А чего грустить? Перевел семью в Москву, сделал квартиру не только себе, но и сыну. После того, как гикнулся СССР, мигом перевелся в какую-то комиссию при российской Думе. Звонил недавно, интересовался: не турнули еще эстонцы родных заводчан? Есть возможность какое-то число пристроить в лагеря беженцев... Гадина!
- Все равно, - подала голос Илга Дайнисовна. - В советское время эстонский язык никто не запрещал. Эстонские дети учились в эстонских школах и институтах. И все были советскими гражданами!
- А что плохого было, - добавил немного успокоившийся Юрий Антонович, так вместе хлебали.
Павел взглянул на внешне безразличную к спору Регину, мелко закивал.
- Правильно. Но основная масса эстонцев не ненавидит нас, а не понимает. Как и мы их, - он немного поразмыслил, почесал затылок. - У нас ведь принципиальные различия в темпераменте и менталитете. Эстонец - образ это кто? Эдакий двухметровый блондинистый потомок Калевипоэга, тратящий на принятие любого решения не меньше месяца, и раз что-либо надумав, не передумывающий уже никогда. А русский? В глазах эстонца - это пронырливый холерик, способный за минуту принять десяток совершенно противоречивых решений, но поступать в соответствии с еще неведомым ему одиннадцатым. В отличие от эстонца реакция у него мгновенная - размышления идут потом и отстают от действий безнадежно. Эстонец, кроме своего хутора и ближайших окрестностей, четко упирающихся в границы страны, ничем иным никогда не интересовался - с хозяйством дел по горло, да и мерзлые мозги не поспевают следить за событиями в "слиском суустро" меняющемся мире. А для русского что родная Россия, что весь мир - все едино, ибо необъятно одинаково. Даже после отмены крепостного права ничего своего он не заимел, болтался то в общинах, то в колхозах и из-за неполной занятости любопытства и энергии имел всегда море. Подходит к нему, на завалинке тоскливо восседающему, какой-нибудь агитатор, просит, скажем: "Эй, Вань, а отчебучь-ка ты мне революцию!" Ваня стремглав летит за топором, лишь на секунду задержавшись, вежливо интересуется: "А те, мил человек, какую - масштаба местного али весь свет шоб содрогнулся?"
Регина невольно слушала Павла и улыбалась. Юрий Антонович провел пятерней по лысине, немигающими глазами уставился в дальний угол комнаты. Чувствовалось: не согласен он, никак не согласен. Судя по пустому взгляду Илги Дайнисовны, ей рассуждения племянника были вообще до фени.
Наконец вернулись сестры. Елена Антоновна чувствовала себя явно неловко - пряча глаза, глуповато улыбалась и без конца поправляла прическу. Потом вдруг дергано взмахнула рукой и громко предложила выпить еще раз.
Юрий Антонович пристально посмотрел на нее.
- Почему бы и нет? - налил себе и сестре. - Кому еще?
Кроме Павла, желающих больше не нашлось. Натянутость сохранялась. Елена Антоновна подняла рюмку, осмотрела родню, немного задержала взгляд на насупленном лице Илги Дайнисовны.
- Вы уж простите меня, родственнички мои дорогие! Все от нервов... А что касается голосования - не думала я, что слушать меня станете.
- Зачем тогда разорялась? - поинтересовалась Регина.
Елена Антоновна напряженно сглотнула.
- Успокойся, - сказал Юрий Антонович. - Не голосовали мы не из-за твоих слов. Слава Богу, свои головы на плечах имеем.
- Вот и хорошо, - с облегчением выдохнула сестра. - Так давайте жить дружно!
Все переглянулись. Кто кивнул, кто пожал плечами, но прямых возражений не возникло. Павел и Юрий Антонович выпили, принялись торопливо закусывать. Вслед за ними опустошила рюмку и Елена Антоновна. Хлебнув лимонада, одной рукой она обняла дочь, другой - Илгу Дайнисовну, уже хмелея, произнесла:
- Регина, ты не думай... Я очень хочу, чтоб ты счастливой была.
- Угу.
- И ты, Илга, на слова мои не обижайся. Бывает, срывается... - она заметила, как задумчиво смотрит Илга Дайнисовна на нож в своей тарелке, и вдруг предложила: - Ну, хочешь, когда Артура посадят, я ему тоже передачи носить буду носить?
