Окупятся ли затраты? Или все пойдет прахом, как с Кривоносовым?"
Петухов словно угадал мысли начальника и подлил масла в огонь:
- У одного разведчика не получилось. Будет ли толк от второго? Может, какими другими путями попробовать взять банду?
Белоусов, застегивая шинель, с горечью ответил:
- Кто знает в нашем положении, что хуже, что лучше. Ведь ни у кого из нас нет не только юридической, но и специальной сыскной, что ли, подготовки. Так что будем учиться. Будем ошибаться. Будем делать глупости. Будем приносить жертвы, и подчас напрасные. Что поделаешь? Лишь сама борьба преподаст нам курс наук. Пока что я не вижу лучшего решения, как попытаться еще раз направить своего человека в лагерь неприятеля. Арестовывать всех подряд - не выход. Наломать дров - дело нетрудное. Убежден, что в логово Бьяковского проникнуть можно. Почему у Кривоносова не получилось? Предположений можно делать много. Но очевиднее всего два варианта: либо среди нас есть предатель, который информировал банду, либо сам Кривоносов, несмотря на отменную аттестацию, сплоховал.
- Возможно, он проявил нетерпение или сделал ставку не на тех людей, - откликнулся Петухов.
- Одно из двух, - согласился Белоусов. - Для подпольщика отсутствие выдержки, терпения смерти подобно. Об этом надо напомнить второму разведчику. Хотя наше задание срочное, но и горячка сейчас недопустима. Мы должны во что бы то ни стало перехитрить бандюг. Итак, на этот раз о новом разведчике будем знать только мы трое, еще Федя Савков и Овсянникова. И Федор, и Прасковья Кузьминична проверены как никто. Заслуживают полнейшего доверия. Итого, выходит, будут осведомлены пять человек. Круг самый узкий. В этом тоже гарантия успеха операции.
Столичные помощники
Двухэтажный бело-розовый вокзал станции Окск с зеленой жестяной крышей, множеством труб, полукруглых окошечек-иллюминаторов, обрамленных выступающими кирпичами, напоминал огромный причаливающий к берегу пароход. От него влево и вправо шла узорчатая чугунная ограда, отделяющая станцию от привокзальной площади и сквера.
Сюда и прибыл на реквизированной у какого-то богатея мягкой рессорной двуколке, запряженной вороным жеребцом, Федя Савков, тайный сотрудник милиции. Каков из себя тот, кого нужно встретить, Федя примерно знал: чернобровый, крепкий, с небольшим шрамом в правом углу тонких губ, одет в пальто, должен заикаться.
Поезд Москва - Окск опаздывал. Медленно рассветало. Из окон-иллюминаторов вокзала на слякоть перрона падал желтый свет от керосиновых ламп. Электричества из-за повреждения электростанции в городе не было.
Федор встал у изгороди, чтобы видеть своего жеребца, цокающего от безделья копытами. Улизнуть на нем какому-нибудь ворюге ничего не стоило.
Опаздывающий поезд Федор прождал весь день. Наконец, часам к восьми вечера, вдали послышался гудок приближающегося паровоза, а затем шум, лязганье вагонов на стрелках. Дежурный по станции ударил в колокол, извещая о прибытии пассажирского поезда.
Скрипя буферами вагонов, тормозами колес, московский состав подошел к вокзалу. Напротив Феди остановился вагон, на стенке которого обвисла промокшая широкая лента с надписью: "Революционный привет Окску от Красной Москвы".
Люди с котомками, мешками, узлами, громоздкими фанерными чемоданами высыпали из вагонов и заполнили перрон. Среди прибывших было много военных, вооруженных винтовками, наганами, маузерами. Из предпоследнего вагона трое в шинелях и солдатских папахах выгружали ящики с боеприпасами.
Савков подошел к хвостовому вагону, как его инструктировал Белоусов, и без труда узнал того, кого ожидал. Осталось лишь для надежности его проверить. Поэтому он обратился к молодому человеку в серой шляпе:
- Чувствую, патроны в ящиках сгружают. Очень нужный нынче товар. Заждались красногвардейцы боеприпасов. Кое-кого и я давно жду.
- П-по-нни-маю. Б-бое-пприп-пасы - ппоп-полнение ну-ужжное. Рад, что мен-ня встре-чают...
