Уверенность, звучавшая в словах Оудика, заставила президента засомневаться в нем. Кеннеди по собственному политическому опыту знал, что полная осведомленность является самым подозрительным качеством любого лидера.
— Вы полагаете, что мы должны отдать им убийцу Папы? — спросил Кеннеди.
Не имело значения, что он уже приказал отдать Ябрилу все. Он хотел услышать мнение этого человека.
Оудик неправильно истолковал его вопрос.
— Господин президент, я знаю, вы католик, но не забывайте, что наша страна в большинстве своем протестантская. Просто в вопросах внешней политики мы не должны считать убийство Папы главной заботой. Для будущего нашей страны необходимо сохранить жизненно важные пути снабжения нефтью. Нам нужен Шерабен, и мы должны действовать осторожно, руководствуясь разумом, а не чувствами. И я еще раз хочу заверить вас — ваша дочь в безопасности.
Оудик был явно искренен и производил хорошее впечатление. Кеннеди поблагодарил его и проводил до дверей. Когда Оудик вышел, Кеннеди обратился к Дэйзи:
— Что он имел в виду на самом деле?
— Он хочет договориться с вами, — ответил Дэйзи. — А возможно, не желает, чтобы у вас возникла идея сделать нефтяной город Дак, стоящий пятьдесят миллиардов долларов, фишкой в игре, — он помолчал, потом добавил: — Я думаю, он может быть полезен.
Кеннеди погрузился в свои мысли. Кристиан воспользовался этим и попросил:
— Фрэнсис, я должен поговорить с тобой с глазу на глаз.
Президент извинился перед другими участниками совещания и увел Кристиана в Овальную комнату. Кеннеди не любил эту небольшую комнату, но все другие помещения Белого дома были забиты советниками и сотрудниками, ожидавшими окончательных инструкций.
Кристиан любил Овальную комнату. Между тремя высокими окнами справа от небольшого письменного стола висел красно-бело-синий национальный флаг, слева — более скромный темно-синий флаг президента. Кеннеди махнул рукой Кристиану, чтобы тот сел. Кристиан про себя удивился, как этот человек может держаться так собранно. Хотя они и были близкими друзьями в течение многих лет, Кеннеди не демонстрировал перед ним своего волнения.
— Целый час бесполезных дискуссий, — сказал Кеннеди. — Я уже ясно сказал, что мы отдадим им все, чего они хотят. А они все ее продолжают обсуждать.
— У нас новые осложнения, — прервал его Кристиан, — внутри страны. Мне очень не хотелось беспокоить тебя, но это необходимо.
Он вкратце рассказал Кеннеди о письме по поводу атомной бомбы.
— Скорее всего, это полная чепуха, — говорил Кристиан. — Один шанс из миллиона, что такая бомба существует, но уж если она есть, то разрушит десять кварталов города и убьет тысячи людей. Кроме того, радиоактивные осадки сделают этот район непригодным для жилья на неопределенное время. Поэтому мы обязаны серьезно отнестись к одному шансу из миллиона.
— Я надеюсь, — вздохнул Кеннеди, — ты не собираешься сказать мне, что это тоже связано с похитителями?
— Кто знает, — сказал Кристиан.
— Тогда держи это в тайне, надо все выяснить без шума, — посоветовал Кеннеди. — Подведи это под действия Закона о секретности атомной бомбы, — Кеннеди нажал кнопку селектора, соединяющего его с кабинетом Юджина Дэйзи. — Юдж, — сказал он, — принеси мне Закон о секретности атомной бомбы, достань все материалы по исследованию мозговых расстройств и организуй мне встречу с доктором Аннакконе после того, как завершится скандал с похищением.
Кеннеди выключил селектор, поднялся и стал смотреть в окна Овальной комнаты. Машинально гладя ладонью американский флаг, он долго стоял, задумавшись.
