Беседа длилась долго. Фрага Ирибарне попросил премьера выслушать его программу: он цитировал по памяти десятки страниц, вплоть до сносок на первоисточники. Фрага предложил премьеру Наварра провести реформы, которые бы разрешали легализацию партий, кроме, конечно же, социалистических и коммунистической; гарантировали проведение выборов и давали право рабочим создать профсоюзы, взамен синдикатов, организованных фалангой и каудильо.
Ариас Наварра обещал изучить предложения экс-министра к попросил составить ему краткую справку. С этой краткой справкой он немедленно отправился в летнюю резиденцию каудильо. Тот прочитал документ своего посла в Лондоне и сказал:
- Реформы хороши, слов нет, но в какой стране их намерены осуществлять?
...Когда король поручил человеку Франко - Ариасу Наварра сформировать первое монархическое правительство, тот понял, что без Фраги режим н е у д е р ж а т ь. Видимо, он рассчитывал сделать Фрагу некоего рода тормозом реформ, взвалил на него бремя государственной ломки - буде новый министр решился на это. Ведь одно дело призывать к реформе, находясь в оппозиции, а совсем другое дело, когда их приходится проводить в жизнь, став государственным деятелем.
Фрага - тем не менее - провозгласил: "Реформы будут проведены в течение ближайших двух лет. Сепаратизм и терроризм - особенно в эти трудные годы - я считаю самым злейшим преступлением против Испании".
Я просчитал: более всего в газетах сейчас пишут о Фраге - премьер упоминается довольно редко, портреты его даются внизу полосы, маленького формата.
"Сильная личность - Фрага?" Что ж, посмотрим. Меру силы определяет не слово, но дело.
...Несколько дней ушли на встречи с наиболее известными лидерами умеренно-буржуазной оппозиции, с которыми я беседовал, которых читал и слушал, начиная с конца шестидесятых годов: Они пока еше не до конца открыто высказывают свое политическое кредо; понять их можно - страх перед франкизмом еще очень силен; в "весну либерализма" боятся верить, ибо нет ничего страшнее потерянной надежды. Тем не менее небезынтересно, думаю, будет послушать мнения наиболее известных людей страны - писателей, артистов, режиссеров, юристов, тореро.
Предпослать их высказываниям мне хочется несколько выдержек из пресс-конференции Марселино Камачо, которую он дал после того, как вышел из тюрьмы. Небольшого роста, поседевший в карцерах, лучистоглазый, сразу же располагающий к себе какой-то доверчивой детской открытостью, он - без всякой претензии на внешний эффект - рассказывает:
- В заключении я провел четырнадцать лет. Сестра моя умерла, когда я был в тюрьме, юношей еще - в сорок первом. Отец умер в шестьдесят восьмом - я снова был в тюрьме. Дети без меня женились - сидел в концлагере. Внук родился, когда я был за решеткой... Поэтому-то нам и надо сейчас создавать будущее - памятуя о прошлом, о том, как жили наши дети и с чем пришли в этот мир внуки...
Формулировки рабочего Камачо - литы и точны: университет марксизма он проходил во франкистских застенках.
- Любое решение, которое будет принято в стране, без учетов интересов рабочего класса или -- что еще хуже - против его интересов, лишено будущего, это - аксиома.
Впрочем, - добавляет товарищ Камачо, - новая историческая эпоха Испании есть результат давления снизу, а не изменения сверху. Чтобы развитие шло по пути демократии, чтобы страна избегала новой гражданской войны, чтобы раз и навсегда было покончено с двумя Испаниями, - нужна амнистия, демократия, свобода.
- Что такое свобода, товарищ Камачо? Он задумывается, потом негромко отвечает:
- Свобода - это, в частности, гарантии самовыражения.
Именно исходя из этого последнего утверждения Марселино Камачо я и приведу разного рода мнения.
Хосе Мария Хиль Роблес, 1898 года рождения, профессор и адвокат:
- Я - демократ христианского толка, чьи идеи, похоже, не находят своего выражения при авторитарном режиме - даже для того, чтобы заявить о своих расхождениях с ним. По-моему, политическая деятельность - это стремление работать на благо нации. Но сейчас я считаю, занятие политикой есть обязанность. Если мне не дают возможности эту обязанность выполнять - я за это не отвечаю; я не испытываю горечи точно так же, как никогда не искал в политике какой-либо выгоды и никогда не буду ее искать.
Лоренсо Вильялонга, 1897 года рождения, писатель и врач:
- Чувствую себя монархистом. Королям следует любить подданных, ибо только сумасшедшие рубят сук, на котором сидят.
