Это было четыре дня назад. По прибытии Орвилл Флетчер обнаружил под дверью листочек бумаги. Там только и было написано: "Ждите моего звонка. Типпит".
И он ждал. Четыре дня. С каждым днем нервничая все больше и больше. От нечего делать слушал радиопрограмму и смотрел телепередачи Трэша Лимбергера, повторял слова, иногда они срывались у него с уст раньше, чем звучали с экрана. Вычурные жесты его успешно соперничали с жестами самого Лимбергера.
Стоя перед зеркалом, включив за спиной телевизор, он наблюдал за двумя отражениями - своим и Лимбергера, и на его обычно мрачном лице появлялась довольная улыбка.
- Превосходная копия, - бормотал Орвилл. Он надеялся, что его публичный дебют состоится не на каком-нибудь дрянном открытии мачта или, хуже того, на неприглядной холостяцкой вечеринке. Главное - хранить достоинство. Иначе он самое настоящее ничтожество.
В четыре часа дня явился посыльный. Принес большую, перевязанную толстой веревкой коробку.
- Спасибо, дорогой, - встретил его Орвилл и щедро одарил чаевыми.
Когда Флетчер открыл коробку, сердце его упало. Ему прислали красно-белый костюм Санта-Клауса. Там были даже белоснежная борода и ортопедические сапоги.
- Чего ради мне это надевать? Меня же никто не узнает!
Костюм он все же решил примерить. Вдруг повезет, вдруг окажется не впору.
- Если подумать, - произнес Орвилл, разглядывая себя в зеркале, возможно, это и к лучшему.
Зазвонил телефон, и знакомый мягкий голос произнес:
- Сегодня вечером.
Орвилл проглотил разочарование. В конце концов он обязан агентству "Айксчел тэлент" жизнью.
- Прекрасно. Где и когда мне нужно появиться?
- Ровно в восемь пятнадцать. У Белого дома.
- Прошу прощения?
- Сегодня вечером на лужайке Белого дома состоится ежегодная рождественская церемония зажжения елки. Вы официальный Санта-Клаус.
- Меня пустят в Белый дом?
- Будьте у восточных ворот ровно в восемь пятнадцать. Не раньше и не позже. Там строгая охрана.
- Ничего не понимаю.
- Это шутка Первой леди. Вы совместно с Президентом включите рубильник, елка зажжется. Потом вы сбросите шапку и бороду и выступите в роли Трэша Лимбергера.
- Что нужно говорить?
- Не важно. Что угодно. Главное - рассмешить Президента.
- Не знаю, смогу ли.
- Сможете. Все кончится через пятнадцать минут Идите, пообедайте как следует, пропустите стаканчик-другой, если хотите, и ждите у восточных ворот ровно в восемь пятнадцать.
- Непременно, - торжественно пообещал Орвилл.
- Не забудьте ингалятор.
- Я всегда ношу его при себе на случай приступа.
- Когда войдете в ворота, вдохните как следует. Стероиды поддержат вас до конца церемонии.
- Отличная мысль. Так и сделаю, - согласился Орвилл Ролло Флетчер.
Он зашел в ресторан, довольный уже тем, что наконец-то оставил постылый номер, заказал превосходную грудинку, печеный картофель и хлеб. И две порции орехового пирога.
По пути из ресторана к нему пристал нищий в потрепанном пальто и склеенной липкой лентой темных летних очках.
- Подайте доллар, - попросил нищий негромким голосом.
- Извините, дорогой.
Нищий был явно пьян, поскольку тут же навалился на Орвилла, потом, правда, шатаясь отошел.
Орвилл похлопал себя по карману и с облегчением ощутил, что бумажник на месте. Однако руки его не нащупали ингалятора.
С колотящимся сердцем он осмотрел тротуар у своих ног, прошел обратно к ресторану, но безуспешно.
Слава Богу, ингалятор оказался у него в номере на тумбочке возле кровати. Странно, Орвилл был совершенно уверен, что, уходя, захватил его с собой.
- Нельзя забывать вансерил, - пробормотал он, пряча ингалятор в карман. В вестибюле Флетчер купил большой пакет соленых орешков. В последнее время они стали его любимым лакомством.
Глава 27
Римо Уильямс нашел мастера Синанджу на кухне Белого дома. Тот задирал президентского повара.
- Что за соусы ты навязываешь своему повелителю? - спросил Чиун.
- Французские. Я французский повар.
