И только стоящие в ряд на письменном столе телефоны да большой портрет Гитлера на стене придавали комнате несколько официальный вид
— Здесь редко бывают гости, — сказал Хюбе, снимая фуражку и приглаживая аккуратно зачесанные светлые волосы. — Ваш визит для меня целое событие. Но, судя по всему, вам здесь покажется скучно. Я не умею быть занимательным, не умею — как вы уже заметили — ухаживать за девушками Идемте, я познакомлю вас с одним презабавным человеком.
Галка понимала, что Хюбе паясничает, но не могла понять что ему нужно от нее. Почему он не ведет ее к Зинаиде Григорьевне?
— После того я смогу уйти отсюда? — спросила она.
— Если вам будет угодно, — в голосе штурмбаннфюрера звучала насмешка.
В кабинете была еще одна дверь — невысокая, окрашенная под цвет стен и потому сразу неприметная. Хюбе пропустил Галку вперед. Перешагнув порог, девушка невольно остановилась. Огромный высокий зал со стеклянным потолком, через который струился тусклый дневной свет, открылся перед ней. Окон в зале не было. Справа в стене было вырезано несколько ниш, в которых прятались двери. Выложенный узорчатым кафелем пол упирался в чугунную балюстраду. Тяжелая многоярусная люстра свешивалась с потолка.
— Когда-то, еще до первой мировой войны, здесь помещался операционный зал франко-русского морского банка, — с любезностью гида пояснил Хюбе. — В подвалах этого дома хранились многочисленные ценности Видите балюстраду? За ней — спуск в бывшие банковские хранилища.
Галка прошла туда и, перегнувшись через массивные перила, заглянула вниз. Она увидела глубокий каменный колодец, на дне которого тускло горела электрическая лампочка. Лепясь к стенам колодца, вниз крутой спиралью спускалась железная лестница.
— Вы тоже храните там драгоценности? — наивно спросила Галка.
— Увы, мы вынуждены там держать более прозаический, но не менее беспокойный материал, — усмехнулся гитлеровец.
Одна из дверей, выходящая в зал, открылась. Грохоча по кафелю сапогами, вошли два рослых солдата. Они волокли под руки окровавленного человека в изодранной рубахе. Голова человека безжизненно свешивалась на грудь, а босые ноги тащились по полу. Заметив штурмбаннфюрера, солдаты остановились.
— Подследственный номер четыреста девятнадцать, — доложил старший из них. — Находился на допросе у гауптштурмфюрера Рейнмайера.
Хюбе жестом велел солдатам следовать дальше. Те поволокли заключенного к лестнице, ведущей на дно каменного колодца.
— Вы видели одного из фанатиков, который пытался пробраться в охраняемую зону порта, — кивнул им вслед Хюбе. — При задержании оказал сопротивление. Мы не церемонимся с такими. Но вообще я не сторонник крайних мер. В основу нашей работы положен метод психологического воздействия. Вы убедитесь в этом, когда познакомитесь с моим помощником доктором Норте.
Помощник штурмбаннфюрера оказался маленьким щуплым человечком. Он едва доставал Галке до плеча. Большой у него была только голова с оттопыренными розовыми ушами.
— Доктор философии Август Норте. В прошлом доцент кафедры психологии Геттингенского университета Георгии Августы, — поднимаясь на носки, отчеканил он звонким детским голосом.
Галка подумала, что он весь похож на болезненного, обиженного ребенка, которого, шутки ради, заставили притворяться взрослым.
— Август, — обратился к нему Хюбе, — госпожа Ортынская интересуется работой отдела. Расскажите ей в общих чертах о наших методах.
Большеголовый человечек нисколько не удивился. Он выпятил узкую птичью грудь и, заложив руку за борт мундира, прошелся по комнате, смешно расставляя тонкие ноги. У него были повадки завзятого лектора.
— Вы спросите меня: что общего между наукой о психических явлениях и деятельностью полиции безопасности? Вы смущены? Значит, я угадал ваш вопрос!
Он сделал замысловатый пируэт и назидательно поднял палец.
