Ваши ребята пропустили убийцу ко мне. Пришлось мне самому позаботиться о безопасности. — Тут я помолчал и добавил: — Я еще перезвоню.
Он пытался еще что-то сказать, но я уже повесил трубку. Ситуация еще больше прояснилась. Я знал, что делал Биллингз в этих старых кварталах. Десять лет я снимал там квартиру, и он узнал об этом... Перед смертью он решил подключить к делам меня.
Не знал он лишь того, что я переехал!
Я снова потянулся к телефону, но слегка помедлил, вспоминая еще раз все детали этого дела. Ничего загадочного в нем больше не было. Картинка собрана, больше нечего искать... разве что еще одна вещь.
Усталость как рукой сняло, я снова чувствовал себя бодро, как в самый первый день. Погоня кончилась, я свое дело сделал, и завтра наемных убийц уже не будет. По крайней мере, они не будут больше охотиться за мной.
Я поднял трубку и набрал номер Кармен. Она ответила по первому звонку. Голос ее дрожал от волнения:
— Райен, Райен, где ты?
— Дома, крошка, все в порядке. А как ты?
— Мы ушли вместе со всеми. Приехала полиция, но на нас их не хватило. Мы слышали выстрелы, и я боялась, что это ты. Но выбраться из толпы я не могла. Это как морской прибой. Все визжали и рвались в одном направлении.
— Скорее все это забудь.
— Но кто это был?
— Фредо. Они до него добрались.
— Ох, Райен.
— Но я застал его еще живым. И он мне кое-что сказал, и теперь, киска, я могу раскрутить это до конца. Хочешь посмотреть?
— Только... если только я смогу тебе помочь.
— Сможешь. Бери такси и приезжай сюда, я буду ждать на улице. И отсюда мы вместе поедем. — Я сказал ей адрес, повесил трубку и пошел переодеться. Мимо Марио Сена я выбрался на улицу и там, притаившись в тени, стал ждать.
Подошло такси, я сел. Кармен, моя красавица, часто дышала и всхлипывала. Когда я оказался рядом, она ткнулась мне носом в шею. Я дал таксисту мой прежний адрес.
Улица, где я долгое время жил, умирала. Жизнь еще теплилась в нескольких окнах, в которых горел свет. Всего несколько ребятишек копошились под фонарями. Казалось, что неотвратимый рок изменил даже движение транспорта — машины словно не хотели ехать по этому обреченному кварталу.
Я остановился, и Кармен вопросительно взглянула на меня:
— О чем думаешь?
— Вспоминаю.
— Что?
— Вот здесь я жил. — И я кивнул в сторону окон второго этажа.
Из темноты показался тощий сутулый старик с изможденным лицом и гладкой седой бородой. Он посмотрел на нас подозрительно, но вдруг на его лице показалась улыбка.
— Добрый вечер, мистер Райен. Пришли взглянуть в последний раз?
— Привет, Сэнди. Нет, дельце одно осталось. А вы почему все еще здесь?
— Да тут еще много таких, как я, хотя всех и выселяют. Помните, как сносили дом и каких-то двух бедолаг засыпало?
Я пошел по коридору направо.
— А здесь есть кто-нибудь?
— Стив. Пьяный. А вам он что, нужен?
— Да не особенно.
Он отдал мне честь и сказал:
— Ну, что ж, развлекайтесь. Хотя все же не понимаю, чего сюда возвращаться? Какие-нибудь три недели — и здесь уже ничего не будет.
Мы посмотрели ему вслед, и Кармен заметила:
— Грустное зрелище.
Я взял ее за руку, и по обшарпанной лестнице мы поднялись на этаж, где раньше были населенные квартиры.
Здесь еще были заметны следы пребывания прежних жильцов, жилой дух пока не выветрился. Слабый свет лампочки без абажура создавал ложное ощущение тепла и отбрасывал неестественно длинные тени. Откуда-то издалека доносились чей-то кашель и приглушенные звуки пьяных голосов. На столбе винтовой лестницы, ведущей наверх, торчал электрический фонарь, трафаретная надпись на котором указывала, что он принадлежит строительной компании “Копек реклинг”. Я улыбнулся Кармен, взял ее под руку и повел наверх.
