"накопление сил" и создание единого блока со всеми оппозиционерами, включая демохристианскую партию как целостную единицу. А демохристианская партия имеет в стране свои сильные опорные базы и давние традиции. Цель коммунистов - создание единого блока оппозиции, который изолирует верхушку армии, - это будет конец фашизма.
Такой расклад здешние генералы понимают. Происходит раскол и среди испанского генералитета: постепенно становится ясным, "кто есть кто" - где ястребы, а где голуби.
Профессор Мадридского университета Хосе Видаль Бенейто известен в Испании как историк и социалист.
Это типично по-испански:
- Познакомьтесь, пожалуйста, с руководителем нелегальной социалистической партии.
Причем говорится это на таком рауте, где рядом стоит член фаланги ("но, объяснят вам, - он хорошо думающий фалангист, он.- не доносчик"); банкир ("это умный банкир, он поддерживает не только социалистов, но и коммунистов, потому что делает ставку на прием Испании в "Общий рынок"); человек, близкий к министерству внутренних дел ("ничего страшного, его любит Фрага, он разрешает своему мозговому центру иметь контакты с оппозицией").
Сейчас в Испании много социалистических партий. Сразу после того как новый режим показал, что он не собирается карать за р а з г о в о р ы, нелегальные социалистические группы, вполне легально встречающиеся друг с другом, стали открыто заявлять о себе чуть не каждый день.
Известна "Социалистическая конфедерация", которая включает в себя "Социалистическую народную партию", "Социалистический союз Андалузии", "Социалистические союзы" Галисии, Астурии, "Социалистические автономные союзы" Канарских и Балеарских островов. В то же время существует "Социалистическая иберрийская конфедерация", которая объединяет "Социалистическое и демократическое движение Каталонии", "Социалистический альянс", "Социалистические согласия" Галисии, Валенсии и Каталонии.
Наиболее серьезной силой следует, видно, считать Социалистическую рабочую партию Испании (ПСОЭ), во главе с Филиппе Гонсалесом. Именно эта партия, созданная почти сто лет назад Пабло Иглесиасом, хранит республиканские традиции, именно эта партия входила в Народный фронт и сражалась против Франко. Сейчас партия поддерживает постоянные контакты с французскими, западногерманскими и скандинавскими социал-демократами, представительствуя от имени всех испанских социалистических групп. Это, однако, не всем нравится, начинаются расхождения среди социалистов, потому что далеко не все согласны с приверженностью лидеров ПСОЭ к "чисто левой" терминологии. Например, Социалистическая народная партия, возглавляемая профессором Тьерно Гальваном, ориентируется на более радикальный образец; какой именно - покажет время.
(Это очень хорошо, что в стране развивается социалистическое движение, в стране, где ранее за принадлежность к такого рода организациям немедленно сажали в тюрьму, но ведь такое невероятное разделение на группы идет на руку власти, которая всегда стремится править разделяя - уроки британской короны взяты на вооружение и "демократическими" режимами, и авторитарными. И второе: беседуя с товарищами социалистами, я вывел убеждение, что у них пока еще слаба опора в рабочем классе; главная база организаций - это интеллигенция, мелкая буржуазия, инженерно-технический персонал, часть крестьянства. Для просветительной организации это хорошо, но для партии, для движения, которое претендует на взятие власти, - этого явно недостаточно.)
Хосе Видаль Бенейто, как и Тьерно Гальван, относится к числу ведущих теоретиков социалистической ориентации.
- Разговоры о чрезмерной опасности со стороны "бункера" преувеличены, считает Бенейто. - Разве Ариас Наварра не является человеком бункера? А ведь Наварра не кто-нибудь, а председатель Совета министров. У него в руках все приводные ремни. Члены правительства, заявляющие о своих намерениях провести реформы, объясняют медленность и постепенность необходимостью "политической адаптации", чтобы переход от минимума к максимуму свободы не вызвал особых потрясений в стране. Но это шаткое объяснение. Расстояние от тирании к свободе - постоянно, оно не может меняться: демократия либо существует, либо ее нет совсем. Разрыв между провозглашенными Ареильсой "благими намерениями" в Париже и тем, что происходит в стране, может завести Испанию в тупик. А выход из тупика - кровавый выход.