— Изучить психологию противника, а тем более противника тайного, значит наполовину победить его. Но изучить мало, надо определить уязвимость его психических свойств и соответствующим образом использовать это. Здесь важен индивидуальный подход. Приведу несколько примеров.
Я вижу, что подследственный трусит, но тем не менее продолжает упорствовать. В этом случае к нему можно применить демонстрацию расстрела. Справа и слева от него падают казненные. Его страх достигает апогея, и он начинает давать показания. Другой пример. Добропорядочный обыватель, как правило, сентиментален и привязан к семье. Он может быть очень упрямым человеком, но когда угроза активной репрессии нависает над кем-то из его близких, он обычно пасует. Дальше. Некоторые молодые дамы и девушки страдают болезненной стыдливостью. Стоит отвести их в заведение для солдат и пригрозить оставить там, как они становятся разговорчивее. Учтите, все это делается без какого-либо физического воздействия. Однако все это академические примеры. Мы их относим к методам первой степени. В работе иногда сталкиваешься с более сложными явлениями.
— Август, вы прекрасный лектор, но плохой хозяин, — воспользовавшись паузой, заметил Хюбе.
Норте непонимающе уставился на штурмбаннфюрера.
— Вы стали скрягой, милый доктор. Или у вас кончился запас шоколада?
Норте засуетился. Он открыл небольшой шкафчик, и перед Галкой появились красочная бонбоньерка с шоколадными конфетами, ваза с фруктами и бутылка вина.
— Прошу извинения, — расшаркался маленький гестаповец, придвигая к девушке фрукты. — Я был так польщен вашим вниманием, что забыл обо всем.
Вначале Галка хотела отказаться от угощения, но, заметив, что Норте, явно жадничая, не торопится открывать бонбоньерку, решительно придвинула конфеты к себе. Норте даже переменился в лице.
— Продолжайте, Август, — пряча улыбку, сказал Хюбе. Он подошел к столу, взял несколько конфет и, подмигнув Галке, вернулся на диван.
Маленький Норте снова засеменил по комнате, искоса бросая на девушку тревожные взгляды. Бонбоньерка пустела с удивительной быстротой.
— Э… э… э… На чем мы остановились? Ах, да! Последнее время нам приходится сталкиваться с фанатически настроенными элементами. Как правило, эти люди с поразительным хладнокровием относятся к своей участи. Вместе с тем у них, как это ни странно, чрезвычайно развито чувство собственного достоинства. Они им прикрываются как щитом. Выбейте этот щит, и они станут мягкими, как воск. Методы первой степени здесь бессильны. Мой коллега — гауптштурмфюрер Рейнмайер полагает, что к таким субъектам следует применять метод чисто физического воздействия. Но я стою на иной точке зрения. Безусловно, Рейнмайер специалист нашего дела, однако его методы несколько рискованны. Я не буду останавливаться на них.
— Зачем вы мне все это говорите? — спросила Галка.
— Вы хотели познакомиться с нашей работой, — хмыкнул за ее спиной Хюбе.
— Я ничего не хотела.
Но Норте не слушал ее или сделал вид, что не слышит. Он продолжал:
— В отличие от Рейнмайера, я применяю методы, которые мы относим ко второй степени. Эти методы не исключают применения умеренного физического воздействия, однако здесь основным моментом является опять-таки воздействие психологического порядка. Вот один из примеров. Подследственного сажают в невысокий ящик, в котором он может расположиться только на четвереньках. В одной из боковых стенок делаются отверстия, в которых неподвижно крепятся голова и кисти рук. После трех—четырех дней пребывании в таком положении подследственный становится безразличным ко всему, кроме еды. Если этого недостаточно, то через равные промежутки времени, скажем, через каждые два часа, ему наносят серию ударов средней степени. Тут опять-таки главное не сама боль, а ожидание ее. Это ожидание усугубляется тем, что перед подследственным стоят часы с громким ходом. Тик-так, тик-так. Каждая секунда приближает очередную экзекуцию…
Галка не слышала, как за ее спиной открылась и закрылась дверь. Ковер скрыл медленные шаги.