Остановившись у двери, я взял Кармен за подбородок и посмотрел ей в глаза.
— Ты мне еще ничего не сказала.
Глаза ее смеялись. Она махнула рукой куда-то в темноту:
— А что я могу сказать? Все так... странно. — Она невольно поежилась и прижалась ко мне. — Все, что ты делаешь... ни на что не похоже. Не знаю, чего от тебя и ждать.
— Конечно, киска, я ведь — гангстер.
Она задумалась на секунду-другую, потом покачала головой:
— Нет, Райен, это не так. Поначалу ты мне казался настоящим гангстером, но потом с тобой что-то произошло.
— Только не со мной, солнышко. Ничто в этом паршивом мире не может на меня повлиять. Мне нравится быть гангстером. Для меня это единственный способ поставить всех этих козлов на место. Так мне проще всего держаться от них на расстоянии, да и их до себя не допускать. Я могу заниматься любой дрянью, какая мне по душе, и им не заставить меня заниматься их дрянью.
Я нажал на ручку, она легко поддалась, и дверь открылась.
У меня возникло ощущение, будто я спускаюсь в собственную могилу.
У окна все еще стоял мой стул. У стены по-прежнему был откидной столик. Кто-то украл зеркало и журнальный стеллаж. А когда я включил свет в спальне, металлическая сетчатая кровать отбросила зловещую тень на стенку: наматрасники тоже были украдены.
Я подошел к окну и выглянул на улицу. Грязь на стекле размывала четкость очертаний. Направив свет торшера на потолок, я опустился в кресло. И усталым голосом начал рассказ:
— Все началось, как в сказке: жили-были в Лиссабоне два пьяницы, Фредо и Том-испанец. И увидели они, совершенно случайно, как на их корабль грузят наркотики. Небольшая коробочка, всего восемь килограммов, но ценой дороже золота — много миллионов долларов. Они же и представить себе не могли ее истинную стоимость. Несколько тысяч — далее их воображение останавливалось. Но другие-то хорошо понимали, что к чему. В порту они встретили парня, говорящего по-испански, Хуана Гонзалеса. А он в свою очередь помог им найти купца, располагавшего некоторой суммой наличными. Так мы добрались до старой сволочи Биллингза.
Странно, но я совершенно не почувствовал ненависти, которую всегда вызывало у меня упоминание этого имени.
— Хуан взял товар для Биллингза, но, прежде чем он успел передать Тому-испанцу и Фреду обещанные им десять штук, их корабль вышел из порта. Сам же Хуан рассчитывал не на десять штук, он собирался вместе с Биллингзом получить гораздо больше. И обещал жене такое, что на десять штук не сделаешь... Понимаешь? Но вот в чем неприятность: Биллингзу совсем не нужен был партнер. Над Хуаном нависла смертельная опасность, и он ее чувствовал. Лично у него шансов практически не было, и он, как мог, старался обезопасить свою жену.
Отдал ей десять штук, а сам решил скрыться. Но ушел недалеко. Биллингз уже его поджидал. Он пихнул Хуана под грузовик, и тому пришел конец. Двое других Биллингза не тревожили, они ведь не знали своего купца. Глаза ее горели от любопытства.
— Но те-то двое... они ведь тоже убиты.
— Знаю. К этому мы еще вернемся... Биллингз решил толкнуть все восемь килограммов. Это — страшная глупость, но, очевидно, его обуяла жадность. Восемь килограммов! Это самая крупная порция из всех, когда-либо поступавших в Штаты. — Тут я помолчал, подумал немного и задумчиво сказал: — Как ты понимаешь, этого момента они и ждали.
— Они? — Она сидела на откидном столике, сложив руки под грудью, отчего бюст ее вздымался под плащом.
