- Обязательно,- торжественно пообещал я, хотя прекрасно знал, что никогда к ним не приеду.
Через минуту на крыльцо вышла Эвелин и, робко озираясь, торопливо спустилась к машине. Шофер держал дверцу распахнутой, и Эвелин так же торопливо юркнула на заднее сиденье. Марсель, еще раз стиснув мою ладонь, тоже забрался в машину. Через минуту их авто уже не было видно, я слушал, как постепенно утихает рык мотора.
Интересно, что сказали бы об этой парочке три каменные обезьяны, если бы вдруг ожили этой ночью и принялись обсуждать то, чего они насмотрелись и наслушались за сегодняшний день...
Часть третья
Глава 1
Вечером мы с Урсулой решили посидеть на террасе. Было очень тепло, и на небе пылал изумительный огненно-красный закат. Урсула была еще бледна, не так разговорчива, как обычно, но уже вполне походила на себя прежнюю. Была в этой девушке скрытая сила, она умела держать себя в руках и не раскисать. Я понял, что она очень мне нравится. Нет, я не был в нее влюблен, а уж она в меня - тем более. И тем не менее я точно знал, что мое общество ей приятно и даже сегодня необходимо, что со мной ей спокойнее. Я был горд и даже счастлив. Сегодня ей было невмочь торчать в гостиной и смотреть, как Биддолфы играют в безик, и чинно кивать в ответ на их сетования по поводу всех этих напастей, постигших Алстон-холл. Слишком живо эта гостиная напоминала о тех, кого там отныне не будет. О Марселе, поющем "Au clair de la lime", о хрупкой темноволосой Эвелин, загадочно молчаливой, которая участливо на вас смотрит, но всегда думает о чем-то своем. Но самым мучительным было для нее, разумеется, любое напоминание о Хилари Пармуре.
- Знаешь, Джейк,- вдруг сказала Урсула, когда я поднес зажигалку к ее сигарете,- я рада, что именно тебя вызвали на завтрашнее дознание. Мне кажется... это, конечно, диковато звучит... в общем, мне кажется, что Хилари тоже был бы рад. Ты ему нравился. Он и мне это говорил.
- Не представляю, чем я мог...- я хотел, как и полагается, вежливо возразить, но она с горячностью меня перебила:
- Да, говорил, и не раз! Ведь он был очень наблюдательным и многое подмечал, гораздо больше, чем казалось окружающим. Даже я не знала, что он думает о... да мало ли о чем он иногда думал.- Она сделала сильную затяжку, но я не посмел прочесть ей нотацию по этому поводу, хотя следовало бы.
- Как ты думаешь,- решился спросить я,- он действительно застрелился из-за того... по той причине, на которую ссылается полиция?
- Ты хочешь знать, верю ли я в то, что это Хилари убил Хьюго? Нет, не верю. Но мне кажется,- она сжала мою руку,- мне кажется, он хотел, чтобы полиция так думала.
Ничего себе! Я смотрел на нее во все глаза, совершенно обалдевший. Отблески заката слегка подрумянили ее лицо, а волосы теперь напоминали червонное золото. В эти минуты она была прекрасна, волшебно прекрасна...
- Ерунда!- скептически заключил я.- Пожертвовать собой и своей репутацией - это уж слишком. По крайней мере, в наше время никто не способен на такое благородное безумство.
- Ты не знаешь Хилари,- вдруг страстно произнесла Урсула, понизив голос.- Его никто не понимал. Все считали его безнадежным неудачником, оттого что он загубил свою карьеру, и видели в нем только никчемного лентяя. Но он был способен на благородные поступки, он умел жертвовать собой, как никто другой.
- Но зачем? Зачем ему было взваливать на себя такую чудовищную вину? А каково теперь будет его семье? О них он подумал?
Урсула рассмеялась.
- Ты имеешь в виду его жену? Детей у них не было, а на него ей плевать. Короче, жену его интересуют только страховые выплаты и все такое прочее.
- Но она теперь едва ли их получит,- ввернул я.- Давай лучше поговорим о тебе. Он знал, что тебе на него точно не плевать, несмотря на то...- я запнулся: упоминать Марселя было бы сейчас верхом бестактности.