Хулиан Кортес-Кабанильяс, 1909 года рождения, писатель:
- Если исходить из того факта, что мы переживаем момент полного политического хаоса, то не удивительно, что очень трудно определить свое политическое кредо в столь трудный для Испании час. Обращаясь к самому себе, я нахожу, что мои идеи весьма эклектичны. Я - приверженец любой правительственной программы, которая гарантирует тщательное выполнение законов и осуществление справедливости - даже при монархии как форме государственного правления, юридически закрепленной в современной и эффективной конституции.
Хоакин Руис-Хименес, 1913 года рождения, бывший министр, профессор и адвокат, один из лидеров лево-христианской оппозиции:
- В настоящий момент у нас на родине трудно определить свои политические взгляды. В любом случае я разделяю взгляды демократов, вдохновляемых христианством, так как они направлены на то, чтобы мирным путем добиться радикальных изменений политических, культурных и социально-экономических структур Испании. В Испании никогда не будет социального примирения, пока не наступит время политической свободы, экономического и культурного равенства, моральной солидарности, втройне необходимой для христианского самосознания.
Антонио Буэро Вальехо, 1916 года рождения, писатель, член Испанской королевской академии:
- Капитализм и национальная рознь родили тяжелые проблемы во всемирном масштабе. Не похоже, чтобы их было возможно разрешить. По моему мнению, только мирная социалистическая федерация сможет все поставить на свои места. Испания может присоединиться к демократическим государствам только после демократического изменения ее политических структур.
Луис Гарсия Берланга, 1921 года рождения, режиссер (фильмы "Палач", "Добро пожаловать, мистер Маршалл!"):
- Я анархист-индивидуалист. (Тем не менее, этот "анархист-индивидуалист" во время нашей встречи смело выступил за создание "Ассоциации культурных связей Испания - СССР".)
Мигель Бунюэль, 1925 года рождения, писатель и режиссер:
- Противоречия политики слиты воедино: преследователь - преследуемый, палач - жертва, эксплуатирующий - эксплуатируемый. Культура против незнания. Поэтизм против глупости. Логичные размышления вместо конфликтов, голода, отравления. Словом, гуманный человек - это единственное решение политики.
Хосе Агустин Гойтисоло, 1928 года рождения, писатель:
- За прошедшие сорок лет жизни в буржуазном обществе я привык, что меня многие и по-всякому определяли, и теперь мне трудно, хотя бы с минимальной серьезностью и объективностью, не отделяя моих политических взглядов от литературной деятельности, говорить о себе. Я до сих пор сохранил ненависть к несправедливости. Можно сказать, что у меня голова социалиста, а сердце анархиста, но все это в материалистическом понимании.
Луис Мигель Домингин, 1925 года рождения, тореро:
- Все любят командовать. Командуют умные. Люблю умных. (Глазау Луиса Мигеля смеются, мудрые у него глаза; как-то он сказал мне: "Жить невозможно, если лишен чувства юмора".)
Антонио Гарригес Уолкер, 1934 года рождения, адвокат:
- Я - демократ по убеждению, так как современная страна не может отставать в своем развитии из-за того, что она окрашена в какой-либо один политический цвет. Либерал, потому что без свободы невозможны ни реформы, ни демократия. Но я либерал двусторонний: государство - частное предпринимательство, хозяин рабочий, правые - левые. Свобода для всех без исключения. (Антонио - брат Хоакина Гарригеса Уолкера, создавшего "нелегальную" пока еще Демократическую партию. Они - дети нынешнего министра юстиции. Третий сын, Хуан, был одним из первых испанских бизнесменов, начавших серьезный экономический обмен с СССР. "За вашей страной - огромное будущее, - сказал мне Хуан Гарригес. - Закрывать на это глаза - глупо и неразумно".)
Рауль Мородо, 1935 года рождения, адвокат, профессор университета:
- Я социалист-демократ. Меня считают одним из руководителей подпольной Народной социалистической партии. Эта партия выступает за "плюралистские демократические изменения", то есть признание политических партий, за амнистию, демократические выборы и - главное - за действенность всех политических свобод. Хотя я республиканец, однако признаю монархию, если она поддерживается народом и выступает за федеративное деление Испании. Политическая безопасность в будущем, сосуществование и примирение всех испанцев, социально-экономическое развитие требуют того, чтобы испанские государственные институты были аналогичны западноевропейским. С другой стороны, для того чтобы прийти к бесклассовому обществу, подлинно демократическому, нужно осуществлять поэтапную национализацию и социализацию государством основных секторов экономики, находящихся в частных руках, развивая при этом самоуправление.