Федор протянул гостю руку. Тот крепко и охотно ее пожал и засмеялся. Приезжий, несмотря на тяжелую дорогу (путь в две сотни километров поезд преодолевал почти сутки), был в добром расположении духа.
Через минуту двуколка на пружинистых рессорах, расплескивая лужи, лихо понеслась по темным мостовым центральных улиц. Жеребец бежал быстро, шумно втягивая воздух ноздрями, и с удовольствием время от времени ржал. Конь, как и его хозяин, продрог от долгой стоянки. Через полчаса езды копыта мягко застучали по немощеным переулкам окраины города. Здесь темень казалась особенно густой, изморось назойливей.
Савков еще на вокзале пригляделся к гостю, который после знакомства перестал заикаться. Приезжий был ровесник Федору и почти на полголовы выше его ростом. И хотя выглядел он бледным и утомленным, но был энергичен.
В свою очередь гость незаметно несколько раз окинул Федора внимательным взглядом. Светловолосый, с мягкими чертами лица, задорно вздернутым носом, простой и общительный, проводник производил приятное впечатление. Такие на фронте за товарища шли в огонь и в воду. В общем, они понравились друг другу. Гость очень хотел спросить у Федора о своем товарище Николае Кривоносове. Как он тут? Здоров? Прижился? Как идут у него дела? Но правила конспирации и осторожность удерживали младшего агента уголовного розыска от лишних, возможно опрометчивых, вопросов. Он лишь спросил:
- Как у вас прошло восстание?
- Дрались несколько дней. По опыту Питера захватили телеграф, почту, вокзал, вышвырнули капиталистов, поддали их холопам под зад на заводах, фабриках, в присутственных местах. Хотели без кровопролития, да где там! Не вышло! Белогвардейские отряды прискакали из Брянска, Тулы, Смоленска. Бои местного значения идут до сих пор. Так что еще повоюем...
И тут же где-то в стороне раздались винтовочные выстрелы. Федор пояснил:
- Наши за бандитами, видно, гоняются. Много их развелось.
Федор вез сотрудника Московского уголовного розыска на особую квартиру. Оттуда должен был начаться путь Тихона Столицына в логово банды Бьяковского.
Чем дальше они уезжали от центральных улиц, тем хуже становилась дорога. Двуколку подбрасывало на ухабах. Ехали почти вслепую в кромешной темноте, по слякоти. Кое-где через ставни пробивались редкие полоски света. Лаяли собаки. Наконец Федор натянул поводья: "Тпру". Слез с повозки, открыл ворота, взял коня под узцы, провел его под деревянную арку и остановил посреди двора, тускло освещенного желтым светом, льющимся из окон одноэтажного домика с высоким крыльцом.
- Прошу, как говорят, к нашему шалашу, - произнес он и показал, куда идти.
Гость вернул ему зипун, которым укрывал плечи. Оба поднялись по кривым ступенькам. Савков каким-то приспособлением в виде согнутого гвоздя открыл дверь в сени. Затем распахнул вторую дверь, и они вошли в маленькую столовую. Остро и сильно пахнуло теплом, вареной картошкой, жареным луком, дымком от потрескивающих в печи на кухне смолистых поленьев. Это был запах милого и родного очага.
Проводник тут же исчез, а к гостю вышла моложавая, лет сорока, хозяйка квартиры.
- Добрый вечер, - приветливо произнесла она. - Раздевайтесь. Меня зовут Прасковья Кузьминична.
Гость поздоровался, поблагодарил женщину, снял шляпу, пальто. Посмотрел в зеркальце на стене, в котором отражалась вся небольшая комната с нехитрой обстановкой: столом, четырьмя стульями, буфетом, пригладил вьющиеся кудри и направился в сопровождении хозяйки в следующую комнату, где его ждали руководители губмилиции.
- Тихон Столицын, младший агент Московского угрозыска, отрекомендовался он, - прибыл в ваше распоряжение.
Белоусов встал и, тяжело припадая на раненую ногу, с улыбкой пошел навстречу гостю. Протянул ему руку и почувствовал крепкое мужское рукопожатие. Назвал себя, представил заместителей.
- Садитесь, небось устали с дороги. Мы вас поджидали еще утром, начал разговор Максим Андреевич, - но, увы, не по расписанию нынче работает железная магистраль.