...Мой стародавний знакомый, весьма близкий к нынешним руководителям, довольно резонно заметил:
- Разница между намерениями кабинета и устремлениями лидеров демократической оппозиции заключается в том, что правительство хочет достичь в стране "западногерманской стабильности", где соперничают две силы: социалисты и демохристиане при полулегальной компартии, а противники настаивают на "французском варианте", при котором объединенный блок социалистов и коммунистов ведет парламентскую борьбу против центра и правых групп. Заметь в Испании сейчас никто не говорит о захвате власти народом; даже самые левые оппозиционеры настаивают на необходимости свободных выборов в кортесы. Я бы на месте правительства не боялся такие выборы разрешить: если вовремя не выпустить пар из чайника, он начинает свистеть.
- Свистящий чайник - это, конечно, занятное определение. А если звук будет более определенным? Если начнут стрелять?
- Не начнут. Если бы Франко позволил втянуть себя в колониальный конфликт из-за Сахары - все бы кончилось еще осенью: выход из колониальных войн в наш век один - революция. Если бы в стране царил экономический хаос - он царит и сейчас, но не до такой меры, чтобы люди голодали - тогда бы начали стрелять. Но в наш век все определяет армия: что может сделать восставший народ против даже одного танка, который выйдет на улицу? Если представить себе массовое неповиновение солдат, всеобщее неповиновение - тогда возможно восстание. Если же неповиновение окажут два полка или дивизия, они сразу же превратятся в "народ на улицах" - против них выведут послушные танки, и все кончится.
Франко вырезал весь цвет испанской интеллигенции, множество интеллектуалов были вынуждены покинуть страну. Первые годы после победы фашизма в Испании царило духовное безлюдье. Франко п о с т а в и л на мелких и средних предпринимателей, на зажиточных крестьян. Он был убежден, что "интеллигентским штучкам республиканцев" надо противопоставить "крестьянскую надежность и приверженность привычному, старому, испытанному веками". Он привел на "первый этаж" власти именно таких людей, и они служили ему верой и правдой до той поры, пока в мире не произошла научно-техническая революция. Испания стояла перед дилеммой: либо признать свое экономическое банкротство и принять все условия, которые ей продиктует Европа, - а это были бы антифранкистские условия, либо попытаться пойти в ногу со временем - каким-то особым, хитрым путем. И Франко начал "перекачку" послушной массы своих темных и неинтеллигентных сатрапов, управлявших экономикой, финансами, торговлей, в сферу подавления передовой мысли, разрешив при этом действовать инженерии. Перед тем как разрешить мысль, экономисты режима предписали предпринимателям повысить заработок инженерам и высококвалифицированным рабочим. Франко полагал, что люди, связанные с машинной индустрией нового качества, не станут заниматься социальными проблемами. Однако научно-техническая революция сложная штука Новое качество знания предполагает широту образования. Послушные роботы не могут управлять сложными станками: рабочий должен з н а т ь, чтобы работать (даже во имя приумножения силы правящей верхушки). Новые заводы и фабрики, - а Испания в рекордный срок вышла на девятое место в мире среди капиталистических держав, - потребовали нового к а ч е с т в а труда Ныне испанские рабочие - это люди, сопричастные со знанием, это - мыслящие люди, и они думают не только о размере заработной платы, но и обо всем том, что их окружает. Научно-техническая революция доставила почти в каждый испанский дом радио (телевизор невероятно дорог за Пиренеями). Слово, - а в Испании чтут слово, - проникает в самые отдаленные уголки. Слушают не только Мадрид, но и Париж, Москву, Лиссабон.
Нынешний режим старается о ф о р м и т ь новое качество времени в соответствующий этому времени з а к о н. Успеет ли? Страна, кажется, лишилась страха: "хуже быть не может". Куда ни крути, а утверждение, что экономика суть первопричина, определяющая политику, - бесспорно.
Фермент франкистской традиции - "движение". Те, кто сейчас занимается реформой, внимательно исследуют статьи конституции. Мануэль Хименес де Парга, юрист и историк, считает, что "движение" должно быть исключено из общественной жизни Испании, поскольку в "конституции" о нем не говорится, как о постоянном государственном институте. "Движение" было создано на время борьбы против коммунизма на фронтах гражданской войны. Давно кончилась война - "движение" продолжает существовать. Почему? На основании какого законоположения?
Такие п а с с ы оппозиции встречают яростный рев приверженцев Франко. Оппозиция возражает: "Вы же требуете жить по законам Франко? Хорошо, мы согласны. Давайте согласно его же законам распустим "движение", ибо о нем ничего не сказано в законах - ни единого слова".
