Саша-Е сперва не понял про свет, но мужики в очереди под рентгенкабинетом объяснили, что в городе, между прочим, осуществляют веерное отключение районов с целью экономии электроэнергии - и откуда он такой взялся, что простых вещей не знает? А Саша и вправду не знал - у шефа на обеих базах свет горел бесперебойно, и дома у братьев Евженко тоже, потому что их дом стоял рядом с радиозаводом "Нейтрино", который недавно заключил контракт на поставку большой партии передвижных радиолокаторов каким-то нефтяным азиатам и, единственный в городе, ни под какие отключения не попадал, хоть веерные, хоть конвейерные.
Само собой, после такого вступления разговор в очереди сам собой перекинулся на такие-сякие власти, политику вообще, и сразу запестрел бесконечными блинами и матерями. Саша в такие разговоры не влезал - что думаю, то думаю, а плескать языком не обязательно. Другие же отводили душу всласть, пар выпускали. Только один мужчина постарше, не видный ни размером, ни рожей очкарик, высказался коллективу против шерсти:
- Бросьте, мужики! Политикой надо или всерьез заниматься, если уж ты боец, или вообще её в голову не брать. Жить и так тошно, на черта ещё и душу травить, все равно ничего не изменим. А нервные клетки не восстанавливаются.
Один тут же взвился - маленький, но жутко дебелый, квадратный такой, лысый как коленка, а может, бритый налысо. И на костылях, похоже, ногу сломал.
- А я боец!
- И что, занимаетесь политикой всерьез?! - с почти что незаметным ехидством поинтересовался очкарик.
Квадратный чуток притих:
- Не занимаюсь, кто меня туда пустит...
- А если б пустили? Вы сразу знали бы, что делать? Там тоже непросто, так все закручено... Это нам тут языки чесать просто, а там, когда начнешь думать про все системно, сам зачешешься.
И вот тут квадратный развернулся вовсю:
- А что мне думать, я и сейчас знаю, что делать!
Очкарик вежливо улыбнулся:
- Вы, случаем, не полковник в отставке?
- Нет, не полковник - майор! А что?
- Да просто чувствуется, - снова улыбнулся очкарик.
Квадратный вдруг тоже улыбнулся:
- Оно конечно, служба на человеке свой след оставляет.
И замолчал было, но очкарик так его не отпустил - спросил с явным интересом:
- И какой же вам известен рецепт от всех политических бед?
- А очень простой! - майор рубанул воздух костылем. - Стрелять! Всех ворюг вылавливать - и к стенке! Был бы я президентом, быстро порядок навел бы! Они ж там не о государстве думают и не о нас с вами, они думают, как им наворовать и с наворованным смыться! Стрелять гадов! И первого Лаврентьева!
Очередь как-то уступила трибуну этим двоим - дебелому майору и невидному очкарику. Но тут кто-то вмешался:
- А почему именно Лаврентьева первым? Я такого вообще не слыхал.
- А это у нас в Дальнем Куту самый первый ворюга, прохвост, пробы негде ставить!..
Саша усмехнулся про себя. Да, видать, майор не там служил, где стреляют. Сам он с братаном вместе успел Афгана прихватить, хоть самый хвостик, стрельбы насмотрелись. Туда, конечно, пацанами ушли, но домой мужиками вернулись. Постепенно в голове уложилось, теперь-то понятно, что получается, когда начинают политические проблемы стрельбой решать...
Хотелось ему подкинуть пару наводящих вопросов - заинтересовал его разговор о прохвосте Лаврентьеве: ближе к специальности, Алексей учил собирать разведданные, местную круть Саша знал наперечет, а вот эта фамилия попалась впервые.
Но тут над дверью кабинета загорелся фонарик с надписью "Не входить!" - и майор подался ближе к двери, видно, он в очереди первый был.
Вышел доктор - молодой, худощавый, с короткими светлыми волосенками. Оглядел очередь, быстро собрал направления, сложил пачечками: ноги к ногам, грудные клетки - к клеткам. Для Саши компании не нашлось, но доктор сам его вытащил:
- А вы первым пойдете, у меня аппарат как раз на голову настроен.
Квадратный майор было грохнул об пол костылем, но доктор его утихомирил:
- Не волнуйтесь, раньше вас он все равно домой не уйдет, ему ещё свой череп к травматологу нести.