Мануэль Бенитес "Кордовес", 1936 года рождения, тореро:
- Я не знаю с чем политику едят. Моя единственная политика - делать все лучше других. Об остальном я не имею ни малейшего понятия.
Эдуарде Аспар Саинс, 1943 года рождения, экономист:
- Два термина приходят мне на ум, когда мне нужно определить свои политические воззрения: демократия и социализм. Демократия потому, что каждый человек должен иметь право принимать участие в создании и развитии общества, к которому он принадлежит, и, следовательно, свободно выявлять свое мнение по этому поводу. Что же касается социализма, то я считаю, что даже в демократическом обществе средства, находящиеся в руках власть предержащих, во много раз превышают те, что находятся у большинства. Следовательно, только при некоторой степени социализации может быть гарантировано точное выполнение политических прав, наиболее рациональное управление и более справедливое распределение экономических ресурсов на благо всего общества.
Я привел лишь небольшую часть высказываний, свидетельствующих об огромном диапазоне разностей: Испания ищет себя, мнения - взаимоисключающи, порой не до конца логичны, но они свидетельствуют о том, что прежнее рухнуло, никто из мало-мальских здравомыслящих людей не связывает свои рассуждения о будущем с франкизмом, с его идеологией. Естественно, я говорю об оппозиции центра. О фашистах - ниже.
(Занятно, когда я беседовал с родственниками правящего монарха Хуана Карлоса, один из них, лениво ковыряя вилкой дешевую итальянскую пиццу - надо быть демократичным, это модно, это от Рокфеллеров, - говорил мне, что будущее мира принадлежит, конечно же, социализму, но при этом, добавил он, надо найти способ для организации некоего нового сплава: "социализм, монархия, американское предпринимательство" (Каково!?)
В декабре, когда я только приехал в Мадрид, партии были запрещены; когда улетал в конце января - партии не то чтобы разрешили, им, говоря точно, не мешали существовать, собирать пресс-конференции, приглашать гостей из Западной Европы, делать заявления журналистам. После сорока лет террора это, естественно, не может не нравиться либеральной интеллигенции. Однако профессор Мадридского университета, экономист, член нелегального Демократического Совета Рамон Тамамес, не скрывающий своей принадлежности к коммунистам, считает, что сейчас правительство может найти поддержку лишь среди пятидесяти одного процента населения, причем единой линии не будет, будет разобщенность и сумятица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Ариас Наварра обещал изучить предложения экс-министра к попросил составить ему краткую справку. С этой краткой справкой он немедленно отправился в летнюю резиденцию каудильо. Тот прочитал документ своего посла в Лондоне и сказал:
- Реформы хороши, слов нет, но в какой стране их намерены осуществлять?
...Когда король поручил человеку Франко - Ариасу Наварра сформировать первое монархическое правительство, тот понял, что без Фраги режим н е у д е р ж а т ь. Видимо, он рассчитывал сделать Фрагу некоего рода тормозом реформ, взвалил на него бремя государственной ломки - буде новый министр решился на это. Ведь одно дело призывать к реформе, находясь в оппозиции, а совсем другое дело, когда их приходится проводить в жизнь, став государственным деятелем.
Фрага - тем не менее - провозгласил: "Реформы будут проведены в течение ближайших двух лет. Сепаратизм и терроризм - особенно в эти трудные годы - я считаю самым злейшим преступлением против Испании".
Я просчитал: более всего в газетах сейчас пишут о Фраге - премьер упоминается довольно редко, портреты его даются внизу полосы, маленького формата.
"Сильная личность - Фрага?" Что ж, посмотрим. Меру силы определяет не слово, но дело.
...Несколько дней ушли на встречи с наиболее известными лидерами умеренно-буржуазной оппозиции, с которыми я беседовал, которых читал и слушал, начиная с конца шестидесятых годов: Они пока еше не до конца открыто высказывают свое политическое кредо; понять их можно - страх перед франкизмом еще очень силен; в "весну либерализма" боятся верить, ибо нет ничего страшнее потерянной надежды. Тем не менее небезынтересно, думаю, будет послушать мнения наиболее известных людей страны - писателей, артистов, режиссеров, юристов, тореро.
