Не за вами ли?
- Тогда тороплюсь. Конечно, за мной. Поговорим как-нибудь в другой раз. Надолго к нам?
- Не очень, - уклончиво ответил Тихон.
- Не попадитесь в сети нашим красавицам. Прекрасных дам у нас много. Женаты?
- Холост. - Тихон встал и представился: - Герман. Беккер. По отчеству Карлович. Здесь меня некому рекомендовать, так что приходится самому...
- Как это ни странно, но я о вас уже слышала. - Певица вскинула тонкие брови. - А меня зовут Зосей. Этими сведениями вы, надеюсь, тоже располагаете. Приходите завтра на новогодний бал. Как летит время! Уже тысяча девятьсот восемнадцатый. Ну, побежала.
- Мне будет скучно без вас, - вздохнул Беккер.
- Скучайте на здоровье. - Зося лукаво улыбнулась и исчезла. Остался лишь тонкий запах ее духов.
"Интересно, имеет ли она какое-либо отношение к Бьяковскому?" - думал Тихон. Нельзя было и в мыслях связать изящную, милую Зосю с грабежами, убийствами.
В номер вошел старший официант.
- Прекрасная певица, - сказал он вкрадчиво. - Украшение ресторана. Разве пошла бы к нам публика, не будь такой изюминки?
- Разделяю ваше мнение. Очаровательна и прекрасная певица. Замужем?
- Что вы, ей только восемнадцать. Бережем. Да и сама умеет отбиваться от поклонников.
- Не встретила еще своего рыцаря? А? - Тихон внимательно посмотрел на официанта.
- Пожалуй... - уклончиво ответил Леонид.
Тихон приметил, что боковой карман у официанта оттопыривается. Видно, оружие. Черные глаза бандита бегали по сторонам. "Знает ли он о возвращении Николая из леса?"
- Давайте рассчитаемся за ужин.
- Оставим до завтра, ведь вы к нам придете. Кстати, приглашаем на праздник, - ответил официант с готовностью.
- Лучше уплачу сегодня и за ужин, и за новогодний столик. Люблю быть уверенным, что никому не должен. - Тихон бросил на стол деньги и направился к выходу.
Выходя из номера, Столицын чуть не столкнулся с конферансье, успевшим сменить гражданский костюм на офицерский френч. Тихон на миг задержался у портьеры и услышал обрывки фраз:
- Венгель нас еще не подводил. Однако пресса молчит... последи... за этим...
Леонид тут же выскочил вслед за ним и пошел рядом, сопровождая Тихона к гардеробу. Разглядывая на Столицыне белоснежную отлично накрахмаленную сорочку, позолоченные запонки, жадно остановил взгляд на золотом перстне с рубином. Не сумев сдержаться, заметил:
- Дорогая вещица. Рубинчик прямо-таки капля крови. Симпатичный предмет. Женщины такое обожают...
Тихон небрежно ответил:
- Э, нынче в почете духовные ценности. Кудрявые головки, забитые идеями. Мой приятель долго не видел невесту. Приехал, чтобы увезти ее в заграничные места, а она - рево-лю-цио-нер-ка. Представляете?
Лакею, как видно, льстило, что такой видный барин оказывает ему внимание.
- Этот курьез с вами случился? Угадал?
- Со мной, говорите? Со всеми, кто в разлуке с невестами. Они выходят замуж за всяких прохвостов, которые погорластее. Кстати, как вас зовут?
- Леонид Васильевич, сын собственных родителей. Поразительно верно говорите! Как точно заметили!
Тихон похлопал хитрого официанта по плечу: "Вот так-то, Леонид Васильевич!" А в сознании его уже возникла тревога от слов конферансье: "Венгель нас еще не подводил. Однако пресса молчит..." Что бандит хотел этим сказать своему сообщнику? Кто такой Венгель? Это кличка? Фамилия?
Беккера проверяют
Бесшумно падал снег. Точно пух, он летел мимо городских фонарей. У подъездов домов лежали срубленные елки, они пахли лесом.
Тихон вошел в вестибюль гостиницы. Швейцар спал в кресле. Над его головой чучело ястреба свесило костяной клюв. Тихону захотелось, чтобы птица вонзила его в жирный затылок этого матерого бандита. Услышав шаги, швейцар открыл один, затем второй глаз. Потом опять их смежил, изменил позу и беззаботно захрапел.
