И как только Дэвид Брукс ступил на черную поверхность, ноги его разъехались, точно на льду. Взвыв от боли, он рухнул на бетон, попытался снова подняться на ноги, но не смог. Очки его разбились. Он задыхался.
Рози еще кричала, а на Дэвида уже опустился второй рой, и чернота растеклась по его лицу, по глазам, проникла в волосы. Движения его становились все более судорожными, он болезненно постанывал, точно животное, оскальзываясь, падая на руки и колени.
– Надо что-то сделать! – воскликнула Рози. Я схватил ее за руку, она забилась, вырываясь.
– Надо помочь ему!
– Рози, мы ничем ему не можем помочь.
Дэвид катался по полу, черный с головы до пят. Рот его казался темной дырой, и рой вливался в нее, подобно черной реке. Даже глазные яблоки Дэвида совершенно почернели.
Тело его забилось в судорогах. Я понял, что он умирает.
– Пошли, Джек, – сказал Чарли. – Надо выбираться отсюда.
– Ты не можешь его оставить! Не можешь, не можешь! – закричала, с силой наступив мне на ногу, Рози.
От неожиданности я выпустил ее руку, и Рози стремглав понеслась к Дэвиду.
Рука его, черная, как у шахтера, потянулась к ней. Рози схватила его за запястье. И тут же упала, поскользнувшись на черном полу. Она все повторяла его имя, прижимая Дэвида к груди, пока не начала кашлять, пока ее губы не покрыла чернота. Дэвид уже не двигался.
– Ради бога, пойдем, – сказал Чарли. – Не могу на это смотреть.
Я повернулся к Мэй. По щекам у нее текли слезы.
– Пойдем, – сказала она.
Я кивнул и направился к двери.
День шестой: 16.12
Воздух под металлической крышей был жарок и спокоен. Мы помчались к лабораторному зданию. Думал каждый из нас об одном и том же: через полминуты мы окажемся в безопасности.
Однако мы забыли о четвертом рое.
Он вихрем вылетел из-за угла лабораторного здания и понесся прямо на нас. Мы остановились, не понимая, что делать дальше.
Теперь мы были слишком малочисленны, чтобы хищник принял нас за стаю. Нам нужно было попасть в укрытие, в какое-то убежище, прежде чем рой доберется до нас. Я огляделся, но ничего не увидел, кроме…
– Машины заперты?
– Нет, – ответил Чарли, – не должны быть. Мы повернулись и побежали.
Ближайшим к нам автомобилем был синий «форд». Я открыл водительскую дверцу, Мэй – пассажирскую. Рой был уже совсем близко. Захлопывая дверцу, я расслышал монотонное гудение.
Чарли, так и не выпустивший из рук бутылку из-под «Виндекса», дергал заднюю дверцу, но та была заперта. Мэй потянулась отпереть ее, однако Чарли уже бросился к соседней машине, «лендкрузеру», и запрыгнул в нее.
В машине было как в печке. Мы оба сразу покрылись потом. Рой, подлетев к нам, кружил у ветрового стекла, пульсируя, отдаляясь и приближаясь.
Испуганный голос Рикки спросил в наушниках:
– Ребята? Где вы?
– Мы в машинах.
Черный рой отлепился от нашего «форда» и перелетел к «лендкрузеру». Мы смотрели, как он скользит от окна к окну, пытаясь проникнуть внутрь. Чарли улыбнулся мне сквозь стекло:
– Вот машины действительно воздухонепроницаемы.
– А вентиляция? – спросил я. – Через нее-то воздух проходит.
– Чтобы попасть внутрь, надо сначала забраться под капот. Готов поспорить, эти штуки до этого не додумаются.
Мэй один за другим закрыла воздухопроводы. Потом заглянула в бардачок.
– Ключи там есть? – спросил я.
Она покачала головой – нет. И захлопнула бардачок. Рикки сказал в наушниках:
– Ребята, к вам еще гости.
Обернувшись, я увидел, что к навесу приближаются еще два роя. Они подлетели к нашей машине и закружили вокруг нее. Я чувствовал себя попавшим в пыльную бурю. Время от времени один из роев подлетал к ветровому стеклу и растекался по нему. Затем собирался снова, отлетал от капота и опять ударялся о стекло.
Голос Бобби Лембека произнес в наушниках:
– Ветер снова усиливается. Шесть узлов.
Он старался ободрить нас, однако шесть узлов – это далеко не то, что могло нас спасти.