- Поезд намного опоздал, хотя назывался скорым. К тому же меня чуть не затерли мешочники. Но добрался благополучно, как видите, цел и невредим, - ответил, тоже улыбаясь, Тихон.
Гость сразу произвел более выгодное впечатление, чем две недели назад его товарищ. Тот казался менее общительным и более скованным.
- Курите. - Петухов протянул Тихону раскрытую коробку папирос.
- Спасибо, вот уж чего не делаю, того не делаю, - смущенно отказался муровец.
"Прямо-таки красная девица, - вдруг добродушно подумал Рябов. - Как ему поручать мужское опасное дело?"
А Белоусов искренне похвалил:
- Молодец, что не курите, и не надо. А то вот мои приятели утверждают, что курящий меньше голодает, дым в желудке якобы глушит аппетит. Ерунда. Если засосет под ложечкой всерьез, махорка не поможет. Ну, это между прочим. А вообще-то соловья баснями не кормят. Проголодались небось за сутки езды?
- Не очень, - слукавил Тихон.
Как юноша ни старался зачесать пятерней свои смолисто-черные кудри, они упрямо спадали на гладкий, чистый лоб. И комиссар про себя отметил: "То, что нужно, ни дать ни взять буржуйский сынок. Одеть, конечно, соответственно - и будет стопроцентный барчук".
Дверь снова распахнулась. Хозяйка внесла сипящий пузатый самовар. На столе появились сыр, картошка, хлеб и пирог.
При виде еды у голодного Тихона закружилась голова.
- Мы тоже не обедали, так поужинаем вместе, - предложил Максим Андреевич.
Чтобы не выдать голода и продлить удовольствие, гость ел бутерброд с сыром медленно, не спеша запивая его чаем.
Белоусов приступил к главному.
- В городе есть гостиница купца Слезкина. Имеем данные, что оттуда ведут нити в банду Бьяковского. Можно было бы прикрыть купчишку. Но дело не только в нем. Вряд ли в гостинице главная ставка бандитов. У атамана много "малин" и притонов. Где? Это необходимо разведать. Банду надо вырвать с корнем, вместе с Бьяковским! Своих сил еще мало. Половина милиционеров, получая жалование, в ведомости ставят крестики. Вот и запросили помощи в МУРе. Пойдете вторым разведчиком в логово "Серого волка". Ваш товарищ Николай Кривоносов, похоже, не из робкого десятка. В Москве ему сопутствовал успех, а здесь он малость забуксовал. Что вы перестали есть?
- Кажется, насытился. Благодарю, ужин был царский. Разве еще кусочек пирога...
- Не стесняйтесь, будьте как дома, видим ведь, что проголодались. Так что скажете по поводу нашего предложения? - Белоусов с интересом ждал ответа.
- В разведку так в разведку. А о Николае скажу только хорошее. Знает дело. Участвовал во многих ночных операциях на Хитровом рынке, на Сухаревке. В Марьиной роще вышел на чрезвычайно опасного бандита - дружка атамана московских грабителей Леньки Кошелькова. Без единого выстрела доставил его в уголовный розыск! Да и вообще многих преступников обезвредил. Награжден именными часами.
- И вы, я знаю, тоже отличились. Слышал, - улыбнулся Белоусов. - А сейчас помогите нам разделаться с окскими головорезами.
Тихон совершенно освоился, чувствовал себя свободно. Ему понравился спокойный и волевой Белоусов, озабоченные Рябов и Петухов, которые незаметно пододвигали гостю свои куски пирога.
Столицын поинтересовался, много ли людей знает о его прибытии.
- Мы трое. - Начальник губмилиции обвел взглядом присутствующих. Связной Савков - четвертый. Хозяйка квартиры Прасковья Кузьминична пятая. Круг самый узкий. Мы тоже остерегаемся утечки информации. Могут быть и в нашей среде лазутчики того же Бьяковского. Народ в милиции, к сожалению, достаточно не изучен. Вы на фронте были? Чувствую солдатскую выправку.
- Почти год воевал, имел ранение. Сейчас здоров.
