- Вы рассуждаете как заядлая потаскушка, - сказал я. - Но вас что-то беспокоит, и вы сами себе не очень нравитесь.
- Я очень даже себе нравлюсь! - прокричала она с вызовом. - Гораздо больше, чем мягкотелый, пускающий пузыри проповедник, который сует нос в чужие дела. - Поток слов неожиданно прекратился, как будто сработал невидимый клапан.
Она закрыла лицо руками, пробежала по узкой комнате и рухнула на кровать. Нараставшие рыдания вырвались теперь из ее груди и сотрясали все тело. Кровать скрипнула под ней, как бы сочувствуя ее слезам.
Я поднялся со стула и подошел к ней. Карла лежала поперек кровати, лицом вниз, с рассыпавшимся снопом волос. Она рыдала почти беззвучно, мелкая дрожь пробегала по ее телу, острые лопатки вздрагивали. Я подумал, что надо накрыть ее чем-нибудь и уйти, но жалость удерживала меня на месте. Никогда раньше, ни к кому я не испытывал такой жалости.
Вдруг я почувствовал давление в паху, и жалость превратилась в непреодолимое желание. Я наклонился над ней, приподнял волосы и поцеловал ее в шею. Руки запустил под ее тело и нащупал твердые небольшие груди. Я забыл о безобразной комнате, о нашей странной встрече, о мрачном прошлом и туманном будущем. И она тоже.
Ее уста были сладкими, тело - гибким, страстным и ласковым.
- Ложись на меня. Обними меня крепко. Еще крепче.
- Я не хочу делать тебе больно, любимая.
- Ты не можешь сделать мне больно.
Потоки страсти поднялись, встретились, смешались и утихли. Я чувствовал себя опустошенным, ошеломленным и уставшим. Она была очень нежна со мной. Какое-то время мы лежали молча, не двигаясь, прижимаясь друг к другу.
- Никогда не чувствовала себя так странно, - сказала она.
- Я тоже.
- И так приятно.
Она встала с улыбкой на лице и прошла за ширму в углу. Ее голос наложился на знакомые звуки журчащей в раковине воды:
- Надеюсь, ты не думаешь, что я привела тебя сюда, чтобы... соблазнить?
- Вначале я подумал, что, может быть, и так. Но ты отогнала эту мысль. И если тут и совратил кто кого, то это сделал я.
- Какое-то безумие. Я раскапризничалась, как ребенок, и потом... Но все произошло так естественно.
- Да, естественно.
- Но все произошло так быстро. Я не думала, что такое может произойти так быстро.
- Что - такое?
Она вышла из-за перегородки, с умытым сияющим лицом, помолодев на пять лет. Склонилась ко мне и слегка поцеловала.
- Думаю, ты - славный человек.
- Я-то не очень хороший. Но ты славная, если не будешь мешать сама себе.
Она рассмеялась мне в лицо.
- Ты смешной. Весь измазан губной помадой.
- Хотел бы я знать, откуда она взялась.
- Ты отлично знаешь, откуда она взялась. - Карла опять поцеловала меня. - Пойди умойся.
Когда я умылся и вышел из-за ширмы, она сидела у туалетного столика и опять расчесывала волосы. Светлая щетка, поблескивая, двигалась взад и вперед, издавая шуршание, и прихорашивала локоны.
- Перестань это делать, - попросил я. - Не выношу, когда ты расчесываешь волосы. Это нагоняет на меня странные чувства.
- Значит, тебе суждено испытывать странные чувства. Мне надо идти вниз.
В коридоре раздались шаги, и кто-то попытался открыть дверь. До этого момента нам казалось, что мы находимся в горной хижине, вдали от людей, в отдельной каюте на корабле, плывущем в открытом море, в глубинах земли... И тут реальность, похожая на ощущение дурного запаха во рту, вернулась ко мне.
- Кто там? - спросила она, ее глаза напряженно всматривались в зеркало.
- Мабель. Это ты, Карла?
- Минуточку, дорогая. Я сейчас выйду.
Через дверь донеслись голоса мужчины и женщины, которые разговаривали и смеялись.
- Кажется, мы провели здесь очень много времени. - Она промокнула губы листочком туалетной бумаги "Клинекс" и встала, поправила тесемки на платье. Ее лицо, покрытое пудрой и помадой, приобрело свое первоначальное выражение холодного бесстрастия. Такое легкое превращение вызвало во мне гнев. Хотелось сорвать с нее маску и опять превратить в плачущую девочку.
