— спросил кто-то рядом.
Хюбе обернулся. Через его плечо Галка увидела рослого человека в матросском плаще без знаков различия.
— Кто вы такой? — едва сдерживая гнев, спросил гестаповец. — Охрана, задержать его!
От ворот к ним бросились часовые.
Человек в матросском плаще усмехнулся.
— Не утруждайте своих людей, господин штурмбаннфюрер. Я — капитан первого ранга дель Сарто.
— Князь Виктор дель Сарто?!
— Совершенно верно.
Несмотря на свое далеко незавидное положение, Галка с интересом рассматривала дель Сарто. Для капитана первого ранга он был, пожалуй, молод — ему не больше тридцати лет; для аристократа несколько грубоват — под плащом угадывались широкие сильные плечи.
Хюбе жестом отослал охранников.
— Кто может удостоверить вашу личность? — окидывая взглядом матросский наряд дель Сарто, сдержанно спросил он.
— Здесь — никто. Но я полагаю, что незачем прибегать к свидетельским показаниям, когда имеются документы.
Гестаповец недоверчиво прищурился.
— Каким образом вам удалось их сохранить? Ведь если не ошибаюсь, вы около десяти часов пробыли в воде.
— Восемь с половиной, — уточнил итальянец. — А документы я имею обыкновение хранить в этом портмоне. — Он отогнул полу плаща и достал из кармана плотно закрытый резиновый футляр.
Хюбе взял его бумаги. По мере того, как он читал, настороженное выражение исчезало с его лица. Возвращая дель Сарто документы, он щелкнул каблуками.
— Прошу, прощения, экселенц. Но согласитесь сами, что ваше, я бы сказал, не совсем обычное появление в порту должно было вызвать и вызвало некоторые вопросы, которые я уже задал.
— Надеюсь, ответы вас удовлетворили?
— Вполне.
— Тогда разрешите спросить мне. Что за инцидент произошел у вас с этими девушками, одна из которых, как я вижу, является итальянским военно-морским офицером?
Хюбе перевел взгляд на Галку и несколько мгновений смотрел на нее. Потом, натянуто-вежливо улыбнувшись, сказал:
— Я считаю инцидент исчерпанным.
Уже в воротах Галка услышала, как Хюбе говорил:
— Рейхсмаршал Геринг сегодня дважды запрашивал о вас, экселенц.
Неожиданное появление дель Сарто, которого считали погибшим, его заступничество и отповедь, данная им гестаповцу, ошеломили Вильму. Она даже на время утратила дар речи. Только Приморском бульваре итальянка открыла рот и уже не закрывала его до самого театра. Излив для начала поток проклятий на голову Хюбе, Вильма, захлебываясь затем от восторга, начала говорить о дель Сарто. Как поняла Галка, его имя было широко известно в Италии. Не флоте он слыл первокласным подводником — на счету капитана первого ранга было несколько потопленных английских кораблей. В аристократических кругах его знали как человека, стоящего близко к королевской семье — княжеский род дель Сарто считался одним из древнейших в Италии. В мире финансистов и дельцов он пользовался неограниченным кредитом — кто мог отказать в займе сыну вице-председателя «Банка д’Италия». Вильма даже удивилась что Галка до сих пор ничего не слышала о нем. Впрочем это не удивительно. Дель Сарто большой оригинал: он ненавидит сенсации, газеты и фоторепортеров.
— Он очень, очень влиятельный человек, — заключила Вильма.
Она остановилась, видимо пораженная какой-то мыслью, и вдруг хлопнула себя по бедрам.
— Галина, мне пришла в голову великолепная идея! Хочешь, избавиться от приставаний этой свиньи — Хюбе?
Галка только вздохнула.
— Нет, ты послушай, что я придумала, — затормошила ее итальянка. — Надо устроить так, чтобы дель Сарто остановился у тебя в доме. Тогда Хюбе не посмеет и прикоснуться к тебе.
Галка неопределенно пожала плечами. Хорошо, что Вильма еще не догадалась о характере «приставаний» гестаповца. Никакой дель Сарто, — будь он трижды князь, — не оградит ее от гестапо.