Столицыну задавали вопросы. Молодой человек толково на них отвечал. Сообщил, что до революции учился в университете, воспитывался у тетки в Москве, хотя родом из бедной мещанской семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Петухов словно угадал мысли начальника и подлил масла в огонь:
- У одного разведчика не получилось. Будет ли толк от второго? Может, какими другими путями попробовать взять банду?
Белоусов, застегивая шинель, с горечью ответил:
- Кто знает в нашем положении, что хуже, что лучше. Ведь ни у кого из нас нет не только юридической, но и специальной сыскной, что ли, подготовки. Так что будем учиться. Будем ошибаться. Будем делать глупости. Будем приносить жертвы, и подчас напрасные. Что поделаешь? Лишь сама борьба преподаст нам курс наук. Пока что я не вижу лучшего решения, как попытаться еще раз направить своего человека в лагерь неприятеля. Арестовывать всех подряд - не выход. Наломать дров - дело нетрудное. Убежден, что в логово Бьяковского проникнуть можно. Почему у Кривоносова не получилось? Предположений можно делать много. Но очевиднее всего два варианта: либо среди нас есть предатель, который информировал банду, либо сам Кривоносов, несмотря на отменную аттестацию, сплоховал.
- Возможно, он проявил нетерпение или сделал ставку не на тех людей, - откликнулся Петухов.
- Одно из двух, - согласился Белоусов. - Для подпольщика отсутствие выдержки, терпения смерти подобно. Об этом надо напомнить второму разведчику. Хотя наше задание срочное, но и горячка сейчас недопустима. Мы должны во что бы то ни стало перехитрить бандюг. Итак, на этот раз о новом разведчике будем знать только мы трое, еще Федя Савков и Овсянникова. И Федор, и Прасковья Кузьминична проверены как никто. Заслуживают полнейшего доверия. Итого, выходит, будут осведомлены пять человек. Круг самый узкий. В этом тоже гарантия успеха операции.
Столичные помощники
Двухэтажный бело-розовый вокзал станции Окск с зеленой жестяной крышей, множеством труб, полукруглых окошечек-иллюминаторов, обрамленных выступающими кирпичами, напоминал огромный причаливающий к берегу пароход. От него влево и вправо шла узорчатая чугунная ограда, отделяющая станцию от привокзальной площади и сквера.
Сюда и прибыл на реквизированной у какого-то богатея мягкой рессорной двуколке, запряженной вороным жеребцом, Федя Савков, тайный сотрудник милиции. Каков из себя тот, кого нужно встретить, Федя примерно знал: чернобровый, крепкий, с небольшим шрамом в правом углу тонких губ, одет в пальто, должен заикаться.
Поезд Москва - Окск опаздывал. Медленно рассветало. Из окон-иллюминаторов вокзала на слякоть перрона падал желтый свет от керосиновых ламп. Электричества из-за повреждения электростанции в городе не было.
Федор встал у изгороди, чтобы видеть своего жеребца, цокающего от безделья копытами. Улизнуть на нем какому-нибудь ворюге ничего не стоило.
Опаздывающий поезд Федор прождал весь день. Наконец, часам к восьми вечера, вдали послышался гудок приближающегося паровоза, а затем шум, лязганье вагонов на стрелках. Дежурный по станции ударил в колокол, извещая о прибытии пассажирского поезда.
Скрипя буферами вагонов, тормозами колес, московский состав подошел к вокзалу. Напротив Феди остановился вагон, на стенке которого обвисла промокшая широкая лента с надписью: "Революционный привет Окску от Красной Москвы".
Люди с котомками, мешками, узлами, громоздкими фанерными чемоданами высыпали из вагонов и заполнили перрон. Среди прибывших было много военных, вооруженных винтовками, наганами, маузерами. Из предпоследнего вагона трое в шинелях и солдатских папахах выгружали ящики с боеприпасами.
Савков подошел к хвостовому вагону, как его инструктировал Белоусов, и без труда узнал того, кого ожидал. Осталось лишь для надежности его проверить. Поэтому он обратился к молодому человеку в серой шляпе:
- Чувствую, патроны в ящиках сгружают. Очень нужный нынче товар. Заждались красногвардейцы боеприпасов. Кое-кого и я давно жду.
- П-по-нни-маю. Б-бое-пприп-пасы - ппоп-полнение ну-ужжное. Рад, что мен-ня встре-чают...
