Существует мнение, что можно разрешить курение так называемой анаши и выбить из-под торговцев-нелегалов наркобизнес, взяв его в государственные руки. Например, как в Голландии.
В. И. Это глубокое заблуждение. И для развития этой тенденции дезинформируют журналистов. Ну, давайте рассудим. Есть ли слабые наркотики? Есть, если говорить о том, что можно попробовать наркотик и не стать наркоманом. Все мировые исследования, социологические, биологические, показали, что из 100 человек, попробовавших наркотик, только 15 становятся наркоманами. Но значит ли, что наркотики сами по себе могут быть слабыми? Нет, конечно. Посмотрите на это с другой стороны: знаете, что делает конопля с мозгами человека при регулярном употреблении? Если вы увидите такого человека, то о слабых наркотиках вы не заикнетесь.
По официальным данным, из 100% наркоманов 95% приобщились к так называемым сильным наркотикам именно после употребления анаши и другой растительной дряни. Со временем, при привыкании, "травка" перестает быть эффективной.
М. Ш. Да, прослеживается такая "эволюция": "травка", гашиш, опий, героин.
В. И. Вот именно, И когда журналисты пишут о том, что марихуана - слабый наркотик, то хочется сказать: лучше помолчи и вообще не пиши. Недосказанность, неполнота информации - вот в чем недостаток. Наркоманы прессу не читают. Читают здоровые дети. В Италии есть партия, которая бьется за легализацию анаши. В Соединенных Штатах за то же ратуют некоторые профессора. Так это же, считай, подрывная работа.
М. Ш. Как вы прокомментируете ситуацию с Голландией, где наркотики можно купить легально?
В. И. Вот еще один образец ложной информации. Такой опыт был у них 15 лет назад. Наркотики легализовали в Амстердаме. Через полгода полиция выяснила, что европейская столица превратилась в центр всего наркобизнеса и преступного сброда. Вскоре опыты были прекращены. За исключением нескольких попыток раздавать метадон в трамваях и кафетериях.
Голландия не пошла на легализацию наркотиков, и, когда журналисты пишут о том, что кто-тр из них был в бистро и ему предлагали открыто купить марихуану, я им говорю: не надо ездить в Амстердам, поезжайте в "Голдэн пэлэс" или в "ДТМ" (комсомольский центр-дискотека). И посмотрите, что в Москве на нашей - российской почве будут предлагать! Правда, нелегально. Голландский опыт провалился.
М. Ш. Так, значит, там нет легального наркобизнеса?
В. И. Нет, конечно. Вот вам образец дезинформации. Наркобизнес там провалился с самого начала. Но я вам скажу, благодаря каким усилиям он вообще состоялся.
В 1919 году западногерманский фармацевтический концерн "Элайлили" предложил миру спасение от героиновой наркомании в виде вещества, которое было названо хероинкомпаунд. В 1937 году это вещество было названо делафином. В честь самого Адольфа Гитлера. В 1954 году это уже метадон. Уже становится горячо.
К 1989 году Парламентская Ассамблея Совета Европы разослала документ правительствам всех стран земного шара с рекомендацией запретить на государственном уровне легальное и нелегальное распространение метадона, поскольку этот препарат унес больше жизней, чем героиновая наркомания, для лечения которой он и был предложен. Метадон оказался наркотиком еще более вредным для человечества, поскольку его стали легально распространять в трамваях. Вот какая пошла цепная реакция.
В Соединенных Штатах от него отказываются. Он популяризируется и продается в двух формах: в таблетках и в инъекциях. США освобождаются от метадона, Европа запретила, а его столько произвели и куда же деть?