- Лжешь. Ты не француз.
- Я не назывался французом. Я французский повар. Готовлю блюда на французский манер. Я итальянец.
- Значит, готовишь на итальянский манер! А итальянский манер - это манер Борджиа. Ты Борджиа?
- Меня возмущают намеки, что мои кушанья ядовиты.
Увидя в дверях Римо, кореец сказал:
- Взгляни-ка на эту стряпню. Неудивительно, что Президент так располнел.
- Он сбросил десять фунтов с тех пор, как готовить ему стал я, возмущенно заявил повар. Его высокий белый колпак негодующе задрожал.
Чиун держал в руках какие-то бутылки. Внезапно он шагнул к раковине из нержавеющей стали и крепко сжал над ней кулаки. Бутылки разлетелись на мелкие осколки. Мастер Синанджу отдернул руки так быстро, что голландский соус не испачкал ему пальцы и стекляшки их даже не коснулись.
Потом кореец нажал кнопку мусоросборника, и трудно сказать, что издавало более громкий стон - стекло в устройстве или повар при виде этого.
Чиун уставился на него блестящими карими глазами.
- Отныне ты будешь подавать рис, приготовленный на пару, и не станешь портить его ни коровьим маслом, ни специями. Из птиц будешь готовить только утку. Можешь подавать любую рыбу, не испорченную твоими грубыми соусами. Курицу нет. Говядину нет.
- Первая леди любит моллюсков.
- Никаких моллюсков. У рыб нет панциря. У насекомых и черепах он есть.
- Я скорее уволюсь! - гневно произнес повар.
- И окажешь своей стране огромное благо.
- Тогда, пожалуй, не стану.
- Если ты будешь готовить сносную еду, а те, кто ее пробует, не умрут и не заболеют, то можешь остаться, - разрешил Чиун.
Повар сорвал с головы высокий колпак и в приступе ярости изорвал зубами накрахмаленную ткань в клочья.
- Папочка, можешь уделить мне минутку? - вовремя вмешался Римо.
Чиун оставил повара сражаться с мусоросборником.
- В чем дело, Римо?
- Я больше не ассасин.
Карие глаза корейца сузились. Гладкий лоб покрылся морщинами, а морщинки, расходящиеся от носа, напротив, разгладились от возмущения.
- Ты Синанджу. И будешь ассасином, пока твои ленивые кости не лягут гнить в землю.
- У меня новая должность.
- Глупец!
- Не обзывайся.
- Разве твоя новая должность называется не так?
- Оставь, Ты видишь перед собой нового Римо Уильямса.
- Ты выглядишь прежним Римо Уильямсом.
- Прежний был ассасином.
- А ты кто?
- Контрассасин.
Чиун холодно посмотрел на своего ученика.
- Как это понимать?
- Ассасин, который сражается с другими ассасинами.
Кореец недовольно скривился.
- Кроме нас с тобой, других ассасинов нет. Все остальные хуже и недостойны этого имени.
- Мне нравится, как это звучит. Римо Уильямс, контрассасин.
- Тупица, - отозвался мастер Синанджу, вспомнив слово, которое услышал на одном из флоридских пляжей так давно, что не использовал его уже много лет. - Ты тупица.
- Я не тупица.
- Контртупица, если так тебе нравится.
- Слушай, я просто пытаюсь найти себя. Что, нельзя?
- Поздно. Я нашел тебя много лет назад и по доброте душевной сделал родным. И что же получаю? Ни подарка, ни благодарности, ни уважения. Болван!
- Не называй меня так.
- Тогда ты называй себя тем, что ты есть - ассасином Синанджу.
- Я контрассасин. Чиун надул впалые щеки.
- Это все равно что сказать "антисинанджу".
Римо захлопал глазами.
- Я об этом не подумал.
- Ты никогда не думаешь. В том-то и беда. Пошли, я еще не закончил розыски тех, кто строит заговоры против Президента-марионетки.
- И кого ты уже отыскал, не считая повара?
- Визгливую королеву.
- Вряд ли она участвует в заговоре. Как только Президент погибнет, ее тут же вышвырнут на улицу.
- Можно хитростью создать линию наследования. Ты обратил внимание, что после вчерашних событий нигде не видно вице-президента?
- Смитти говорит, что вице-президенту велено пока не появляться в Белом доме.
- Ха! Марионетка его подозревает.