Тихон, ступая на мраморную лестницу, зло подумал: "Деревенских и городских мужиков гонят на фронт, этот же прихвостень дрыхнет преспокойно. А руки небось по локоть в крови".
В номере Тихон надел шелковый халат, феску с кисточкой. И тотчас в дверь постучали.
- Антре! - крикнул он.
В дверь просунулась голова бородатого крупного мужчины из соседнего номера, затем возник и весь он. На его широкие плечи был накинут крестьянский полушубок.
Вчера Лиза рассказывала об этом неприятном соседе:
- Рядом с вами поселился тип. Все о вас расспрашивал. Хотел узнать ваше имя. Я ему не сказала, так он у распорядительницы вынюхал.
А теперь он и сам пожаловал к Столицыну.
- Проходите. - Тихон сделал гостеприимный жест рукой и в то же время отвел в кармане предохранитель пистолета.
Посетитель тотчас радостно воскликнул:
- Извиняюсь, бонжур. По щелчку понял - браунинг. Угадал? У меня отличный слух. Платонов я, сосед ваш. - Посетитель гримасничал, изображая улыбку. - Бандитов много. Это точно. С ними следует ухо держать востро. Оружие очень нужный предмет по нынешним смутным дням. Я и сам, грешным делом, держу его наготове. Однако к вам пришел без оружия. Не извольте сомневаться.
- Чем могу служить? - сухо спросил Тихон.
- Дело пустяковое. Утром по морозу решил прокатиться в деревню. Посмотреть жизнь нынешнего крестьянина. Интересуюсь социальными процессами. Книжечки мои по этим вопросам не залеживаются на прилавках. Возможно, читали? Фредштейн - не встречали фамилию? Мой псевдоним.
- К сожалению, нет, - натянуто ответил Тихон.
- Разумеется, да я к вам и не за тем, чтобы себя рекламировать. Неприятность у меня. Еду по деревне, отвожу душу прелестным зрелищем деревенского уклада жизни. И что вы думаете, полозья заскрипели и застряли. Наскочили на глыбы земли. Дорога разворочена по осени телегами. Бросился вытаскивать сани, и, верите, крепко подвернулась нога. До сих пор не могу на нее встать. Нет ли какого средства? Боль адская. Впору караул кричать.
Тихон пожал плечами:
- Надо к лекарю. Согрейте воды, попарьте.
- Господи, ну конечно же! Как это я сам не подумал? Ну, спасибо, что напомнили. Тепло - первейшее средство для таких травм. Благодарствую тысячу раз! Больше не посягаю на ваше дражайшее время. - Сосед удалился.
Тихон не поверил ни одному его слову. "Проверка. Этого следовало ожидать. В мое отсутствие наверняка ворошат вещички". С отвращением вспомнил швейцара. Подумал: "Не расшифрован ли я? Не может ли хозяйка особой квартиры управления губмилиции посылать банде сведения? Как раньше это не пришло мне в голову?" Ему показалось, что он уже в окружении, состоящем из бандитов ресторана Слезкина, гостиничного швейцара, соседа Платонова. Но тут же он разозлился на себя. "С таким настроением нетрудно завалить операцию! Не может быть, чтобы вывелись честные люди! Этак совсем можно запаниковать. Пусть у бандитов много сообщников, но еще больше друзей у Советской власти. Ложись и выспись, Тихон Столицын. Кончился нелегкий день. Завтра будет еще труднее".
Ночной визит
В этот вечер Анна Белоусова томилась тяжелым предчувствием. Сердце ее никогда до сих пор так не теснило, хотя, казалось бы, пора было привыкнуть к опасностям, связанным с работой мужа. Она взялась вязать, но работа продвигалась слишком медленно и успокоения не приносила. Она отложила вязание и стала гладить пушистого кота. От его ровного мурлыканья волнение, казалось, немного улеглось, но едва она с радостью осознала это, как сердце вновь учащенно забилось.
Утром Анна попросила Максима принести побольше дров. За день сожгла их две охапки. "Не будем мы мерзнуть с малюткой". Первенец для двадцатипятилетней женщины много значит. Анна очень хотела ребенка. Походив по комнате, легла на спину, прислушалась к своим ощущениям. Будущий наследник иногда давал о себе знать, это наполняло ее нежностью.