- Подожди, - сказал я резко. - Сколько я должен?
- Должен - мне? - Она смотрела на меня непонимающим взглядом. - Ты имеешь в виду - за это? - Неловким жестом она указывала на кровать и себя.
- Сколько?
У нее оказалось достаточно гордости, чтобы проглотить обиду и взять себя в руки.
- С вас я денег не возьму, - сказала она мягко.
- Но ведь вы должны платить администрации?
- Конечно. Я обойдусь. Вы не понимаете. Я скорее умру с голоду, чем возьму с вас деньги.
- Не понимаю. - Но я понял.
- Вам и не надо это понимать. - Ее глаза потеплели и стали похожи на цветы. - Ты назвал меня - любимая. Ты сказал это так, будто действительно так чувствовал.
Из-за двери донесся хриплый шепот Мабель:
- Ты не можешь поторопиться. Карла? Малыш сгорает от нетерпения.
- Выхожу, дорогуша. Пусть малыш пока не снимает рубашку.
- Я беспокоюсь не о рубашке, - хихикнула Мабель.
Мы открыли двери и прошли мимо них. Еще одна проститутка и еще один простофиля. Но, спускаясь по лестнице, я сказал, обращаясь к спине девушки:
- Я действительно так чувствовал.
И это была сущая правда.
Глава 9
Даже если она и ответила что-то, ответ заглушил вновь грянувший оркестр. Она ушла от меня у подножия лестницы, ее белая спина и плечи затерялись среди столиков - так исчезает призрак.
Рядом с лестницей вдоль стены выстроилась шеренга игральных автоматов - пара пятицентовых для сверхосторожных игроков, машины по десять центов для робких женщин, по двадцать пять - для веселых парочек, пятидесятицентовые машины для транжир, массивные установки с огромной глоткой, способной проглотить серебряный доллар, для азартных игроков и счастливых пьяниц. Несколько пар и два-три одиноких мужчины двигали рычагами и сыпали в машины деньги. Худосочный юноша с комплекцией скелета и быстрыми, резкими движениями трупа, приводимого в движение гальваническим током, бродил между автоматов и менял деньги.
Я разменял один доллар и попытал счастья на машине по двадцать пять центов с тяжелым выигрышным кушем, который, видно, накапливался уже давно. Первые две монеты проскочили без выигрыша. Третья выиграла две вишни и лимон, которые стоили четырех жетонов. Я довел свои затраты до трех с лишним долларов, и юноша, похожий на покойника, стал бросать любопытные взгляды в моем направлении. У него был дурной глаз - машина щелкнула и перестала выдавать жетоны. Я опустил дюжину накопившихся у меня жетонов, но получил лишь пару шоколадных плиток и так называемый лимон в придачу.
- Вам нужны двадцатипятицентовые монеты, мистер? - спросил юноша.
- Нет, спасибо. Дела идут хорошо?
- Думаю, жаловаться не на что. В прошлом месяце у нас возникли проблемы, когда одна банда пыталась очистить машины, но мы это пресекли.
- Вызывали полицию?
- Нам это ни к чему, дружок. Видите вон того парня, который сидит один? - Он ткнул большим пальцем в сторону крепко сложенного курчавого мужчины, сидевшего за столом возле оркестра. - Это агент в гражданском, которого хозяин держит под рукой. Просто чтобы не возникло проблем.
Он отвернулся, чтобы разменять бумажные деньги для нервного выпивохи.
- Меня интересует, здесь ли ваш хозяин, - спросил я. - Видите ли, мне бы хотелось с ним поговорить.
- Недавно я видел его в кабинете. Зачем он вам понадобился?
- Об этом я скажу ему сам. Где его кабинет?
Он указал на дверь под лестницей:
- Пройдете здесь, спуститесь и - до конца коридора. Фамилия указана на двери.
В коридоре стоял полумрак, но можно было различить надпись на двери: "Р. Керч. Управляющий". Дверь была массивная, такая толстая, что не вибрировала, когда я стучал. Мне хотелось удачи, и это заставляло сердце учащенно биться.
- Войдите, - донесся голос.
