Желтая вспышка молнии вновь разрезала черноту неба, но теперь Дженни чувствовала себя в безопасности. Тем не менее девушка проявляла осторожность и не дотрагивалась до металлических деталей. В памяти все еще всплывал ночной кошмар, который приснился ей в автобусе. Своего рода предзнаменование.
Ричард промок до нитки, пока укладывал чемоданы кузины в багажник. Он скользнул в машину и сел за руль.
– Я чувствую себя ужасно из-за того, что втянула тебя во все это, – проговорила Дженни. Из сумочки она достала чистый носовой платок и промокнула лицо и шею Ричарда.
– Почему? – широко улыбаясь, спросил он. – Ты одна из тех, кто наслал этот дождь?
Она состроила ему "козью морду":
– Дай я вытру твои волосы.
Когда кузен наклонился к ней, она стала вытирать ему голову – до тех пор, пока ее платочек не стал мокрым насквозь.
– Не беспокойся, – ответил он. – Я здоров как бык!
Ричард включил зажигание, дважды нажал на газ, и автомобиль тронулся с места.
– Официантка не очень-то хорошо отзывается о тебе, – шутливо начала Дженни. Кроме того, ей было любопытно знать, почему официантка боится такого доброго молодого человека, как Ричард Браккер.
– Кэтрин? Неужели? Я заметил, что в последнее время она как-то холодно относится ко мне. Хотя я не очень-то и задумывался почему.
Он вел машину по трассе и свернул на прилегающую дорогу – не такую ровную, как основная. С двух сторон росли голландские вязы, их кроны образовывали свод, и от этого на дороге стало еще темнее.
– Что же она говорила?
– Что ты стал причиной некоего проклятия, которое нависло над девушкой по имени Фрейя.
Ричард улыбнулся, наклонился вперед и включил фары. Если вновь ударит молния, то она не сможет прорваться сквозь эти пышные ветви.
– Надеюсь, ты не стал жертвой публичного скандала? – дразнила его кузина.
– Это отнюдь не проблемы с женщинами. В этом городе любая мелочь может перерасти в скандал. Сельская жизнь очаровательна, но этого не скажешь про частную жизнь. В маленьких городках личная жизнь любого горожанина становится достоянием общественности. Фрейя – моя кузина по отцовской линии. Ей семь лет, у нее есть брат-близнец, Фрэнк. И у нее те проблемы, которые я называю психиатрическими. Кора называет это семейным проклятием.
Дженни удивилась, впервые услышав, как Ричард называет свою мать но имени. Хотя она и понимала, что у некоторых богатых людей принято так называть своих родителей. И все же ей показалось, что это как-то не очень уважительно.
– Проклятие?
– Психиатрические проблемы, – поправил Ричард. Он глубоко вздохнул, словно ему уже наскучила эта история. – Близнецы приехали к нам из разорившейся семьи. Лена Браккер, сестра моего отца, вышла замуж за одного бездельника, который в конце концов удрал, прихватив половину ее денег. Она много пьет, любит роскошную жизнь. Когда Кора узнала, что Лена планирует отправить двух семилеток в разные школы, она попросила ее оставить их у нас. Лене было все равно, как поступить, лишь бы получить свободу. Все произошло год назад. С тех пор они с нами.
– Тетушка Кора не сообщала, что у вас гости! – воскликнула Дженни. – Я не хочу доставлять неудобства кому-либо.
Ричард засмеялся:
– Дженни, дорогая, в фамильном особняке Браккеров восемнадцать комнат.
– Восемнадцать!
– Наши предки любили праздничные вечера, которые длились неделями. Особенно это касалось Дня благодарения и Рождества. Люди собирались со всей округи. В наши дни мы слишком спешим и не способны на такие неторопливые празднования.
– Ты все еще не рассказал мне о проклятии, – напомнила Дженни. – Ой, извини – о психиатрических проблемах.
Впереди, подпрыгивая на поворотах, густо забрызганный грязью, показался большой грузовик. Он двигался со скоростью больше шестидесяти миль в час. У Ричарда едва хватило времени въехать на крутую насыпь вдоль дороги, когда гигантский автомобиль, ревя мотором, с грохотом и шумом промчался мимо них.