— Ортынская рассказала о вашей деятельности, госпожа Адамова, — услышала она вкрадчивый голос Хюбе.
Галка резко обернулась и увидела Зинаиду Григорьевну. В тот же миг ваза с фруктами упала на пол. Девушка успела заметить, что вазу опрокинул Норте. Но только позже она поняла, что гестаповец сделал это умышленно, сделал так, чтобы со стороны казалось, будто вазу опрокинула растерявшаяся Галка. Норте не зря хвастал своим «психологическим» методом. Он учел все: и беззвучно открывшуюся дверь, и опрокинутую вазу, и даже конфету, застывшую в Галкиной руке. Гестаповцы, видимо, не надеялись, что очная ставка поколеблет упорство «хозяйки ателье», они только хотели проверить свои подозрения. Одно слово измученной десятидневной пыткой женщины решало Галкину участь. Достаточно было Зинаиде Григорьевне на какую-то долю секунды поверить в ее предательство, достаточно было негодующего взгляда арестованной — одного только взгляда — и Галка уже бы не вышла отсюда.
— Ортынская просила уволить ее от встречи с вами, — глядя на Галку, продолжал штурмбаннфюрер. — Но мы были вынуждены прибегнуть к очной ставке. Надеюсь, Галина Алексеевна извинит нас.
У Галки пересохло в горле. Она хотела что-то сказать, но язык не поворачивался. Она не могла отвести взгляда от Зинаиды Григорьевны, от ее осунувшегося, необычно бледного лица с глубоко запавшими воспаленными глазами.
— Вы повторяетесь, Хюбе, и довольно неудачно, — тихо, но уверенно сказала Адамова. — Эта девчонка — не лучший ваш агент. Я ей не верила с самого начала. Не пойму, зачем вам было приставлять ко мне второго шпика. Первый вполне справился со своей ролью. Не в пример этой девке, он был прекрасным артистом. До самого ареста я даже не подозревала, что старый крановщик…
— Молчать!!! — Маленький Норте подскочил к Адамовой и, подпрыгнув, ударил ее кулаком в лицо. — Конвой! — взвизгнул он. — Отвести ее к Рейнмайеру!
Вбежавший на его крик рослый унтер-офицер схватил Адамову за руки.
— Вы, кажется, боитесь, что я убегу? — слабо усмехнулась Зинаида Григорьевна.
Норте рассмеялся ей в лицо.
— Отсюда вы можете убежать только на тот свет. Шарфюрер, отпустите эту гусыню. Она желает проследовать на живодерню своим ходом. Укажите ей дорогу.
Зинаида Григорьевна выпрямилась и медленно вышла из кабинета.
Хюбе, который безучастно наблюдал за всей этой сценой, поднялся с дивана.
— Норте, мне неприятно делать вам замечание в присутствии гостьи, но все же я должен заметить, что вы невыдержанны. Разве можно так пугать подследственных? Галина Алексеевна подумает, что мы действительно собираемся пытать Адамову.
Маленький гестаповец непонимающе уставился на своего начальника,
— Вам недостает чувства меры, милый доктор, — паясничал Хюбе. — Галина Алексеевна приняла все за чистую монету…
Выстрел за дверью заставил вздрогнуть всех троих. Хюбе прыжком выскочил в зал. Норте вытащил из кобуры пистолет и неуверенно засеменил за начальником.
Галке казалось, что все это происходит в каком-то кошмарном сне. В висках гулко стучала кровь, а перед глазами плыл туман. Возможно, это был просто дым — Хюбе порядком накурил в комнате, — но ей казалось, что все вокруг покрыто пеленой липкого тумана. Через непритворенную дверь, как сквозь вату, она услышала быстрый топот сапог, ругательства и дрожащий от ярости голос Хюбе.
— Скотина! Я с тебя сдеру шкуру!
Кто-то заикаясь оправдывался:
— Я н-не думал, что она б-бросится вниз. Она к-как к-кошка п-перемахнула через п-перила.
— Насмерть, — сказал третий. — Внизу железобетонный пол.