Однако мысль поселить нового командира масовцев в своем доме показалась ей заманчивой. Если даже половина того, что наговорила о нем Вильма, соответствует действительности, то этот капитан первого ранга должен заинтересовать подполье Хюбе сказал, что о нем беспокоился сам Геринг. Значит, дель Сарто и в самом деле важная персона!
— Но согласится ли князь остановиться в нашем доме?
— Не сомневаюсь. Я слышала, что он любитель комфорта а у нас в отряде довольно убогое помещение. Кроме того, ему будет приятно жить в семье русских аристократов, где говоря по-итальянски и где, ко всему прочему, молодая хозяйка очень хороша собой.
Вильма рассмеялась и потрепала Галку по щеке.
Они расстались у театра. Переговоры с дель Сарто Вильм обещала взять на себя.
После долгих споров решили готовить оперу «Паяцы». Логунов, конечно, хотел, чтобы премьера была поставлена на чисто немецкий сюжет: дать хотя бы того же «Фауста». Однако он понимал, что собранная им разношерстная труппа не осилит большую оперу. Не было в театре и приличного баса. А что стоит «Фауст» без Мефистофеля? Постановка же одноактных «Паяцев» не вызывала особых затруднений, а партия Канио была как бы специально написана для Кулагина. На Кулагина Логунов делал главную ставку. Галке дали роль Неды.
Первая репетиция продолжалась недолго — дольше ждали Кулагина: он явился, как подобает восходящей знаменитости на час позже. Во аремя репетиции он капризничал, спорил с Логуновым, делал замечания дирижеру. К Галке Кулагин отнесся покровительственно: хлопал ее по плечу, давал советы, как тянуть, как сокращать звук. Надо признать, советы были дельными, но развязный тон, которым они давались, раздражал девушку. Даже шарф, которым Кулагин постоянно кутал шею, действовал ей на нервы.
Галка злилась, но молчала. Она хотела одного: поскорее уйти. В сквере на Пушкинской улице ее должен ждать Гордеев. Она едва дождалась конца репетиции. Но у выхода из театра артистов задержал полицейский.
— Господа, советую подождать. В городе неспокойно.
Из вестибюля через разбитое стекло Галка видела, как по безлюдной улице на мотоциклетах промчался отряд немецких солдат. Где-то неподалеку ударило несколько выстрелов. Потом мимо театра проехала вереница крытых брезентом грузовиков. Из-под брезента слышались приглушенные крики, детский плач, причитания женщин.
— Что там происходит? — спросил кто-то из артистов.
— Немецкие власти акцию проводят. Облаву, стало быть! — охотно пояснил полицейский. — Как в порту пароход подорвался, так они стали людей на приморских улицах хватать.
— Какой пароход? — спросил подошедший Логунов. — Что ты врешь?
— Никак не вру, господин бургомистр! Сущая правда. Разве вы не слыхали, как ударило? Час назад. Наверно, вам музыка, звук заглушила. В помещении оно, конечно, меньше чувствуется.
— Говори толком, что случилось?
— Немецкий пароход с боеприпасами потопили. Только начали его разгружать, а тут как рванет.
— Разве был налет? Почему воздушную тревогу не объявляли?
— Какой там налет! Говорят, партизаны мину подбросили. Диверсия, стало быть.
Логунов чертыхнулся. Пустовойтова торопливо перекрестилась. Кутая горло шарфом, подошел Кулагин. Узнав, в чем дело, он удивленно присвистнул.
Галка не верила своим ушам. Как?! Взорван тот самый пакетбот, который она видела днем в порту; тот самый, что подобрал в море дель Сарто? Странно. Если это диверсия, то партизаны тут ни при чем. Гордеев предупредил бы ее: ведь он знал, что она сегодня идет на связь. Случись этот взрыв немного раньше, Хюбе ни за что бы не выпустил ее из порта.
Облава кончилась, но улицы по-прежнему оставались безлюдными — жители не решались выходить из домов. Ждет ли Гордеев в сквере? Она уже опаздывает на полчаса. Галка ускорила шаг. Туфли вязли в расплавленном асфальте. Над морем собирались низкие серые облака, обещая дождь.
— Галочка, погодите!
Кулагин? Что ему надо?
— Галочка, нам с вами по пути. Разрешите, как говорят в вашем городе, пришвартоваться?
Он бесцеремонно взял ее об руку.
