Слишком дешево отделался. Что до трех остальных, коли подвернется случай пристрелить их на месте, мы не упустим такой удачи. И твоему Франциску Второму во второй раз ни за что не сбежать из тюрьмы, можешь мне поверить.
Спартак вспомнил, как они с Олэном шутили насчет – На его руках нет крови, – сказал он.
– На руках, может, и нет… а вот башмаки оставляют кровавый след…
– Мне он показался совершенно безобидным…
– Безобидным? – хмыкнул Поль. – Попробуй встать этому типу поперек дороги и увидишь, какая он овечка.
– А когда ты сам разговаривал с Олэном после кражи той дизельной колымаги, разве он показался тебе вампиром?
– В первую очередь, я счел этого типа первоклассным комедиантом… Что он и доказал. Да и тебе в лучшем виде навешал лапши на уши. Купил, продал, перекупил и перепродал. И, если б мог тебя сейчас послушать, остался бы страшно доволен результатом.
– Поживем – увидим, – проворчал Спартак.
– Вы уже договорились о новой встрече? – съязвил Поль.
– Не совсем…
– Знаешь, если тебя застукают в такой компании, это может завести очень далеко!
– Но ты ведь дал мне слово! – удивился Спартак.
– И не собираюсь от него отказываться. Но ежели мы его вычислим, а ты в это время заглянешь на огонек, я уже ничем не смогу помочь. – Немного помолчав, он очень серьезно добавил: – Будет слишком поздно, пойми…
– Не драматизируй, – фыркнул журналист.
– Влипнуть в историю – проще простого. Считай это предупреждением. Хотя, заметь, я достаточно тебя уважаю, чтобы не просить нам помочь… например, отвести в его логово, если паче чаяния, когда-нибудь появится такая возможность… – Он вздохнул. – А ведь Олэн высунул нос благодаря моей затее. В конце концов, поднять вокруг него татарам придумал я… А впрочем, ладно…
Инспектор вздохнул еще раз.
– Ты забываешь, что рассчитывал на прямо противоположный результат! Ты думал, он запаникует, начнет жаться к стене… – Спартак немного подумал. – Да, Поль, я не смогу тебе помочь. Олэн пришел ко мне. Я его выслушал. Вот и все. Я журналист. И не мне он станет сообщать заранее, где и когда очистит следующий банк.
– А что бы ты сделал, вздумай он и впрямь поставить тебя в известность?
Спартак сунул руку в карман, чтобы расплатиться за коньяк.
– Понятия не имею.
– Браво! – взорвался Поль. – Восхитительно! Еще раз: браво!
– Попробуй на минутку забыть, что ты полицейский, и сразу меня поймешь…
Поль пожал плечами и поднял воротник пальто – из-под него виднелась пижама. Они медленно прошли мимо городской школы. Флажок на крыше обессилено поник. Во дворе – никого. Дети еще не пришли на занятия.
– Чтобы удрать, эти скоты не погнушались бы стрелять в малышей! – упрямо процедил Поль, не желая сдавать позиции.
Спартак воздержался от ответа. Он и сам толком не знал, что думать об Олэне. Угрызения совести привели к результату, которого не сумели добиться ни девушки, ни спортивные подвиги: журналист вдруг почувствовал страшную усталость. Сейчас ему больше всего хотелось хорошенько выспаться.
Несмотря на разногласия, они все-таки купили рогаликов и бриошей. Спартак и Боваллон по-прежнему оставались друзьями, и это было заметно по их манере таскать булочки друг у друга из пакета. Но больше они об Олэне не разговаривали. Спартак думал, что неплохо бы хлопнуть Люсьен по круглой попке, когда она будет готовить завтрак. В ожидании лучшего…
От остального он воздержится, пока Поль не даст зеленый свет. В лифте он вдруг сообразил, что их дружба устояла перед женщинами. До сих пор это казалось самым трудным испытанием. И вот впервые он столкнулся с чем-то более серьезным…
Глава 11
Олэн отправил Спартаку фото пневматической почтой, присовокупив краткие пояснения: «О'Кейси – последний справа. Я – в центре. В Турине на «ягуаре» и «лотосе».
Самым пикантным Спартаку показалось то, что Олэн держал в руках венок из цветов.
Он помчался в редакцию и без стука влетел в кабинет главного. Тот разговаривал по телефону, а трубка второго аппарата лежала на столе – еще один собеседник ждал своей очереди.