- Да, он знал, что мне будет тяжко. Но... он мог подумать, что если он этого не сделает, то меня ждет еще более страшный удар,- почти прошептала она.- Что, если он каким-то образом узнал, кто убил Хьюго?- тут она заговорила очень быстро, даже слегка задыхаясь.- Один человек ушел тогда раньше из гостиной, ты помнишь? А чуть позже ушел Хилари, помнишь, как он попросил тебя подменить его у патефона? Тогда я не обратила на это внимания, слишком уж увлечена была... танцами. А потом, когда я начала прокручивать весь тот вечер в голове, то вспомнила: сначала ушел Джим, а следом за ним Хилари. Хилари мог что-то увидеть... или услышать... за те полчаса, которые он отсутствовал. Что-то, что сломало бы мою жизнь, если бы выплыло наружу... Понимаешь?
Я невольно опасливо стал озираться, крепко вцепившись в подлокотники легкого кресла, хотя говорила она совсем тихо.
- Силы небесные!- вырвалось у меня.- Где он? Где Джим, я хотел сказать?
- Уехал куда-то на выходные. Я со вчерашнего дня его не видела. Наверное, консультируется с адвокатами и обсуждает всю эту историю с приятелями. Завещание, найденное при Хьюго, и прочие свалившиеся на нас ужасы и проблемы. Совсем не уверена, что он знал про решение Эвелин уехать. Не думаю, что она ему сказала. Они никому ни словом не обмолвилась, даже мне. Лично я узнала об этом от Марселя.
- А ты сама... ты веришь, что это сделал Джим?
- Не знаю, ничего не знаю!- она стиснула своими тонкими изящными пальцами виски.- Но я знаю Джима и поэтому никогда не поверю, что это он. У него бешеный нрав, но он не подлец. Полиция, разумеется, сказала бы, что я его выгораживаю, даже если бы я была абсолютно Уверена в его невиновности и так... так за него не волновалась. Смерь Хьюго была ему очень выгодна, по крайней мере он мог так считать, вот что сказали бы в полиции.
- Не более выгодна, чем тебе,- уточнил я.
- Это уж точно!- согласилась Урсула, нисколько на меня не рассердившись. Она на какое-то время задумалась, потом с жаром продолжила:
- Уверена, что это не он. Что бы ни случилось, я должна оставаться уверенной, иначе можно просто чокнуться. Но... мне все-таки кажется, что Хилари застрелился, потому что подумал на Джима. Понимаешь,- голос ее задрожал,- Хилари внушил себе, что он неудачник, что жизнь не задалась и что врач из него тоже получился не самый лучший. Он здорово сдал после смерти отца. Стал просто неузнаваем. Все не мог простить себе, что не смог раньше поставить диагноз.
- Но это же глупо!- в сердцах крикнул я.
- Конечно глупо. Судя по тому, что говорили вы оба, и ты, и сэр Фредерик, правильный диагноз установить было очень трудно. Но Хилари был чересчур требователен, во всяком случае к самому себе.
- А когда твой отец умер, он жил тут, в имении?- осторожно поинтересовался я.
- Нет,- сказала Урсула.- У него дом в Чоде, и пациенты тоже есть, но их становилось все меньше, впрочем, это его не очень-то волновало. Пациентами он почти не занимался, а потом, когда попал к нам сюда, окончательно их забросил. Ведь мы своими проблемами отнимали у него уйму времени. Все люди эгоисты. Поначалу отец мой очень к нему благоволил. Он любил менять врачей, Хилари оказался последним. Он довольно часто наезжал к нам на выходные. С удовольствием участвовал в разных развлечениях, мы тут часто играем в разные игры. Гольф, теннис, рыбалка, стрельба, у него все получалось очень даже неплохо...
- Стрельба!- выпалил я.
Урсула искоса метнула на меня цепкий взгляд.
- Да,- не теряя самообладания, произнесла она,- мы иногда занимались стрельбой. Хилари был классным стрелком, и особенно хорошо стрелял из револьвера. Он почти год прожил в Южной Америке. Он нас и научил стрелять. Да, именно он научил нас многим трюкам: например, простреливать карту, стоя наискосок. Одно время мы все просто помешались на этом. На верхнем этаже, в галерее, мы даже устроили тир. Поэтому никто в доме, те же слуги, особо не реагирует на звуки выстрелов. По крайней мере, никто не реагировал до теперешних событий.
Поразительно! С каким спокойствием она обо все этом рассказывала!
- Но ведь это очень важные факты! Полиция знает об этом?