Правильно, в помойную яму, в Россию. Замечу, что в нашей стране наркология была достаточно передовой наукой. Есть масса компетентных специалистов. Другое дело, что их не знают во всем мире, потому что публикации по наркологии были сосредоточены в лучшем случае в изданиях для служебного пользования или с грифами "секретно" и до сих пор они не рассекречены. Если вы пойдете в библиотеку имени Ленина, вы моих работ не прочитаете, если у вас нет допуска к литературе с грифом "для служебного пользования", хотя там нет никаких государственных тайн.
Так вот, есть люди, которые удивляются: мол, да что вы, какой метадон в России?! А он подползает. Метадоновую программу уже запускают в трех областях на Украине, и я слышал, что Молдавия пошла на этот эксперимент. Постепенно, не сразу.
М. Ш. Почему именно Молдавия?
В. И. Не знаю. Может быть, потому, что люди там менее информированы, некому заслон поставить. Закон предписывает лечение наркоманов в государственных учреждениях. Уже такое не случайно. Значит, в медучреждения пойдет метадон. Легально. Его надо продавать. Это глобальный бизнес. Через медцентры пойдет отмывка денег и прочее. Понятно, да? Прямо этого не сделаешь, вот и готовится соответствующая почва. Закон поможет осуществить все легально.
В законопроекте так и было написано, что количество произведенного наркотика будет определяться конъюнктурой рынка. Я говорю, вы идиоты, что ли? Конъюнктура рынка-это наши с вами дети. Потрясающе.
М. Ш. Так как же вы можете прокомментировать то, что в Уголовном кодексе России была изъята уголовная ответственность за употребление наркотиков?
В, й. Что касается врачей, то они с этим согласны, с пеной у рта доказывают, что правильно сделали, изъяв уголовную ответственность. Наркоманы теперь не боятся приходить на лечение. Но я-то знаю, что они лукавят. На самом деле это не так. Люди большей частью перестают обращаться в наркодиспансеры и в больницы. Но не потому, что они боятся попасть на учет или подвергнуться уголовной ответственности за употребление наркотиков. Тут совершенно другая сторона. Эффективность лечения наркомании в клиниках равна нулю. Я знаю пациентов, которые по 5 - 7, как они говорят, ходков сделали и бесполезно. И народ знает, в принципе, и не идет туда. А врачи все свое долдонят, и им стыдно признаться, что да, к нам не обращаются и правильно делают, потому что помочь мы не можем.
М. Ш. Медицина бессильна?
В. И. Пожалуй, в какой-то мере. Я вот что вам скажу. В Советском Союзе существовала уголовная ответственность за употребление наркотиков. Я в то время работал в наркологической клинике Второго медицинского института. Тогда мы тоже думали, что лекарствами можно вылечить. Некоторые врачи так думают до сих пор. Мы назначали наркотики по медицинским показаниям нашим пациентам. В голову не приходило прокурору привлечь нас к ответственности за применение наркотиков в медицинском регламенте.
М. Ш. То есть вы снижали дозу?
В. И. Да. Эта методика была официально утверждена Минздравом. Никто ничего не запрещал, абсолютно. Хотя и существовала уголовная ответственность. Тут важен вопрос компетентности и правильности оперирования термином: уголовная ответственность предусматривает не медицинское потребление наркотиков, а незаконное употребление наркотиков. Врачи выписывали рецепты, и наркотики применялись при раке, при остротравматических заболеваниях, коликах, инфаркте, и ничего противоречащего закону в этом не было.
В таком подходе есть своего рода обман, хотя врачи и строят из себя гуманистов. А люди не знают этих тонкостей и верят. Так лечит ли медицина? Вот позвоните Егорову, бывшему директору ГНЦ (Государственный наркологический центр), он сейчас главный нарколог Минздрава России, и спросите: "Какова эффективность лечения наркомании в государственных клиниках?" И он вам скажет.
М. Ш. Не соврет?