– Что за дурацкая манера вождения! – воскликнула Дженни. Она все еще помнила о ночном кошмаре. Все эти ужасные сны стали сниться ей после смерти бабушки Брайтон. Если бы реакция Ричарда была немного слабее или если бы грузовик двигался с большей скоростью, они бы оба сильно пострадали или погибли.
Ричард выругался:
– Дурак! Места мало, что ли?
– Они часто ездят но этой дороге?
Он сдал назад, съехал с насыпи и двинулся вперед.
– С тех пор как начали строительство трассы совсем близко от границ частной собственности Браккеров.
– Все это суета сует, – заметила Дженни. Затем она вспомнила, что у тетушки Коры наверняка есть прислуга.
– Все это не так уж и плохо. Дом расположен далеко от строительства. Эти спекулянты недвижимостью и их постоянные предложения по продаже нашей земли сводят с ума.
Они свернули на более узкую, лучше заасфальтированную дорогу и остановились у железных ворот. Табличка на них гласила: "ПОМЕСТЬЕ "БРАККЕР". ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. НЕ ВХОДИТЬ". Ричард стал нажимать сигнал клаксона, выдав какую-то мелодию, которую Дженни не удалось распознать. Ворота открылись, впустили автомобиль и закрылись.
Девушку всегда восхищали подобного рода приспособления. Ворота не были похожими на железные ворота кладбища.
Машина проехала мимо тщательно ухоженных конюшен, площадки для верховой езды, окруженной деревянным ограждением. Забор был выкрашен в белый цвет. Справа от дороги лежало маленькое озеро. На дальнем берегу озера росли сосны. Под деревьями находились столы для пикника и детские качели. Сквозь туман и дождь они напоминали скелеты давно умерших существ.
– Вот и дом, – произнес Ричард, как только они заехали за небольшой холм.
В доме было три этажа и мансарда. Его окна выходили на аспидно-черную крышу. Два флигеля стояли буквой "L" и выходили во внутренний двор. По углам зданий расположились фонтаны.
Ричард остановил машину у парадного подъезда. Широкие мраморные ступени лестницы вели на гранитную веранду, где находились массивные дубовые двери. Как только звук работающего двигателя замер, из двери появился пожилой мужчина в плаще. Он подошел к автомобилю. В одной руке он держал раскрытый черный зонт, второй подал Ричарду. Мужчина бросился вперед, чтобы открыть и придержать дверь для Дженни.
На вид дворецкому было около шестидесяти. У него были глубоко посаженные голубые глаза, седые волосы, лицо испещрено морщинами.
– Я Гарольд, слуга. Вы, должно быть, Дженни. Вам присуща традиционная красота семейства Брайтон. У вас такие же темные волосы и глаза. Будьте добры пройти со мной – прочь от этой ужасной непогоды.
– Да, – выдохнула девушка. В низко плывущих облаках прорычал новый раскат грома. Казалось, что дождь усилился вдвое. Туфли Дженни промокли насквозь, ноги были заляпаны грязью.
Как только она ступила на первую ступень мраморной лестницы, послышался чей-то громкий и протяжный вой – словно кто-то ужасно мучился. Нельзя сказать, что этот стон напоминал человеческий. Для этого он был слишком силен и громок, в нем сквозило нечто сверхъестественное.
– Что это? – спросила Дженни.
Внезапно вой перерос в дикий, пронзительный визг, который неожиданно оборвался на середине ноты.
Дженни содрогнулась. Она не заметила никого, кто мог бы издавать этот жуткий, потусторонний зов.
– Всего лишь ветер, – ответил Гарольд.
Острием зонта он указал на скат крыши особняка. – Если дует слишком сильный ветер с юга, он свистит вон там, под карнизом. Порой из-за этого даже заснуть ночами не удается. К счастью, в этом направлении ветер едва дует.
Данные объяснения вроде должны были успокоить девушку, но этого не произошло. Ей показалось, что эти звуки были слишком эмоциональными, чтобы принадлежать чему-то неживому. Вдруг она вспомнила то, о чем ей следовало спросить Ричарда. Почему он опоздал? Почему Кэтрин испытывает страх перед ним? Что это за проклятие, о котором говорила тетушка Кора и которое он называет "психиатрическими проблемами"?