Тот, кто раньше бывал в Испании, может подивиться изменениям, произошедшим за эти месяцы в правой прессе. Листаешь фалангистскую "Аррибу" или синдикалистскую "Пуэбло", ранее при каждом удобном случае расточавшими елей в адрес правительства Франко, и поражаешься: они сейчас в первых рядах тех, кто нападает на правительство и скорбит о судьбе "бедняжек-рабочих", вынужденных объявлять забастовки. Поворот "Пуэбло" станет особо явным, если проанализировать позицию синдикатов, то есть "содержателей" редакции, во время забастовок, свидетелем которых я был в Испании. Первое: рабочие метрополитена Мадрида хотят объявить стачку. Синдикат - против; рабочие несмотря на это, на работу не выходят - оплеуха синдикату. Второе - рабочие заводов "Металл де Мадрид" решают бастовать. Синдикат металлистов запрещает не только забастовку, но и проведение "ассамблеи" - то есть широкого профсоюзного собрания. Рабочие, несмотря на запрет "радетелей интересов трудящихся", объявляют забастовку и принимают решение не подчиняться ничьим указаниям, кроме как "ассамблеи". Третье: трудящиеся "Эмпресас де металл де Гетафе" намерены выступить с экономическими требованиями. Синдикат - как и следует быть - против. Рабочие объявляют забастовку и выходят на манифестации. Таких примеров - сотни, ибо синдикаты - мертвое тело, всё ныне определяют нелегальные "рабочие комиссии". Тем не менее "Пуэбло" и "Арриба" не устают сострадать "трудящимся", более того - подстрекать к неповиновению властям, которые "бессильны принять решения". Это - одна из форм провокаций "бункера", "раскачка справа". Рабочих подталкивают к мысли, что только "сильная личность" может навести порядок. (Это ведь так заманчиво - упование на силу, которая все решит!)
Один из товарищей, металлург, сказал яростно:
- Как бы нам ни мешали, мы все равно разгоним синдикаты и сможем защищать рабочих. Это будет, - повторил он, - поверь мне.
Об экономическом положении Испании разговор особый: 1) Дефицит за семьдесят пятый год равен 2.5 миллиарда долларов; 2) золотой запас за тот же год сократился на 300 миллионов долларов; 3) цены выросли на 5-20%; 4) в стране, где забастовки запрещены, было проведено 723 стачки и при этом потеряно 9 миллионов человеко-часов.
Чего требуют забастовщики? Сколь справедливы их требования? Разберем бюджет семьи рабочего средней квалификации. Глава дома, к примеру, каменщик, получает в месяц 12000 песет, что равно примерно 120 рублям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Такой расклад здешние генералы понимают. Происходит раскол и среди испанского генералитета: постепенно становится ясным, "кто есть кто" - где ястребы, а где голуби.
Профессор Мадридского университета Хосе Видаль Бенейто известен в Испании как историк и социалист.
Это типично по-испански:
- Познакомьтесь, пожалуйста, с руководителем нелегальной социалистической партии.
Причем говорится это на таком рауте, где рядом стоит член фаланги ("но, объяснят вам, - он хорошо думающий фалангист, он.- не доносчик"); банкир ("это умный банкир, он поддерживает не только социалистов, но и коммунистов, потому что делает ставку на прием Испании в "Общий рынок"); человек, близкий к министерству внутренних дел ("ничего страшного, его любит Фрага, он разрешает своему мозговому центру иметь контакты с оппозицией").
Сейчас в Испании много социалистических партий. Сразу после того как новый режим показал, что он не собирается карать за р а з г о в о р ы, нелегальные социалистические группы, вполне легально встречающиеся друг с другом, стали открыто заявлять о себе чуть не каждый день.
Известна "Социалистическая конфедерация", которая включает в себя "Социалистическую народную партию", "Социалистический союз Андалузии", "Социалистические союзы" Галисии, Астурии, "Социалистические автономные союзы" Канарских и Балеарских островов. В то же время существует "Социалистическая иберрийская конфедерация", которая объединяет "Социалистическое и демократическое движение Каталонии", "Социалистический альянс", "Социалистические согласия" Галисии, Валенсии и Каталонии.
Наиболее серьезной силой следует, видно, считать Социалистическую рабочую партию Испании (ПСОЭ), во главе с Филиппе Гонсалесом. Именно эта партия, созданная почти сто лет назад Пабло Иглесиасом, хранит республиканские традиции, именно эта партия входила в Народный фронт и сражалась против Франко. Сейчас партия поддерживает постоянные контакты с французскими, западногерманскими и скандинавскими социал-демократами, представительствуя от имени всех испанских социалистических групп. Это, однако, не всем нравится, начинаются расхождения среди социалистов, потому что далеко не все согласны с приверженностью лидеров ПСОЭ к "чисто левой" терминологии. Например, Социалистическая народная партия, возглавляемая профессором Тьерно Гальваном, ориентируется на более радикальный образец; какой именно - покажет время.
