Это
подтверждалось содержимым стеклянной банки. И все же, выстрелить он
опоздал: свою жизнь не уберег, но и убийцу не упустил.
Кольцов готовился к делу хладнокровно. К пистолету был приклеен
изолентой пластиковый пакет, чтобы не сорить гильзами. Сработать бесшумно
- ножом - у него не получилось, Бобровский даже после предъявления
"доказательств" не подпускал его к себе. Оставалось огнестрельное оружие,
но капитан немного переоценил свой профессионализм.
Служба в милиции давала ему многое. Сослуживцы со старого места
работы - из Ленинского райотдела, - охотно выбалтывали капитану служебные
секреты, вызывая тем самым огонь на себя.
Строкач был убежден, что болтуны из Ленинского мололи языками без
злого умысла - но результатом стало развертывание системы рэкета в районе
и возрождение ремесла "зонтов", тем более прибыльного, что сигнализация у
тебя под контролем.
С трупом подвернувшегося бомжа Кольцов распорядился без церемоний.
Отрезал ухо, столь ему необходимое, а голову забросил подальше в пруд. У
него же отрубил и руку, довольно умело нанеся татуировку. Конечно, для
экспертизы это семечки, но для аптекаря хватило. Однако судьба
распорядилась иначе.
Размышляя, Строкач сидел в своих "жигулях", когда из-за угла
показалась знакомая крепкая фигура. Спортивная собранная походка,
выдвинутая вперед челюсть - все говорило о том, что единственный персонаж,
не пострадавший в ходе этого дела, чувствует себя неплохо.
Майор выскочил из машины как раз вовремя, чтобы мужчина не успел
скрыться в воротах.
- Константин Петрович! Какая встреча!
Мерецков остановился, секунду поколебался и повернулся к майору. Лицо
его сразу стало утомленным.
- Встреча, говорите, майор? Да уж. Только вы на меня слов не тратьте,
я сегодня наговорился - во! - он секанул ладонью по кадыку. - Спасибо вам,
конечно, только сдается мне, дали вы маху, не меня, а себя подставили.
Люди всегда могут столковаться.
- Это вы о нас с вами, Константин Петрович? - Строкач улыбнулся не
без лукавства.
- Нет уж, мы с вами свое отговорили. Думаю, майор, перемудрили вы
тут. Спасибо за урок, в другой раз буду осторожнее.
- С вами что-то случилось? Может, проедемся к нам? Иной раз
разговором начистоту можно и душу спасти, и, знаете ли, - тело.
- От чего? От свежего воздуха?
- Не надо этой иронии, Константин Петрович. Задерживать вас я не
собираюсь...
- Ох, уважили!..
- Фактов нет, вы же знаете.
- Вот и дайте мне пройти!
- Пожалуйста, - Строкач отодвинулся и печально улыбнулся. - Вы
свободный человек, идите... Но уверяю, остаться - в ваших же интересах.
Однако створки уже разъехались, в глубине раскрывал шефу дружеские
объятия Грызин, и Мерецков, измотанный и выжатый, но непокоренный, ступил
через порог родного гнезда. И лишь, когда автоматика задвинула за ним
бронированные воротины, почувствовал, как у него отлегло от сердца.
Строкач не стал маячить возле дома. Сев в "жигули", он рванул с места
и скрылся за поворотом, провожаемый внимательными взглядами - из
зашторенных окон дома и из киоска "Союзпечати" на углу, где новый
продавец, сменивший прежнего старичка, изредка наклонялся к портативной
рации в ящике прилавка.
Не прошло и четверти часа с момента отъезда Строкача, как ворота
снова распахнулись, выпуская малиновую "хонду" с непроницаемо черными
стеклами.
Направление, в котором двигалась "хонда", не явилось для прильнувшего
к рации Строкача неожиданным. Он и сам уже находился на полпути к дому
Сутина, однако предпочел, свернув в переулок, пропустить сверкающую
"японку" и осторожно, на большой дистанции, "усесться на хвост". Уже в
двух кварталах от дома майор вздохнул и вызвал подкрепление.
