- Конечно, - отозвался Фил, - сейчас.
Он сел в машину и подал ее назад, освобождая грузовичку место для маневра. В кузове пикапа сидела еще и молодая девушка. Хорошенькая. Платиновые волосы, точеная фигурка. Похоже, недавно кто-то врезал ей по губам. Хотя кто может ударить такую красотку? Наверное, она упала.
Пикап перевалил через канаву и медленно пополз вниз, к парому. Фил придвинул свой «паккард» к заднему бамперу «кадиллака» и выключил зажигание. Выходя из машины, он положил в карман ключ. Постоял, моргая от солнечного света, - маленький человечек с озабоченным видом, с клоунскими складками вокруг большого рта, с обезьяньим лбом, одетый в нелепые, совершенно неуместные здесь темно-бордовые шорты с белыми лампасами по бокам. Две его спутницы голубыми пятнами маячили вдали, в пыльном мареве. Поддернув бордовые шорты. Фил пошел вперед. Он привык заранее осматривать место, где предстоит выступать. Здесь публика собралась самая разношерстная. Фил Деккер понадеялся, что ему никогда не придется выступать перед таким пестрым сбродом. Несколько круглых, маленьких мексиканцев-бизнесменов с блестящими глазками. Куча пайсано. Коротышка американец, похожий на бывшего боксера-профессионала. Еще один американец, похожий на банкира, - а глаза грустные-грустные. Крупная телка в желтом платье, готовом лопнуть на груди. Несколько парней деревенского вида. Большая семья туристов с выводком сопливых ребятишек. Все они высыпали на дорогу. Внизу, во главе очереди, Фил заметил парочку грустных гомиков; у одного был разбит нос. Причем недавно. Интересно, что здесь происходит и почему была драка?
Паром, кажется, застрял, во всяком случае, почему-то не мог причалить к берегу. С кормы бросили длинные толстые доски и закрепили их.
Фил стоял на дороге и смотрел на паром. Внезапно сзади послышался громкий, пугающий рев. Он быстро обернулся через плечо и тут же кубарем скатился на обочину. Переднее левое крыло большого черного седана просвистело в волоске от него; клаксон нахально надрывался.
Фил растянулся в пыли. Он ударился голым костлявым коленом об острый камень. Он встал, ругаясь себе под нос. Осмотрел колено и направился туда, где остановился черный седан. Их было два - одинаковых черных седана.
Фил направился к водителю головной машины. Он не успел сообразить, что тот мексиканец, к тому же в форме. Поставив ногу на подножку, Фил громко завопил:
- Убить меня захотел, а? Ты что, чокнутый?
Водитель даже не повернул голову. Хлопнула дверца. С другой стороны из машины вышли двое и не спеша, вразвалочку подошли к нему. Фил обратился к ним:
- Передайте вашему чокнутому шоферу, что я этого так не оставлю... - У него сел голос. До него наконец дошло. Оба пассажира - мексиканцы, у обоих широкие лица, широкие плечи, досадливое выражение на лицах, а на бедрах - пистолеты. - Я только хотел обратить ваше внимание, - Фил понизил голос, - мне показалось, что камешек из-под колес отскочил...
Огромная рука толкнула Фила в грудь. Он резко отлетел назад и приземлился на задницу футах в шести. Его не только унизили. Было еще и чертовски больно! Ему показалось, толчок был настолько силен, что у него что-то сломалось. Здоровяки повернулись к нему спиной. Из второй машины вышли другие - такие же громилы. На него они и не взглянули. Громилы переговаривались между собой. На заднем сиденье головного седана восседал жирный здоровяк: широкополая белая шляпа сдвинута вперед; глаза сонные и мутные; огромное брюхо растеклось по бедрам.
Подбежали Рики и Ники, подхватили его с двух сторон, помогли подняться.
- Милый, он сделал тебе больно?
- Да уж, не поцеловал. Да что, черт побери, здесь происходит?
Громилы повернулись и изумленно уставились на странное трио: невзрачный, уродливый маленький человечек и две шикарные высокие блондинки. Вид у громил был озадаченный. Фил уже соображал, как бы получше обыграть эту сценку. Препотешный получится номер. У таких горилл извращенное чувство юмора.