Наверное, случилось бы убийство, не прозвучи в воцарившейся гробовой тиши дверной звонок. Илга Дайнисовна мгновенно позабыла обо всем на свете и с облегчением выдохнула:
- Вот и Артур!
- Больше некому, - едва слышно согласился супруг, о чем-то размышляя.
Зинаида Антоновна встретила гостя и быстро вернулась. Тут же, не сняв даже дорогую куртку на меху, в комнату заглянул Артур. Пахнуло кожей и морозцем.
- Кого хороним? - Артур с насмешливым удивлением окинул близоруким взглядом невеселую родню.
- Ешую... - отрешенно произнес отец, тут же спохватился: - То есть... наоборот...
- Рожаем, значит, - хмыкнул Артур. - Дело хорошее, - его и без того длинноватое, немного девичье лицо слегка вытянулось, взгляд пал на Павла. Пошли, братан, побазарим.
Как только братья ушли, Елена Антоновна залпом осушила стакан лимонада и, утирая пригоршней губы, покосилась на дочь. Когда зазвучал звонок, она сообразила, что в очередной раз брякнула нечто очень неудачное и, как вошел Артур, со страхом ожидала, что Регина ее выдаст. Но та промолчала. Пожалела?
Илга Дайнисовна, глядя сыну вслед, снова посуровела.
- Мог бы для начала хоть минуту за столом посидеть.
- Еще насидится, - махнула Зинаида Антоновна, вставая. - Кофе никто не желает?
Юрий Антонович, выходя из задумчивого оцепенения, чуть дрогнул, потер подбородок и предложил:
- Делай на всех.
- Я вам помогу, - вызвалась Регина и пошла вслед за хозяйкой на кухню.
Павел усадил брата на диван, сам сел за письменный стол, включил радиоприемник магнитолы: "Не ходи к нему на встречу, не ходи! У него гранитный камушек в груди!" Артур бросил короткий взгляд на единственный в комнате брата мало-мальски ценный предмет - недавно купленный кульман у окна.
- У меня всегда по черчению "тройбан" был, - сказал безразлично, вскользь.
Павел пожал плечами: "каждому свое", нетерпеливо поинтересовался:
- Ну, говорил ты со своим барыгой?
- Думай, че говоришь, - брови на лице Артура взмыли вверх. - Он не барыга, он - человек.
- Если он человек, то кто ж такие барыги? - спросил удивленный Павел.
- Фирмачи всякие, - пренебрежительно произнес брат.
- Ладно, - кивнул Павел. - Говорил ты со своим человеком?
- Говорил, - Артур наконец-то снял куртку. - Проектом вашим он доволен - все, говорит, в кайф. Для полной классухи хочет, чтоб пару моментов изменили... Ну, он сам тебе покажет.
- А насчет строительства?
- Согласен. Как весна начнется, тащи своих парней - и впрягайтесь.
- По поводу цен возражений не было?
- Нет. Только не забывай, - Артур погрозил брату длинным пальцем, - со всех ваших мне причитается три процента.
Павел развел руками.
- Как и договаривались.
Артур собрался было встать, но тут же передумал и хлопнул ладонью по дивану.
- Эх, если бы не козлы эти!..
- Ты о ком?
- Об эстохах, - протянул Артур, отворачиваясь. - О ком же еще?
- А что тебе эстонцы?
Артур немного помолчал, криво усмехнулся.
- То же, что и тебе, - житья не дают!
- Не выпендривайся, - скривился уже Павел. - Гражданство купил?
Артур кивнул.
- "Бабок" на житье имеешь предостаточно, - добавил Павел. - Чего еще?
- Не могу я здесь, - почти прошептал Артур, с усталым вздохом уткнулся в ладони. - "Французов" этих ненавижу - перестрелял бы всех!
- Интересная мысль, - поразился Павел. - Что ж, можешь начинать.
- Че? - Артур туповато глянул на брата.
- Приставь пистолет к виску и пали.
Артур зло прищурился.
- Ты на че намякиваешь?
- У тебя мать кто?
- Не эстонка - это точно!
- Но латышка, - Павел был невозмутим. - А "французами", к твоему сведению, в нашей некогда единой и неделимой тепло величали всех прибалтов и латышей в том числе. Следовательно, "француз" и ты, хоть и с поганой для них русской примесью, - он с ухмылкой посмотрел на брата. - Чего ж так пыжиться?
Артур замялся, опустил лицо. Ему было что сказать, но...