Предпослать их высказываниям мне хочется несколько выдержек из пресс-конференции Марселино Камачо, которую он дал после того, как вышел из тюрьмы. Небольшого роста, поседевший в карцерах, лучистоглазый, сразу же располагающий к себе какой-то доверчивой детской открытостью, он - без всякой претензии на внешний эффект - рассказывает:
- В заключении я провел четырнадцать лет. Сестра моя умерла, когда я был в тюрьме, юношей еще - в сорок первом. Отец умер в шестьдесят восьмом - я снова был в тюрьме. Дети без меня женились - сидел в концлагере. Внук родился, когда я был за решеткой... Поэтому-то нам и надо сейчас создавать будущее - памятуя о прошлом, о том, как жили наши дети и с чем пришли в этот мир внуки...
Формулировки рабочего Камачо - литы и точны: университет марксизма он проходил во франкистских застенках.
- Любое решение, которое будет принято в стране, без учетов интересов рабочего класса или -- что еще хуже - против его интересов, лишено будущего, это - аксиома.
Впрочем, - добавляет товарищ Камачо, - новая историческая эпоха Испании есть результат давления снизу, а не изменения сверху. Чтобы развитие шло по пути демократии, чтобы страна избегала новой гражданской войны, чтобы раз и навсегда было покончено с двумя Испаниями, - нужна амнистия, демократия, свобода.
- Что такое свобода, товарищ Камачо? Он задумывается, потом негромко отвечает:
- Свобода - это, в частности, гарантии самовыражения.
Именно исходя из этого последнего утверждения Марселино Камачо я и приведу разного рода мнения.
Хосе Мария Хиль Роблес, 1898 года рождения, профессор и адвокат:
- Я - демократ христианского толка, чьи идеи, похоже, не находят своего выражения при авторитарном режиме - даже для того, чтобы заявить о своих расхождениях с ним. По-моему, политическая деятельность - это стремление работать на благо нации. Но сейчас я считаю, занятие политикой есть обязанность. Если мне не дают возможности эту обязанность выполнять - я за это не отвечаю; я не испытываю горечи точно так же, как никогда не искал в политике какой-либо выгоды и никогда не буду ее искать.
Лоренсо Вильялонга, 1897 года рождения, писатель и врач:
- Чувствую себя монархистом. Королям следует любить подданных, ибо только сумасшедшие рубят сук, на котором сидят.
Хулиан Кортес-Кабанильяс, 1909 года рождения, писатель:
- Если исходить из того факта, что мы переживаем момент полного политического хаоса, то не удивительно, что очень трудно определить свое политическое кредо в столь трудный для Испании час. Обращаясь к самому себе, я нахожу, что мои идеи весьма эклектичны. Я - приверженец любой правительственной программы, которая гарантирует тщательное выполнение законов и осуществление справедливости - даже при монархии как форме государственного правления, юридически закрепленной в современной и эффективной конституции.
Хоакин Руис-Хименес, 1913 года рождения, бывший министр, профессор и адвокат, один из лидеров лево-христианской оппозиции:
- В настоящий момент у нас на родине трудно определить свои политические взгляды. В любом случае я разделяю взгляды демократов, вдохновляемых христианством, так как они направлены на то, чтобы мирным путем добиться радикальных изменений политических, культурных и социально-экономических структур Испании. В Испании никогда не будет социального примирения, пока не наступит время политической свободы, экономического и культурного равенства, моральной солидарности, втройне необходимой для христианского самосознания.
Антонио Буэро Вальехо, 1916 года рождения, писатель, член Испанской королевской академии:
- Капитализм и национальная рознь родили тяжелые проблемы во всемирном масштабе. Не похоже, чтобы их было возможно разрешить. По моему мнению, только мирная социалистическая федерация сможет все поставить на свои места. Испания может присоединиться к демократическим государствам только после демократического изменения ее политических структур.
Луис Гарсия Берланга, 1921 года рождения, режиссер (фильмы "Палач", "Добро пожаловать, мистер Маршалл!"):
- Я анархист-индивидуалист. (Тем не менее, этот "анархист-индивидуалист" во время нашей встречи смело выступил за создание "Ассоциации культурных связей Испания - СССР".)
Мигель Бунюэль, 1925 года рождения, писатель и режиссер:
- Противоречия политики слиты воедино: преследователь - преследуемый, палач - жертва, эксплуатирующий - эксплуатируемый. Культура против незнания. Поэтизм против глупости. Логичные размышления вместо конфликтов, голода, отравления. Словом, гуманный человек - это единственное решение политики.
Хосе Агустин Гойтисоло, 1928 года рождения, писатель:
- За прошедшие сорок лет жизни в буржуазном обществе я привык, что меня многие и по-всякому определяли, и теперь мне трудно, хотя бы с минимальной серьезностью и объективностью, не отделяя моих политических взглядов от литературной деятельности, говорить о себе. Я до сих пор сохранил ненависть к несправедливости. Можно сказать, что у меня голова социалиста, а сердце анархиста, но все это в материалистическом понимании.