В. И. Не соврет. Он вам скажет: - 3 - 5% всех наших пациентов после так называемого лечения воздерживаются от наркотиков в течение полугода. Проще говоря, эффективность лечения равна нулю. Что такое 5% воздерживающихся полгода, когда 95% не воздерживается и двух дней после их лечения. Вот что он вам скажет. А почему? Давайте снова вернемся к Федеральному закону о легальном обороте наркотиков. Госдума в этом законе в части здравоохранения пишет, что лечение больных наркоманией должно производиться только в государственных и муниципальных медицинских учреждениях и нигде больше.
Почему? Эффективность лечения равна нулю, а законодатель ставит такие рамки. Хотите, назовите это монополией. А я назову преступным умыслом. Потому что, если я направляю в государственные медицинские заведения поток людей, заведомо зная, что они там помощи не получат, я преследую какую угодно цель, но только не ту, которая соответствует моему должностному положению, например министра здравоохранения.
М. Ш. А официальные медицинские структуры пользуются только одним методом лечения - уменьшением дозы и больше ничем?
В. И. Нет. Применяют медикаменты для лечения наркомании, которые сами являются наркотиками. Вот в чем парадокс. Только они называются подругому-транквилизаторами, сильными транквилизаторами, снотворными. Это ряд психотропных препаратов, которые воздействуют на психическое состояние человека. Значит, наркоман получает изменение психического состояния наркотиком. Вот и получается, что государство заинтересовано сбывать эти наркотики, но легально, под названием тазепам, мезипам. Да, конечно, есть в государстве люди, которые заинтересованы сбывать такие препараты - это фармацевтические концерны. Да и не только в нашем государстве, причем это очень прибыльный бизнес, и здесь идет война очень серьезная.
М. Ш. Вы думаете, это проблема только России или всего мира?
В. И. Всего мира. Но во всем мире очухались. На сегодняшний день в США вопросами помощи больным наркоманией занимаются примерно полмиллиона общественных организаций, которые финансируют не медицинские программы, а реабилитационные центры, исключающие применение лекарств и дающие гораздо больший эффект.
М. Ш. Неужели в законе нет ничего позитивного, что способствовало бы лечению от наркомании?
В. И. Закон и смешон, и преступен. По-моему, он увеличит вал наркотиков не для медицинских целей. Вот послушайте. На первых его страницах сказано, что государство выступает монополистом во всех видах деятельности с наркотиками. Хорошо, согласен: речь идет о производстве, транспорте и сбыте наркотиков. Но на 11-й странице вы вдруг читаете, что лицензию на операции с наркотиками может приобрести юридическое лицо и что представитель юридического лица для получения лицензии не должен состоять на учете в наркодиспансере и обязан иметь фармацевта с высшим образованием в фирме. Смешно - не то наркобизнесменам очень трудно это сделать! И еще нужна лицензия на производство, транспорт и сбыт наркотиков. При чем тут хотя бы транспорт? Для этого надо ответить еще на один вопрос, с которым я хотел бы обратиться к министру здравоохранения: сколько российскому государству необходимо наркотиков? Я лично, пожалуй, ответил бы так. Советскому Союзу на год было достаточно килограмма сухого морфия, а это миллиард ампул.
Он распределялся по клиникам, по онкологическим центрам. Мы же знаем, кто нуждается в наркотиках, раковые больные составляли 90%. Где применяется морфий? При болевом шоке, почечных коликах, т, е, в единичных случаях. Поэтому посмотрели, сколько больных, сколько надо, и получили нужное количество. В таком случае хочется спросить законодателя: о каком транспорте идет речь? Вы что, молоко, хлеб развозите? Транспортные компании организуют, лицензию берут на транспорт наркотиков. Это ж как называется? Килограмм наркотика производится в течение двух недель. Раньше с этим справлялись Одесский и Чимкентский заводы. Произвели - и закройте завод.