- Тебя это не касается, - он резко встал, с прежней ухмылкой глянул на брата. - Твоя задача сейчас - не разочаровать человека и построить ему клевый дом.
- И заработать тебе немного "бабок", - кивнул Павел. - Ладно, иди уж.
Артур ушел. А Павел вдруг впервые подумал, что, в общем-то, понятия не имеет о жизни и проблемах двоюродного брата. Да, слыхал краем уха про какую-то мафию, но не особенно в это верил. Однако деньги у Артура водились немалые. Отлично обставленная двухкомнатная квартира в Мустамяэ и пятилетний "Фольксваген-Пассат" тоже наводили на кое-какие размышления. Артур ведь хоть и не был глуп, в представлении Павла с образом бизнесмена никак не вязался. Да и сам особой любовью фирмачей не жаловал. Так что...
- Если бы не поднялся тогда ураган... - давясь от распирающего его хохота, почти кричал Юрий Антонович. - Никто, наверное, и не узнал бы... что Галка носит "семейники"!
Илга Дайнисовна, краснея, с кислой улыбкой посмотрела на Елену Антоновну. Та в ответ небрежно махнула ладонью - к этим рассказам брата она привыкла еще с детства.
В комнату вошел Артур, сел рядом с отцом и торопливо наполнил тарелку самой разнообразной снедью.
- Че вы тут смотрите? - глянув на экран телевизора, брезгливо поморщился, с помощью пульта прошелся по каналам. - Вот это вещь!
Юрий Антонович с минуту тускло смотрел идущий по кабельному каналу круто "запеченный" боевик, пожал плечами.
- Как только может нравиться такая гадость? - вздохнув, скрестил руки на груди. - Не понимаю я этих американцев. Не умеют снимать, хоть ты тресни! Ума хватает только на пальбу и ругательства. Да и актеры у них слабоватые.
Артур, быстро жуя, с ухмылкой мотнул головой, но промолчал.
- Вот кино французское, итальянское там или старое советское, продолжал Юрий Антонович, - совсем другое дело! Особенно комедии или что-нибудь про любовь; все жизненно, узнаваемо...
- Чем же твоя любимая "Эммануэль" так похожа на твою жизнь? - не выдержал Артур и хмуро посмотрел на отца.
Юрий Антонович покосился на жену, проведя рукой по лысине, досадливо крякнул.
- Или "Семнадцать мгновений весны" напоминают о подвигах героической молодости? - добавил Артур.
- А я фантастику ненавижу, - призналась Илга Дайнисовна, не обратив внимания на раздражение сына. - Там одно вранье. Помню, показали однажды по телевизору американский фильм с каким-то дурацким козлиным названием...
- "Козерог-один", что ли? - опешил Артур и, когда мать кивнула, прыснул. - Ну, ты даешь!..
- И о чем тот фильм был? - зевая, поинтересовалась Елена Антоновна.
- Космонавты должны были лететь на Марс, - стала припоминать Илга Дайнисовна. - Но в ракете что-то отказало, полет отменили, космонавтов отвезли в какой-то секретный железный сарай...
- Ангар, - с усмешкой уточнил Артур.
- Какая разница? - махнула мать. - И вот из этого... ангара показывали их по телевизору будто с Марса, - скрестила руки на груди. - После этого фильма я и поняла, как нас с космосом дурачат.
- Тоже мне правдолюбица! - подивился Артур. - Можно подумать, в твоих любимых ужасах про вампиров и прочую нечисть есть хоть капля истины.
- И истина! - Илга Дайнисовна слегка повысила голос. - Чем незнанием похваляться, почитал бы "Скандалы".
Артур хмыкнул, пожал плечами и снова уткнулся в тарелку.
- И все-таки я горжусь Региной! - заявила вдруг Елена Антоновна.
Юрий Антонович и Илга Дайнисовна с недоумением уставились на нее. Елена Антоновна охотно пояснила:
- Другие дуры годами за иностранцами охотятся, а моя враз подцепила. И какого!
- А какой он? - поинтересовалась Илга Дайнисовна.
Елена Антоновна чуть смутилась.
- Как выглядит, не знаю - Регина даже фотку не показывает. Но, урода и не выбрала б! - она немного понизила голос. - Знаю зато в точности: голландец этот не из голодранцев - столько деньжищ ей дает! Она с тех денег не только кормится и одевается, а еще и квартиру в центре снимает.
- А чем ее голландец занимается? - спросил Юрий Антонович, косо глянув на безучастного к разговору сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9