— Если вам не трудно, называйте меня Галиной Алексеевной, — отстранилась Галка.
— Простите, — опешил Кулагин. — Если те несколько советов, что я дал на репетиции, обидели вас, то я обещаю впредь воздерживаться от каких бы то ни было наставлений.
— Возможно, ваши замечания были уместны. Однако это не основание для фамильярности.
— Ах, в-о-он оно что-о! — протянул Кулагин. — Я совсем забыл, что имею честь говорить с дворянкой земли русской! Простите великодушно. Я человек простой и не обучен благородным манерам.
— Не обязательно быть дворянином. Достаточно не быть хамом! — вспыхнула Галка.
— «Она обожгла его негодующим взглядом и удалилась, гордо подняв голову», — наигранно продекламировал он.
— Не будьте идиотом, Кулагин.
— Постараюсь. Что еще прикажете?
— Еще постарайтесь подбирать выражения, когда разговариваете с девушкой.
— С девушкой из театрализованного кабаре, — разозлился Кулагин.
Галка не выдержала. Повернувшись к тенору, она ударила его по щеке. Второй раз ударить не удалось: Кулагин перехватил ее руки сильно сжал их в запястьях.
— Я не люблю, когда мне делают больно, — неожиданно спокойно сказал он.
Но Галка уже не могла остановиться.
— Слушайте вы, примадонна в брюках! Женщину можно сделать потаскухой, но холуями бывают только мужчины. Такие, как вы!
— Галина, успокойтесь. Мы на улице.
— Отпустите сейчас же мои руки и убирайтесь!
— Отпущу, но обещайте выслушать меня.
— Не хочу слушать ваши оправдания!
— А я не собираюсь оправдываться.
— Вот как? Тогда я могу подумать, что вы решили извиниться передо мной. Не роняйте остатки самолюбия. Перед кем извиняться? Перед девкой из кабаре.
— Галина, еще одно слово, и я отколочу вас.
— Холуй! Ну что же ты не бьешь меня?
Она видела, как дрогнули, опустились книзу уголки его рта, как вздулась и лихорадочно забилась синяя жилка на виске. «Сейчас ударит», — подумала Галка и невольно отшатнулась. Но Кулагин только слабо усмехнулся и отпустил ее руки.
— Предположим, вы правы: я малодушный человек, у меня не достало мужества сдохнуть от голода в чужом городе. Но вы стреляете из пушки по воробью. Я пошел в театр из-за хлеба, я только артист. На тему о холуйстве вам лучше поговорить с господином Логуновым.
Он резко повернулся и, не простясь, зашагал прочь. Галка недоуменно посмотрела ему вслед, но тут же улыбнулась. «Это хорошо, что он обиделся. Значит, совесть заговорила», — подумала она, довольная тем, что сумела задеть его за живое.
В тот же день у нее были еще две встречи: одна — в сквере на Пушкинской улице с Гордеевым, другая — с итальянским капитаном первого ранга дель Сарто, который явился к Ортынским в сопровождении Вильмы и своего нового адъютанта — сержанта Марио Раверы.
За Валерией Александровной замечался один грешок: она была неравнодушна к титулованным особам. Не жизненные наблюдения — в молодости она знавала немало прощелыг дворянского происхождения, — а любимые ею романы Дюма внушили ей уважение к отживавшей свой век герольдической мишуре. Поэтому, несмотря на свое неприязненное отношение к оккупантам, Валерия Александровна была польщена визитом князя.
В узком офицерском мундире рядом с огромным Раверой дель Сарто выглядел не таким большим, каким показался Галке в порту. Ничто не выдавало в нем южанина: правильные черты лица, прямые, тщательно зачесанные волосы, скупые размеренные жесты скорее делали его похожим на англичанина. Впрочем, это было только первое впечатление…
Галка вошла, когда дель Сарто рассматривал альбом семейных фотографий, Вильма шепталась с бабушкой, а Марио был всецело поглощен изучением такелажа миниатюрного фрегата, украшавшего старый буфет. Завидев внучку, Валерия Александровна смутилась.
— Галя, вот познакомься с синьором капитаном. Он просит сдать комнату.