Грубо говоря, юридическое лицо - это палатки, которые будут функционировать под прикрытием так называемого афганского или чернобыльского фондов, а значит, немудрено, что и криминальных структур. Да мы уже с вами это проходили. Вспомните тарпищевский и федоровский спортивный фонд, который торговал водкой и сигаретами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
В. И. Это глубокое заблуждение. И для развития этой тенденции дезинформируют журналистов. Ну, давайте рассудим. Есть ли слабые наркотики? Есть, если говорить о том, что можно попробовать наркотик и не стать наркоманом. Все мировые исследования, социологические, биологические, показали, что из 100 человек, попробовавших наркотик, только 15 становятся наркоманами. Но значит ли, что наркотики сами по себе могут быть слабыми? Нет, конечно. Посмотрите на это с другой стороны: знаете, что делает конопля с мозгами человека при регулярном употреблении? Если вы увидите такого человека, то о слабых наркотиках вы не заикнетесь.
По официальным данным, из 100% наркоманов 95% приобщились к так называемым сильным наркотикам именно после употребления анаши и другой растительной дряни. Со временем, при привыкании, "травка" перестает быть эффективной.
М. Ш. Да, прослеживается такая "эволюция": "травка", гашиш, опий, героин.
В. И. Вот именно, И когда журналисты пишут о том, что марихуана - слабый наркотик, то хочется сказать: лучше помолчи и вообще не пиши. Недосказанность, неполнота информации - вот в чем недостаток. Наркоманы прессу не читают. Читают здоровые дети. В Италии есть партия, которая бьется за легализацию анаши. В Соединенных Штатах за то же ратуют некоторые профессора. Так это же, считай, подрывная работа.
М. Ш. Как вы прокомментируете ситуацию с Голландией, где наркотики можно купить легально?
В. И. Вот еще один образец ложной информации. Такой опыт был у них 15 лет назад. Наркотики легализовали в Амстердаме. Через полгода полиция выяснила, что европейская столица превратилась в центр всего наркобизнеса и преступного сброда. Вскоре опыты были прекращены. За исключением нескольких попыток раздавать метадон в трамваях и кафетериях.
Голландия не пошла на легализацию наркотиков, и, когда журналисты пишут о том, что кто-тр из них был в бистро и ему предлагали открыто купить марихуану, я им говорю: не надо ездить в Амстердам, поезжайте в "Голдэн пэлэс" или в "ДТМ" (комсомольский центр-дискотека). И посмотрите, что в Москве на нашей - российской почве будут предлагать! Правда, нелегально. Голландский опыт провалился.
М. Ш. Так, значит, там нет легального наркобизнеса?
В. И. Нет, конечно. Вот вам образец дезинформации. Наркобизнес там провалился с самого начала. Но я вам скажу, благодаря каким усилиям он вообще состоялся.
В 1919 году западногерманский фармацевтический концерн "Элайлили" предложил миру спасение от героиновой наркомании в виде вещества, которое было названо хероинкомпаунд. В 1937 году это вещество было названо делафином. В честь самого Адольфа Гитлера. В 1954 году это уже метадон. Уже становится горячо.
К 1989 году Парламентская Ассамблея Совета Европы разослала документ правительствам всех стран земного шара с рекомендацией запретить на государственном уровне легальное и нелегальное распространение метадона, поскольку этот препарат унес больше жизней, чем героиновая наркомания, для лечения которой он и был предложен. Метадон оказался наркотиком еще более вредным для человечества, поскольку его стали легально распространять в трамваях. Вот какая пошла цепная реакция.
В Соединенных Штатах от него отказываются. Он популяризируется и продается в двух формах: в таблетках и в инъекциях. США освобождаются от метадона, Европа запретила, а его столько произвели и куда же деть?
Правильно, в помойную яму, в Россию. Замечу, что в нашей стране наркология была достаточно передовой наукой. Есть масса компетентных специалистов. Другое дело, что их не знают во всем мире, потому что публикации по наркологии были сосредоточены в лучшем случае в изданиях для служебного пользования или с грифами "секретно" и до сих пор они не рассекречены. Если вы пойдете в библиотеку имени Ленина, вы моих работ не прочитаете, если у вас нет допуска к литературе с грифом "для служебного пользования", хотя там нет никаких государственных тайн.