Она давно не пыталась угадать, когда Максим вернется со службы. Чаще всего он являлся за полночь, когда она уже спала. Ужин, прикрытый салфеткой, ждал его на столе. Тяжелая работа досталась мужу, хотя он и называет ее легкой. Максим Андреевич возвращался почти всегда измазанный известкой, глиной, а то и кровью, едва держась на ногах от усталости.
Анна продолжала лежать, закрыв глаза, вслушиваясь в звуки с улицы. Через окно доносились неясные крики, выстрелы, потом снова наступала тишина. К выстрелам в городе все привыкли.
Она встала, потушила свет, прильнула к окну и вдруг увидела, как едва различимые фигуры людей скользнули вдоль стены противоположного здания. В ту же минуту в дверь негромко, но настойчиво постучали.
Анна вздрогнула. Максим? Не может быть, у него свой ключ. Она прижалась к косяку двери и спросила вполголоса, затаив дыхание:
- Кто?
- Это я, Илья, открой. Твой комиссар ушел, видел. Отвори, сдавленным шепотом произнес мужчина.
Услышав голос бывшего мужа, Анна задрожала и схватилась руками за виски. Но тут же овладела собой. Как можно хладнокровнее и тверже крикнула:
- Уходи! Иначе сейчас же позвоню в губмилицию. Слышишь? Ненавижу тебя, изверг окаянный! Пропади ты пропадом!
- Ну, заладила... Открой. Не будь дурой. Твоего мильтона во-вот укокошат. Останешься на бобах. Кому ты будешь нужна, кроме меня? Ты что же, глупая, решила, что совдепы навсегда?
- Уходи!
- Одумайся, все для тебя сделаю. Попомнишь мое слово, большевикам вот-вот каюк. И власть снова станет наша.
- Убирайся прочь! - вне себя закричала Анна.
Илья засмеялся, потом потребовал:
- Уймись. Не доводи меня до греха. Последний раз прошу - открой, уведу в надежное место. Переждем недельку, пока ревкомовцев перережут. Доберутся и до твоего Белоусова. Одумайся. Все прощу. Люблю тебя больше жизни, потому и унижаюсь, упрашиваю.
- Христом-богом молю. Ступай прочь.
- Ах ты, тварь! Большевичка! Ну погоди... Вот тебе! То же будет и твоему комиссару.
Раздались три выстрела. Пули насквозь прошили деревянную дверь. Анна отпрянула к стене.
Никто из соседей на звук выстрелов не вышел. Обессиленная, Анна опустилась на половичок у двери и зарыдала. Она не слышала, как вошел Максим. Удивленный, растерянный, озабоченный, он взял ее на руки и отнес в постель.
- Аня, в чем дело? Что с тобой?
- Илья приходил. Вот, дверь как решето.
Белоусов снял трубку и позвонил дежурному:
- Вернулись группы Колесова и Бородавченко? Хорошо. Так. Правильно. Направьте патруль по Садовой, Никитской улицам и к площади Революции. Только что было нападение на мою квартиру. Слезкина постарайтесь разыскать. Имейте в виду, он вооружен. Непременно задержите и доставьте в управление.
Белоусов подошел к жене, положил ей руку на лоб. Анну знобило. Добрыми и нежными словами Максим Андреевич постарался успокоить жену, но едва лег в постель, как сон тотчас сморил его. Уже сквозь дрему услышал он вопрос Анны:
- Новый год удастся вместе встретить, Максим?
Он пробормотал, превозмогая сон:
- Конечно, только пораньше отпразднуем.
- Как это пораньше? Новый год для всех в одно время.
- А часов в десять... В новогоднюю ночь есть работа... - И тут же веки его смежились.
Он заснул крепко всего на два-три часа. Белоусов давно уже привык к такому короткому отдыху. Будь ему под силу, он вообще отказался бы от сна - так дорога была в его новой жизни каждая минута. К счастью, Анна понимала это. Она молча смотрела на мужа, мысленно и без злобы выговаривая Максиму за то, что он не бережет себя, мало уделяет внимания своему здоровью, не может достать как комиссар тулуп потеплее, шапку, валенки, совсем не бывает дома, не знает передышки, работает на износ. Сейчас, наклонившись над самым его лицом, Анна слушала его ровное дыхание. Она давно уже осознала, что каждая такая вот ночь может быть их последней ночью. А что делать? Как уберечь мужа? Будь ее воля, не выпускала бы его из квартиры. Жизни без него она себе не представляла.
