— Хедда напилась, — сказал я. — Она решила сейчас вести себя так же, как и ты.
— Дай нам имена людей, которые находятся здесь! — потребовал Питер.
— Если я сообщу вам их имена… — начал Макс. — Хедда права. Если мы это сделаем, мы пропали.
— Вы точно пропадете, если они все здесь спалят! — сказал Питер.
Макс собрался было что-то сказать, но затем плотно сжал губы, покачивая головой из стороны в сторону.
Тут снова заколотили в дверь, и я услышал приглушенный голос Рича.
— Папа! Ты здесь?
Питер кивнул мне, и я отпер дверь. Спотыкаясь, в комнату влетел Рич. Над его левым глазом виднелся порез, из которого на щеку стекала струйка крови. Он тяжело дышал, как будто долго бежал.
— Кажется, они хотят линчевать Джека Кили! — сказал он. — Они загнали его в бар. Он пытался не дать им крушить мебель, и они набросились на него. Я пытался остановить их, но их слишком много.
— Пойдем, — сказал Питер.
Мы вышли в безумный грохот и рев, от которого, казалось, стены сотрясались. Лаура снова уцепилась за мою руку. Впереди шли Макс с Ричем, а Питер следовал прямо за ними. Мы остановились у входа в гриль-зал. Трудно было поверить в то, что я увидел.
Джек Кили с шейным корсетом вокруг горла сидел на стуле, придвинутом к стене. Руки его были привязаны к спинке стула. Из угла его рта текла кровь. Перед ним стоял высокий смуглый Тэкс Брэден.
— Ну, леди и джентльмены, давайте, всего пять центов за выстрел! — говорил он, подражая цирковому зазывале. — И бесплатная выпивка тому, кто попадет в рожу старого зануды!
Вперед выступил девица в бледно-зеленом наряде «после лыж».
— Я! — завизжала она. — Я хочу попробовать!
— Дайте место маленькой леди! — потребовал Брэден.
Он схватил что-то со стойки и передал девушке. Я увидел, что это лимон. Девица сильно замахнулась и запустила им в Джека. Лимон довольно сильно ударил его по плечу. Толпа застонала, переживая промах распоясавшейся хулиганки.
— Не получилось! Новая попытка! — объявил Брэден и передал ей другой лимон.
Питер внезапно оказался рядом с девушкой, схватив ее за руку около предплечья. Толпа, почувствовав что-то неладное, притихла.
— Думаю, я бы попробовал, — сказал Питер.
— Ба, да это старина калека! — обрадовался Брэден. — Извини, старик. Сейчас вторая попытка маленькой леди.
— Нет, моя очередь, — сказал Питер.
Он выхватил лимон у девушки и легонько оттолкнул ее в сторону, потом подбросил и поймал лимон. После чего шагнул к Брэдену.
— Развяжи его, — сказал он.
— Слушай, старик, если тебе не нравится эта потеха, пойди поищи себе другую, — сказал Брэден.
Питер замахнулся и с силой швырнул лимон. Он попал Брэдену прямо в живот, и тот попятился к бару, опустив руки к подгибающимся коленям.
— Развяжи его, — повторил Питер.
Брэден рванулся вперед, молотя перед собой кулаками. Питер двинул ему левой рукой в скулу. Руки Брэдена взлетели вверх, чтобы прикрыть лицо, но резкий удар правой в челюсть свалил его на пол.
Макс двинулся к Кили.
— Оставь его, Макс, — сказал Питер. Он нагнулся и, схватив Брэдена за лацканы пиджака, рывком поставил его на ноги. — Развяжи его, — внушительно и тихо сказал он.
Губы у Брэдена вспухли и были рассечены. Покачиваясь, он пошел к Кили. Питер повернулся и прислонился спиной к стойке бара. Молодой парень в желтом свитере, который занял место за стойкой вместо изгнанного бармена, схватил за горло бутылку и шагнул к Питеру.
— Питер! — закричал я.
Он обернулся. Парень был в двух шагах от него, с поднятой рукой, в которой он зажал бутылку.
— Поставь ее на место, сынок, — сказал Питер.
Я не знаю, как объяснить то, что случилось. Каким-то образом толпа утратила бесшабашный настрой. Желтый свитер огляделся, ожидая поддержки. Вместо этого к Питеру шагнул седовласый мужчина в голубом блейзере с олимпийской нашивкой на грудном кармане.