Луис Мигель Домингин, 1925 года рождения, тореро:
- Все любят командовать. Командуют умные. Люблю умных. (Глазау Луиса Мигеля смеются, мудрые у него глаза; как-то он сказал мне: "Жить невозможно, если лишен чувства юмора".)
Антонио Гарригес Уолкер, 1934 года рождения, адвокат:
- Я - демократ по убеждению, так как современная страна не может отставать в своем развитии из-за того, что она окрашена в какой-либо один политический цвет. Либерал, потому что без свободы невозможны ни реформы, ни демократия. Но я либерал двусторонний: государство - частное предпринимательство, хозяин рабочий, правые - левые. Свобода для всех без исключения. (Антонио - брат Хоакина Гарригеса Уолкера, создавшего "нелегальную" пока еще Демократическую партию. Они - дети нынешнего министра юстиции. Третий сын, Хуан, был одним из первых испанских бизнесменов, начавших серьезный экономический обмен с СССР. "За вашей страной - огромное будущее, - сказал мне Хуан Гарригес. - Закрывать на это глаза - глупо и неразумно".)
Рауль Мородо, 1935 года рождения, адвокат, профессор университета:
- Я социалист-демократ. Меня считают одним из руководителей подпольной Народной социалистической партии. Эта партия выступает за "плюралистские демократические изменения", то есть признание политических партий, за амнистию, демократические выборы и - главное - за действенность всех политических свобод. Хотя я республиканец, однако признаю монархию, если она поддерживается народом и выступает за федеративное деление Испании. Политическая безопасность в будущем, сосуществование и примирение всех испанцев, социально-экономическое развитие требуют того, чтобы испанские государственные институты были аналогичны западноевропейским. С другой стороны, для того чтобы прийти к бесклассовому обществу, подлинно демократическому, нужно осуществлять поэтапную национализацию и социализацию государством основных секторов экономики, находящихся в частных руках, развивая при этом самоуправление.
Мануэль Бенитес "Кордовес", 1936 года рождения, тореро:
- Я не знаю с чем политику едят. Моя единственная политика - делать все лучше других. Об остальном я не имею ни малейшего понятия.
Эдуарде Аспар Саинс, 1943 года рождения, экономист:
- Два термина приходят мне на ум, когда мне нужно определить свои политические воззрения: демократия и социализм. Демократия потому, что каждый человек должен иметь право принимать участие в создании и развитии общества, к которому он принадлежит, и, следовательно, свободно выявлять свое мнение по этому поводу. Что же касается социализма, то я считаю, что даже в демократическом обществе средства, находящиеся в руках власть предержащих, во много раз превышают те, что находятся у большинства. Следовательно, только при некоторой степени социализации может быть гарантировано точное выполнение политических прав, наиболее рациональное управление и более справедливое распределение экономических ресурсов на благо всего общества.
Я привел лишь небольшую часть высказываний, свидетельствующих об огромном диапазоне разностей: Испания ищет себя, мнения - взаимоисключающи, порой не до конца логичны, но они свидетельствуют о том, что прежнее рухнуло, никто из мало-мальских здравомыслящих людей не связывает свои рассуждения о будущем с франкизмом, с его идеологией. Естественно, я говорю об оппозиции центра. О фашистах - ниже.
(Занятно, когда я беседовал с родственниками правящего монарха Хуана Карлоса, один из них, лениво ковыряя вилкой дешевую итальянскую пиццу - надо быть демократичным, это модно, это от Рокфеллеров, - говорил мне, что будущее мира принадлежит, конечно же, социализму, но при этом, добавил он, надо найти способ для организации некоего нового сплава: "социализм, монархия, американское предпринимательство" (Каково!?)
В декабре, когда я только приехал в Мадрид, партии были запрещены; когда улетал в конце января - партии не то чтобы разрешили, им, говоря точно, не мешали существовать, собирать пресс-конференции, приглашать гостей из Западной Европы, делать заявления журналистам. После сорока лет террора это, естественно, не может не нравиться либеральной интеллигенции. Однако профессор Мадридского университета, экономист, член нелегального Демократического Совета Рамон Тамамес, не скрывающий своей принадлежности к коммунистам, считает, что сейчас правительство может найти поддержку лишь среди пятидесяти одного процента населения, причем единой линии не будет, будет разобщенность и сумятица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23