Горничная помогает
Утром Лиза принесла Тихону по его просьбе свежие газеты и три старых иллюстрированных журнала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
- Тогда тороплюсь. Конечно, за мной. Поговорим как-нибудь в другой раз. Надолго к нам?
- Не очень, - уклончиво ответил Тихон.
- Не попадитесь в сети нашим красавицам. Прекрасных дам у нас много. Женаты?
- Холост. - Тихон встал и представился: - Герман. Беккер. По отчеству Карлович. Здесь меня некому рекомендовать, так что приходится самому...
- Как это ни странно, но я о вас уже слышала. - Певица вскинула тонкие брови. - А меня зовут Зосей. Этими сведениями вы, надеюсь, тоже располагаете. Приходите завтра на новогодний бал. Как летит время! Уже тысяча девятьсот восемнадцатый. Ну, побежала.
- Мне будет скучно без вас, - вздохнул Беккер.
- Скучайте на здоровье. - Зося лукаво улыбнулась и исчезла. Остался лишь тонкий запах ее духов.
"Интересно, имеет ли она какое-либо отношение к Бьяковскому?" - думал Тихон. Нельзя было и в мыслях связать изящную, милую Зосю с грабежами, убийствами.
В номер вошел старший официант.
- Прекрасная певица, - сказал он вкрадчиво. - Украшение ресторана. Разве пошла бы к нам публика, не будь такой изюминки?
- Разделяю ваше мнение. Очаровательна и прекрасная певица. Замужем?
- Что вы, ей только восемнадцать. Бережем. Да и сама умеет отбиваться от поклонников.
- Не встретила еще своего рыцаря? А? - Тихон внимательно посмотрел на официанта.
- Пожалуй... - уклончиво ответил Леонид.
Тихон приметил, что боковой карман у официанта оттопыривается. Видно, оружие. Черные глаза бандита бегали по сторонам. "Знает ли он о возвращении Николая из леса?"
- Давайте рассчитаемся за ужин.
- Оставим до завтра, ведь вы к нам придете. Кстати, приглашаем на праздник, - ответил официант с готовностью.
- Лучше уплачу сегодня и за ужин, и за новогодний столик. Люблю быть уверенным, что никому не должен. - Тихон бросил на стол деньги и направился к выходу.
Выходя из номера, Столицын чуть не столкнулся с конферансье, успевшим сменить гражданский костюм на офицерский френч. Тихон на миг задержался у портьеры и услышал обрывки фраз:
- Венгель нас еще не подводил. Однако пресса молчит... последи... за этим...
Леонид тут же выскочил вслед за ним и пошел рядом, сопровождая Тихона к гардеробу. Разглядывая на Столицыне белоснежную отлично накрахмаленную сорочку, позолоченные запонки, жадно остановил взгляд на золотом перстне с рубином. Не сумев сдержаться, заметил:
- Дорогая вещица. Рубинчик прямо-таки капля крови. Симпатичный предмет. Женщины такое обожают...
Тихон небрежно ответил:
- Э, нынче в почете духовные ценности. Кудрявые головки, забитые идеями. Мой приятель долго не видел невесту. Приехал, чтобы увезти ее в заграничные места, а она - рево-лю-цио-нер-ка. Представляете?
Лакею, как видно, льстило, что такой видный барин оказывает ему внимание.
- Этот курьез с вами случился? Угадал?
- Со мной, говорите? Со всеми, кто в разлуке с невестами. Они выходят замуж за всяких прохвостов, которые погорластее. Кстати, как вас зовут?
- Леонид Васильевич, сын собственных родителей. Поразительно верно говорите! Как точно заметили!
Тихон похлопал хитрого официанта по плечу: "Вот так-то, Леонид Васильевич!" А в сознании его уже возникла тревога от слов конферансье: "Венгель нас еще не подводил. Однако пресса молчит..." Что бандит хотел этим сказать своему сообщнику? Кто такой Венгель? Это кличка? Фамилия?
Беккера проверяют
Бесшумно падал снег. Точно пух, он летел мимо городских фонарей. У подъездов домов лежали срубленные елки, они пахли лесом.
Тихон вошел в вестибюль гостиницы. Швейцар спал в кресле. Над его головой чучело ястреба свесило костяной клюв. Тихону захотелось, чтобы птица вонзила его в жирный затылок этого матерого бандита. Услышав шаги, швейцар открыл один, затем второй глаз. Потом опять их смежил, изменил позу и беззаботно захрапел.
