Может быть, он не умер. Ради Бога, делай что-нибудь.
Он рискнул обернуться. Преследователь, которого на Сторроу-драйв задержали машины, отстал, но не намного. Дэвид понимал, что развязка приближается. Если бы не страх, подгонявший его, он давно бы упал. Он оглядел эспланаду, стараясь отыскать место, где можно было бы скрыться. Убийца был совсем близко. Единственная надежда – река. Камни, валявшиеся у кромки, дорвали его носки, когда он, спотыкаясь, вошел в холодную маслянистую воду.
Острые ледяные иглы пронзили мышцы ног, где, казалось, уже не было места для боли. Заметив, что Леонард Винсент пересек мост и направляется к реке, Дэвид набрал побольше воздуха в легкие и скрылся под водой. Отталкиваясь от илистого дна, он отошел от берега на двадцать футов. Намокшая одежда сначала помогала ему оставаться внизу, но потом превратилась в смертельную опасность. Он высунул голову, чтобы глотнуть воздуха, затем еще раз, заставляя себя двигаться все дальше и дальше от берега. Вода попала в глаза, и он перестал что-либо различать. Привкус воды едкий и отвратительный несмотря на годы, потраченные на ее очистку, резал горло и нос.
Внезапно что-то тяжелое ударило его по голове. Ошеломленный, Дэвид ощупал препятствие. Им оказался плавучий деревянный причал Т-образной формы, предназначавшийся для швартовки парусников, которые скользили летом по водной глади, отражавшей городской пейзаж.
Минуты две слышалась только дробь капель по причалу и воде. Дэвид, сидя по шею в воде, принялся протирать глаза от тины. Его ноги закоченели. Затем он услышал шаги... осторожную и тяжелую поступь. Убийца на причале! Дэвид прижался лицом к грубому скользкому дереву. Шаги стали слышнее и ближе. Он ощупал причал. Можно ли там дышать? Если он поднырнет снизу, а там не будет воздуха? Если он не...
Он сделал медленный глубокий вдох, осознавая, на что идет, потом закрыл глаза и нырнул, ударившись головой о доску. Страх обуял Дэвида. Он в западне, в легких почти не осталось воздуха. Отчаянно работая руками, он нащупал широкую балку и высунул лицо из воды. Совсем тонкая струйка воздуха. Слабая улыбка мелькнула на его губах и тут же пропала. Шаги раздались прямо над головой. Сквозь узкие щели в досках он мог дотронуться до ботинок мужчины. Шаги прекратились. Дэвид изо всех сил вытянул шею, упершись лбом в балку, медленно и беззвучно вдыхая воздух.
Над его лицом ботинки зашаркали в одном направлении, затем в другом. Винсент обозревал воду. Потом с ужасающей медлительностью он направился в противоположный конец причала.
В ледяной воде Дэвида начал бить озноб. Он стиснул зубы, чтобы они не стучали, и вжался в скользкие доски. Шаги удалялись дальше и дальше, и вскоре их не стало слышно. У него уже не хватало сил сидеть, скрючившись, в этом замкнутом пространстве. Не притаился ли где-нибудь этот человек, подумал Дэвид. Сидит и ждет. Сколько? Сколько я высижу здесь?
Он принялся считать до ста, потом в обратном порядке. Он тихо запел песни... глупые песенки своего детства. Как он ни старался сдержаться, но зубы сами по себе начали выстукивать мягкое стаккато. Тем не менее Дэвид держался и не шевелился. "... Старик-игрок не новичок, сейчас посмотрим, чья возьмет. Твои ставки – безделушки, мои ставки – башмаки... А этот тип большой пижон. Его гарем – семерка жен, и к ним в придачу семь котов – вот он каков!" Затем Дэвид принялся перечислять имена и фамилии всех игроков бейсбольных команд...
Холод проникал в самое сердце. Дрожь больше нельзя было сдерживать. Сколько это продолжается? Ноги совершенно ничего не чувствуют. Сможет ли он двигаться?.. "Эй, разбойник, где же ты? Ну не прячься – выходи, и попробуй догони... раз, два, три... раз, два, три..."
Глава XVIII
Джой Розетти закрыл глаза, вдыхая аромат возбуждения Терри. Этот запах, ее запах, и то, как под его пальцами твердели темные соски... Даже спустя двенадцать лет ощущения оставались такими же свежими и волнующими, неся с собой тепло и уют.