— Мы почти знакомы. Синьор капитан выручил меня сегодня, за что я ему очень благодарна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Хюбе обернулся. Через его плечо Галка увидела рослого человека в матросском плаще без знаков различия.
— Кто вы такой? — едва сдерживая гнев, спросил гестаповец. — Охрана, задержать его!
От ворот к ним бросились часовые.
Человек в матросском плаще усмехнулся.
— Не утруждайте своих людей, господин штурмбаннфюрер. Я — капитан первого ранга дель Сарто.
— Князь Виктор дель Сарто?!
— Совершенно верно.
Несмотря на свое далеко незавидное положение, Галка с интересом рассматривала дель Сарто. Для капитана первого ранга он был, пожалуй, молод — ему не больше тридцати лет; для аристократа несколько грубоват — под плащом угадывались широкие сильные плечи.
Хюбе жестом отослал охранников.
— Кто может удостоверить вашу личность? — окидывая взглядом матросский наряд дель Сарто, сдержанно спросил он.
— Здесь — никто. Но я полагаю, что незачем прибегать к свидетельским показаниям, когда имеются документы.
Гестаповец недоверчиво прищурился.
— Каким образом вам удалось их сохранить? Ведь если не ошибаюсь, вы около десяти часов пробыли в воде.
— Восемь с половиной, — уточнил итальянец. — А документы я имею обыкновение хранить в этом портмоне. — Он отогнул полу плаща и достал из кармана плотно закрытый резиновый футляр.
Хюбе взял его бумаги. По мере того, как он читал, настороженное выражение исчезало с его лица. Возвращая дель Сарто документы, он щелкнул каблуками.
— Прошу, прощения, экселенц. Но согласитесь сами, что ваше, я бы сказал, не совсем обычное появление в порту должно было вызвать и вызвало некоторые вопросы, которые я уже задал.
— Надеюсь, ответы вас удовлетворили?
— Вполне.
— Тогда разрешите спросить мне. Что за инцидент произошел у вас с этими девушками, одна из которых, как я вижу, является итальянским военно-морским офицером?
Хюбе перевел взгляд на Галку и несколько мгновений смотрел на нее. Потом, натянуто-вежливо улыбнувшись, сказал:
— Я считаю инцидент исчерпанным.
Уже в воротах Галка услышала, как Хюбе говорил:
— Рейхсмаршал Геринг сегодня дважды запрашивал о вас, экселенц.
Неожиданное появление дель Сарто, которого считали погибшим, его заступничество и отповедь, данная им гестаповцу, ошеломили Вильму. Она даже на время утратила дар речи. Только Приморском бульваре итальянка открыла рот и уже не закрывала его до самого театра. Излив для начала поток проклятий на голову Хюбе, Вильма, захлебываясь затем от восторга, начала говорить о дель Сарто. Как поняла Галка, его имя было широко известно в Италии. Не флоте он слыл первокласным подводником — на счету капитана первого ранга было несколько потопленных английских кораблей. В аристократических кругах его знали как человека, стоящего близко к королевской семье — княжеский род дель Сарто считался одним из древнейших в Италии. В мире финансистов и дельцов он пользовался неограниченным кредитом — кто мог отказать в займе сыну вице-председателя «Банка д’Италия». Вильма даже удивилась что Галка до сих пор ничего не слышала о нем. Впрочем это не удивительно. Дель Сарто большой оригинал: он ненавидит сенсации, газеты и фоторепортеров.
— Он очень, очень влиятельный человек, — заключила Вильма.
Она остановилась, видимо пораженная какой-то мыслью, и вдруг хлопнула себя по бедрам.
— Галина, мне пришла в голову великолепная идея! Хочешь, избавиться от приставаний этой свиньи — Хюбе?
Галка только вздохнула.
— Нет, ты послушай, что я придумала, — затормошила ее итальянка. — Надо устроить так, чтобы дель Сарто остановился у тебя в доме. Тогда Хюбе не посмеет и прикоснуться к тебе.
Галка неопределенно пожала плечами. Хорошо, что Вильма еще не догадалась о характере «приставаний» гестаповца. Никакой дель Сарто, — будь он трижды князь, — не оградит ее от гестапо.
