренцо так никогда и не узнал, что тот подумал по этому поводу, но разрешение было получено. Дон, в частности, отметил, что Ренцо предложил увеличить процент его участия в прибылях.
Со временем дело приняло такой размах, о котором Ренцо даже не осмеливался мечтать. Он не ошибся, предположив, что финансовые трудности бывают не только у мелких коммерсантов. Постепенно он стал предоставлять все большие суммы людям, занимавшим достаточно высокое положение. Вначале он вел себя с ними исключительно вежливо, даже униженно, дожидаясь момента, когда они почувствуют на себе его силу, чтобы объяснить им свои нужды и требования.
Через несколько лет он уже контролировал несколько важных компаний в штате Нью-Йорк; отдельные предприятия принадлежали ему полностью. Его "армия" стала первой армией в Бруклине. Доны из других штатов, собиравшиеся вложить награбленные средства в легальную деятельность, все чаще и чаще вынуждены были для "отмывки" своих денег обращаться в компании, контролируемые Ренцо.
Казалось, у него есть все: богатство, люди, связи, влияние, не говоря уж о великолепном доме на Лонг - Айленде. Он поселил там семью, сохранив апартаменты в Нью - Йорке в качестве штаб-квартиры. Его авторитет продолжал расти и в скором времени возникло острое желание низложить своего патрона дона Умберто.
Спустя пять лет он осторожно вступил в переговоры с другим боссом бруклинской мафии доном Джузеппе Неро.
Яблоком раздора между двумя донами стала территория Лонг-Айленда, до того времени мафией не контролировавшаяся. Ее население стремительно росло, и такими же темпами развивалась промышленность. Уже происходили жестокие стычки и все более явной становилась угроза большой войны.
В такой ситуации дон Джузеппе откликнулся на предложения Ренцо именно так, как тот и ожидал: если он ликвидирует своего собственного дона, они с Джузеппе смогут поделить спорные территории, и дон Джузеппе использует свое влияние в большом совете мафии, чтобы Ренцо в свою очередь стал доном.
Тщательно обдумав предложение, Ренцо Капеллани решил заняться доном сам. Такой жест придал бы особый шик его восхождению. Среди главарей мафии - тех, кто именовал себя "уважаемыми людьми" - особо относились к тем capo (главарь - прим. пер.), которые могли лично провернуть такое дело.
На случай, если возникнуть проблемы, Ренцо решил прихватить с собой кого-нибудь из своих людей. Следовало выбрать такого парня, который сумеет в нужный момент помочь и сможет потом держать язык за зубами.
Ему показалось, что этим условиям вполне отвечает Джонни Морини. Тот уже два года был его soldato (солдат - прим. пер.), показал себя надежным, ловким в обращении с пистолетом и способным сохранять присутствие духа в непредвиденных ситуациях.
Ренцо видел в Джонни свою молодость. Отец парня служил официантом в одном из первых ресторанов, приобретенных Ренцо, и всегда восхищался патроном. Когда он умер, Джонни было семь лет. Как и Ренцо, он рано вынужден был начать борьбу за существование и вскоре стал главарем самой жестокой подростковой банды. Как и Ренцо, на этом он не остановился и дважды попадал в тюрьму.
После второго срока Ренцо отправил Джонни в командировку. В то время банды хулиганов, не имевших отношения к Организации, грабили по дороге в Нью-Джерси грузовики с контрабандным спиртным. Джонни поручили сопровождать один из караванов.
Ночью на его грузовики напали трое в масках. Джонни убил одного и серьезно ранил другого, а третий позорно бежал. После этого Ренцо поставил Джонни во главе небольшой группы крепких парней и поручил им выследить оставшихся в живых членов банды и разобраться с ними. Меньше чем за два месяца был наведен полный порядок.
Ренцо трудно было сделать более правильный выбор. Несколько недель он обдумывал план операции и, когда позвонил подкупленный шофер дона Умберто, готов был действовать. Джонни сопровождал его до дома в квартале Куинс, где жила любовница главаря мафии. Ренцо запасся дубликатом ключей, тихонько открыл дверь и они поднялись по лестнице до шестого этажа.
Удар был рассчитан предельно точно. Едва они оказались в коридоре, как распахнулись двери лифта. Дон Умберто шагнул на площадку и получил три пули, которые в упор выпустил Ренцо.
Но план не предусматривал, что дона будет сопровождать один из его телохранителей. Несчастный парень попытался вытащить свой пистолет. Джонни дважды выстрелил ему в грудь, Ренцо для надежности добавил третью пулю. После этого они незамеченными спустились по пожарной лестнице, сели в машину и отправились к Ренцо домой. По дороге они на минутку остановились, чтобы сунуть свои пистолеты в измельчитель металлолома на одном из предприятий Ренцо.