Тихон, ступая на мраморную лестницу, зло подумал: "Деревенских и городских мужиков гонят на фронт, этот же прихвостень дрыхнет преспокойно. А руки небось по локоть в крови".
В номере Тихон надел шелковый халат, феску с кисточкой. И тотчас в дверь постучали.
- Антре! - крикнул он.
В дверь просунулась голова бородатого крупного мужчины из соседнего номера, затем возник и весь он. На его широкие плечи был накинут крестьянский полушубок.
Вчера Лиза рассказывала об этом неприятном соседе:
- Рядом с вами поселился тип. Все о вас расспрашивал. Хотел узнать ваше имя. Я ему не сказала, так он у распорядительницы вынюхал.
А теперь он и сам пожаловал к Столицыну.
- Проходите. - Тихон сделал гостеприимный жест рукой и в то же время отвел в кармане предохранитель пистолета.
Посетитель тотчас радостно воскликнул:
- Извиняюсь, бонжур. По щелчку понял - браунинг. Угадал? У меня отличный слух. Платонов я, сосед ваш. - Посетитель гримасничал, изображая улыбку. - Бандитов много. Это точно. С ними следует ухо держать востро. Оружие очень нужный предмет по нынешним смутным дням. Я и сам, грешным делом, держу его наготове. Однако к вам пришел без оружия. Не извольте сомневаться.
- Чем могу служить? - сухо спросил Тихон.
- Дело пустяковое. Утром по морозу решил прокатиться в деревню. Посмотреть жизнь нынешнего крестьянина. Интересуюсь социальными процессами. Книжечки мои по этим вопросам не залеживаются на прилавках. Возможно, читали? Фредштейн - не встречали фамилию? Мой псевдоним.
- К сожалению, нет, - натянуто ответил Тихон.
- Разумеется, да я к вам и не за тем, чтобы себя рекламировать. Неприятность у меня. Еду по деревне, отвожу душу прелестным зрелищем деревенского уклада жизни. И что вы думаете, полозья заскрипели и застряли. Наскочили на глыбы земли. Дорога разворочена по осени телегами. Бросился вытаскивать сани, и, верите, крепко подвернулась нога. До сих пор не могу на нее встать. Нет ли какого средства? Боль адская. Впору караул кричать.
Тихон пожал плечами:
- Надо к лекарю. Согрейте воды, попарьте.
- Господи, ну конечно же! Как это я сам не подумал? Ну, спасибо, что напомнили. Тепло - первейшее средство для таких травм. Благодарствую тысячу раз! Больше не посягаю на ваше дражайшее время. - Сосед удалился.
Тихон не поверил ни одному его слову. "Проверка. Этого следовало ожидать. В мое отсутствие наверняка ворошат вещички". С отвращением вспомнил швейцара. Подумал: "Не расшифрован ли я? Не может ли хозяйка особой квартиры управления губмилиции посылать банде сведения? Как раньше это не пришло мне в голову?" Ему показалось, что он уже в окружении, состоящем из бандитов ресторана Слезкина, гостиничного швейцара, соседа Платонова. Но тут же он разозлился на себя. "С таким настроением нетрудно завалить операцию! Не может быть, чтобы вывелись честные люди! Этак совсем можно запаниковать. Пусть у бандитов много сообщников, но еще больше друзей у Советской власти. Ложись и выспись, Тихон Столицын. Кончился нелегкий день. Завтра будет еще труднее".
Ночной визит
В этот вечер Анна Белоусова томилась тяжелым предчувствием. Сердце ее никогда до сих пор так не теснило, хотя, казалось бы, пора было привыкнуть к опасностям, связанным с работой мужа. Она взялась вязать, но работа продвигалась слишком медленно и успокоения не приносила. Она отложила вязание и стала гладить пушистого кота. От его ровного мурлыканья волнение, казалось, немного улеглось, но едва она с радостью осознала это, как сердце вновь учащенно забилось.
Утром Анна попросила Максима принести побольше дров. За день сожгла их две охапки. "Не будем мы мерзнуть с малюткой". Первенец для двадцатипятилетней женщины много значит. Анна очень хотела ребенка. Походив по комнате, легла на спину, прислушалась к своим ощущениям. Будущий наследник иногда давал о себе знать, это наполняло ее нежностью.
Она давно не пыталась угадать, когда Максим вернется со службы. Чаще всего он являлся за полночь, когда она уже спала. Ужин, прикрытый салфеткой, ждал его на столе. Тяжелая работа досталась мужу, хотя он и называет ее легкой. Максим Андреевич возвращался почти всегда измазанный известкой, глиной, а то и кровью, едва держась на ногах от усталости.