Он почувствовал нежность к своим бедным избитым ягодицам и выгнул шею.
- Девочки, отпустите меня. Такие парни не шутят. Вы только посмотрите! Все мексиканцы столпились вокруг хамоватого здоровяка на заднем сиденье. Интересно, кто он такой? Местный Гари Купер?
Сходни закрепили, и первая машина из двух, стоящих на пароме, начала потихоньку спускаться на берег.
Фил с опозданием заметил, что все охранники вооружены. Увидел, что у черных седанов правительственные номера. В его сознании забрезжил свет. Он помрачнел.
- Девочки, - произнес он, - этот парень - политик. Помните того, что приходил к нам в клуб? Вот именно. Он здесь - царь и бог.
Глава 6
Когда Билл Дэнтон, долговязый техасец, заметил, как под дороге с ревом несутся два черных седана, и увидел, как отшвырнуло на обочину смешного человечка в бордовых шортах, у него екнуло сердце.
Человечек попытался возмутиться; его грубо оттолкнули; две шикарные близняшки-блондинки бросились поднимать его из пыли. Билл переместился поближе к седанам, незаметно заглянул в головную машину. Кто же сидит там на заднем сиденье? И понял, что дурные предчувствия оправдываются. Этот сонный на вид толстяк не намерен терпеливо дожидаться своей очереди, как не может он летать, подобно огромному слепню.
Билл отпрянул назад. Он отреагировал как любой мексиканец, который сталкивается с могущественным и неразборчивым в средствах согражданином, - то есть обратил все свое внимание на сигарету, которую курил.
Джон Герролд спрыгнул на дорогу и, обойдя пикап, подошел к кабине. Глаза его дико горели.
- В чем дело? Почему они не стали в конец очереди? Что им надо на берегу?
За очкариком маячила его светловолосая жена. Она тоже взволнованно смотрела на Билла. Тот пояснил:
- Герролд, сдается мне, они поплывут через реку этим рейсом. Вряд ли кто-либо из присутствующих сумеет им помешать.
- Кто дал ему право? Кто он такой?
- Он возглавляет новую политическую партию в северных провинциях. Его зовут Атагуальпа. Разумеется, это не настоящее имя. Так звали последнего царя инков. Он заявляет, что в его жилах течет кровь инков, хотя я что-то не слышал, чтобы инки жили в Мексике. Его партия исповедует строгие расовые идеи. Он - почти чистокровный индеец и, как все индейцы, безжалостен.
- Вы хотите сказать, что этим рейсом мы не доставим мою мать к врачу?
- Я наблюдал за рекой. Вода постепенно прекращает спадать. Может быть, паром вернется обратно уже минут через пятнадцать.
Джон Герролд повернулся на каблуках и побрел к группе мужчин. Билл резко окликнул его.
Джону Герролду пришлось отступить, чтобы пропустить «фордик», съехавший с парома. Машина поползла в гору. Пассажиры «фордика» улыбались, махали руками и кричали.
Джон Герролд попытался приблизиться к первому седану в обход охранников. Его схватили и отшвырнули назад. Восстановив равновесие, он бросился на них, слепо размахивая кулаками.
Билл понимал, что сейчас будет, но не в силах был ничего предотвратить. Один из охранников замахнулся револьвером. Билл услышал хруст, когда металл ударил по кости. Мгновение Джон Герролд стоял неподвижно, полуотвернувшись, а потом рухнул лицом вниз. Очки отлетели в пыль. Одно стекло вылетело.
Его молодая жена подбежала к нему и встала на колени. Охранники отошли, словно немного смутившись. Она мягко перекатила Джона Герролда на спину. Билл видел, что Атагуальпа даже голову не повернул в их сторону.
Бросив взгляд на Билла, девушка вскрикнула:
- Неужели вы ничего не можете сделать?
Билл спиной почувствовал: все зеваки постарались отойти как можно дальше. Значит, он остался один. Существует большая вероятность того, что Атагуальпа продолжит набирать вес в правительстве; в его лице семейство Дэнтон получит серьезного и страшного врага. Их окружат частоколом невразумительных и противоречащих друг другу правил и предписаний. Будут всячески вставлять им палки в колеса. Если Атагуальпа дорвется до власти, он может из-за какой-нибудь технической оплошности лишить отца Билла гражданства, конфисковать поместья Дэнтонов и за бесценок забрать их себе.