Как Строкач ни уговаривал себя потом, что у него не было до этого
визита никаких оснований для задержания Грызина, все равно он чувствовал
себя виноватым. Кровопролития могло и не быть, а следовательно, и роста
числа опасных преступлений в районе. Начальство брюзжало. Правда, о
жертвах практически никто не сожалел, за исключением телохранителя Сутина,
молоденького парнишки, ничего еще не успевшего натворить на своем веку.
Грызин его опередил, но с группой захвата и ему, профессиональному убийце,
тягаться не приходилось. Взяли его с поличным. "Хонда", где на сиденье
рядом с местом водителя лежал короткий "калашников", стояла буквально в
двух метрах от подъезда, но Грызину их не удалось преодолеть.

Строкач смотрел мимо Грызина, восседавшего на железном табурете.
Чувствовал он себя довольно скверно, потому что Грызин психологически
оказался более подготовлен к этому допросу, чем следователь прокуратуры.
Профессиональный преступник, долгие годы проведший в непрестанном
напряжении, в опасной и жестокой борьбе, он в совершенстве владел своими
чувствами и тогда, когда ставкой в игре была жизнь. Даже при
головокружительном проигрыше он ухитрялся трезво оценивать ситуацию,
прикидывать шансы, чтобы проигрыш обернулся наименьшими потерями.
Длинными плоскими пальцами Грызин покатал сигарету. Движения его были
удивительно точными и бережными. Зажег спичку, подождал, пока полностью
прогорит вредная для здоровья сера, сладко затянулся и потушил спичку о
нежную белую кожу тыльной стороны левой ладони. Запахло горелым. Грызин
широко улыбнулся. Конвоиры из-за спины бросили руки на его широкие,
покатые плечи. Строкач прищурился, чуть заметно новел головой, и руки
конвоиров ушли. Не обращая на них никакого внимания, Грызин все так же
блаженно курил, неторопливо рассуждая.
- А вполне могут ведь и не шлепнуть. Конечно, три жмура - это
многовато. Но ведь здраво рассудить, кого я приголубил? Гниду Мерецкова,
от которого полгорода стонало?
- Не забывайте, Тимур, чтобы избежать расстрела, нужно очень хорошо
выглядеть на суде.
- Это побриться, что ли? - Грызин был настроен шутить.
- И это тоже, но лучше хорошо выглядеть в материалах следствия.
- Дам я показания, чего там. Радуйтесь, Павел Михайлович, ваша взяла.
Отдать вам всякую шантрапу - для меня не за падло. Получше вашего знаю,
какое дерьмо все эти законы воровские. Шпану заслонить, а самому к стенке
прислониться? Так за кого? За Обрубка, который, будь у него сила, по
живому бы глотки рвал? Я его, шакала, помню еще с ногами... ух-х!..
- А телохранитель? Кому он мешал?
- Тварь. Нам на Обрубка стучал, а у того лишний кусок норовил урвать,
с людей последнее брал, а как брал - не вам рассказывать. - Грызин
брезгливо дернул щекой. - Мне "мокруху" сушить надо, так что за рэкет я не
боюсь присесть. Но, по сути, Павел Михайлович, вы ведь сами меня на это
толкнули. "Не тронем, езжай домой..." - передразнил он.
- Я сказал - подобру-поздорову. Мой совет, верно. Только я не имел в
виду, чтобы ты перед отъездом в родной Грозный здесь резню устраивал.
- Да ладно. Я и сам не подарок, но ведь и не дурак - жизнь
пообтесала. Жаль, не до конца я вашу игру разгадал. Конечно, глупо было
надеяться, что вы в обмен на то, что я город от этих подонков избавлю,
отпустите меня, да еще и с деньгами.
- Насчет подонков - тут вы меня не впутывайте. А что касается денег,
то откуда им у вас взяться? Картишки - дело накладное.
- Да уж. Слава Богу, долгов почти не осталось. А какие остались, хрен
с ними. Эти козлы только и умеют, что передергивать, да колоду точить. Ох,
поймал бы...
- Что, мало на вас покойников?
- Кто-кто, а я понимаю, как у вас все это было размечено. Если бы не
вы, я бы, может, и в катакомбы не совался. Хотя чего жалеть - деньги-то
Мерецкова. Написано отдать - отдай. Я, если угодно, даже готов допустить,
что лично вам ничего не обломилось. Хотя как по мне, то это уж совсем
кретинизм.