Однако мысль поселить нового командира масовцев в своем доме показалась ей заманчивой. Если даже половина того, что наговорила о нем Вильма, соответствует действительности, то этот капитан первого ранга должен заинтересовать подполье Хюбе сказал, что о нем беспокоился сам Геринг. Значит, дель Сарто и в самом деле важная персона!
— Но согласится ли князь остановиться в нашем доме?
— Не сомневаюсь. Я слышала, что он любитель комфорта а у нас в отряде довольно убогое помещение. Кроме того, ему будет приятно жить в семье русских аристократов, где говоря по-итальянски и где, ко всему прочему, молодая хозяйка очень хороша собой.
Вильма рассмеялась и потрепала Галку по щеке.
Они расстались у театра. Переговоры с дель Сарто Вильм обещала взять на себя.
После долгих споров решили готовить оперу «Паяцы». Логунов, конечно, хотел, чтобы премьера была поставлена на чисто немецкий сюжет: дать хотя бы того же «Фауста». Однако он понимал, что собранная им разношерстная труппа не осилит большую оперу. Не было в театре и приличного баса. А что стоит «Фауст» без Мефистофеля? Постановка же одноактных «Паяцев» не вызывала особых затруднений, а партия Канио была как бы специально написана для Кулагина. На Кулагина Логунов делал главную ставку. Галке дали роль Неды.
Первая репетиция продолжалась недолго — дольше ждали Кулагина: он явился, как подобает восходящей знаменитости на час позже. Во аремя репетиции он капризничал, спорил с Логуновым, делал замечания дирижеру. К Галке Кулагин отнесся покровительственно: хлопал ее по плечу, давал советы, как тянуть, как сокращать звук. Надо признать, советы были дельными, но развязный тон, которым они давались, раздражал девушку. Даже шарф, которым Кулагин постоянно кутал шею, действовал ей на нервы.
Галка злилась, но молчала. Она хотела одного: поскорее уйти. В сквере на Пушкинской улице ее должен ждать Гордеев. Она едва дождалась конца репетиции. Но у выхода из театра артистов задержал полицейский.
— Господа, советую подождать. В городе неспокойно.
Из вестибюля через разбитое стекло Галка видела, как по безлюдной улице на мотоциклетах промчался отряд немецких солдат. Где-то неподалеку ударило несколько выстрелов. Потом мимо театра проехала вереница крытых брезентом грузовиков. Из-под брезента слышались приглушенные крики, детский плач, причитания женщин.
— Что там происходит? — спросил кто-то из артистов.
— Немецкие власти акцию проводят. Облаву, стало быть! — охотно пояснил полицейский. — Как в порту пароход подорвался, так они стали людей на приморских улицах хватать.
— Какой пароход? — спросил подошедший Логунов. — Что ты врешь?
— Никак не вру, господин бургомистр! Сущая правда. Разве вы не слыхали, как ударило? Час назад. Наверно, вам музыка, звук заглушила. В помещении оно, конечно, меньше чувствуется.
— Говори толком, что случилось?
— Немецкий пароход с боеприпасами потопили. Только начали его разгружать, а тут как рванет.
— Разве был налет? Почему воздушную тревогу не объявляли?
— Какой там налет! Говорят, партизаны мину подбросили. Диверсия, стало быть.
Логунов чертыхнулся. Пустовойтова торопливо перекрестилась. Кутая горло шарфом, подошел Кулагин. Узнав, в чем дело, он удивленно присвистнул.
Галка не верила своим ушам. Как?! Взорван тот самый пакетбот, который она видела днем в порту; тот самый, что подобрал в море дель Сарто? Странно. Если это диверсия, то партизаны тут ни при чем. Гордеев предупредил бы ее: ведь он знал, что она сегодня идет на связь. Случись этот взрыв немного раньше, Хюбе ни за что бы не выпустил ее из порта.
Облава кончилась, но улицы по-прежнему оставались безлюдными — жители не решались выходить из домов. Ждет ли Гордеев в сквере? Она уже опаздывает на полчаса. Галка ускорила шаг. Туфли вязли в расплавленном асфальте. Над морем собирались низкие серые облака, обещая дождь.
— Галочка, погодите!
Кулагин? Что ему надо?
— Галочка, нам с вами по пути. Разрешите, как говорят в вашем городе, пришвартоваться?
Он бесцеремонно взял ее об руку.
