Преступные юристы воодушевленно защищают заведомых убийц. И о них не думали, что они неэтичны. Вот человек добросовестно занимается земельными сделками. Потом он узнает, что может получить больше. Он входит со шляпой в руках и говорит: «Покажите мне, как это можно расторгнуть». Ты изучаешь технические подробности и расторгаешь сделку. Он клиент. Он платит за услуги.
Но ведь это был честно составленный контракт, и с беспристрастной точки зрения все эти тонкости – абсурд.
Перестань исходить кровью, Боуден. Ты взрослый человек. Прекрати бегать вокруг, размахивая всеми своими флажками. Кейди стреляет твоих детей, пока ты взываешь к своему диплому и ищешь в пыльных книгах способы законно схватить его за руку.
Он позвонил в «Апекс» и оставил Сиверсу свой номер.
В четверть шестого, когда он уже уходил, позвонил Сивере, и они договорились встретиться в баре в трех кварталах от офиса Сэма через десять минут. Сэм позвонил Кэрол и сказал, что он будет поздно. Она сказала, что с детьми все в порядке, что Баки снова плакал по Мерилин, когда вернулся из школы, но это продолжалось недолго. Все они пошли с Джеми и Майком на ручей искать камень. Она взяла с собой большую соломенную сумку. Они нашли хороший камень, и было ужасно трудно тащить его обратно.
Когда Сэм вошел, Сивере стоял в баре. Он подождал, пока Сэм возьмет выпить, и они пошли в заднюю кабинку, далеко от музыкального автомата и напротив мужского туалета.
– Я говорил сегодня с капитаном Даттоном. Он ничего не будет делать.
– Я не вижу, как бы он смог. Если бы вы весили здесь куда больше, чем сейчас, это можно было бы устроить. Но он все равно сделал бы это неохотно. Между прочим, он отличный полицейский, этот парень. Вы хотите вернуться к тому, о чем вы говорили?
– Я.., думаю, да. Сивере слегка улыбнулся.
– Больше никаких разговоров о законных путях?
– Я имел их сегодня уже столько, что хватит надолго.
– Вы становитесь резче.
– Это от того, что произошло. В пятницу он приехал и отравил мою собаку. Собаку детей. Доказательств нет. В субботу он приехал на лодочную верфь, наглый до невозможности.
– Он поутихнет.
– Вы можете сделать то, о чем говорили?
– Это можно устроить за три сотни, Боуден. Я сам не буду изыскивать таланты. У меня есть друг, а у того есть нужные связи. Он поставит да него троих. Я знаю и место. Сзади дома 211 по Джэкел-стрит. У того места, где он ставит машину, есть забор и навес. Они смогут ждать в углу, между навесом и забором.
– Что.., они сделают?
– А что вы думаете? Изобьют его до полусмерти. С парой кусков трубы и велосипедной цепью они сработают профессионально. Он попадет в больницу. – Взгляд Сиверса изменился, стал отсутствующим. – Меня однажды били профессионально. О, я был крутым парнем. Я верил, что другого вреда, кроме убийства, мне не причинить. Я думал выскочить из этого, как Майк Хаммер. Но все вышло не так, мистер Боуден. Это оставляет сильные отпечатки. Я так думаю, что это боль. И то, что они не останавливаются. То, что вы слышите себя умоляющим их, а они все равно не останавливаются. Весь дух и вся гордость просто вылетают из вас. Два долгих года я не стоил и гроша. Я был полностью здоров, но постоянно дергался. Сильно дергался. Я не был готов к тому, чтобы меня снова стали так обрабатывать. Потом я начал приходить в себя. Это случилось восемнадцать лет назад, и даже сейчас я не уверен, что полностью стал прежним.
А я покрепче, чем большинство. Нет и одного человека из пятидесяти – и, поймите, я знаю, что это реальная цифра, – который бы стоил чего-нибудь после тщательного профессионального избиения. Они трясутся, как зайцы, всю оставшуюся жизнь. Вы поступаете правильно.
– А они не могут его случайно убить?
– Боуден, это профессионалы!
– Я понимаю. Но это может случится.