— Думаю, все это слишком далеко зашло, — сказал он.
— Извините, сэр, — сказал Питер ледяным, жестким голосом. — Я еще не закончил.
Он поднял правую руку и подул на поврежденные костяшки пальцев, наблюдая, как Брэден развязывает Джека Кили. Когда Кили был освобожден, Макс обхватил его за спину и помог ему выйти из бара. Питер подождал, пока они уйдут, а затем тяжелым взглядом медленно обвел возбужденные раскрасневшиеся лица. Они могли разделаться с ним в одно мгновение, но никто не двинулся. Казалось, он загипнотизировал их.
— Мне уже приходилось видеть подобное, — спокойно сказал он. — Как-то вечером прошлой осенью я был на ипподроме Рузвельта, когда пятьсот фанатов, рассерженных решением властей уменьшить выплаты по ставкам, бросились вниз с трибун, пытаясь напасть на судей, разрушили электронное табло, избили до смерти охранника, развели десятки костров и причинили ущерб на тысячи долларов. Это было мерзко. Но все же лучше, чем здесь. — Он глубоко вздохнул.
Я ждал, что раздадутся улюлюканье и мяуканье, но все молчали.
— Завтра утром вы очнетесь и увидите, что вы натворили, какое зло причинили людям, которые всегда были вашими друзьями и чья жизнь целиком связана с этим местом. Вы не сможете возместить убытки. Вы не сможете наладить дружеские отношения с Лэндбергами. «Дарлбрук» никогда уже не станет прежним. Вы это знаете, и я тоже.
Он помолчал, как бы собираясь с мыслями.
— Но это самое малое зло, которое вы совершили. Около года назад я лежал в сугробе, моя левая нога была оторвана ниже колена, мой отец кричал, потому что заживо горел в машине. Пару часов назад я смотрел на тела двух девушек там, в морге Манчестера. Кое-кто из вас знал их. Можете благодарить Бога, что вам не пришлось их видеть такими, какими они стали. А еще за то, что не вы обнаружили Мортона Льюиса, как это довелось мне, в сугробе у автостоянки, с лыжной палкой, воткнутой ему в горло. Он пытался выдернуть ее, но не смог. Я представляю себе, как он пытался звать на помощь, но никто не услышал бы его, даже если бы он сумел крикнуть. Я оглядываюсь вокруг в поисках человека, виновного во всех этих ужасах. Он должен бы выделяться, как горящий бакен. Он должен бы выделиться из всех нас. Но его не видно. И знаете почему? Да потому, что сейчас вы все — такие же, как он!
В этот момент они могли бы броситься на него, как стая волков, но они не двигались. Он положил конец их буйству, и они смирились, пар вышел из них.
— Среди вас есть кое-кто, кто может нам помочь, — продолжал он спокойным, бесстрастным голосом. — У нас есть причины полагать, что Джейн Причард собиралась встретиться в отеле со своим знакомым мужчиной. Этот человек, если он находится здесь, не объявился после первой трагедии, происшедшей этой ночью. Я могу понять его нежелание заявить о себе, хотя и не могу им восхищаться. Он мог бы рассказать нам о Джейн то, что может оказаться полезным. — Он замолчал, оглядывая море притихших лиц. В толпе шепотом переговаривались друг с другом, но никто не заговорил. — Чем дольше он остается в тени, — продолжал Питер, — тем труднее ему будет, когда мы выясним, кто он такой. А мы это выясним. В городе уже ведется расследование. Скажу только, что, если он не желает объявиться публично, я требую, чтобы он немедленно связался лично с инспектором Гарделлой или со мной.
И снова никто не откликнулся.
Мужчина в голубом блейзере подошел к Питеру.
— Я Перри Стивенс, — сказал он, протягивая Питеру руку. — Председатель комитета этих соревнований. Мне хотелось бы пожать вам руку, мистер Стайлс. Вы заставили меня устыдиться самого себя. Я просто сидел в стороне и не помешал этому дикому разгулу. Я не представлял себе, что может сделать один человек. Необходимо было шоковое лечение, а я не знал, как это устроить.
— Можете теперь заняться этим, — сказал Питер, — и попытаться пробудить в них здравый смысл. — Он прошел к Брэдену, который зажимал поврежденную губу. — А вам лучше пройти в медпункт, где вам окажут помощь. — Он положил руку на плечо Брэдена, и мне показалось, что сейчас между ними снова завяжется драка, но Брэден покорно вышел из комнаты вместе с Питером.