— Если вам не трудно, называйте меня Галиной Алексеевной, — отстранилась Галка.
— Простите, — опешил Кулагин. — Если те несколько советов, что я дал на репетиции, обидели вас, то я обещаю впредь воздерживаться от каких бы то ни было наставлений.
— Возможно, ваши замечания были уместны. Однако это не основание для фамильярности.
— Ах, в-о-он оно что-о! — протянул Кулагин. — Я совсем забыл, что имею честь говорить с дворянкой земли русской! Простите великодушно. Я человек простой и не обучен благородным манерам.
— Не обязательно быть дворянином. Достаточно не быть хамом! — вспыхнула Галка.
— «Она обожгла его негодующим взглядом и удалилась, гордо подняв голову», — наигранно продекламировал он.
— Не будьте идиотом, Кулагин.
— Постараюсь. Что еще прикажете?
— Еще постарайтесь подбирать выражения, когда разговариваете с девушкой.
— С девушкой из театрализованного кабаре, — разозлился Кулагин.
Галка не выдержала. Повернувшись к тенору, она ударила его по щеке. Второй раз ударить не удалось: Кулагин перехватил ее руки сильно сжал их в запястьях.
— Я не люблю, когда мне делают больно, — неожиданно спокойно сказал он.
Но Галка уже не могла остановиться.
— Слушайте вы, примадонна в брюках! Женщину можно сделать потаскухой, но холуями бывают только мужчины. Такие, как вы!
— Галина, успокойтесь. Мы на улице.
— Отпустите сейчас же мои руки и убирайтесь!
— Отпущу, но обещайте выслушать меня.
— Не хочу слушать ваши оправдания!
— А я не собираюсь оправдываться.
— Вот как? Тогда я могу подумать, что вы решили извиниться передо мной. Не роняйте остатки самолюбия. Перед кем извиняться? Перед девкой из кабаре.
— Галина, еще одно слово, и я отколочу вас.
— Холуй! Ну что же ты не бьешь меня?
Она видела, как дрогнули, опустились книзу уголки его рта, как вздулась и лихорадочно забилась синяя жилка на виске. «Сейчас ударит», — подумала Галка и невольно отшатнулась. Но Кулагин только слабо усмехнулся и отпустил ее руки.
— Предположим, вы правы: я малодушный человек, у меня не достало мужества сдохнуть от голода в чужом городе. Но вы стреляете из пушки по воробью. Я пошел в театр из-за хлеба, я только артист. На тему о холуйстве вам лучше поговорить с господином Логуновым.
Он резко повернулся и, не простясь, зашагал прочь. Галка недоуменно посмотрела ему вслед, но тут же улыбнулась. «Это хорошо, что он обиделся. Значит, совесть заговорила», — подумала она, довольная тем, что сумела задеть его за живое.
В тот же день у нее были еще две встречи: одна — в сквере на Пушкинской улице с Гордеевым, другая — с итальянским капитаном первого ранга дель Сарто, который явился к Ортынским в сопровождении Вильмы и своего нового адъютанта — сержанта Марио Раверы.
За Валерией Александровной замечался один грешок: она была неравнодушна к титулованным особам. Не жизненные наблюдения — в молодости она знавала немало прощелыг дворянского происхождения, — а любимые ею романы Дюма внушили ей уважение к отживавшей свой век герольдической мишуре. Поэтому, несмотря на свое неприязненное отношение к оккупантам, Валерия Александровна была польщена визитом князя.
В узком офицерском мундире рядом с огромным Раверой дель Сарто выглядел не таким большим, каким показался Галке в порту. Ничто не выдавало в нем южанина: правильные черты лица, прямые, тщательно зачесанные волосы, скупые размеренные жесты скорее делали его похожим на англичанина. Впрочем, это было только первое впечатление…
Галка вошла, когда дель Сарто рассматривал альбом семейных фотографий, Вильма шепталась с бабушкой, а Марио был всецело поглощен изучением такелажа миниатюрного фрегата, украшавшего старый буфет. Завидев внучку, Валерия Александровна смутилась.
— Галя, вот познакомься с синьором капитаном. Он просит сдать комнату.
— Мы почти знакомы. Синьор капитан выручил меня сегодня, за что я ему очень благодарна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39