– Раз из десяти тысяч. Даже если и так, мы – чистые. Приказы проходят по слишком многим каналам. Даже если бы кто-то и захотел, чего не будет, он не смог бы проследить цепочку до вас.
– Мне дать вам чек?
– Боже милостивый, нет! Наличные. Когда вы сможете взять их?
– Завтра, сразу после открытия банка.
– Принесите их завтра сюда в это же время.
– Как вы думаете, когда это случится?
– Завтра или в среду вечером. Не позже. – Он допил, поставил стакан и выскользнул из кабинки.
Сэм взглянул на него, криво улыбнулся и сказал:
– Подобные вещи часто случаются? Похоже, я очень наивен.
– Это случается. Люди становятся слишком умными. Их нужно исправлять, а иногда это единственный способ дать им понять.
– Это – одно из любимых выражений Кейди.
– Тогда он будет полностью доволен.
– Чем?
– Тем, что ему дадут понять.
Он придержал все три рассказа до тех пор, пока мальчики не легли в постель, а Нэнси не ушла в свою комнату готовиться к последнему экзамену в году. Кэрол слушала со спокойным, отчужденным лицом. Они сидели рядом на кушетке в гостиной. Она сидела подогнув под себя ноги, ее круглое теплое колено упиралось ему в бедро. Она все время вертела в руке свой серебряный браслет.
– Значит, ты собираешься заплатить триста долларов за то, чтобы его до смерти избили.
– Да. Но разве ты не видишь, что это – единственный…
– О, дорогой, не пытайся объяснять или извиняться. Я не это имею в виду. Я восхищаюсь. Великолепно к этому отношусь. Я бы стригла газоны и стирала другим, чтобы заработать эти триста долларов.
– По-моему, женщины более первобытны.
– Это – да. Это – определенно да. Он беспокойно поднялся:
– И все-таки, это неправильно. Неправильно то, что такие вещи возможны.
– Почему?
– Представь себе, что разочарованный клиент решит, что мне необходимо такое же лечение. Если у него есть нужные связи, он сможет это сделать. Это превратит мир в джунгли. А в нем должен быть закон и порядок.
Она подошла к нему, обвила руками его талию и сказала:
– Бедный Сэмюэл! Может быть, это и джунгли, дорогой. И мы знаем, что в джунглях есть зверь.
– Я никак не могу выяснить. Если это и есть правильный способ уладить все, тогда все, на чем основана моя жизнь, очень хлипко.
Она скорчила рожу:
– Я – хлипкая?
– Только местами. Я имею в виду мою профессиональную жизнь.
– Разве ты не видишь, гусь ты, что это ненормальная ситуация? Логика заведет тебя в тупик. В таких вещах нужно жить инстинктами. А они – лучшее оружие женщины. И я знаю, что ты все сделал правильно. Мне хотелось бы, чтобы я сделала это вместо тебя. Ты очень честный человек, дорогой.
– Я слышу это слишком часто.
– Ты не должен рычать на меня!
– Хорошо. Я честный человек. Я плачу триста долларов за то, чтобы уложить другого человека в больницу.
– И ты все равно хороший человек. Ты слишком много переживаешь. Прекрати все эти философские теории. Просто помоги мне радоваться тому, что я больше не боюсь. А это так хорошо – не бояться. Я еще немного боюсь потому, что это пока не произошло, но после этого я собираюсь стать самой веселой женой в городе. Если это превращает меня в кровожадную ведьму, пусть так и будет.
После того как Кэрол уснула, он тихонько выбрался из кровати и подошел к креслу у окна спальни. Тихо и осторожно поднял шторы, зажег сигарету и выглянул на серебристую дорожку и каменный забор. Ночь была пуста. Четверо его невероятно ценных заложников судьбы крепко спали. Земля вращалась, звезды были высоко. Все это реальность, сказал он себе. Ночь, Земля, звезды и сон его семьи. И еще одно, что казалось таким важным, было просто пыльным и архаичным кодексом, позволявшим людям жить вместе в относительном мире и спокойствии. В древние времена деревенские старейшины наказывали тех, кто нарушил табу. И все последующие законы были огромной, громоздкой надстройкой, возведенной на основной идее того, что группа проводила наказание нарушителей. Это была племенная процедура с белыми париками, мантиями и клятвами. Просто так получается, что она не соответствует его нынешнему положению. И все же, две тысячи лет назад он мог бы прийти на совет старейшин, рассказать им о своей беде, получить поддержку племени – и хищника бы забросали камнями до смерти. Значит, это действие было дополнением к закону, то есть правомочным. Но и лежа в кровати, он все еще не мог принять эту рационализацию.