– Джек, – сказал Чарли. – Мой рой куда-то смылся. Не видишь, где он?
Я оглянулся на машину Чарли и увидел, что третий рой опустился к переднему колесу.
– Исследует колпаки на колесах, – сказал я.
Если рой приступил к методичному обследованию машины, он рано или поздно найдет, как проникнуть внутрь.
Я все еще смотрел на машину Чарли, когда Мэй негромко произнесла:
– Джек, глянь.
Рой, повисший за окном с ее стороны, стал почти полностью серебристым, мерцающим, но совершенно стабильным. На серебристой поверхности я увидел отражение головы и плеч Мэй. Отражение не вполне совершенное – глаза и рот Мэй были размазаны, – но в общем и целом похожее.
Я нахмурился:
– Это зеркало…
– Нет, – сказала Мэй, поворачиваясь ко мне.
Изображение ее лица на серебристой поверхности не изменилось. Впрочем, секунду-другую спустя оно расплылось и сменилось изображением затылка Мэй.
– Что это может означать? – спросила Мэй.
– У меня есть кое-какие соображения, однако…
Рой, повисший над капотом, проделал тот же фокус, только его засеребрившаяся поверхность показывала нас обоих. Рой формировал изображение, точно задавая положение отдельных частиц, а это означало…
– Плохие новости, – произнес Чарли.
– Знаю, – ответил я. – Они изменяются. Мэй покачивала головой, не понимая.
– Программа устанавливает определенные стратегии, помогающие в достижении целей. Стратегии моделируют поведение хищника. Одна из них состоит в том, чтобы подражать поведению добычи – имитировать ее.
– Ты думаешь, они пытаются придать себе сходство с нами? – спросила Мэй.
– Да.
– Это и есть развивающееся поведение? Они сами развили в себе эту способность?
– Да, – ответил я.
– Плохие новости, – скорбно повторил Чарли. – Очень и очень плохие.
Меня понемногу охватывала злость. Появление зеркальных изображений означало, что структура наночастиц оставалась мне неизвестной. Никто не сказал мне, что пьезопластины способны отражать свет.
Кроме того, я столкнулся с чем-то совершенно новым. Рои создавали теперь цветные образы и поддерживали их в стабильном состоянии. Те простые наночастицы, о которых мне рассказывали, ничего подобного делать не могли. Стало быть, Рикки мне снова наврал.
– Джек… – Мэй толкнула меня локтем и указала на машину Чарли.
Рой, крутившийся у задних огней его машины, превратился теперь в черный поток, высокой дугой взвивавшийся в воздух и затем уходящий под шов, туда, где пластик смыкался с металлом.
Я сказал в микрофон:
– Чарли… похоже, они нашли дорогу.
– Да, вижу.
Частицы уже начали наполнять внутренность его машины. Чарли закашлялся. Что он там делает, я разглядеть не мог: он наклонился ниже уровня окон.
– Чарли, тебе лучше выбираться наружу.
И тут послышался непонятный звук.
– Чарли?
– Я… опрыскиваю этих ублюдков. Посмотрим, что они станут делать теперь.
– Ты распрыскиваешь изотоп? – спросила Мэй.
Он не ответил. Однако мгновение спустя снова появился в окне, пуская во все стороны струи из бутылки «Виндекса». Внутри машины сгущались сумерки, частиц там становилось все больше. Скоро мы вообще перестали видеть Чарли, однако слышали его непрестанный кашель.
– Чарли, – сказал я, – беги оттуда.
– Ветер десять узлов, – сообщил Бобби Лембек. – Попробуйте воспользоваться им.
Десять узлов – скорость не такая уж и большая, но все же лучше, чем ничего.
Из черного нутра машины донесся голос Чарли:
– Не могу найти… дверную ручку, никак не нащупаю… Где тут эта чертова ручка… – Он зашелся в кашле.
Мэй указала на заднее сиденье нашей машины. Из щели между сиденьями, точно черный дым, с шипением вырывались частицы.
Краем сознания я отметил, что задняя дверь «лендкрузера» хлопнула, увидел появившуюся из черноты ногу Чарли. Он собирался попытать счастья снаружи. Может, и нам следует сделать то же, подумал я. Я уже чувствовал, как частицы наполняют воздух.
– Надо бежать, Мэй.
Она не ответила. Скорее всего, она понимала, что если мы вылезем, до двери нам не добежать. Рои загонят нас и придушат.