- По крайней мере, о домашнем тире, где у нас было стрельбище, они точно знают, Джим их туда водил, и в ружейную комнату тоже. Мы ничего не скрывали. Про тир все знали, и полицейские тоже.
- А про то, что Хилари был классным стрелком и всех вас научил стрелять, они знали?
- Теперь узнают,- все с той же невозмутимостью сказала Урсула.- Раньше мы не говорили. Не считали нужным. Решили, что Хилари сам им расскажет про уроки стрельбы, если сочтет нужным.
- Но послушай меня, Урсула,- продолжал выяснять я,- если Хьюго был застрелен не Хилари, не тобой и не Джимом, тогда кто же это сделал? А застрелил его точно кто-то из живущих в доме. Марсель не мог знать, где хранится револьвер, верно? Я тоже, к тому же с какой стати мне было в него стрелять? Выходит, остается сэр Фредерик и...
Я замолчал. Мы с Урсулой уставились друг на друга, осененные одной и той же догадкой, только она была завидно спокойна, а я еле дышал от волнения. Я уже собрался высказаться, но тут на подъездной аллее раздался шум мотора. В густеющих сумерках мы увидели светящиеся подфарники машины Алстонов. Она притормозила у крыльца. Джим выскочил, и автомобиль направился к гаражам.
Джим медленно поднимался по ступенькам. Урсула пошла ему навстречу. Меня он, похоже, не заметил, потому что я сидел в тени. Войдя в высокий портик с ионическими ребристыми колоннами, Джим остановился и закурил. Лицо его было заметно осунувшимся, от крыльев носа к углам рта пролегли морщины, но румянец был по-прежнему свежим.
- Тебе что-нибудь удалось?- с ходу спросила она.
Он кивнул:
- Они сказали, что оно не годится. Что его легко опротестовать.
Однако в голосе Джима не прозвучало ни намека на торжество. Голос был усталым, а тон - обыденным.
- О-о!- Урсула отреагировала на новость тоже весьма сдержанно.- И на каком основании?
- Оно не по правилам оформлено. Сначала Хьюго написал его на клочке бумаги и подписал его сам. А уже потом позвал Джонсона с женой, чтобы они поставили свои подписи. Но они не присутствовали при том, как он подписывал завещание. Как выяснилось, они даже не знали что засвидетельствовали своими подписями завещание.
Урсула вцепилась в его рукав.
- Джим, это действительно правда?
Он старался не смотреть ей в глаза.
- Это известно одному только Господу! Но я не просил их ничего такого говорить. Они сами это выложили и готовы повторить свои слова под присягой. Так что если Совиньи не станет ничего оспаривать... или даже если станет...
Повисла долгая пауза. Потом заговорила Урсула:
- Все ясно! Похоже, мы так и будем тащить на себе воз - до самой смерти. А я-то размечталась, что удастся избавиться от этой обузы и уехать.
Джим надменно усмехнулся:
- Можешь не волноваться! К тому моменту, когда имение снова станет нашим на законных основаниях, мы в" равно не сможем содержать эту махину. После того как с нас вычтут налоги на наследство и гонорары, причитающиеся адвокатам. Мы и сейчас-то еле-еле справляемся Так что твои мечты сбудутся.
Джим направился к парадной двери, но Урсула остановила его, и по ее голосу я понял: она боится сообщить ему последнюю новость.
- Джим, ты уже знаешь про Эвелин и Марселя?
Джим коротко ее оборвал:
- Да. О'Брайен мне сказал.
О'Брайен - это был их шофер.
Пока Джим брел к двери, Урсула смотрела ему вслед. потом медленно подошла ко мне и снова уселась в свое кресло. Я протянул ей пачку с сигаретами, а потом поднес зажигалку. Пару раз затянувшись, она наконец заговорила:
- Интересно, где они сейчас?
Голос ее был полон муки и страха, у меня у самого заныло сердце. Но ответил я коротко, последовав примеру Джима, не ставшего распространяться о своих чувствах.
- Скорее всего в Лондоне. Эвелин ведь нужно оформить заграничный паспорт.
- У нее есть паспорт. В декабре она ездила вместе с нами в Швейцарию. Джейк!
- Да!?- резко гаркнул я от неожиданности, потому что Урсула вдруг схватила меня за руку и так громко крикнула, что я подскочил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43