(Это очень хорошо, что в стране развивается социалистическое движение, в стране, где ранее за принадлежность к такого рода организациям немедленно сажали в тюрьму, но ведь такое невероятное разделение на группы идет на руку власти, которая всегда стремится править разделяя - уроки британской короны взяты на вооружение и "демократическими" режимами, и авторитарными. И второе: беседуя с товарищами социалистами, я вывел убеждение, что у них пока еще слаба опора в рабочем классе; главная база организаций - это интеллигенция, мелкая буржуазия, инженерно-технический персонал, часть крестьянства. Для просветительной организации это хорошо, но для партии, для движения, которое претендует на взятие власти, - этого явно недостаточно.)
Хосе Видаль Бенейто, как и Тьерно Гальван, относится к числу ведущих теоретиков социалистической ориентации.
- Разговоры о чрезмерной опасности со стороны "бункера" преувеличены, считает Бенейто. - Разве Ариас Наварра не является человеком бункера? А ведь Наварра не кто-нибудь, а председатель Совета министров. У него в руках все приводные ремни. Члены правительства, заявляющие о своих намерениях провести реформы, объясняют медленность и постепенность необходимостью "политической адаптации", чтобы переход от минимума к максимуму свободы не вызвал особых потрясений в стране. Но это шаткое объяснение. Расстояние от тирании к свободе - постоянно, оно не может меняться: демократия либо существует, либо ее нет совсем. Разрыв между провозглашенными Ареильсой "благими намерениями" в Париже и тем, что происходит в стране, может завести Испанию в тупик. А выход из тупика - кровавый выход.
...Мой стародавний знакомый, весьма близкий к нынешним руководителям, довольно резонно заметил:
- Разница между намерениями кабинета и устремлениями лидеров демократической оппозиции заключается в том, что правительство хочет достичь в стране "западногерманской стабильности", где соперничают две силы: социалисты и демохристиане при полулегальной компартии, а противники настаивают на "французском варианте", при котором объединенный блок социалистов и коммунистов ведет парламентскую борьбу против центра и правых групп. Заметь в Испании сейчас никто не говорит о захвате власти народом; даже самые левые оппозиционеры настаивают на необходимости свободных выборов в кортесы. Я бы на месте правительства не боялся такие выборы разрешить: если вовремя не выпустить пар из чайника, он начинает свистеть.
- Свистящий чайник - это, конечно, занятное определение. А если звук будет более определенным? Если начнут стрелять?
- Не начнут. Если бы Франко позволил втянуть себя в колониальный конфликт из-за Сахары - все бы кончилось еще осенью: выход из колониальных войн в наш век один - революция. Если бы в стране царил экономический хаос - он царит и сейчас, но не до такой меры, чтобы люди голодали - тогда бы начали стрелять. Но в наш век все определяет армия: что может сделать восставший народ против даже одного танка, который выйдет на улицу? Если представить себе массовое неповиновение солдат, всеобщее неповиновение - тогда возможно восстание. Если же неповиновение окажут два полка или дивизия, они сразу же превратятся в "народ на улицах" - против них выведут послушные танки, и все кончится.
Франко вырезал весь цвет испанской интеллигенции, множество интеллектуалов были вынуждены покинуть страну. Первые годы после победы фашизма в Испании царило духовное безлюдье. Франко п о с т а в и л на мелких и средних предпринимателей, на зажиточных крестьян. Он был убежден, что "интеллигентским штучкам республиканцев" надо противопоставить "крестьянскую надежность и приверженность привычному, старому, испытанному веками". Он привел на "первый этаж" власти именно таких людей, и они служили ему верой и правдой до той поры, пока в мире не произошла научно-техническая революция. Испания стояла перед дилеммой: либо признать свое экономическое банкротство и принять все условия, которые ей продиктует Европа, - а это были бы антифранкистские условия, либо попытаться пойти в ногу со временем - каким-то особым, хитрым путем. И Франко начал "перекачку" послушной массы своих темных и неинтеллигентных сатрапов, управлявших экономикой, финансами, торговлей, в сферу подавления передовой мысли, разрешив при этом действовать инженерии. Перед тем как разрешить мысль, экономисты режима предписали предпринимателям повысить заработок инженерам и высококвалифицированным рабочим. Франко полагал, что люди, связанные с машинной индустрией нового качества, не станут заниматься социальными проблемами. Однако научно-техническая революция сложная штука Новое качество знания предполагает широту образования. Послушные роботы не могут управлять сложными станками: рабочий должен з н а т ь, чтобы работать (даже во имя приумножения силы правящей верхушки). Новые заводы и фабрики, - а Испания в рекордный срок вышла на девятое место в мире среди капиталистических держав, - потребовали нового к а ч е с т в а труда Ныне испанские рабочие - это люди, сопричастные со знанием, это - мыслящие люди, и они думают не только о размере заработной платы, но и обо всем том, что их окружает. Научно-техническая революция доставила почти в каждый испанский дом радио (телевизор невероятно дорог за Пиренеями). Слово, - а в Испании чтут слово, - проникает в самые отдаленные уголки. Слушают не только Мадрид, но и Париж, Москву, Лиссабон.