Дверь захлопнулась, и Галка больше ничего не услышала. Она сидела одна в большом мрачном кабинете. У ног ее на ковре лежали раздавленные персики и осколки разбитой вазы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Здесь редко бывают гости, — сказал Хюбе, снимая фуражку и приглаживая аккуратно зачесанные светлые волосы. — Ваш визит для меня целое событие. Но, судя по всему, вам здесь покажется скучно. Я не умею быть занимательным, не умею — как вы уже заметили — ухаживать за девушками Идемте, я познакомлю вас с одним презабавным человеком.
Галка понимала, что Хюбе паясничает, но не могла понять что ему нужно от нее. Почему он не ведет ее к Зинаиде Григорьевне?
— После того я смогу уйти отсюда? — спросила она.
— Если вам будет угодно, — в голосе штурмбаннфюрера звучала насмешка.
В кабинете была еще одна дверь — невысокая, окрашенная под цвет стен и потому сразу неприметная. Хюбе пропустил Галку вперед. Перешагнув порог, девушка невольно остановилась. Огромный высокий зал со стеклянным потолком, через который струился тусклый дневной свет, открылся перед ней. Окон в зале не было. Справа в стене было вырезано несколько ниш, в которых прятались двери. Выложенный узорчатым кафелем пол упирался в чугунную балюстраду. Тяжелая многоярусная люстра свешивалась с потолка.
— Когда-то, еще до первой мировой войны, здесь помещался операционный зал франко-русского морского банка, — с любезностью гида пояснил Хюбе. — В подвалах этого дома хранились многочисленные ценности Видите балюстраду? За ней — спуск в бывшие банковские хранилища.
Галка прошла туда и, перегнувшись через массивные перила, заглянула вниз. Она увидела глубокий каменный колодец, на дне которого тускло горела электрическая лампочка. Лепясь к стенам колодца, вниз крутой спиралью спускалась железная лестница.
— Вы тоже храните там драгоценности? — наивно спросила Галка.
— Увы, мы вынуждены там держать более прозаический, но не менее беспокойный материал, — усмехнулся гитлеровец.
Одна из дверей, выходящая в зал, открылась. Грохоча по кафелю сапогами, вошли два рослых солдата. Они волокли под руки окровавленного человека в изодранной рубахе. Голова человека безжизненно свешивалась на грудь, а босые ноги тащились по полу. Заметив штурмбаннфюрера, солдаты остановились.
— Подследственный номер четыреста девятнадцать, — доложил старший из них. — Находился на допросе у гауптштурмфюрера Рейнмайера.
Хюбе жестом велел солдатам следовать дальше. Те поволокли заключенного к лестнице, ведущей на дно каменного колодца.
— Вы видели одного из фанатиков, который пытался пробраться в охраняемую зону порта, — кивнул им вслед Хюбе. — При задержании оказал сопротивление. Мы не церемонимся с такими. Но вообще я не сторонник крайних мер. В основу нашей работы положен метод психологического воздействия. Вы убедитесь в этом, когда познакомитесь с моим помощником доктором Норте.
Помощник штурмбаннфюрера оказался маленьким щуплым человечком. Он едва доставал Галке до плеча. Большой у него была только голова с оттопыренными розовыми ушами.
— Доктор философии Август Норте. В прошлом доцент кафедры психологии Геттингенского университета Георгии Августы, — поднимаясь на носки, отчеканил он звонким детским голосом.
Галка подумала, что он весь похож на болезненного, обиженного ребенка, которого, шутки ради, заставили притворяться взрослым.
— Август, — обратился к нему Хюбе, — госпожа Ортынская интересуется работой отдела. Расскажите ей в общих чертах о наших методах.
Большеголовый человечек нисколько не удивился. Он выпятил узкую птичью грудь и, заложив руку за борт мундира, прошелся по комнате, смешно расставляя тонкие ноги. У него были повадки завзятого лектора.
— Вы спросите меня: что общего между наукой о психических явлениях и деятельностью полиции безопасности? Вы смущены? Значит, я угадал ваш вопрос!
Он сделал замысловатый пируэт и назидательно поднял палец.