Воздух уплотнялся. Я начал кашлять. Я знал: жить нам осталось чуть больше минуты. Я помахал рукой, чтобы разогнать туман и увидеть Мэй. Не помогло. Я помахал еще раз, стараясь разглядеть, что там с Чарли, но все, что я увидел, – это… несомый ветром песок!
Снова поднялся ветер.
– Мэй, дверца!
Не знаю, услышала она меня или нет. Она заходилась в кашле. Я потянулся к дверце, нащупывая ручку. Ощутив под рукой горячий металл, дернул. Дверца распахнулась, горячий воздух ворвался в машину, разметая туман. Ветер и вправду усиливался.
– Мэй!
Ее раздирал кашель. Возможно, она была уже не в состоянии двигаться. Я нагнулся через нее к пассажирской дверце. Туман уже поредел, я увидел ручку, повернул ее, и дверца распахнулась.
Ветер с новой силой ворвался в машину.
Черное облако исчезло за несколько секунд. Я выполз наружу, волоча за собой Мэй. Обоих нас бил кашель. Я перебросил руку Мэй себе через плечо и, почти оторвав ее от земли, поволок через пустыню.
Не знаю, как мне удалось добраться до лабораторного здания. Рои исчезли, дул сильный ветер. Мэй мертвым грузом висела у меня на плечах, ноги ее волочились по песку, дыхание было слабым, неглубоким, но я чувствовал, что она выживет.
В конце концов передо мной замаячила дверь. Я открыл ее. По другую сторону воздушного тамбура ждали Рикки и Бобби Лембек, криками подбадривавшие нас.
Двери тамбура зашипели, я втолкнул в него Мэй. Она смогла устоять, хоть кашель и сгибал ее вдвое. Я отступил на шаг. Воздушные струи начали сдувать с Мэй частицы.
Я смотрел, как Бобби помогает Мэй выбраться из тамбура и уводит ее по коридору. Рикки остался, дожидаясь меня.
– Твоя очередь, Джек. Заходи, – сказал он. Я не сдвинулся с места.
– Что с Чарли? Где он?
– Он не смог добраться сюда, Джек. Так и не вылез из машины.
– Но он жив.
– Пока еще жив.
– Кто-то должен за ним сходить, – сказал я.
– Джек, – сказал Рикки. – У нас жуткие потери. Больше мы никем рисковать не можем. Давай, заходи.
И я вошел в воздушный тамбур.
Взревели насосы. В глазах у меня сразу прояснилось, дыхание выровнялось. Я держал перед собой руку, наблюдая, как из черной она становится сероватой, а там и вновь приобретает свой нормальный цвет. Я сделал еще один вдох. Нельзя сказать, чтобы я чувствовал себя хорошо. Однако мне было гораздо лучше.
Стеклянные двери разошлись. Рикки протянул мне руку:
– Джек, слава богу, ты цел.
Я молча развернулся и снова вошел в тамбур.
– Джек… Что ты делаешь?
Двери тамбура с глухим ударом закрылись.
– Я его там не оставлю, – ответил я.
День шестой: 16.22
Ветер дул порывами. Роев видно не было, и до навеса я добрался без приключений. Наушники я потерял, а потому от комментариев Рикки был избавлен.
Задняя пассажирская дверца «лендкрузера» была открыта. Чарли лежал на спине не двигаясь. Он еще дышал, хоть и неглубоко. С большим трудом мне удалось усадить его. Он смотрел на меня потухшими глазами. Губы отливали синевой, кожа была мучнисто-серой. Слеза скатилась у него по щеке, он шевельнул губами.
– Не пытайся говорить, – сказал я. – Береги силы. Кряхтя, я вытащил его ноги наружу, теперь он сидел лицом к выходу. Чарли был малый крупный, килограммов на десять тяжелее меня. Я понимал, что дотащить его на себе не смогу. Однако из-за заднего сиденья «лендкрузера» очень кстати торчали покрышки мотоцикла Дэвида. Он мог помочь.
– Так, Чарли… – Я стянул его на подножку машины. – Сиди здесь, ладно?
Я отпустил его, и он остался сидеть, глядя перед собой.
Обойдя вокруг «лендкрузера», я поднял дверцу багажника. Вытащил мотоцикл и положил его на землю. Ключа в замке зажигания не было. Я вернулся к передним сиденьям, открыл бардачок – не было ключей и там. Тут я заметил между сиденьями плоскую, запертую на замок коробку. Возможно, она открывается автомобильным ключом зажигания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25