Глава 6
В среду Сивере ничего не сообщил, а Сэм не нашел ничего в газетах. В четверг, в девять тридцать утра, ему позвонил Даттон.
– Это капитан Даттон, мистер Боуден. У меня есть новости о вашем парне.
– Да?
– Мы забрали его за нарушение общественного порядка, возмущение спокойствия и сопротивление аресту. Вчера ночью, около полуночи он попал в драку во дворе за тем домом на Джэкел-стрит. На него напали три местных подонка. Они его хорошо отделали, прежде чем он смог уйти. Один из них удрал, двое в больнице. Он швырнул одного из них об навес. Повреждение спины и множественные ушибы. У другого сломаны челюсть и запястье, сотрясение и выбито несколько ребер. Ему разворотили щеку велосипедной цепью и сильно дали по глазам куском трубы.
– Его посадят в тюрьму?
– Определенно, мистер Боуден. Полагаю, он был ошеломлен происшедшим, во дворе было темно, и когда он наткнулся на патрульного, бежавшего через двор, то расплющил ему нос в лист бумаги. Второй патрульный свалил его дубиной, потом его забрали, зашили лицо, приволокли в участок и закрыли в каталажку. На этой неделе вечерние заседания ведет судья Джэмисон, посмотрим, что мы сможем дать ему сегодня. Он требует адвоката. Хотите взяться?
– Нет, спасибо.
– Судья Джемисон содействует нам не так много, как некоторые другие, но думаю, что он набросится на него вполне прилично. Заскочите туда сегодня вечером около восьми тридцати и сможете увидеть, как он справится.
– Я буду там. Капитан, не рано ли еще спрашивать вас, как все вышло в Чарльстоне?
– Нет. Все вышло так, как я говорил. С той женщиной говорили у нее дома из полиции Чарльстона. Она подтвердила, что когда-то была замужем за Кейди. И утверждает, что не видела его со дня приговора. Она утверждала, что даже не знает, что он освобожден. Очень плохо.
– Спасибо вам за то, что вы пытались сделать.
– Очень жаль, что больше ничего не вышло, мистер Боуден.
В четыре позвонил Сивере и попросил Сэма встретиться с ним на том же месте. Сэм пришел первым. Он взял выпивку, пошел к той же кабинке и сел ждать. Когда пришел Сивере, он сел напротив Сэма и сказал:
– Вам следовало бы потребовать возмещения.
– Что произошло?
– Они были слишком небрежны. Я передал им, что это крепкая обезьяна. Они любовно пошлепали его, а когда он не свалился, они попытались пошлепать его еще. Неожиданно оказалось слишком поздно. А он просто вышиб дух из этих парней. Тот, который убежал, получил хук в живот первым. Я слышал, что он до сих пор не может нормально дышать. Слухи ширятся. Трудно будет найти ребят для следующей попытки. Я слыхал, что когда один из них пролетел сквозь стену навеса, звук был, как от взрыва бомбы. Мне очень жаль, что все получилось так плохо, мистер Боуден.
– Но его посадят в тюрьму.
– И выпустят оттуда.
– Что же мне тогда делать?
– Думаю, заплатить за еще одну обработку. Вам лучше отложить тысячу для этого. Он не даст застать себя врасплох в следующий раз.
К тому времени, когда Сэм добрался домой, Кэрол узнала многое из вечерней газеты, из единственного абзаца на последней странице, где давались имена двух, лежавших в больнице, и говорилось об аресте Кейди.
– Ты поедешь?
– Я не знаю.
– Съезди, пожалуйста, и выясни все, дорогой.