— Изучить психологию противника, а тем более противника тайного, значит наполовину победить его. Но изучить мало, надо определить уязвимость его психических свойств и соответствующим образом использовать это. Здесь важен индивидуальный подход. Приведу несколько примеров.
Я вижу, что подследственный трусит, но тем не менее продолжает упорствовать. В этом случае к нему можно применить демонстрацию расстрела. Справа и слева от него падают казненные. Его страх достигает апогея, и он начинает давать показания. Другой пример. Добропорядочный обыватель, как правило, сентиментален и привязан к семье. Он может быть очень упрямым человеком, но когда угроза активной репрессии нависает над кем-то из его близких, он обычно пасует. Дальше. Некоторые молодые дамы и девушки страдают болезненной стыдливостью. Стоит отвести их в заведение для солдат и пригрозить оставить там, как они становятся разговорчивее. Учтите, все это делается без какого-либо физического воздействия. Однако все это академические примеры. Мы их относим к методам первой степени. В работе иногда сталкиваешься с более сложными явлениями.
— Август, вы прекрасный лектор, но плохой хозяин, — воспользовавшись паузой, заметил Хюбе.
Норте непонимающе уставился на штурмбаннфюрера.
— Вы стали скрягой, милый доктор. Или у вас кончился запас шоколада?
Норте засуетился. Он открыл небольшой шкафчик, и перед Галкой появились красочная бонбоньерка с шоколадными конфетами, ваза с фруктами и бутылка вина.
— Прошу извинения, — расшаркался маленький гестаповец, придвигая к девушке фрукты. — Я был так польщен вашим вниманием, что забыл обо всем.
Вначале Галка хотела отказаться от угощения, но, заметив, что Норте, явно жадничая, не торопится открывать бонбоньерку, решительно придвинула конфеты к себе. Норте даже переменился в лице.
— Продолжайте, Август, — пряча улыбку, сказал Хюбе. Он подошел к столу, взял несколько конфет и, подмигнув Галке, вернулся на диван.
Маленький Норте снова засеменил по комнате, искоса бросая на девушку тревожные взгляды. Бонбоньерка пустела с удивительной быстротой.
— Э… э… э… На чем мы остановились? Ах, да! Последнее время нам приходится сталкиваться с фанатически настроенными элементами. Как правило, эти люди с поразительным хладнокровием относятся к своей участи. Вместе с тем у них, как это ни странно, чрезвычайно развито чувство собственного достоинства. Они им прикрываются как щитом. Выбейте этот щит, и они станут мягкими, как воск. Методы первой степени здесь бессильны. Мой коллега — гауптштурмфюрер Рейнмайер полагает, что к таким субъектам следует применять метод чисто физического воздействия. Но я стою на иной точке зрения. Безусловно, Рейнмайер специалист нашего дела, однако его методы несколько рискованны. Я не буду останавливаться на них.
— Зачем вы мне все это говорите? — спросила Галка.
— Вы хотели познакомиться с нашей работой, — хмыкнул за ее спиной Хюбе.
— Я ничего не хотела.
Но Норте не слушал ее или сделал вид, что не слышит. Он продолжал:
— В отличие от Рейнмайера, я применяю методы, которые мы относим ко второй степени. Эти методы не исключают применения умеренного физического воздействия, однако здесь основным моментом является опять-таки воздействие психологического порядка. Вот один из примеров. Подследственного сажают в невысокий ящик, в котором он может расположиться только на четвереньках. В одной из боковых стенок делаются отверстия, в которых неподвижно крепятся голова и кисти рук. После трех—четырех дней пребывании в таком положении подследственный становится безразличным ко всему, кроме еды. Если этого недостаточно, то через равные промежутки времени, скажем, через каждые два часа, ему наносят серию ударов средней степени. Тут опять-таки главное не сама боль, а ожидание ее. Это ожидание усугубляется тем, что перед подследственным стоят часы с громким ходом. Тик-так, тик-так. Каждая секунда приближает очередную экзекуцию…
Галка не слышала, как за ее спиной открылась и закрылась дверь. Ковер скрыл медленные шаги.
— Ортынская рассказала о вашей деятельности, госпожа Адамова, — услышала она вкрадчивый голос Хюбе.