- Будем считать, что у меня был другой интерес.
- Я свое отсчитал. Теперь буду под ваш счет колоться. Развели вы меня
в шестерки позорные... Когда я в катакомбах услышал, как шеф от меня
отрекся... А я-то, дурень, не побоялся подставиться, приехал по первому
зову!.. Как же, друг влетел... У меня еще оставалась надежда, но когда он,
едва войдя в дом, начал нахваливать эту нечисть подземную... Короче, сдал
меня с потрохами. Значит - уходить, а куда уходить без денег? И потом -
предательства я на своем веку никому не прощал.
- Ага, - Строкач кивнул. - И ключ от сейфа у Мерецкова можно было
взять только у мертвого. Тот самый, железный крестик. Сектанты уважили, не
тронули, да и не его они искали.
- Ладно, это вы знаете. - Ледяные глаза Грызина потемнели.
- А чего не знаю, могу хорошо представить. Денег-то в сейфе не
оказалось... Не такой дурак Мерецков, чтобы вам доверять. Он банковские
сейфы уважал. Думаю, про счет вашего шефа в Германии, куда он аккуратно
переводил валюту, вы и понятия не имели. Может, потому он и дом вам
доверил.
- Я думаю, не только дом.
- А почему? Вы же не друг - так, обслуга. Цепной пес. - Строкач
поморщился. - А с Сутиным и вовсе просто. Мало того, что вы ненавидели
друг друга...
- Так он же все время шефа на меня уськал!
- Знаю. Я поначалу даже решил, что ноги Сутину с вашей подачи
покалечили...
- Клянусь, я тут ни при чем. Самому любопытно.
- Давайте пока с нашими проблемами разберемся. Вы, Тимур, ухлопали,
разумеется, подонков. Но ведь мотив преступления - деньги, самый
банальный. Обрубку не до счета в "Дойче банк", ранг не тот, так что стоило
слегка придавить - и вот она, сумка с "деревянными". Что, не хотел
отдавать? А ведь было время порасспросить, охранника вы ведь первым
кончили?
- Павел Михайлович, я же в признанку пошел, а вы меня на верную
"вышку" ведете. Я сам буду говорить. Да, Вовке я воткнул нож сразу при
входе, это для вас, а для протокола - в порядке самообороны. Когда его
нашли - в руке у него, что было? Верно, пистолет. Вот я и схватил нож с
тумбочки в коридоре и ударил. Что поделаешь, жизнь дороже. И у калеки ведь
тоже пистолет был, верно? Ноги ногами, но на курок он вполне в состоянии
нажать. Конечно, переборщил, но исключительно с испугу.
- Без всякой, значит, корысти?
- Совершенно верно, Павел Михайлович. Я, честно скажу, чувствовал,
что шеф меня продаст, вот только не думал, что так скоро. Не ценил он
преданных людей. Когда к нему этот капитан пришел...
- Кольцов?
- Он. Мы тогда уже знали, что он замазан. Вот он и сказал шефу, что
аптекарь за него деньги дает. А потом взял у шефа - за аптекаря, дешевка.
У нас не так - за двоих берешь, двоих и кончай. А капитан к шефу ластился,
клянусь, не я буду, если не целил на мое место. Конечно, дружки в ящике,
остался один, куда ему податься, сиротке... Если дружков в розыск объявят,
сразу те, кого они с рэкетом доставали, и опознают блюстителей порядка. А
его - прицепом. Бояться некого, языки развяжутся. Тогда Бобровский был еще
жив, еще с ним надо было разобраться, и чем скорее, тем лучше...

В комнате слоями плавал прокисший табачный дым. Ковры были усыпаны
каким-то мусором, дорогая мебель покрыта пылью. Судя по количеству
опорожненных бутылок и вскрытых консервных банок - главным образом с
яркими иностранными этикетками, - попойка длилась уже давно.
Одетая в короткий халатик яркая, но уже слегка увядшая блондинка
устало дремала в глубоком кресле. Алая помада в углах рта расплылась, но
это ее, очевидно, нисколько не заботило.
Мужчины брезгливо допивали водку, закусывая через раз. Голоса их
сливались в монотонное бормотание, над которым нет-нет, да и всплывали
обрывки корявого мата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20