Кристиан, всегда удивляясь способности этого человека сфокусировать внимание на одной проблеме, отделив ее от остальных, произнес:
— Я думаю, это наша внутренняя проблема, своего рода выпадение психологических осадков, которое уже несколько лет предсказывали психиатры.
Кеннеди, стоя у окна, тихо сказал:
— Крис, держи это в секрете от всех других подразделений правительства. Об этом знаем только ты и я. Не надо говорить Дэйзи и другим членам моего штаба. Слишком это тяжелая ноша, чтобы добавлять ее ко всему остальному.
— Я понимаю, — ответил Кристиан.
В кабинет вошел Юджин Дэйзи.
— Представьте себе, — сообщил он, — шеф итальянской службы безопасности Себбедичью обрадовался, услышав, что мы собираемся отдать убийцу Папы тому парню в Шерабен. Он говорит, что теперь сможет выследить этого подонка и убить его.
Вашингтон был наводнен сотрудниками средств массовой информации с их оборудованием, съехавшимися со всех концов света. В воздухе стоял гул, как на битком набитом стадионе, улицы были полны людей, собиравшихся толпами перед Белым домом, словно для того, чтобы разделить с президентом его беду. В небе то и дело пролетали транспортные самолеты, зафрахтованные иностранными авиакомпаниями. Правительственные чиновники со своими сотрудниками улетали в разные страны для консультаций по поводу разразившегося кризиса. Дополнительное подразделение американской армии было вызвано для патрулирования города и охраны подступов к Белому дому. Толпы людей, похоже, намеревались бодрствовать всю ночь, как бы заверяя президента Кеннеди, что он не одинок перед лицом трагедии. Исходящий от этой толпы гул накрывал Белый дом.
На телевидении обычные программы уступили место сообщениям о кризисе с захваченным самолетом и предположениям о судьбе Терезы Кеннеди. Просочился слух, что президент хочет отпустить убийцу Папы в обмен на освобождение заложников и своей дочери. Мнения политических экспертов, приглашаемых телекомпаниями, разделились в отношении разумности такого шага, но все они соглашались, что президент Кеннеди слишком торопится и что предъявляемые требования, без сомнения, можно обсуждать, как во многих случаях похищений за последние годы. Все эксперты более или менее сходились на том, что президент впал в панику потому, что в опасности его дочь.
По некоторым телевизионным каналам различные религиозные группы молились о безопасности Терезы Кеннеди и призывали зрителей побороть в себе ненависть к другим человеческим существам, какое бы зло они не несли. Нашлись и такие каналы, к счастью, имевшие малочисленную аудиторию, в передачах которых высмеивалось бессилие перед угрозами Фрэнсиса Кеннеди и Соединенных Штатов. Выступил и известный адвокат Уитни Чивер, который четко изложил свою позицию: террористы — это борцы за свободу, и они сделали только то, что должен делать любой революционер, борющийся против глобальной тирании Соединенных Штатов. Но главным пунктом в позиции Чивера было утверждение, что Кеннеди платит из казны правительства США слишком большой выкуп за освобождение своей дочери. Неужели кто-нибудь поверит, вопрошал Чивер свою аудиторию, что президент был бы столь же огорчен, если бы среди заложников не было его дочери или если бы заложники оказались неграми? Что касается освобождения убийцы Папы, то Чивер не оправдывал убийства, но утверждал, что это дело итальянского правительства, а не Соединенных Штатов, где церковь отделена от государства. Но свое выступление Чивер завершил одобрением сделки, заключенной Кеннеди для освобождения заложников, которая, по его словам, может открыть новую эпоху переговоров и взаимопонимания с современными революционными силами в мире. И это свидетельствует о том, что власти США не способны так уж бесцеремонно втаптывать в грязь права личности.
Все эти передачи записывались правительственными службами, а пленка с выступлением Чивера попала в особую папку на стол генерального прокурора Кристиана Кли.