***
Зал Вечернего суда был переполнен. Сэм сел сзади. Из-за постоянного гула, шарканья ногами и непрерывных хождений он не мог слышать ни слова из того, что происходило. Потолок был высокий, и от обнаженных ламп получались резкие тени. Судья Джэмисон имел вид самого скучного человеческого существа, какое Сэм когда-либо видел. Скамейки были узкие и твердые, в комнате стоял запах сигар, пыли и дезинфекции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Но ведь это был честно составленный контракт, и с беспристрастной точки зрения все эти тонкости – абсурд.
Перестань исходить кровью, Боуден. Ты взрослый человек. Прекрати бегать вокруг, размахивая всеми своими флажками. Кейди стреляет твоих детей, пока ты взываешь к своему диплому и ищешь в пыльных книгах способы законно схватить его за руку.
Он позвонил в «Апекс» и оставил Сиверсу свой номер.
В четверть шестого, когда он уже уходил, позвонил Сивере, и они договорились встретиться в баре в трех кварталах от офиса Сэма через десять минут. Сэм позвонил Кэрол и сказал, что он будет поздно. Она сказала, что с детьми все в порядке, что Баки снова плакал по Мерилин, когда вернулся из школы, но это продолжалось недолго. Все они пошли с Джеми и Майком на ручей искать камень. Она взяла с собой большую соломенную сумку. Они нашли хороший камень, и было ужасно трудно тащить его обратно.
Когда Сэм вошел, Сивере стоял в баре. Он подождал, пока Сэм возьмет выпить, и они пошли в заднюю кабинку, далеко от музыкального автомата и напротив мужского туалета.
– Я говорил сегодня с капитаном Даттоном. Он ничего не будет делать.
– Я не вижу, как бы он смог. Если бы вы весили здесь куда больше, чем сейчас, это можно было бы устроить. Но он все равно сделал бы это неохотно. Между прочим, он отличный полицейский, этот парень. Вы хотите вернуться к тому, о чем вы говорили?
– Я.., думаю, да. Сивере слегка улыбнулся.
– Больше никаких разговоров о законных путях?
– Я имел их сегодня уже столько, что хватит надолго.
– Вы становитесь резче.
– Это от того, что произошло. В пятницу он приехал и отравил мою собаку. Собаку детей. Доказательств нет. В субботу он приехал на лодочную верфь, наглый до невозможности.
– Он поутихнет.
– Вы можете сделать то, о чем говорили?
– Это можно устроить за три сотни, Боуден. Я сам не буду изыскивать таланты. У меня есть друг, а у того есть нужные связи. Он поставит да него троих. Я знаю и место. Сзади дома 211 по Джэкел-стрит. У того места, где он ставит машину, есть забор и навес. Они смогут ждать в углу, между навесом и забором.
– Что.., они сделают?
– А что вы думаете? Изобьют его до полусмерти. С парой кусков трубы и велосипедной цепью они сработают профессионально. Он попадет в больницу. – Взгляд Сиверса изменился, стал отсутствующим. – Меня однажды били профессионально. О, я был крутым парнем. Я верил, что другого вреда, кроме убийства, мне не причинить. Я думал выскочить из этого, как Майк Хаммер. Но все вышло не так, мистер Боуден. Это оставляет сильные отпечатки. Я так думаю, что это боль. И то, что они не останавливаются. То, что вы слышите себя умоляющим их, а они все равно не останавливаются. Весь дух и вся гордость просто вылетают из вас. Два долгих года я не стоил и гроша. Я был полностью здоров, но постоянно дергался. Сильно дергался. Я не был готов к тому, чтобы меня снова стали так обрабатывать. Потом я начал приходить в себя. Это случилось восемнадцать лет назад, и даже сейчас я не уверен, что полностью стал прежним.
А я покрепче, чем большинство. Нет и одного человека из пятидесяти – и, поймите, я знаю, что это реальная цифра, – который бы стоил чего-нибудь после тщательного профессионального избиения. Они трясутся, как зайцы, всю оставшуюся жизнь. Вы поступаете правильно.
– А они не могут его случайно убить?
– Боуден, это профессионалы!
– Я понимаю. Но это может случится.
– Раз из десяти тысяч. Даже если и так, мы – чистые. Приказы проходят по слишком многим каналам. Даже если бы кто-то и захотел, чего не будет, он не смог бы проследить цепочку до вас.
– Мне дать вам чек?
– Боже милостивый, нет! Наличные. Когда вы сможете взять их?
