Но пока мы не докопаемся до сути, у нас с тобой не получится хорошей жизни. Прошу тебя, Джон.
- Мне не о чем говорить ни с ним, ни с той женщиной. После того, что они сделали...
- Тебе не о чем говорить с ними, но, может быть, тебе есть чему у них поучиться. Наверное, их любовь, узаконенная или нет, достаточно сильна, раз она длится уже пятнадцать лет, я не удивлюсь, если мы найдем в них что-то особенное, освежающее. И вот что я заметила. Ты все время твердишь, будто он «сбежал» с той женщиной. Однако, судя по твоему рассказу, он уехал с ней совершенно открыто, после того как два года пытался уговорить твою мать дать ему развод.
- Одевайся, - резко приказал он.
- Пора прикрыть мерзкую женщину. Завернуть ее в покрывала. Спорим, ты бы охотно превратил меня в старую матушку Хаббард из детского стишка, которая носит длинные балахоны, если бы считал, что так сумеешь с этим покончить.
- Заткнись!
- Вот видишь, ты злишься, значит, я угадала верно. Слушай, Джон Картер Герролд, вот тебе мой ультиматум! Или мы едем к твоему отцу, или я ухожу от тебя.
- Ты что, шутишь?
- Я в жизни не была серьезнее.
- Вот единственная причина, которая может заставить меня поехать туда. Мысль о том, что я тебя потеряю...
- Так ублажи меня.
Он натужно улыбнулся:
- Видимо, придется. Ну что, пойдем назад?
- Как только ты застегнешь мне «молнию» на спине, друг мой.
Он застегнул ей «молнию», поцеловал в изгиб шеи. И они рука об руку пошли назад, к дороге.
Глава 3
Дел Беннике откупорил бутылку и отхлебнул тепловатого пива. Потом опустил бутылку и посмотрел на девчонку с парнем, которые спускались к реке по крутому берегу с одеялом и термосом.
Лакомый кусочек. И размер, и формы - все как надо. Точеная фигурка, острые грудки, кошачья походка. Парнишка с нею - просто щенок. Долговязый, нескладный очкарик. Но при этом крепкий. И все равно не похоже, что этот хлюпик умеет как надо обиходить такую цыпочку.
Он вытер губы тыльной стороной толстой смуглой руки и швырнул пустую бутылку в придорожную пыль. Чумазые, оборванные ребятишки затеяли из-за нее драку: пустую бутылку можно сдать и получить деньги. Победитель наградил Дела Беннике белозубой улыбкой.
Вдруг, несмотря на жару, Беннике пробрала дрожь. Господи ты боже мой, да что он за дурак! Пускает слюни, пялясь на платиновую блондиночку, и совсем позабыл о той комнате в мексикашкином доме в Куэрнаваке!
Да, парень, на этот раз ты крупно попал. Эти латиносы действительно взрывные, просто огонь. Приходилось ему бывать во всяких переделках, что правда, то правда. Но так крепко он никогда еще не влипал. Даже случись такое в его родном городке, выйти сухим из воды было бы почти невозможно - а здесь, на чужбине, и не надейся.
Он воспользовался единственным выходом. Оставил их лежать там, а-сам вскочил в машину и погнал к границе самым коротким и быстрым путем.
Ростом Беннике не вышел, зато отличался крепким сложением и упрямым, задиристым характером. Черты лица грубые, словно топором сработанные; живые, умные, чуть скошенные глаза презрительно щурились. На голове топорщился ежик густых и жестких черных волос. Его нрав сформировался в драках и рассказах о различных войнах и конфликтах во всех отдаленных уголках Земли. Дел Беннике даже выработал пружинистую походочку солдата удачи. Однако он слишком высоко ценил собственную шкуру и предпочитал находиться подальше от тех мест, где палят пушки. Благодаря врожденным способностям Дел легко выучил с десяток фраз на многих языках и наречиях; наглость же, которая, как известно, второе счастье, помогала ему втираться в самые разношерстные компании, становиться своим человеком в доме и нередко считаться своеобразным талисманом, который приносит удачу. В зависимости от обстоятельств Дел Беннике бывал превосходным собутыльником для мужей и любовником для жен.