А в это время толпа около Белого дома разрасталась. Улицы Вашингтона оказались забитыми машинами и пешеходами, пробивавшимися к символическому сердцу их страны. Многие несли с собой еду и выпивку — они собирались бодрствовать всю ночь вместе с их президентом Фрэнсисом Ксавье Кеннеди.
Когда во вторник вечером Фрэнсис Кеннеди отправился спать, он был почти уверен, что заложники будут освобождены на следующий день. Все завершилось победой Ябрила, и Ромео готовится к отправке на свободу в Шерабен. На столике у постели Кеннеди были сложены газеты, отобранные ЦРУ, Советом национальной безопасности, госсекретарем, министром обороны, а также справки, подготовленные штабом президента. Когда его дворецкий Джефферсон принес ему горячий шоколад и бисквиты, Кеннеди взялся за справки.
Все они утверждали одно и то же: его полная капитуляция нанесла огромный вред престижу Соединенных Штатов, стало очевидным, что самая мощная держава на земле потерпела поражение и оказалась униженной горсткой решительных людей.
Он едва заметил, как Джефферсон вошел в комнату, выкатил столик и, спросив, не хочет ли он еще горячего шоколада, пожелал ему спокойной ночи.
Кеннеди внимательно изучал эти материалы, стараясь читать между строк. Он сопоставлял противоречивые точки зрения разных агентств, пытаясь поставить себя на место противоборствующих мировых сил, прикинуть, что думают люди, читая эти сообщения.
Они будут считать, что Америка находится на последнем издыхании, что это ожиревший, страдающий артритом великан, которого дерзкие мальчишки дергают за нос. Внутри страны этот гигант истекает кровью. Богатые еще больше богатеют, бедняки гибнут, средний класс отчаянно борется за приличную жизнь.
Мир с презрением смотрит на гигантскую Америку, наживающую деньги, и ждет, когда она рухнет под тяжестью своего богатства. Вероятно, это произойдет не через десять или двадцать лет, а может, и не через тридцать, но однажды Америка предстанет огромным скелетом, который сожрали раковые опухоли.
Фрэнсис Кеннеди осознавал, что последний кризис — убийство Папы, захват самолета, похищение его дочери, унизительные требования, на которые он согласился, — является продуманным, хорошо спланированным ударом по авторитету Соединенных Штатов.
Однако и внутри страны организуется атака — заложена атомная бомба, если таковая существует. Раковая опухоль. Психологические прогнозы предсказывали, что нечто подобное может произойти, и принимались меры предосторожности, но недостаточные. И дело это внутреннее. Слишком рискованная игра для террористов — щекотать ожиревшего гиганта, даже самые отчаянные не пойдут на такое. Так ведь можно открыть ящик Пандоры и вызвать репрессии, а они знают, что если правительства, особенно в Соединенных Штатах, приостановят действие Закона о гражданских свободах, то любая террористическая организация будет без труда уничтожена.
Фрэнсис Кеннеди изучал информацию об известных террористических группах и о странах, оказывающих им поддержку. С удивлением он прочитал, что Китай оказывает арабским террористическим группам более существенную помощь, чем Россия. Это можно объяснить только тем, что русско-арабские отношения зашли в тупик. Русские обязаны поддерживать арабов против Израиля, потому что Израиль означает американское присутствие на Ближнем Востоке, а феодальные арабские режимы должны беспокоиться, как бы Россия не захотела заменить их государственное устройство на коммунизм. Существовали и специфические организации, которые в данное время, похоже, не были причастны к операции Ябрила — она выглядела слишком эксцентричной и не давала выгоды по сравнению с вложенными в нее средствами, здесь получается отрицательный баланс. Русские никогда не поощряли свободную инициативу в практике терроризма. Но существовали разрозненные арабские группировки — Арабский фронт, Саиква, ПЛЕП-ДЖИ и множество других, обозначавшихся аббревиатурами. Кроме того, были Красные бригады — японская, итальянская, немецкая, поглотившая в кровавой междоусобной войне все другие немецкие группы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79