- Нет, положение до того отчаянное, что им нельзя находиться в одном месте на тот случай, если вдруг взорвется бомба.
- Кто следует за ним?
- Наверное, спикер палаты представителей.
- Тогда он должен умереть.
- Почему?
- Если он умрет, и это безумие прекратится, мы будем оправданы.
- Посоветуйся со Смитом, прежде чем убирать спикера, - посоветовал Уильямс.
- А где он?
- Ведет расследование.
- Преступник скрывается в этих стенах. Всегда так бывает.
- Посмотрим, - уклончиво произнес Римо.
Меньше чем через час они нашли Смита на командном пункте секретной службы.
- Кто охраняет Президента? - резким тоном спросил Смит.
- Капецци. Президент планировал поездку в Бостон, а Чиун все время его отвлекал.
- Ничего подобного! - возмутился кореец.
Римо заметил два видеомагнитофона на столе перед Смитом, один был включен.
- Раздобыл что-нибудь? - поинтересовался он.
- Просматриваю вчерашние видеозаписи, сделанные с крыши Белого дома.
- Ищешь что-нибудь конкретное?
Смит кивнул седой головой.
- Того, кто подбросил поддельного Гетрика.
Учитель и ученик минут двадцать смотрели, как глава КЮРЕ просматривает пленку, потом камера дала панораму ограды вдоль Пенсильвания-авеню, и они увидели бездомного в склеенных липкой лентой темных очках и черной бейсболке.
Он шел между железной оградой и бетонными столбиками на тротуаре, которые соединены цепями, чтобы служить заграждением машинам со взрывчаткой.
Камера двигалась взад-вперед, и человек этот несколько раз пропадал из виду. Но вот он попал в кадр уже стоящим у ограды на коленях. Рука его сунулась из-под старого макинтоша и просунула между прутьями черно-белого кота.
- Смотрите! - воскликнул Римо. - Это наверняка поддельный Гетрик. Смит нажал кнопку "стоп".
Изображение мужчины было нечетким. Глава КЮРЕ стал медленно прокручивать пленку, кадр за кадром. Наконец появился более-менее четкий кадр. Римо с Чиуном подались к экрану. - Велика важность, - хмыкнул мастер Синанджу. - Я вижу только темные очки и щетину.
- Наоборот, это очень важно, - возразил Смит и включил соседний монитор. Прокрутив пленку, остановил ее. Затем постучал пальцем по лицу оператора со второй пленки.
- Вам не кажется, что это один и тот же человек?
- Трудно сказать при такой щетине, - ответил Римо. - И тут он в доджерской кепочке, а здесь видны буквы "ЦР".
- Да, - отозвался Чиун, - один и тот же, по челюсти видно.
- Точно, - согласился наконец Уильямс, - нижняя часть лица у обоих одинакова. Пухлая, мягкая. Кто это?
- Не знаю, - ответил Смит и запустил пленку, где тип в бейсболке снимает открытие дверцы президентского лимузина. - Следите за его действиями.
Дверца открылась, оператор отвернул мини-камеру и направил вверх.
Потом из машины вылез агент секретной службы и получил пулю в голову.
- Смотрите! - воскликнул Римо. - Этот человек заснял снайпера!
- Вот именно, - кивнул Смит, выключая оба монитора.
- Видимо, он знал про покушение, - сказал Уильямс.
- Кто бы он ни был, - заключил Смит, вставая из кресла, - этот человек находится в центре заговора с целью убить Президента Соединенных Штатов.
- Тогда он должен умереть! - вскричал Чиун.
- Если только мы сумеем установить его личность, - заметил Смит.
- Это твоя задача, о Гарольд Гонтский!
Римо вопросительно взглянул на обоих.
- Этот человек являлся фактическим правителем Англии при Ричарде Первом, - объяснил Смит.
- Как ты являешься настоящим правителем этой страны при Президенте-марионетке, - великодушно добавил мастер Синанджу.
- Если мы его лишимся, то перестану, - угрюмо буркнул Смит.
- Тут-то я и пригожусь, - произнес Римо Уильямс.
- В каком смысле? - уточнил Смит.
- Называйте меня контрассасином.
Мастер Синанджу застонал, словно рвущийся в шторм парус.
В 18.00 Пепси Доббинс вылезла из такси неподалеку от памятника Линкольну, белого в холодном свете ранней луны. Подошла к берегу Потомака и двинулась в южную сторону, оглядывая каждую парковую скамью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35