Анна продолжала лежать, закрыв глаза, вслушиваясь в звуки с улицы. Через окно доносились неясные крики, выстрелы, потом снова наступала тишина. К выстрелам в городе все привыкли.
Она встала, потушила свет, прильнула к окну и вдруг увидела, как едва различимые фигуры людей скользнули вдоль стены противоположного здания. В ту же минуту в дверь негромко, но настойчиво постучали.
Анна вздрогнула. Максим? Не может быть, у него свой ключ. Она прижалась к косяку двери и спросила вполголоса, затаив дыхание:
- Кто?
- Это я, Илья, открой. Твой комиссар ушел, видел. Отвори, сдавленным шепотом произнес мужчина.
Услышав голос бывшего мужа, Анна задрожала и схватилась руками за виски. Но тут же овладела собой. Как можно хладнокровнее и тверже крикнула:
- Уходи! Иначе сейчас же позвоню в губмилицию. Слышишь? Ненавижу тебя, изверг окаянный! Пропади ты пропадом!
- Ну, заладила... Открой. Не будь дурой. Твоего мильтона во-вот укокошат. Останешься на бобах. Кому ты будешь нужна, кроме меня? Ты что же, глупая, решила, что совдепы навсегда?
- Уходи!
- Одумайся, все для тебя сделаю. Попомнишь мое слово, большевикам вот-вот каюк. И власть снова станет наша.
- Убирайся прочь! - вне себя закричала Анна.
Илья засмеялся, потом потребовал:
- Уймись. Не доводи меня до греха. Последний раз прошу - открой, уведу в надежное место. Переждем недельку, пока ревкомовцев перережут. Доберутся и до твоего Белоусова. Одумайся. Все прощу. Люблю тебя больше жизни, потому и унижаюсь, упрашиваю.
- Христом-богом молю. Ступай прочь.
- Ах ты, тварь! Большевичка! Ну погоди... Вот тебе! То же будет и твоему комиссару.
Раздались три выстрела. Пули насквозь прошили деревянную дверь. Анна отпрянула к стене.
Никто из соседей на звук выстрелов не вышел. Обессиленная, Анна опустилась на половичок у двери и зарыдала. Она не слышала, как вошел Максим. Удивленный, растерянный, озабоченный, он взял ее на руки и отнес в постель.
- Аня, в чем дело? Что с тобой?
- Илья приходил. Вот, дверь как решето.
Белоусов снял трубку и позвонил дежурному:
- Вернулись группы Колесова и Бородавченко? Хорошо. Так. Правильно. Направьте патруль по Садовой, Никитской улицам и к площади Революции. Только что было нападение на мою квартиру. Слезкина постарайтесь разыскать. Имейте в виду, он вооружен. Непременно задержите и доставьте в управление.
Белоусов подошел к жене, положил ей руку на лоб. Анну знобило. Добрыми и нежными словами Максим Андреевич постарался успокоить жену, но едва лег в постель, как сон тотчас сморил его. Уже сквозь дрему услышал он вопрос Анны:
- Новый год удастся вместе встретить, Максим?
Он пробормотал, превозмогая сон:
- Конечно, только пораньше отпразднуем.
- Как это пораньше? Новый год для всех в одно время.
- А часов в десять... В новогоднюю ночь есть работа... - И тут же веки его смежились.
Он заснул крепко всего на два-три часа. Белоусов давно уже привык к такому короткому отдыху. Будь ему под силу, он вообще отказался бы от сна - так дорога была в его новой жизни каждая минута. К счастью, Анна понимала это. Она молча смотрела на мужа, мысленно и без злобы выговаривая Максиму за то, что он не бережет себя, мало уделяет внимания своему здоровью, не может достать как комиссар тулуп потеплее, шапку, валенки, совсем не бывает дома, не знает передышки, работает на износ. Сейчас, наклонившись над самым его лицом, Анна слушала его ровное дыхание. Она давно уже осознала, что каждая такая вот ночь может быть их последней ночью. А что делать? Как уберечь мужа? Будь ее воля, не выпускала бы его из квартиры. Жизни без него она себе не представляла.
Горничная помогает
Утром Лиза принесла Тихону по его просьбе свежие газеты и три старых иллюстрированных журнала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21