Он прикоснулся щеками к шелковистой коже между ее ног, а потом поцеловал влажные складки.
– Как хорошо, Джой! Мне так хорошо! – простонала Терри, прижимая его голову к своему животу. Она улыбнулась, глядя на мужа сверху, и запустила пальцы в его черные, как смоль, волнистые волосы.
Трепеща, она привлекла его губы к своим и обхватила его ногами. Они слились в страстном поцелуе. Медленно и глубоко его восставшая плоть проникла в ее тело.
– Джой, я люблю тебя, – прошептала Терри. – Я так люблю тебя.
Она втянула в рот его губы, поглаживая его ягодицы. Крепкие мышцы затвердели, когда ее пальцы заскользили быстрее.
Движения Джоя убыстрялись, стали более интенсивными. Они прекрасно знали, что вскоре все кончится.
Внезапно телефон, стоящей на столике возле постели, начал звонить.
– О, нет – простонала Терри. – Пусть звонит. – Но она уже ощутила, что порыв Джоя ослаб. – Пусть звонит, – с мольбой в голосе повторила она. Шесть звонков, семь... настойчивому трезвону, казалось, не будет конца. Давление внутри нее ослабло. Восьмой звонок, девятый...
– Черт! – прорычал Джой, перекатываясь на бок и хватая трубку. – Ну если эта сволочь ошиблась номером... – он пробормотал приветствие, с полминуты слушал, затем сказал только одно слово. – Где? – И откинув одеяло, слез с кровати.
– Терри, это доктор, – сказал он. – Доктор Шелтон. Ему плохо и надо помочь. – Джой включил ночник и бросился в ванну.
– Я иду с тобой, – решительно заявила Терри, – садясь в кровати.
– Нет, дорогая, пожалуйста. – Он поднял руку. – Парень, вероятно, тронулся. Я едва понял его. По его словам, с ним что-то случилось. Я не хочу, чтобы ты там была. Позвони в бар. Узнай, работает ли Руди Фишер. Если да, передай, чтобы тащил свой зад к реке Чарли. В "Ракушку". Я буду ждать его там.
– Джой, ты можешь позвонить кому-нибудь еще? Ты знаешь, как я переживаю, когда тебя...
– Кончай, у меня нет времени трепаться. Я знал Руди еще задолго до те... Если дело темное, я должен знать, что он рядом.
Двенадцать лет научили Терри, что в таких вопросах с мужем лучше не спорить. Однако его стремление встретиться с Руди Фишером, гигантом, которого хлебом не корми, а дай подраться, пугала ее.
– Джой, пожалуйста, будь осторожен. Никакого насилия. Обещай, что если этот человек ранен, ты только отвезешь его в больницу и вернешься.
– Детка, человек спас мне жизнь, – ответил он, натягивая брюки. – Что бы с ним ни случилось, я приду ему на помощь.
– Но ты обещал...
– Слушай сюда, – огрызнулся Джой. – Я буду осторожен. Не волнуйся. – Уже спокойнее он продолжал. – Теперь я деловой человек, бизнесмен, тебе это известно. Если ему плохо, я доставлю его в больницу. Не беспокойся. Просто сделай, о чем я прошу тебя, – проговорил он, вытаскивая рубашку из гардероба.
Терри, сидя на краю кровати, восхищенно следила, как он одевался. В свои сорок два года он сохранил точеное лицо и жилистое, как у балетной звезды, тело. От него веяло спокойствием и невозмутимостью, и невозможно было догадаться, что ему пришлось побывать не в одной смертельной ситуации. Отметинами, однако, служили бордовый шрам на животе и другой, в виде полумесяца, идущий вдоль левого бака – свидетельство тех дней его молодости, когда он руководил одной из банд Бостона. Как раз над пупком имелся третий шрам, полученный десять лет назад при перестрелке, когда они попали в засаду в Норт-сайде.
Розетти оказался одним из первых пациентов Дэвида в Белом мемориале. Об этой операции, длившейся двенадцать часов, в медицинских кругах до сих пор вспоминают с восхищением. Когда Джой выздоравливал, между двумя мужчинами установилось нечто вроде дружбы.
– Терри, перестань глазеть и позвони, – напомнил Джой, надевая черные мокасины. Выждав, когда она отвернется, он выхватил из-под свитеров, лежавших на полке, револьвер с кобурой.