- А мне свою ногу?!
- Вам сегодня гипс снимут, и пойдете домой ножками, а что с его черепом будет, пока неясно.
Саше стало от таких разговоров неуютно, и он шагнул в кабинет вслед за доктором, напрочь забыв о разговорах в очереди.
Доктор Сергей Сергеич выкобениваться не стал, пятерку принял, вызвал из подсобки мужичка постарше, тоже в белом, тот велел лечь на стол (холодный, зараза), прикрыл Саше морду тяжелой вонючей резиной, предупредил, что, когда даст команду, надо будет замереть и лежать неподвижно, долго чем-то скрипел, потом крикнул откуда-то издали: "Не двигаться", загудело, стихло, мужичок вернулся, буркнул: "Перевернитесь на правый бок", снова поскрипел, снова велел не двигаться, снова загудело, и наконец Саше дозволено было встать.
Появился доктор, сказал: "Евженко, подождите в коридоре с полчасика" и зазвал горластого майора.
Разговор в очереди продолжался, но теперь о том, чем лучше очищать казенную водку - марганцовкой или активированным углем (ну, хотя бы из противогаза).
Саша-Е присел на крайний стул и вдруг понял, что боится. Вот уж совсем дурость - чего бояться-то, первый раз, что ли, по маковке досталось! А все равно, какую-то тоску все эти доктора со своими аппаратами нагоняют, мало ли чего они там высмотрят...
Наконец появился доктор - не из той двери, а из соседней, видать, отдельный выход из подсобки. Нашел Сашу глазами, поманил к себе, протянул большущий негатив.
- На... за уголок держи, пленка ещё не досохла. Неси к доктору Чистякову. Да не волнуйся, все нормально. Крепкая у тебя голова, трещин нет. Но в следующий раз шапку-ушанку надевай. А ещё лучше - мотоциклетный шлем.
Саша слетел по лестнице и не вспомнив о лифте, заскочил к пузатому Чистякову, отдал пленку, наклонился к уху:
- Что я вам должен, доктор?
- Ничего не должен, я не тебе одолжение делал, а Алексею Глебовичу. Увидишь - привет передавай.
Так Саша и сделал. Явился к бригадиру, четко доложил, мол, обследование прошел, все нормально, доктор привет передавал. После чуть расслабился, усмехнулся:
- Так что напрасно вы тревогу подняли, Алексей Глебович.
(Хозяин, Борис Олегович, категорически требовал, чтоб даже между собой разговаривали со всем уважением - "вы не сявки").
Бригадир поднял серьезный взгляд:
- Александр Валентинович, мы с вами - охрана. Можно сто раз напрасно тревогу поднять, нельзя один раз прозевать. Такую привычку надо отрабатывать до автоматизма, как академик Павлов у собачек. Второе. У нас резервных батальонов нет, каждый человек на счету, каждый должен быть в полном порядке. Того дело требует. Считайте, что я лишний раз проверил оружие.
Саша-Е скривил рожу, но промолчал.
- Так, Александр Валентинович. Доложите, какие установлены новые факты, лица, полезные сведения.
Саша четко и подробно доложил о докторах - как звать, чем занимается, где сидит, сколько взял. Упомянул об отключенном в клинике электричестве. Под конец хмыкнул и - так просто, как анекдот рассказал бы, - описал майора из Дальнего Кута, который знает, как навести порядок: всех к стенке, а первым прохвоста Лаврентьева.
Бригадир, однако, анекдота в этом не усмотрел, что-то даже записал в блокнотик мельчайшим почерком.
- Хорошо, Александр Валентинович. Я вами доволен.
Глава 21
С конкурентом надо работать вдумчиво (окончание)
-
Алексей добросовестно пересказал донесение Саши-Е о майоре в больничной очереди, который знал главный рецепт решения политических проблем.
- Грустно и показательно, - подытожил Борис Олегович. - В полном соответствии с вековой ментальностью обывателя Российской империи. Народ истомился по диктатуре. Впрочем, почему только Российской? Бесславно проигранная война, глубокий кризис - и выплывает Гитлер. "Как крематорные дымы, всплывают на верха дерьмы..."