Здравый смысл приказывал ему: уйди в тень, затаись и помалкивай. Билл не строил иллюзий относительно мексиканских политиков. Они с отцом прекрасно понимали, что живут под дамокловым мечом. Стоит смениться режиму, и отношение к выходцам из Северной Америки также претерпит изменения, в результате чего их жизнь станет невыносимой.
Но девушка смотрела на него такими ясными глазами, в них читалась беспомощность и мольба. Отец не однажды говорил:
«Сынок, если приходится поступать по совести, не старайся подсчитать, выгодно тебе это или нет».
Билл шагнул вперед; он скорее почувствовал, чем услышал, как Пепе позади него тихо сказал:
- No, hombre! No.
Охранники Атагуальпы наблюдали за Биллом с некоторым изумлением - ни дать ни взять свора свирепых собак глазеет на незнакомую машину, которая едет по деревенской улице. Они слегка подались к нему.
Билл остановился и, слегка повысив голос, спросил:
- Несет ли Атагуальпа ответственность за эту дурацкую выходку?
Трое охранников шагнули к нему, сблизились. Билл застыл на месте. Уголком глаза он заметил вспышку и успел отклонить голову. Щеку ему обожгло струёй раскаленного воздуха. Отдача была так сильна, что стрелок потерял равновесие; пока он, пошатываясь, выпрямлялся, Билл ударил его снизу вверх кулаком. Удар пришелся охраннику за ухом, и тот рухнул в пыль.
Другой охранник, стоявший ближе, что-то злобно проворчал; солнце сверкнуло на обнаженном стволе его револьвера. Дальнейшее происходило, словно в замедленной съемке или как будто действие переместилось под воду. Просто невероятно! Неужели этим громилам настолько наплевать на закон, что они его застрелят, убьют прямо здесь, средь бела дня? Билл понимал, как подадут потом эту историю в газетах: какой-то фанатик угрожал жизни Атагуальпы, но его храбрые телохранители предотвратили покушение.
Он пошел на охранника, низко наклонив голову, и снизу вверх ударил по стволу, чувствуя, как его окатила вторая волна сжатого воздуха, - попади выстрел в него, пуля превратила бы его лицо в кровавое месиво. Воздух взорвался где-то у него за головой; у него чуть не лопнула барабанная перепонка, а после наступила звенящая, ледяная тишина.
Билл встал на цыпочки, ощущая, что еще один револьвер упирается ему в поясницу; ему хотелось закричать: знай он, как осмелела охрана Атагуальпы, он бы ни за что, никогда не потревожил их!
Вдруг низкий голос, булькающий, как у жабы, что-то скомандовал охранникам. Те схватили Билла за руки и, подтащив к машине, швырнули так сильно, что голова его откинулась назад, когда он грудью ударился о дверцу. Они чуть-чуть отодвинули его, чтобы он мог просунуть внутрь голову. Атагуальпа сидел точно посередине заднего сиденья. Живот выпирал из белого хлопчатобумажного костюма - такие носят сельскохозяйственные рабочие. Из-под полей белоснежного сомбреро на него смотрели глазки, утопающие в складках жира. В них ничего не отражалось - ни гнева, ни удивления, ни любопытства. Просто глаза. Орган зрения. Как у любого существа в джунглях. Кисти рук и запястья, густо поросшие волосами, покоились на коленях-колодах. По сравнению с огромным животом, как мешок развалившимся на бедрах, руки казались детскими. Рядом с ним на сиденье лежало аккуратно сложенное пестрое серапе.
- Ты знаешь Атагуальпу и все же осмелился говорить в таком тоне? - пророкотал голос.
Билл начал понимать, почему этот неграмотный индеец приобрел такое влияние. Он ощутил животную, природную силу его личности.
- Я говорил в таком тоне, потому что не считаю Атагуальпу глупцом. - Билл изъяснялся не на простонародной скороговорке, он говорил на твердом, точном испанском языке, какой употребляют в городах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28