Я открыл дверь и вошел. Низкая квадратная комната, освещенная с потолка косым светом. Облицованный фанерой большой письменный стол, несколько стульев, в углу тяжелый сейф, приваренный к стальной плите, уходящей под пол, кожаный диван у стены. Крупный мужчина в рубашке с короткими рукавами лежал на диване и читал газету, подперев рукой рыжую голову. Кобура с наплечным ремнем висела возле него на спинке стула.
Керч сидел за столом и считал деньги. Его маленькие белые руки быстро мелькали среди пачек зеленых банкнотов, как маленькие птички в саду, где можно вкусно поклевать. Запястья выделялись полнотой по сравнению с кистями рук, как будто кто перевязал руки в этом месте и надул остальную часть, от запястий до плеч. За столом он казался очень большим, а двубортный серый габардиновый пиджак усиливал это впечатление. На шее красовался багровый шелковый шарф, разукрашенный вручную цветами заката.
Керч поднял на меня глаза. Они медленно, с усилием поворачивались в глазницах. Это были большие карие глаза с неестественно крупными зрачками. Впечатление создавалось такое, что они вот-вот свалятся с лица. Толстое, обвисшее лицо с надутыми бульдожьими губами. Но именно в глазах Керча выражалась вкрадчивость и неуемное коварство.
- Да? - произнес он. - Что я могу для вас сделать? - Хорошо поставленный голос, четкая дикция - слова, выходившие из большого рта звучали удивительно отчетливо.
- Я слышал, что вы - почти что хозяин в этом городе.
- Это довольно неожиданный комплимент, - произнес он, не меняя выражения. Мне показалось, что его лицо вообще неспособно что-либо выражать. - Ведь я занимаюсь здесь бизнесом всего два года.
- Кажется, ваши личные дела идут превосходно. - Я многозначительно посмотрел на стопки денег на столе. Мужчина на диване отложил в сторону газету и сел, опустив ноги на пол.
- Спасибо, - отозвался Керч. - Вы пришли, чтобы обсудить со мной мои успехи в бизнесе?
- В каком-то смысле да. Мне сказали, что вы - тот человек, на которого можно поработать. Вы хорошо платите тому, кто готов пойти на риск.
- Не могу себе представить, с кем вы разговаривали.
- Я поговорил с некоторыми вашими работниками.
- Мило с их стороны замолвить за меня доброе словечко. Какого характера риск вы имеете в виду?
- Риск любого сорта. Жизнь у меня сложилась довольно уныло после демобилизации.
- И не очень-то хорошо вознаграждала? - Он смерил меня взглядом с ног до головы - от воротника до стертых дорожных башмаков.
- Вообще не вознаграждала. Я бы хотел начать с самого начала в каком-нибудь живом деле и продвигаться вверх.
- Тогда понятно, почему вы хотите поработать на меня, - сказал Керч. - Но что со своей стороны вы могли бы предложить мне?
- Готов пойти на что угодно. Меня нелегко застать врасплох. Могу драться.
- Умеете обращаться с пистолетом?
- Да.
- Расти, встань, пожалуйста. Я хочу посмотреть, сумеет ли тебя ударить этот молодой человек.
Расти встал, потянулся, отошел от дивана и, пригнувшись, стал двигаться вперед, опустив по швам руки и раскачиваясь. Он выставил вперед свое покрытое рубцами лицо, которое и без того было слишком изувечено, чтобы отбивать о него руки. Рот полуоткрыт, зубы выбиты, на губах улыбка. Но маленькие глазки, бледно-голубые щелочки под бровями, распухшими от шрамов, следили за моими ногами.
Я осторожно двинулся навстречу и махнул левой, чтобы проверить его реакцию. Он уклонился от удара, не переставляя ног, - неплохо. Но быстрый перекрестный удар правой пришелся ему по щеке. Пока он не восстановил равновесие, я нанес удар левой его скуле и потряс его. Опередив мой удар правой, он провел захват и начал молотить обоими кулаками по моим почкам. Я разорвал захват и сильно отбросил его плечом. Он отлетел на два шага и шлепнулся на кожаный диван.
- Не поднимайся. Расти, - бросил Керч. - Я не просил тебя колотить его. Я попросил проверить, может ли он ударить тебя. Он может.
- Он подловил меня, когда я потерял равновесие. Этот слабак не смог бы до меня дотронуться и пальцем, если бы не подловил меня с равновесием. - Но он остался сидеть на месте.
- Я не хочу, чтобы вы, ребята, дрались между собой, - заявил Керч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32