Галка резко обернулась и увидела Зинаиду Григорьевну. В тот же миг ваза с фруктами упала на пол. Девушка успела заметить, что вазу опрокинул Норте. Но только позже она поняла, что гестаповец сделал это умышленно, сделал так, чтобы со стороны казалось, будто вазу опрокинула растерявшаяся Галка. Норте не зря хвастал своим «психологическим» методом. Он учел все: и беззвучно открывшуюся дверь, и опрокинутую вазу, и даже конфету, застывшую в Галкиной руке. Гестаповцы, видимо, не надеялись, что очная ставка поколеблет упорство «хозяйки ателье», они только хотели проверить свои подозрения. Одно слово измученной десятидневной пыткой женщины решало Галкину участь. Достаточно было Зинаиде Григорьевне на какую-то долю секунды поверить в ее предательство, достаточно было негодующего взгляда арестованной — одного только взгляда — и Галка уже бы не вышла отсюда.
— Ортынская просила уволить ее от встречи с вами, — глядя на Галку, продолжал штурмбаннфюрер. — Но мы были вынуждены прибегнуть к очной ставке. Надеюсь, Галина Алексеевна извинит нас.
У Галки пересохло в горле. Она хотела что-то сказать, но язык не поворачивался. Она не могла отвести взгляда от Зинаиды Григорьевны, от ее осунувшегося, необычно бледного лица с глубоко запавшими воспаленными глазами.
— Вы повторяетесь, Хюбе, и довольно неудачно, — тихо, но уверенно сказала Адамова. — Эта девчонка — не лучший ваш агент. Я ей не верила с самого начала. Не пойму, зачем вам было приставлять ко мне второго шпика. Первый вполне справился со своей ролью. Не в пример этой девке, он был прекрасным артистом. До самого ареста я даже не подозревала, что старый крановщик…
— Молчать!!! — Маленький Норте подскочил к Адамовой и, подпрыгнув, ударил ее кулаком в лицо. — Конвой! — взвизгнул он. — Отвести ее к Рейнмайеру!
Вбежавший на его крик рослый унтер-офицер схватил Адамову за руки.
— Вы, кажется, боитесь, что я убегу? — слабо усмехнулась Зинаида Григорьевна.
Норте рассмеялся ей в лицо.
— Отсюда вы можете убежать только на тот свет. Шарфюрер, отпустите эту гусыню. Она желает проследовать на живодерню своим ходом. Укажите ей дорогу.
Зинаида Григорьевна выпрямилась и медленно вышла из кабинета.
Хюбе, который безучастно наблюдал за всей этой сценой, поднялся с дивана.
— Норте, мне неприятно делать вам замечание в присутствии гостьи, но все же я должен заметить, что вы невыдержанны. Разве можно так пугать подследственных? Галина Алексеевна подумает, что мы действительно собираемся пытать Адамову.
Маленький гестаповец непонимающе уставился на своего начальника,
— Вам недостает чувства меры, милый доктор, — паясничал Хюбе. — Галина Алексеевна приняла все за чистую монету…
Выстрел за дверью заставил вздрогнуть всех троих. Хюбе прыжком выскочил в зал. Норте вытащил из кобуры пистолет и неуверенно засеменил за начальником.
Галке казалось, что все это происходит в каком-то кошмарном сне. В висках гулко стучала кровь, а перед глазами плыл туман. Возможно, это был просто дым — Хюбе порядком накурил в комнате, — но ей казалось, что все вокруг покрыто пеленой липкого тумана. Через непритворенную дверь, как сквозь вату, она услышала быстрый топот сапог, ругательства и дрожащий от ярости голос Хюбе.
— Скотина! Я с тебя сдеру шкуру!
Кто-то заикаясь оправдывался:
— Я н-не думал, что она б-бросится вниз. Она к-как к-кошка п-перемахнула через п-перила.
— Насмерть, — сказал третий. — Внизу железобетонный пол.
Дверь захлопнулась, и Галка больше ничего не услышала. Она сидела одна в большом мрачном кабинете. У ног ее на ковре лежали раздавленные персики и осколки разбитой вазы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39