Когда он подходил к двери, за спиной раздался голос Терри.
– Джой, пожалуйста, не прибегай к нему.
Розетти вернулся и нежно ее поцеловал.
– Не буду, дорогая. Только в крайнем случае. Обещаю.
Терри Розетти подождала, пока хлопнет дверь, вздохнула и сняла трубку.
Дэвид опустился на землю, уцепившись за телефонную трубку, чтобы не упасть. Его трясло; он то впадал в сумеречное состояние, то выходил из него, безучастный к хлеставшему дождю, который обдавал его брызгами грязи. Напрягая глаза, он видел перед собой одну только "Ракушку", огромный амфитеатр, маячивший в ярдах пятистах за пеленой дождя.
Медленно, корчась от боли, он отпустил трубку, перекатился через грязную лужу и пополз к освещенному куполу. Минут пятнадцать он двигался на четвереньках по промокшей земле. Этот слабый свет, мигавший спасительным маяком в ночи, превратился для Дэвида в символ жизни – но с каждым пройденным дюймом он, казалось, отдалялся все больше и больше. Раз за разом Дэвид пытался подняться и падал на землю от боли в ноге и холода, сковавшего тело. Каждый раз он поднимался и снова полз дальше. Дважды судорогой сводило живот, и тогда через нос и горло шла зловонная вода реки пополам с желчью. Манящий свет затухал с каждой секундой, отодвигаясь дальше и дальше в сторону.
– Так не должно закончиться, – твердил он снова и снова и с этими словами переставлял руки и ноги. – Так не должно закончиться...
Неожиданно трава перешла в бетон и гладкий скользкий мрамор. Да это же ступеньки "Ракушки"! Его перестало трясти, но зато начали судорожно дергаться руки, плечи, шея... предвестники настоящего припадка. Из уголка рта закапала кровь, когда зубы, стучащие, как отбойный молоток, впились в кончик языка. Над его головой мелькнул свет, и наступила кромешная темнота, несущая с собой успокоение смерти. Из последних сил он старался отогнать от себя это нелепое ощущение. Кристина все знает, успел подумать он. Она знает, почему умер Бен, а теперь и она умрет. Надо продержаться. Надо продержаться и помочь ей. Так не должно закончиться. Так не должно...
* * *
Кристина почувствовала себя опустошенной вскоре после того, как отклонила предложение Бена подбросить ее домой. Внутри нее словно открылся какой-то кран, сквозь который вытекли все эмоции и чувства. Она не стала укрываться под выступами и навесами зданий и брела по середине тротуара, невзирая на дождь.
Встреча с Беном была легкой, по крайней мере, легче, чем она себе ее представляла. Мягко, без всяких упреков, он убедил ее в том, что ее решение сознаться является правильным, единственноверным. Он принял ее объяснение, по которому она, действуя в одиночку, исполнила желание близкого и дорогого друга, умиравшего мучительной смертью. Самый трудный момент наступил тогда, когда он вынул подделанную форму С2-22.
– Что это? – испуганно спросила Кристина.
– Форма. Та, которую, по словам Квигга, фармацевта, доктор Шелтон заполнил в его аптеке.
Мысли в голове Кристины закружились в беспорядочном круговороте. Ясно, что мисс Дельримпл или другая сестра использовали эту форму, чтобы защитить ее. Застигнутая врасплох, она ответила первое, что пришло ей на ум. – Я... я использовала ее... а потом подкупила фармацевта.
– Как же вы достали ее? – спросил Бен. На его лице она не заметила и следа недоверия.
– Я... я предпочла бы не говорить об этом... пока, – замирая, сказала Кристина, надеясь, что адвокат не будет настаивать. За несколько дней можно будет что-нибудь придумать. Если мисс Дельримпл действительно хочет сохранить "Союз", она сделает все возможное, дабы фармацевт не противоречил ее показаниям. Ей также придется убедить Пегги, что Кристина ничего не расскажет о движении.
Бен задумчиво взглянул на нее и кивнул.
– Хорошо. Давайте теперь поговорим о том, как вам следует вести себя. То есть, если вам нужен мой совет.
– Он мне очень нужен, мистер Гла... я хочу сказать, Бен. Если можно, я бы хотела, чтобы вы представляли мои интересы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49