Адам Сергеевич поерзал на сиденье. Что-то он не мог припомнить этой цитаты, хотя шефу частенько случалось повторяться. Уж не сам ли Слон грешил виршиками в далекой юности?..
- Алексей Глебович, а нельзя ли пригласить Евженко... Александра?
- Они с братом отдыхают после суточного дежурства. Должны заступить с семнадцати часов.
- В семнадцать ноль пять - ко мне. И вас, Александр Александрович, попрошу присутствовать... Видите ли, коллеги, это тот случай, когда мы можем нанять мартышку таскать нам каштаны из огня. В предвыборной кампании необходим возмутитель спокойствия, горластый дурачок, который не побоится разворошить муравейник... Так если уже имеется на месте действия, в славном городе Дальнокутске, такой политически заангажированный и радикально настроенный маиор (слово это Дубов произнес через "и", на гоголевский лад, всплывшая недавно в разговоре ассоциация засела в мыслях), то отчего бы ему не послужить общему делу?.. Кто лучше него сумеет наскрести компромат на главного местного ворюгу и прохвоста?
- Майора ещё найти надо... - пробормотал недовольно Дюваль. Ему не хотелось торчать на службе до пяти минут шестого: на период времени от шестнадцати часов и далее у него уже были намечены более привлекательные планы.
- Найдем, - лаконично сказал Алексей. - По записям в клинике.
* * *
В двенадцатом часу, по дороге в Химтех, Борис Олегович велел Антону сделать небольшой крюк, заехал в АСДИК и дал Колесниковым задание собирать компромат на кандидатов-конкурентов. Собственно, самого Колесникова он не застал. Анна же Георгиевна метала искры из глаз, разговаривала ершисто и была совершенно очаровательна.
* * *
Через два дня, седьмого февраля, состоялась первая сенсация в предвыборной кампании: появился десятый кандидат, самовыдвиженец (!), некий Скуратов Леонид Иванович, майор в отставке. Еще через день в газете "Авось" было опубликовано интервью с ним. Майор не строил себе иллюзий:
"Я понимаю, что не пройду, но, спасибо добрым людям, которые дали денег на предвыборную кампанию, имею теперь возможность говорить во весь голос. Может, хоть кто-то в этой державе услышит меня и обратит наконец внимание на бедственное положение армии и народа".
Далее он высказывал полное неверие в прочих кандидатов и делился своими рецептами наведения порядка в державе вообще и области в частности. Слова "всех к стенке" открытым текстом даны не были, но отчетливо звучали на заднем плане. Прямо было произнесено лишь обещание вывести "кое-каких мерзавцев на чистую воду".
Как ни странно, журналист, который брал это интервью, от комментариев воздержался.
Глава 22
Тройка, семерка, мерс...
Разговор с таксистами ничего не дал, и старшина Сердюк остался недоволен. Только время угробил, пока по городу мотался, выискивал. Ну стояли в тот день возле гастронома. Ну ждали, пока пассажиры объявятся. К Николе в тачку забились, он бензин не жалеет, у него всегда натоплено. "Манго-манго" слушали, "А пули летят, пули". Нет, ничего интересного не заметили.
Кто их знает, может, действительно ничего не заметили, а может, предпочитают помалкивать. У таксиста работа опасная, кто угодно тебя остановить может и маршрут для себя удобный заказать, а ты ни сном ни духом, что это твоя смерть стоит на краю тротуара и руку наотлет держит. Им, если и знают что, лучше помалкивать в тряпочку.
Недоволен был старшина, но без формального повода не позволил себе недовольство проявлять. Не пойман - не вор, а запугивать, на пушку брать, совестно. Хоть и всю жизнь на такой работе, а язык не поворачивается... Сердюк развернул "жигуль" (пересадили недавно с мотоцикла, слава Богу, а то совсем ревматизм замучил), остановился перед светофором.
И что дальше? Как ещё искать?
Сзади навис желтой громадой шведский автобус. Молодцы коммерсанты. Где государственные автопарки упустят, они все подберут. Намотали по городу новых маршрутов, да все как один для пассажиров удобные, машины у них теплые, на хорошей подвеске, каждая с кондуктором - и ничего, при тех же тарифах с наваром ходят и не доказывают, что испокон веку городские автобусы - планово-убыточные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61