Федор протянул гостю руку. Тот крепко и охотно ее пожал и засмеялся. Приезжий, несмотря на тяжелую дорогу (путь в две сотни километров поезд преодолевал почти сутки), был в добром расположении духа.
Через минуту двуколка на пружинистых рессорах, расплескивая лужи, лихо понеслась по темным мостовым центральных улиц. Жеребец бежал быстро, шумно втягивая воздух ноздрями, и с удовольствием время от времени ржал. Конь, как и его хозяин, продрог от долгой стоянки. Через полчаса езды копыта мягко застучали по немощеным переулкам окраины города. Здесь темень казалась особенно густой, изморось назойливей.
Савков еще на вокзале пригляделся к гостю, который после знакомства перестал заикаться. Приезжий был ровесник Федору и почти на полголовы выше его ростом. И хотя выглядел он бледным и утомленным, но был энергичен.
В свою очередь гость незаметно несколько раз окинул Федора внимательным взглядом. Светловолосый, с мягкими чертами лица, задорно вздернутым носом, простой и общительный, проводник производил приятное впечатление. Такие на фронте за товарища шли в огонь и в воду. В общем, они понравились друг другу. Гость очень хотел спросить у Федора о своем товарище Николае Кривоносове. Как он тут? Здоров? Прижился? Как идут у него дела? Но правила конспирации и осторожность удерживали младшего агента уголовного розыска от лишних, возможно опрометчивых, вопросов. Он лишь спросил:
- Как у вас прошло восстание?
- Дрались несколько дней. По опыту Питера захватили телеграф, почту, вокзал, вышвырнули капиталистов, поддали их холопам под зад на заводах, фабриках, в присутственных местах. Хотели без кровопролития, да где там! Не вышло! Белогвардейские отряды прискакали из Брянска, Тулы, Смоленска. Бои местного значения идут до сих пор. Так что еще повоюем...
И тут же где-то в стороне раздались винтовочные выстрелы. Федор пояснил:
- Наши за бандитами, видно, гоняются. Много их развелось.
Федор вез сотрудника Московского уголовного розыска на особую квартиру. Оттуда должен был начаться путь Тихона Столицына в логово банды Бьяковского.
Чем дальше они уезжали от центральных улиц, тем хуже становилась дорога. Двуколку подбрасывало на ухабах. Ехали почти вслепую в кромешной темноте, по слякоти. Кое-где через ставни пробивались редкие полоски света. Лаяли собаки. Наконец Федор натянул поводья: "Тпру". Слез с повозки, открыл ворота, взял коня под узцы, провел его под деревянную арку и остановил посреди двора, тускло освещенного желтым светом, льющимся из окон одноэтажного домика с высоким крыльцом.
- Прошу, как говорят, к нашему шалашу, - произнес он и показал, куда идти.
Гость вернул ему зипун, которым укрывал плечи. Оба поднялись по кривым ступенькам. Савков каким-то приспособлением в виде согнутого гвоздя открыл дверь в сени. Затем распахнул вторую дверь, и они вошли в маленькую столовую. Остро и сильно пахнуло теплом, вареной картошкой, жареным луком, дымком от потрескивающих в печи на кухне смолистых поленьев. Это был запах милого и родного очага.
Проводник тут же исчез, а к гостю вышла моложавая, лет сорока, хозяйка квартиры.
- Добрый вечер, - приветливо произнесла она. - Раздевайтесь. Меня зовут Прасковья Кузьминична.
Гость поздоровался, поблагодарил женщину, снял шляпу, пальто. Посмотрел в зеркальце на стене, в котором отражалась вся небольшая комната с нехитрой обстановкой: столом, четырьмя стульями, буфетом, пригладил вьющиеся кудри и направился в сопровождении хозяйки в следующую комнату, где его ждали руководители губмилиции.
- Тихон Столицын, младший агент Московского угрозыска, отрекомендовался он, - прибыл в ваше распоряжение.
Белоусов встал и, тяжело припадая на раненую ногу, с улыбкой пошел навстречу гостю. Протянул ему руку и почувствовал крепкое мужское рукопожатие. Назвал себя, представил заместителей.
- Садитесь, небось устали с дороги. Мы вас поджидали еще утром, начал разговор Максим Андреевич, - но, увы, не по расписанию нынче работает железная магистраль.