Глава 2
На горнолыжных курортах вроде «Дарлбрука» различные травмы не являются редкостью. Непременно кто-нибудь решится съехать с крутого склона, который представляет изрядную опасность для его еще несовершенной техники. Чуть ли не каждый день кто-нибудь ломает руку или ногу. Поэтому медпункт, находящийся через коридор от апартаментов Лэндбергов, был великолепно оборудован. В этот кабинет полицейские и отнесли Мортона Льюиса, сопровождаемого доктором Френчем и его женой.
Коридор заполнился репортерами, ожидающими каких-либо известий о состоянии Льюиса. Оставленный снаружи перед кабинетом часовой сообщил только, что окружной прокурор пока жив. Гарделла и Гоуэн находились в медпункте с пострадавшим и доктором. Питер только приблизился к кабинету вместе с Брэденом, когда дверь открылась и оттуда вышел смертельно побледневший Гоуэн.
— Доктору необходима кровь для переливания, — тихо сказал он. — Кровь редкой группы — с отрицательной реакцией на резус-фактор. Сообщите об этом как можно скорее. Нужно немедленно найти кого-нибудь, у которого отрицательный резус.
Репортеры начали осаждать его расспросами, но сержант тут же вернулся в кабинет. Лаура тронула меня за плечо.
— У меня как раз такая кровь, которая ему нужна, — робко сказала она.
Я протолкался с ней к двери и сказал об этом солдату, охраняющему кабинет. Ее немедленно впустили.
Питер, крепко держа Брэдена за руку, свернул к квартире Лэндбергов и громко постучался. Через секунду Макс открыл дверь, и Питер подтолкнул Брэдена вперед. Мне удалось протиснуться вместе с ними. На той кушетке, где до этого возлежала Хедда, сидел Джек Кили, скованный своим шейным корсетом, и прижимал к лицу мокрую тряпку. Самой Хедды в комнате не было.
— Появились какие-нибудь новости? — спросил Макс.
— Кажется, он еще жив, — сказал я. — Ему пытаются перелить кровь. Мисс Причард предложила свою, она у нее той редкой группы, которая необходима ему.
Кили отнял от лица тряпку и медленно поднялся на ноги. Он смотрел на Брэдена, у которого заплыл один глаз, над которым вздувался громадный синяк, а на правой скуле выросла большая безобразная шишка.
— Ах ты, сукин сын! — прорычал Кили.
Брэден криво усмехнулся ему.
— Извини, старик, — сказал он. — Просто мы что-то чересчур разошлись.
Макс шагнул к Кили и, сдерживая его, схватил его за руку. Тот стряхнул его руку.
— Это все ты и твоя разбитная женушка! — сказал он, поднимая трясущуюся от ярости руку к разбитой челюсти. — Это она мне сделала! — Ему пришлось повернуться всем телом, чтобы взглянуть на Макса. — Я не знаю, что здесь происходит, Макс. Вы с Хеддой ничего не хотите говорить, но я-то не собираюсь молчать!
— Джек, предоставь мне уладить дело, — сказал Макс.
— К черту всякие улаживания! — от злости дрожа всем телом, крикнул Кили. — Все это затеяли вот этот подонок и его сопливая финтифлюшка. Та самая, у которой вы вырвали лимон, Стайлс. Это они вздумали швырять в лицо человеку всякую дрянь! Очень весело! Они только что разнесли чей-то фургон, пытаясь прорваться через заграждение — они и еще несколько их вонючих приятелей. Для них это только развеселая потеха! Макс, мы получили от тебя приказ не болтать о наших гостях. Предоставьте это мне с Хеддой, сказал ты. Ладно, предоставляю это право тебе — на десять секунд. Говори!
Брэден ухватился за спинку стула.
— Я могу только сказать, что очень сожалею, — сказал он. — Все сегодня словно с ума посходили. Все казалось просто забавным. Я прошу прощения. Что еще я могу сделать?
— Не думай, что ты так легко выйдешь из этой заварухи, — сказал Кили и всем телом обернулся к Максу: — Так будешь говорить ты или я?
Макс глубоко вздохнул.
— Извините, Брэден, — сказал он.
Брэден выудил из кармана сигарету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28