Свободной рукой главный чертил на листе линии. Получались прямоугольники. При виде Спартака он свирепо отмахнулся, недвусмысленно приказывая очистить кабинет.
Репортер обогнул стол, сунул шефу под нос фотографию и завопил в самое ухо, что парня, увенчанного цветами, как исследователь или путешественник, зовут Франсуа Олэн.
«Кровь-на-Первой» вцепился в снимок, опустив трубку на стол. Невидимый собеседник продолжал что-то бубнить, но это уже никого не интересовало.
Такое начало обнадеживало, и Спартак принялся огромными буквами набрасывать на рабочем плане начальника броские заголовки:
ОТ ШКОЛЫ ВОЖДЕНИЯ – К ГАНГСТЕРИЗМУ
БОЛЬШОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ НАШЕГО СПЕЦИАЛЬНОГО КОРРЕСПОНДЕНТА ГАБРИЭЛЯ БРИАНА.
Он недрогнувшей рукой окружил свою фамилию рамкой, но главный так же решительно ее перечеркнул.
Часть 1. КАКИМ ОБРАЗОМ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ СТАТЬ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ ГОНЩИКОМ? (Зловещая изнанка жизни бродячей команды).
Часть 2. ФРАНСУА ОЛЭН, БУДУЩИЙ ВРАГ ОБЩЕСТВА, ДЕРЖИТ ВЕНОК ПОБЕДИТЕЛЯ. ОН ПОКА НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ЭТОТ ВЕНОК ЛЯЖЕТ НА МОГИЛУ ЕГО ЛУЧШЕГО ДРУГА О'КЕЙСИ (крайний справа на фотографии).
Спартак не привык проносить ложку мимо рта, поэтому он тут же добавил:
– Мне бы хотелось заглянуть в кассу и получить небольшой аванс… Как вы на это смотрите?
При всей широте взглядов репортер предпочитал брать деньги в редакции, а не из копилки Франциска Второго.
Означенный Франциск утопал в тоннах ревю и газет. Теперь ему было нечего делать, кроме как листать периодику. Убедившись, что о нем больше не написано ни единой строчки, Олэн с шумом бросал очередную газету в угол. Ни словом не упоминалось и о «деле века», которые братья Шварц решили провернуть где-то на севере.
Бенедит по-прежнему блистала отсутствием. Олэн снимал незнакомых девиц (обычно вечером) и часто ходил в кино. Таким образом он пересмотрел все вестерны. Ужинал он поздно и тут же ехал в Малакофф.
Как-то вечером Олэн оставил машину мойщику в гараже на улице Акасья и пешком отправился на авеню Карно. В кинотеатре «Наполеон» шел фильм о Панамериканских гонках.
Картина ему не понравилась. Для человека, хорошо знающего, что к чему, все это не стоило ломаного гроша. Олэн прогулялся по площади Звезды и купил очередную порцию газет. Он часто там ужинал и в ожидании свободного места читал. В толпе Олэн чувствовал себя в полной безопасности.
В тот вечер он пропустил свою очередь: Спартак наконец напечатал первую статью серии, и Олэн пожирал ее глазами, не обращая внимания на толчею. Чтение так увлекло Франсуа, что он машинально побрел прочь и, забыв о ступеньках, чуть не расколотил физиономию. Его имя… его имя повторялось раз двадцать!
Олэн с несказанной радостью обнаружил в статье все, что сам поведал Спартаку о позолоченной нищете гениев баранки. В конце репортер обещал читателям продолжение: «В ближайших номерах: «СМЕРТЬ ГОНЩИКА И РОЖДЕНИЕ ГАНГСТЕРА ФРАНСУА ОЛЭНА, или ФРАНЦИСКА ВТОРОГО».
Олэн поужинал без всякого аппетита. Первую статью Спартака, «Неужели Франсуа Олэн изобрел новую разновидность гангстеризма?», он все еще носил с собой и, конечно, не упустил случая ее перечитать.
В полном восторге он сложил газеты и окинул взглядом сидевших в зале мужчин и женщин. Он воображал, будто его узнают и с любопытством разглядывают. «Интересно, что бы эти мокрицы могли предпринять? Чепуха, только курам на смех», – подумал Олэн.
Франсуа купил еще один номер газеты и попросил продавщицу завернуть его в упаковочную бумагу. Он заплатил ей пять тысяч франков (старых добрых, разумеется), подмигнул (на будущее) и надписал на свертке адрес Бенедит.