- Поезд намного опоздал, хотя назывался скорым. К тому же меня чуть не затерли мешочники. Но добрался благополучно, как видите, цел и невредим, - ответил, тоже улыбаясь, Тихон.
Гость сразу произвел более выгодное впечатление, чем две недели назад его товарищ. Тот казался менее общительным и более скованным.
- Курите. - Петухов протянул Тихону раскрытую коробку папирос.
- Спасибо, вот уж чего не делаю, того не делаю, - смущенно отказался муровец.
"Прямо-таки красная девица, - вдруг добродушно подумал Рябов. - Как ему поручать мужское опасное дело?"
А Белоусов искренне похвалил:
- Молодец, что не курите, и не надо. А то вот мои приятели утверждают, что курящий меньше голодает, дым в желудке якобы глушит аппетит. Ерунда. Если засосет под ложечкой всерьез, махорка не поможет. Ну, это между прочим. А вообще-то соловья баснями не кормят. Проголодались небось за сутки езды?
- Не очень, - слукавил Тихон.
Как юноша ни старался зачесать пятерней свои смолисто-черные кудри, они упрямо спадали на гладкий, чистый лоб. И комиссар про себя отметил: "То, что нужно, ни дать ни взять буржуйский сынок. Одеть, конечно, соответственно - и будет стопроцентный барчук".
Дверь снова распахнулась. Хозяйка внесла сипящий пузатый самовар. На столе появились сыр, картошка, хлеб и пирог.
При виде еды у голодного Тихона закружилась голова.
- Мы тоже не обедали, так поужинаем вместе, - предложил Максим Андреевич.
Чтобы не выдать голода и продлить удовольствие, гость ел бутерброд с сыром медленно, не спеша запивая его чаем.
Белоусов приступил к главному.
- В городе есть гостиница купца Слезкина. Имеем данные, что оттуда ведут нити в банду Бьяковского. Можно было бы прикрыть купчишку. Но дело не только в нем. Вряд ли в гостинице главная ставка бандитов. У атамана много "малин" и притонов. Где? Это необходимо разведать. Банду надо вырвать с корнем, вместе с Бьяковским! Своих сил еще мало. Половина милиционеров, получая жалование, в ведомости ставят крестики. Вот и запросили помощи в МУРе. Пойдете вторым разведчиком в логово "Серого волка". Ваш товарищ Николай Кривоносов, похоже, не из робкого десятка. В Москве ему сопутствовал успех, а здесь он малость забуксовал. Что вы перестали есть?
- Кажется, насытился. Благодарю, ужин был царский. Разве еще кусочек пирога...
- Не стесняйтесь, будьте как дома, видим ведь, что проголодались. Так что скажете по поводу нашего предложения? - Белоусов с интересом ждал ответа.
- В разведку так в разведку. А о Николае скажу только хорошее. Знает дело. Участвовал во многих ночных операциях на Хитровом рынке, на Сухаревке. В Марьиной роще вышел на чрезвычайно опасного бандита - дружка атамана московских грабителей Леньки Кошелькова. Без единого выстрела доставил его в уголовный розыск! Да и вообще многих преступников обезвредил. Награжден именными часами.
- И вы, я знаю, тоже отличились. Слышал, - улыбнулся Белоусов. - А сейчас помогите нам разделаться с окскими головорезами.
Тихон совершенно освоился, чувствовал себя свободно. Ему понравился спокойный и волевой Белоусов, озабоченные Рябов и Петухов, которые незаметно пододвигали гостю свои куски пирога.
Столицын поинтересовался, много ли людей знает о его прибытии.
- Мы трое. - Начальник губмилиции обвел взглядом присутствующих. Связной Савков - четвертый. Хозяйка квартиры Прасковья Кузьминична пятая. Круг самый узкий. Мы тоже остерегаемся утечки информации. Могут быть и в нашей среде лазутчики того же Бьяковского. Народ в милиции, к сожалению, достаточно не изучен. Вы на фронте были? Чувствую солдатскую выправку.
- Почти год воевал, имел ранение. Сейчас здоров.
Столицыну задавали вопросы. Молодой человек толково на них отвечал. Сообщил, что до революции учился в университете, воспитывался у тетки в Москве, хотя родом из бедной мещанской семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21