Он вел праздную жизнь, подолгу живал в гостях и на хлебах богатых знакомых, а в перерывах занимался контрабандой золота, работал на нефтяных приисках в Венесуэле, сводничал в Японии. Кулаки, нож и острое словцо частенько выручали его из разнообразных передряг. У него было врожденное чутье к языкам; родом он был из Нью-Джерси; представителей иных рас считал грязью, людишками второго сорта.
На этот раз он влип действительно крупно. За ним два трупа; он сбежал из Куэрнаваки, на огромной скорости промчался через Трес-Кумбрес, спустился в долину Мехико; ночной ветер на высоте десяти тысяч футов отрезвил его в первый раз за три дня. Там-то и началась вся заварушка, в Мехико. Он начал пить один, а к третьему бокалу подцепил где-то америкашку, корреспондента какого-то журнала. Америкашка сказал, что в посольстве затевается вечеринка. Они решили почтить вечеринку своим присутствием. Потом самые стойкие гуляки откололись от остальных и устроили собственную вечеринку в какой-то квартире в Чапультепеке. В их компании оказался знаменитый матадор по имени Мигель Ларра. С ним была цыпочка по имени Ампаро. Почуяв в ней жгучую индейскую кровь, Дел Беннике прекратил пить и начал серию подготовительных маневров, нацеленных на то, чтобы отбить ее у матадора.
Поэтому, когда Ларра предложил продолжить гулять в его доме в Куэрнаваке, Дел Беннике охотно принял приглашение; огромная машина Ларры с ревом неслась по извилистой горной дороге; гости веселились и во всю глотку распевали песни. Девчонка прекрасно поняла намеки Беннике. В машине она сидела позади него - живая, теплая... Ампаро незаметно ухитрилась так завести его, что он стиснул зубы. Гостей было много, но в большом, обнесенном оградой поместье к северу от Куэрнаваки вечеринка начала быстро распадаться. Гости разбивались на парочки и почти сразу вырубались. После того как отключился Ларра, Дел подобрался к девчонке; как он и предвидел, обработать ее не составило особого труда. С ней оказалось просто здорово, очень необычно, и к тому же она была пылкая, страстная, как настоящая танцовщица фламенко. На этом ему бы остановиться - пулей назад, в город. Но с ней было так хорошо, что он подумал еще об одном разе. «Прошу тебя, еще разочек, por favor». Но тут в комнату вломился матадор - в состоянии тяжкого похмелья - и потащил Дела с собой к озеру Текескитенго. Он непременно желал научить Дела подводной охоте с аквалангом и гарпуном. Они выловили с полдюжины окуней, во время рыбалки и на обратном пути осушили огромную бутыль текилы. А когда вернулись в Куэрнаваку, Дел все не мог улучить возможность еще раз побыть с ней. На следующий день, когда остальные гости куда-то испарились, они втроем колесили по пыльным дорогам, смотрели на каких-то быков и пили едкую пульке. Домой вернулись в сумерках. Дел, усталый и вздрюченный, тут же свалился и захрапел. Примерно через час его разбудило нежное прикосновение ее теплого, душистого тела. Она доверчиво прильнула к нему, словно маленький пушистый зверек, который ищет убежища.
Ампаро зажгла свет, так как любила заниматься этим при свете. А потом внезапно раскрыла рот и оцепенела под ним. Дел повернул голову. На пороге с искаженным лицом стоял матадор. Глаза у него были совершенно мертвые. Он целился в него из ружья для подводной охоты. Короткое копье с гарпуном на конце, вставленным в трубку с прорезью, и прочные резиновые ремни, которые выталкивают из нее гарпун. Когда резиновые ремни зловеще чвакнули, Дел рывком отбросил свое тело назад; гарпун блеснул в свете лампы и с тяжким и влажным звуком впился в Ампаро. Он попал ей точно под левую грудь. Она полуобернулась к матадору, тихонечко вздохнула, ловя воздух открытым ртом, обеими руками вцепилась в крючок, пытаясь вытащить его, но колючий наконечник повернулся внутри ее - он именно для этого и был создан. Ампаро тихонько и как-то деликатно кашлянула, вздрогнула и очень тихо умерла, словно платя тактичностью своих последних мгновений за предыдущие двадцать лет буйного разгула.