Все было проделано просто великолепно, но к несчастью телохранителю дона Умберто каким-то чудом удалось выжить. Шесть месяцев он пребывал в состоянии комы и лишь время от времени повторял имена Ренцо и Джонни. Тот факт, что называл он имена в бреду, не позволял выдвинуть против них обвинения. Тем более, что выйдя из больницы, он тут же от своих слов отказался.
Судья под каким-то предлогом упрятал его в тюрьму, надеясь, что он изменит показания и в конце концов расскажет толком, как погиб его шеф. Но спустя два месяца с подачи Ренцо в тюрьме вспыхнул бунт. Его быстро подавили, однако парня нашли мертвым.
На этом дело могло бы и закончиться, но Ренцо так никогда и не понял, что произошло дальше. Джонни вдруг словно потерял голову и много позже, когда новый дон предстал перед судом, стал главным свидетелем обвинения.
Сегодня, комфортабельно устроившись в салоне гостиницы, Ренцо Капеллани наслаждался мыслью, что наконец-то не за горами окончательное решение этой проблемы.
Тонкая сигара у него в руке погасла, но он не обратил на это внимания.
Он возмущался вероломством Джонни. Тот нарушил omerta (клятва сицилийцев в вечной преданности и молчании - прим. пер.), выступил против своих. В суде парень дал против него такие показания, что те едва не повлекли пожизненного заключения. Не говоря уже о тех деньгах, которые пришлось истратить на поиски предателя.
Однако из памяти дона Ренцо ускользнула одна деталь.
Тридцать лет назад, ещё до рождения Джонни, его отец, как большинство его друзей, стремился засвидетельствовать Ренцо свое почтение. Уже в то время видно было, что тот скоро станет важной персоной, и каждый старался как-то подчеркнуть свою преданность.
Дон Ренцо забыл, что принял тогда приглашение стать Джонни крестным отцом.
Сквозь щели в жалюзи в номер Чарли Морана начали пробиваться серые лучи рассвета. В дверь тихо постучали.
Просыпался Моран мучительно медленно. Он протер глаза, сел в постели и спустил ноги на пол.
Стук в дверь повторился.
- Кто там? - буркнул он.
- Нас прислал ваш друг из Бруклина.
Сказано было достаточно точно. Если парням поручили такую работу, то вряд ли назвали имя заказчика. Они наверняка никогда не слышали имени Лоренцо Капеллани.
- Минутку, - хрипло выдохнул частный детектив.
Пройдя в ванную, он сполоснул холодной водой лицо, сунул в рот таблетку, запил её, и только после этого открыл дверь.
В комнату бесшумно вошли двое и прикрыли за собою дверь. В их поведении не было ничего угрожающего, да и выглядели они вполне прилично. Один был высоким и худым, с резкими, словно тесаными чертами, другой плотным и коренастым, с веснушчатым круглым лицом. Выглядели оба дружелюбно и разговаривали весьма любезно.
Высокого звали Старрет, а коротышку - Уайтхед. Один был из Монтаны, другой - из Техаса. Уроженцы тех мест, где отцы с малолетства приучали мальчишек к охоте, они уже к десяти годам профессионально владели ружьями и пистолетами. Годам к четырнадцати становясь погонщиками скота, привычек обращаться с оружием они не теряли. Потом оба попали в "зеленые береты", где ещё усовершенствовали свою технику и научились новым трюкам в искусстве убивать себе подобных.
Во Вьетнаме они почувствовали вкус к насилию, который впредь их уже не покидал. А вернувшись домой, оказались в Неваде и долго бедствовали, пока кто-то в Лас-Вегасе не предложил им занятие, вполне соответствовавшее их наклонностям.
Большую часть времени они присматривали за порядком в одном из отелей-казино на Стрипе. Но время от времени срывали недурной куш за работу, подобную нынешней. У обоих были жены, дети и симпатичные малышки в Лас-Вегасе.
Чтобы как-то разнообразить монотонную жизнь, они время от времени обращались к услугам гостиничных проституток, и упорно мечтали, как однажды выйдут в отставку и поселятся на собственных ранчо.
Моран показал им фотографию Джонни Морини, стоявшую на полке. Вечером накануне он удалил с неё свои отпечатки, тщательно протерев её салфеткой.
- Вот ваш человек.
Уайтхед взял фотографию и начал внимательно её изучать.
- Бравый парень, - пробормотал он.
Моран кивнул и добавил:
- Его зовут Джонни Роулинс.
- И где он скрывается? - спросил Старрет.
- У него магазин в соседнем городишке - Уотсоне. Но для ваших целей гораздо удобнее расположен его дом. Он стоит на отшибе, там нет никаких соседей. Если вы сейчас поедете туда, то увидите, как парень будет выходить из дома, чтобы отправиться в магазин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21