Олэн решил отправиться в гараж кратчайшей дорогой и очень быстро оказался на маленькой темной улочке Триумфальной Арки, примыкавшей к улице Акаций.
В ту же секунду он заметил юнца, который заглядывал в машины и быстро выламывал лобовое стекло. Поскольку тем его действия и ограничивались, Олэн притаился на противоположной стороне улицы, в холле дома свиданий и стал наблюдать. Не прошло и двух минут, как он увидел еще одного юного жулика. Парень просовывал руку в дыру и собирал все, что считал нужным.
Обычная машинная кража, но если учесть, что за обоими воришками, собирая добычу, тихо следовала машина, и что таким образом меньше чем за десять минут ребята с трогательной слаженностью прочесывали всю улицу, это многое говорило о членах банды.
Олэн выскользнул из подъезда, перешел на другую сторону и поспешил в гараж. Он заплатил мойщику и, не ожидая сдачи, тихонько поехал вдоль улицы Акаций.
Тачка юных грабителей уже добралась до конца улицы Триумфальной Арки, то есть до поворота на улицу Акаций, а поскольку там одностороннее движение, они не могли не свернуть налево и не обогнать медленно ползущего Олэна (он делал вид, будто ищет, где бы припарковаться).
Он увидел, как они сворачивают. Парень, который выбивал стекла, на ходу прыгнул в старенькую «аронду», и его приятель переключил скорость. Олэн осторожно катил следом, не без тревоги поглядывая на уровень бензина. Однако ехать пришлось лишь до ворот Терн и лабиринта узких, длинных и скверно вымощенных улочек квартала Леваллуа.
«Аронда» скользнула в переулок рядом с Курбвуа. Олэн выключил фары. Машина грабителей как под землю провалилась – то ли въехала в гараж, то ли на закрытую стоянку под домом.
Олэн подобрался поближе и бесшумно вылез из «ДС». Крадучись, он двинулся вдоль замызганных стен этого прибежища испанских беженцев. Из пробитой трубы сочилась вода. У подворотни он замер и стал прислушиваться. Ни звука.
Олэн сделал еще несколько шагов и оказался в глухом Дворике. Впереди мелькнул огонек и хлопнула дверь. Франсуа притаился, вжимаясь в стену. Мгновение спустя он снова двинулся вперед. Нога ткнулась во что-то мягкое – возможно, труп кошки или собаки, в темноте не разглядишь.
Кто-то еще раз хлопнул дверцей «аронды», вскарабкался по наружной лестнице до освещенного окна и исчез. Олэн понял, что там балконная дверь. И тут же свет скрыла штора.
Франсуа немного подождал. По его подсчетам, юные грабители уже перетащили добычу в дом. Наконец он пересек двор и, в свою очередь, подошел к лестнице. Она оказалась деревянной, с шаткими перилами. Подумав, что ступеньки наверняка скрипят, Олэн старался ступать как можно легче.
Сверху послышался приглушенный смех и звон мелких монет – похоже, их рассыпали то ли на стеклянной, то ли на металлической поверхности.
Аккуратно, миллиметр за миллиметром Олэн повернул ручку и резко распахнул дверь. Он стоял на некотором возвышении, поскольку пол был ниже уровня двери.
Сначала Франсуа увидел лишь три головы и шесть глаз. Щелкнуло, выскочив, лезвие длинного ножа.
– Детские игрушки, – фыркнул Олэн (он уже держал в руке пистолет).
Он спрыгнул в комнату. Старший из юных воров схватил цепь со стальным шариком на конце.
– Брось, я друг, – просто сказал Олэн.
Дабы показать пример, он сунул пистолет в кобуру и достал газеты. Ту, где была фотография, он развернул на большом круглом столе, покрытом ковром.
– Это я, – проговорил он.
Юнцы склонились над газетой. Олэн встал под лампой, чтобы они могли сличить оригинал с бледной копией.
– Ну и ну… – пробормотал парень с цепью.
Он зашвырнул свое гладиаторское снаряжение на широкий диван. В том же углу стояли две железные кровати. В остальном комната напоминала камеру хранения на вокзале и лавку старьевщика.
– Я считаю, что у вас есть будущее, но пока вы пачкаетесь из-за сущих пустяков, – заметил Олэн, указывая на раскиданные повсюду «сокровища».
Трое ребят вдруг увидели свое богатство совершенно новыми глазами. Оно стремительно обесценивалось.
– Точно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25