– Завтра, сразу после открытия банка.
– Принесите их завтра сюда в это же время.
– Как вы думаете, когда это случится?
– Завтра или в среду вечером. Не позже. – Он допил, поставил стакан и выскользнул из кабинки.
Сэм взглянул на него, криво улыбнулся и сказал:
– Подобные вещи часто случаются? Похоже, я очень наивен.
– Это случается. Люди становятся слишком умными. Их нужно исправлять, а иногда это единственный способ дать им понять.
– Это – одно из любимых выражений Кейди.
– Тогда он будет полностью доволен.
– Чем?
– Тем, что ему дадут понять.
Он придержал все три рассказа до тех пор, пока мальчики не легли в постель, а Нэнси не ушла в свою комнату готовиться к последнему экзамену в году. Кэрол слушала со спокойным, отчужденным лицом. Они сидели рядом на кушетке в гостиной. Она сидела подогнув под себя ноги, ее круглое теплое колено упиралось ему в бедро. Она все время вертела в руке свой серебряный браслет.
– Значит, ты собираешься заплатить триста долларов за то, чтобы его до смерти избили.
– Да. Но разве ты не видишь, что это – единственный…
– О, дорогой, не пытайся объяснять или извиняться. Я не это имею в виду. Я восхищаюсь. Великолепно к этому отношусь. Я бы стригла газоны и стирала другим, чтобы заработать эти триста долларов.
– По-моему, женщины более первобытны.
– Это – да. Это – определенно да. Он беспокойно поднялся:
– И все-таки, это неправильно. Неправильно то, что такие вещи возможны.
– Почему?
– Представь себе, что разочарованный клиент решит, что мне необходимо такое же лечение. Если у него есть нужные связи, он сможет это сделать. Это превратит мир в джунгли. А в нем должен быть закон и порядок.
Она подошла к нему, обвила руками его талию и сказала:
– Бедный Сэмюэл! Может быть, это и джунгли, дорогой. И мы знаем, что в джунглях есть зверь.
– Я никак не могу выяснить. Если это и есть правильный способ уладить все, тогда все, на чем основана моя жизнь, очень хлипко.
Она скорчила рожу:
– Я – хлипкая?
– Только местами. Я имею в виду мою профессиональную жизнь.
– Разве ты не видишь, гусь ты, что это ненормальная ситуация? Логика заведет тебя в тупик. В таких вещах нужно жить инстинктами. А они – лучшее оружие женщины. И я знаю, что ты все сделал правильно. Мне хотелось бы, чтобы я сделала это вместо тебя. Ты очень честный человек, дорогой.
– Я слышу это слишком часто.
– Ты не должен рычать на меня!
– Хорошо. Я честный человек. Я плачу триста долларов за то, чтобы уложить другого человека в больницу.
– И ты все равно хороший человек. Ты слишком много переживаешь. Прекрати все эти философские теории. Просто помоги мне радоваться тому, что я больше не боюсь. А это так хорошо – не бояться. Я еще немного боюсь потому, что это пока не произошло, но после этого я собираюсь стать самой веселой женой в городе. Если это превращает меня в кровожадную ведьму, пусть так и будет.
После того как Кэрол уснула, он тихонько выбрался из кровати и подошел к креслу у окна спальни. Тихо и осторожно поднял шторы, зажег сигарету и выглянул на серебристую дорожку и каменный забор. Ночь была пуста. Четверо его невероятно ценных заложников судьбы крепко спали. Земля вращалась, звезды были высоко. Все это реальность, сказал он себе. Ночь, Земля, звезды и сон его семьи. И еще одно, что казалось таким важным, было просто пыльным и архаичным кодексом, позволявшим людям жить вместе в относительном мире и спокойствии. В древние времена деревенские старейшины наказывали тех, кто нарушил табу. И все последующие законы были огромной, громоздкой надстройкой, возведенной на основной идее того, что группа проводила наказание нарушителей. Это была племенная процедура с белыми париками, мантиями и клятвами. Просто так получается, что она не соответствует его нынешнему положению. И все же, две тысячи лет назад он мог бы прийти на совет старейшин, рассказать им о своей беде, получить поддержку племени – и хищника бы забросали камнями до смерти. Значит, это действие было дополнением к закону, то есть правомочным. Но и лежа в кровати, он все еще не мог принять эту рационализацию.