Молния осветила фронтон дома, и на нем заиграли какие-то тени. От грома задрожали стекла окон.
Ветер вновь ужасно застонал.
В душе Дженни нарастал панический страх перед тем самым – внезапным и неведомым. Она подумала о своей матери, и об отце, и о бабушке Брайтон. Как бы ей хотелось – о, как бы ей хотелось, чтобы нашелся еще кто-нибудь, с кем бы она провела все лето! Но она поняла, что назад пути нет.
Вслед за Гарольдом она вошла в этот дом, столь открытый ветрам и мрачным предзнаменованиям...
Глава 2
Если внешне дом производил угрюмое, гнетущее впечатление, то внутри все было наоборот. Атмосфера здесь была теплой и уютной, все было отмечено печатью благополучия. Стены передней оклеены богатыми старинными обоями, расписанными белыми и золотыми узорами. У стенных шкафов были массивные, из черного дуба, двери. Сосновая мебель колониального стиля свидетельствовала и о практичности, и о чувствительности хозяев. В таком доме можно было почувствовать себя защищенным, скрыться от проблем остального мира. Пугающий вой ветра был теперь где-то далеко.
Дженни старалась не обращать внимания на охвативший ее страх. Она все еще сомневалась, что находится в безопасности. Как раз сейчас и следует быть внимательной и осторожной. В тот момент, когда неожиданно столкнешься с опасностью, будучи уверенной, что с тобой ничего плохого не случится, и когда ты меньше всего ожидаешь ее, – в этот самый момент она на тебя и набросится.
Машина на скользкой от дождя трассе...
Разрыв кровеносного сосуда в мозге старушки...
Девушка вздрогнула.
– Замерзли? – поинтересовался Гарольд, взяв у Дженни плащ и повесив его в шкаф.
– Немного.
– Глоток бренди поможет вам согреться. Вам немного добавить в кофе?
Обычно Дженни не одобряла употребления спиртного и с недоверием относилась даже к ликеру. Она сравнивала алкоголь с костылем, необходимым для того, чтобы справиться с бременем проблем. Но сейчас она не усмотрела ничего плохого в предложении Гарольда. Она действительно немного продрогла и была взвинчена. Поэтому она просто кивнула.
– Хорошо, – произнес слуга, вешая в шкаф свой собственный плащ. – Ваша тетушка должна быть в гостиной. Пройдите прямо по коридору, слева будет вход в комнату. Прошу меня извинить. Я пройду на кухню и приготовлю вам кофе. Вы продрогли до костей.
Он оставил девушку в фойе одну, в незнакомом доме. Внезапно открылась входная дверь, и в дом ворвались душераздирающее завывание ветра и шум дождя, барабанящего по подъездной аллее. В дом протискивался Ричард с раскрытым зонтом в одной руке и тяжелым чемоданом в другой. Он поставил багаж на пол.
– Придется выскочить еще один раз.
– Мне следовало бы помочь тебе! – воскликнула Дженни.
– У меня есть зонт.
– Не очень-то он тебе помог.
– Иди быстрее к Коре. Она тебя ждет.
Кузен вновь ринулся под ливень. Капли дождя с неистовой силой заколотили по поверхности его зонта.
Дженни решила, что ничем не сможет помочь кузену. Она повернулась и, соблюдая указания, направилась по коридору. Девушка зачарованно рассматривала дорогие, написанные маслом картины, висевшие на обшитых красным деревом панелях. Когда Дженни была ребенком, у них дома имелись литографии в дорогих рамах. Но здесь рамы явно стоили намного дороже.
В семье Коры все были против ее замужества. Они с той же силой противились ее браку с мужчиной из более высокого социального слоя, с какой многие другие семьи выступали бы против брака девушки с человеком, занимающим более низкое общественное положение.
В семействе Брайтон придавали большое значение чувству собственного достоинства и упорно настаивали на том, что каждый из членов их семьи должен сам зарабатывать себе на жизнь и ни в коем случае не выходить замуж по расчету или получать богатство в наследство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23