Нынешний режим старается о ф о р м и т ь новое качество времени в соответствующий этому времени з а к о н. Успеет ли? Страна, кажется, лишилась страха: "хуже быть не может". Куда ни крути, а утверждение, что экономика суть первопричина, определяющая политику, - бесспорно.
Фермент франкистской традиции - "движение". Те, кто сейчас занимается реформой, внимательно исследуют статьи конституции. Мануэль Хименес де Парга, юрист и историк, считает, что "движение" должно быть исключено из общественной жизни Испании, поскольку в "конституции" о нем не говорится, как о постоянном государственном институте. "Движение" было создано на время борьбы против коммунизма на фронтах гражданской войны. Давно кончилась война - "движение" продолжает существовать. Почему? На основании какого законоположения?
Такие п а с с ы оппозиции встречают яростный рев приверженцев Франко. Оппозиция возражает: "Вы же требуете жить по законам Франко? Хорошо, мы согласны. Давайте согласно его же законам распустим "движение", ибо о нем ничего не сказано в законах - ни единого слова".
Тот, кто раньше бывал в Испании, может подивиться изменениям, произошедшим за эти месяцы в правой прессе. Листаешь фалангистскую "Аррибу" или синдикалистскую "Пуэбло", ранее при каждом удобном случае расточавшими елей в адрес правительства Франко, и поражаешься: они сейчас в первых рядах тех, кто нападает на правительство и скорбит о судьбе "бедняжек-рабочих", вынужденных объявлять забастовки. Поворот "Пуэбло" станет особо явным, если проанализировать позицию синдикатов, то есть "содержателей" редакции, во время забастовок, свидетелем которых я был в Испании. Первое: рабочие метрополитена Мадрида хотят объявить стачку. Синдикат - против; рабочие несмотря на это, на работу не выходят - оплеуха синдикату. Второе - рабочие заводов "Металл де Мадрид" решают бастовать. Синдикат металлистов запрещает не только забастовку, но и проведение "ассамблеи" - то есть широкого профсоюзного собрания. Рабочие, несмотря на запрет "радетелей интересов трудящихся", объявляют забастовку и принимают решение не подчиняться ничьим указаниям, кроме как "ассамблеи". Третье: трудящиеся "Эмпресас де металл де Гетафе" намерены выступить с экономическими требованиями. Синдикат - как и следует быть - против. Рабочие объявляют забастовку и выходят на манифестации. Таких примеров - сотни, ибо синдикаты - мертвое тело, всё ныне определяют нелегальные "рабочие комиссии". Тем не менее "Пуэбло" и "Арриба" не устают сострадать "трудящимся", более того - подстрекать к неповиновению властям, которые "бессильны принять решения". Это - одна из форм провокаций "бункера", "раскачка справа". Рабочих подталкивают к мысли, что только "сильная личность" может навести порядок. (Это ведь так заманчиво - упование на силу, которая все решит!)
Один из товарищей, металлург, сказал яростно:
- Как бы нам ни мешали, мы все равно разгоним синдикаты и сможем защищать рабочих. Это будет, - повторил он, - поверь мне.
Об экономическом положении Испании разговор особый: 1) Дефицит за семьдесят пятый год равен 2.5 миллиарда долларов; 2) золотой запас за тот же год сократился на 300 миллионов долларов; 3) цены выросли на 5-20%; 4) в стране, где забастовки запрещены, было проведено 723 стачки и при этом потеряно 9 миллионов человеко-часов.
Чего требуют забастовщики? Сколь справедливы их требования? Разберем бюджет семьи рабочего средней квалификации. Глава дома, к примеру, каменщик, получает в месяц 12000 песет, что равно примерно 120 рублям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23