Так вот, есть люди, которые удивляются: мол, да что вы, какой метадон в России?! А он подползает. Метадоновую программу уже запускают в трех областях на Украине, и я слышал, что Молдавия пошла на этот эксперимент. Постепенно, не сразу.
М. Ш. Почему именно Молдавия?
В. И. Не знаю. Может быть, потому, что люди там менее информированы, некому заслон поставить. Закон предписывает лечение наркоманов в государственных учреждениях. Уже такое не случайно. Значит, в медучреждения пойдет метадон. Легально. Его надо продавать. Это глобальный бизнес. Через медцентры пойдет отмывка денег и прочее. Понятно, да? Прямо этого не сделаешь, вот и готовится соответствующая почва. Закон поможет осуществить все легально.
В законопроекте так и было написано, что количество произведенного наркотика будет определяться конъюнктурой рынка. Я говорю, вы идиоты, что ли? Конъюнктура рынка-это наши с вами дети. Потрясающе.
М. Ш. Так как же вы можете прокомментировать то, что в Уголовном кодексе России была изъята уголовная ответственность за употребление наркотиков?
В, й. Что касается врачей, то они с этим согласны, с пеной у рта доказывают, что правильно сделали, изъяв уголовную ответственность. Наркоманы теперь не боятся приходить на лечение. Но я-то знаю, что они лукавят. На самом деле это не так. Люди большей частью перестают обращаться в наркодиспансеры и в больницы. Но не потому, что они боятся попасть на учет или подвергнуться уголовной ответственности за употребление наркотиков. Тут совершенно другая сторона. Эффективность лечения наркомании в клиниках равна нулю. Я знаю пациентов, которые по 5 - 7, как они говорят, ходков сделали и бесполезно. И народ знает, в принципе, и не идет туда. А врачи все свое долдонят, и им стыдно признаться, что да, к нам не обращаются и правильно делают, потому что помочь мы не можем.
М. Ш. Медицина бессильна?
В. И. Пожалуй, в какой-то мере. Я вот что вам скажу. В Советском Союзе существовала уголовная ответственность за употребление наркотиков. Я в то время работал в наркологической клинике Второго медицинского института. Тогда мы тоже думали, что лекарствами можно вылечить. Некоторые врачи так думают до сих пор. Мы назначали наркотики по медицинским показаниям нашим пациентам. В голову не приходило прокурору привлечь нас к ответственности за применение наркотиков в медицинском регламенте.
М. Ш. То есть вы снижали дозу?
В. И. Да. Эта методика была официально утверждена Минздравом. Никто ничего не запрещал, абсолютно. Хотя и существовала уголовная ответственность. Тут важен вопрос компетентности и правильности оперирования термином: уголовная ответственность предусматривает не медицинское потребление наркотиков, а незаконное употребление наркотиков. Врачи выписывали рецепты, и наркотики применялись при раке, при остротравматических заболеваниях, коликах, инфаркте, и ничего противоречащего закону в этом не было.
В таком подходе есть своего рода обман, хотя врачи и строят из себя гуманистов. А люди не знают этих тонкостей и верят. Так лечит ли медицина? Вот позвоните Егорову, бывшему директору ГНЦ (Государственный наркологический центр), он сейчас главный нарколог Минздрава России, и спросите: "Какова эффективность лечения наркомании в государственных клиниках?" И он вам скажет.
М. Ш. Не соврет?
В. И. Не соврет. Он вам скажет: - 3 - 5% всех наших пациентов после так называемого лечения воздерживаются от наркотиков в течение полугода. Проще говоря, эффективность лечения равна нулю. Что такое 5% воздерживающихся полгода, когда 95% не воздерживается и двух дней после их лечения. Вот что он вам скажет. А почему? Давайте снова вернемся к Федеральному закону о легальном обороте наркотиков. Госдума в этом законе в части здравоохранения пишет, что лечение больных наркоманией должно производиться только в государственных и муниципальных медицинских учреждениях и нигде больше.