Глава 6
В среду Сивере ничего не сообщил, а Сэм не нашел ничего в газетах. В четверг, в девять тридцать утра, ему позвонил Даттон.
– Это капитан Даттон, мистер Боуден. У меня есть новости о вашем парне.
– Да?
– Мы забрали его за нарушение общественного порядка, возмущение спокойствия и сопротивление аресту. Вчера ночью, около полуночи он попал в драку во дворе за тем домом на Джэкел-стрит. На него напали три местных подонка. Они его хорошо отделали, прежде чем он смог уйти. Один из них удрал, двое в больнице. Он швырнул одного из них об навес. Повреждение спины и множественные ушибы. У другого сломаны челюсть и запястье, сотрясение и выбито несколько ребер. Ему разворотили щеку велосипедной цепью и сильно дали по глазам куском трубы.
– Его посадят в тюрьму?
– Определенно, мистер Боуден. Полагаю, он был ошеломлен происшедшим, во дворе было темно, и когда он наткнулся на патрульного, бежавшего через двор, то расплющил ему нос в лист бумаги. Второй патрульный свалил его дубиной, потом его забрали, зашили лицо, приволокли в участок и закрыли в каталажку. На этой неделе вечерние заседания ведет судья Джэмисон, посмотрим, что мы сможем дать ему сегодня. Он требует адвоката. Хотите взяться?
– Нет, спасибо.
– Судья Джемисон содействует нам не так много, как некоторые другие, но думаю, что он набросится на него вполне прилично. Заскочите туда сегодня вечером около восьми тридцати и сможете увидеть, как он справится.
– Я буду там. Капитан, не рано ли еще спрашивать вас, как все вышло в Чарльстоне?
– Нет. Все вышло так, как я говорил. С той женщиной говорили у нее дома из полиции Чарльстона. Она подтвердила, что когда-то была замужем за Кейди. И утверждает, что не видела его со дня приговора. Она утверждала, что даже не знает, что он освобожден. Очень плохо.
– Спасибо вам за то, что вы пытались сделать.
– Очень жаль, что больше ничего не вышло, мистер Боуден.
В четыре позвонил Сивере и попросил Сэма встретиться с ним на том же месте. Сэм пришел первым. Он взял выпивку, пошел к той же кабинке и сел ждать. Когда пришел Сивере, он сел напротив Сэма и сказал:
– Вам следовало бы потребовать возмещения.
– Что произошло?
– Они были слишком небрежны. Я передал им, что это крепкая обезьяна. Они любовно пошлепали его, а когда он не свалился, они попытались пошлепать его еще. Неожиданно оказалось слишком поздно. А он просто вышиб дух из этих парней. Тот, который убежал, получил хук в живот первым. Я слышал, что он до сих пор не может нормально дышать. Слухи ширятся. Трудно будет найти ребят для следующей попытки. Я слыхал, что когда один из них пролетел сквозь стену навеса, звук был, как от взрыва бомбы. Мне очень жаль, что все получилось так плохо, мистер Боуден.
– Но его посадят в тюрьму.
– И выпустят оттуда.
– Что же мне тогда делать?
– Думаю, заплатить за еще одну обработку. Вам лучше отложить тысячу для этого. Он не даст застать себя врасплох в следующий раз.
К тому времени, когда Сэм добрался домой, Кэрол узнала многое из вечерней газеты, из единственного абзаца на последней странице, где давались имена двух, лежавших в больнице, и говорилось об аресте Кейди.
– Ты поедешь?
– Я не знаю.
– Съезди, пожалуйста, и выясни все, дорогой.
***
Зал Вечернего суда был переполнен. Сэм сел сзади. Из-за постоянного гула, шарканья ногами и непрерывных хождений он не мог слышать ни слова из того, что происходило. Потолок был высокий, и от обнаженных ламп получались резкие тени. Судья Джэмисон имел вид самого скучного человеческого существа, какое Сэм когда-либо видел. Скамейки были узкие и твердые, в комнате стоял запах сигар, пыли и дезинфекции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24