Когда Дел свалился с кровати, матадор с силой метнул в него гарпун. Дел, извиваясь, пополз от него, но тут же пришел в себя. На уме было только одно: сначала надо на какое-то время вырубить этого типа, а уж после думать, что делать дальше. Кулаки у него были стальные; он методично молотил обезумевшего матадора по лицу, но, видать, перестарался - и то сказать, ведь сам не свой был от ужаса. После очередного зверского удара Ларра рухнул, со всего маху ударившись о пол затылком. К несчастью, пол был каменным. Дел перекатил матадора на живот и пощупал его голову. Его чуть не стошнило. Под руками было мягко и липко. Должно быть, кусок кости впился в мозг; умирая, матадор перебирал стройными ногами, словно гончая, которая во сне преследует зайца. Быки, вышедшие из загона на солнечный свет, были черные как смоль, как сама ночь. К сожалению, резвые ноги не спасли Ларру от смертоносных рогов его последнего быка...
Потом Дел выключил свет, запер дверь и выбросил ключ в какой-то придорожный кактус. Он понимал, что не стоит брать огромную машину Ларры, известную всей стране, - машину цвета малинового мороженого с рогами над капотом. Поэтому он вывел из гаража менее мощную английскую машинку «хамбер». Машинку заносило на крутых поворотах, но он гнал ее по горной дороге всю ночь...
А теперь остынь и прикинь, как добраться до Матамороса. Надо успеть припарковать машину на площади и перейти мост до того, как поднимется тревога, начнется настоящий ад. Ну и дела! Мало того, что ты убил любимца Мексики и всей Южной Америки, так еще и скорешился с репортеришкой! Надо же! Репортеришка точно вспомнит, кто был на вечеринке в Куэрнаваке; он и тебя вспомнит, и даст копам твой точный портрет, и сообщит твое имя. Да, еще его видел слуга... Когда он выезжал из поместья, слуга открыл ему ворота, на прощание притронулся к полям широкополой шляпы и подмигнул. Наверное, решил, что америкашка спер машину у его хозяина.
Дел Беннике стоял на солнцепеке, ударяя костяшками пальцев по ладони; вниз по ребрам стекали струйки пота. То, что с ним произошло, да еще вдобавок этот проклятый паром кого хочешь заставит поверить, что сглаз действительно существует. К этому времени ему бы уже надо быть по ту сторону границы. Дел Беннике не строил иллюзий и точно знал, что будет, если его схватят. Его бросят в мексиканскую тюрягу. Американский консул сделает вид, будто судьба соотечественника его совершенно не касается. Так что заключенному-американцу на протяжении двадцати лет обеспечены кукурузные лепешки-тортильяс и бобы. Его не казнят. Засунут в камеру и оставят гнить. И вот еще что смешно. Примерные заключенные получают право ремесленничать и продавать свои изделия; за это им перепадают кое-какие деньжата, и они могут время от времени разнообразить свой рацион. Но заключенным-американцам в мексиканских тюрьмах зарабатывать деньги запрещено. Как глупо все вышло! Ему еще жить да жить. Он еще стольких женщин не встретил. Столько бутылок не откупорил. Недосмеялся. Недоскандалил.
Но теперь надо держать рот на замке. Беннике перешел в тень и остановился, по-прежнему потея. Необходимо все хорошенько и быстро обмозговать. При теперешнем раскладе его машина переберется на тот берег уже в темноте. Темнота на руку. Больше свободы действий. Машина - это улика. Может, в темноте удастся поменять номера? Или просто свинтить номерные знаки, зашвырнуть в кусты и оставить их здесь? Спуститься к парому, переправиться на тот берег пешком и попытаться под видом туриста напроситься к кому-нибудь в машину до Матамороса? А в Матаморосе - чертов мост через границу. Большая естественная грязная преграда - река. А может, стать «мокроспинником» - вроде тех мексиканцев, что нелегально переплывают реку и устраиваются на работу на плантациях в Штатах?
Что ему стоило сразу заявить о несчастном случае? У него просто духу не хватило вытащить труп матадора из той грязной комнатенки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28