Почему? Эффективность лечения равна нулю, а законодатель ставит такие рамки. Хотите, назовите это монополией. А я назову преступным умыслом. Потому что, если я направляю в государственные медицинские заведения поток людей, заведомо зная, что они там помощи не получат, я преследую какую угодно цель, но только не ту, которая соответствует моему должностному положению, например министра здравоохранения.
М. Ш. А официальные медицинские структуры пользуются только одним методом лечения - уменьшением дозы и больше ничем?
В. И. Нет. Применяют медикаменты для лечения наркомании, которые сами являются наркотиками. Вот в чем парадокс. Только они называются подругому-транквилизаторами, сильными транквилизаторами, снотворными. Это ряд психотропных препаратов, которые воздействуют на психическое состояние человека. Значит, наркоман получает изменение психического состояния наркотиком. Вот и получается, что государство заинтересовано сбывать эти наркотики, но легально, под названием тазепам, мезипам. Да, конечно, есть в государстве люди, которые заинтересованы сбывать такие препараты - это фармацевтические концерны. Да и не только в нашем государстве, причем это очень прибыльный бизнес, и здесь идет война очень серьезная.
М. Ш. Вы думаете, это проблема только России или всего мира?
В. И. Всего мира. Но во всем мире очухались. На сегодняшний день в США вопросами помощи больным наркоманией занимаются примерно полмиллиона общественных организаций, которые финансируют не медицинские программы, а реабилитационные центры, исключающие применение лекарств и дающие гораздо больший эффект.
М. Ш. Неужели в законе нет ничего позитивного, что способствовало бы лечению от наркомании?
В. И. Закон и смешон, и преступен. По-моему, он увеличит вал наркотиков не для медицинских целей. Вот послушайте. На первых его страницах сказано, что государство выступает монополистом во всех видах деятельности с наркотиками. Хорошо, согласен: речь идет о производстве, транспорте и сбыте наркотиков. Но на 11-й странице вы вдруг читаете, что лицензию на операции с наркотиками может приобрести юридическое лицо и что представитель юридического лица для получения лицензии не должен состоять на учете в наркодиспансере и обязан иметь фармацевта с высшим образованием в фирме. Смешно - не то наркобизнесменам очень трудно это сделать! И еще нужна лицензия на производство, транспорт и сбыт наркотиков. При чем тут хотя бы транспорт? Для этого надо ответить еще на один вопрос, с которым я хотел бы обратиться к министру здравоохранения: сколько российскому государству необходимо наркотиков? Я лично, пожалуй, ответил бы так. Советскому Союзу на год было достаточно килограмма сухого морфия, а это миллиард ампул.
Он распределялся по клиникам, по онкологическим центрам. Мы же знаем, кто нуждается в наркотиках, раковые больные составляли 90%. Где применяется морфий? При болевом шоке, почечных коликах, т, е, в единичных случаях. Поэтому посмотрели, сколько больных, сколько надо, и получили нужное количество. В таком случае хочется спросить законодателя: о каком транспорте идет речь? Вы что, молоко, хлеб развозите? Транспортные компании организуют, лицензию берут на транспорт наркотиков. Это ж как называется? Килограмм наркотика производится в течение двух недель. Раньше с этим справлялись Одесский и Чимкентский заводы. Произвели - и закройте завод.
Грубо говоря, юридическое лицо - это палатки, которые будут функционировать под прикрытием так называемого афганского или чернобыльского фондов, а значит, немудрено, что и криминальных структур. Да мы уже с вами это проходили. Вспомните тарпищевский и федоровский спортивный фонд, который торговал водкой и сигаретами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45