— Они, солнышко. Когда восемь килограммов героина не доходят до получателя, кто-то обязательно должен отправиться в преисподнюю. Но они легко бы справились с организованной кражей, но никак не со случайным стечением странных обстоятельств. Они не знали, где искать, но были твердо уверены, что рано или поздно товар сам всплывет. Как только это произошло, они пошли по следу и вышли на Биллингза. Этот козел был лишь задним умом крепок. Как только стало известно, сколь горяч товар, покупателей сразу отшибло. И тут-то наконец Биллингз понял, что ему крышка. Он пытался спасти свою жизнь, подключив к этому легавых, но было слишком поздно: ставки чересчур высоки. Его охранников быстро убрали, и он уже чувствовал дыхание смерти за своей спиной.
И тут наш друг Биллингз совершил свой последний поступок. Он прекрасно понимал, что им нужен не только он сам, но и товар. И, как уже раз было, он решил впутать в это дело меня. Ему было известно, где я живу. Ему хотелось, чтобы я был убит или сидел в тюрьме... что угодно, лишь бы отомстить за страх, который он постоянно испытывал, зная, что я за ним охочусь.
Тут я замолчал, глубоко вздохнул и задумчиво посмотрел на потолок.
— И он спрятал все у меня в квартире. Вот так, крошка. Может, он собирался впоследствии написать анонимное письмо или что-нибудь в этом роде, но тут они добрались-таки до него, и он ничего не успел сделать. Когда его нашла полиция, он был еще жив и назвал меня. А теперь пойми хорошенько. Вся эта история вышла наружу. Легавые подключились, и им необходимо было отыскать наркотик, прежде чем он попадет в руки к тем, кому он предназначался.
Итак, все, что у них было, это два имени — мое и Лодо. Последний — убийца. Начальник штаба операции, приводной ремень мафии на Востоке. К Лодо не часто обращаются. Организация велика, но работает умно и эффективно. Наркотики — это крупный и... легальный в некоторых странах бизнес. Лодо — чрезвычайно важный механизм в машине... но это всего лишь кличка. Лодо должен быть умен, неприкасаем, не вызывать ни у кого подозрений. И вот Лодо поручили найти восемь килограммов героина.
Она, похоже, теперь начала понимать:
— А он все это время... был в твоей квартире?
— Вот именно.
Она быстро оглянулась:
— Здесь?
Я кивнул:
— Биллингз ошибся. Он не знал, что я переехал.
— И героин... все еще здесь?
— Думаю, что я знаю, где именно.
Она ждала, не скрывая интереса. Я пошел на кухню и при тусклом освещении на ощупь стал исследовать щель между стеной и мойкой. Вытащив коробку, я снова прикрыл щель. Нечаянно я задел рукой чашку, стоявшую на мойке, она разбилась.
Мне было слышно, как Кармен в гостиной взволнованно дышит.
Я поставил коробку под торшер и сел.
— Другого места в этой квартире просто нет, — пояснил я.
Она не могла отвести от коробки глаз. Я небрежно постукивал по ней ногой.
— Восемь килограммов. Миллионы. И не один, и не два. И даже не десять. Больше. За такие деньги можно перестрелять весь город.
— А кажется... так мало, — сказала она.
— Это всегда так кажется.
— И ты это нашел. Больше никто не мог. Только ты. — В голосе слышалось восхищение, и она улыбалась.
— Было несколько отвлекающих моментов. Деньги, которые Биллингз выиграл на бегах. Идиоты решили, что это я заплатил ему за это дело. Ведь они думали, что все у меня, и пытались выследить, где именно. Они понимали, что мне бы волей-неволей пришлось играть в их игры.
— Игры?
— Конечно, киска. Ведь и я, и они — каждый вел свое расследование. Причем они шли во весь опор. Вели двойную игру и делали это ловко. Я был для них полной загадкой, они не знали, что со мной делать. И они здорово придумали. Мне это действительно нравится. Но больше всего мне нравится то, что я все-таки оказался прав. Я сразу сказал им, что сделаю больше, чем все их подразделение. И точно. Я неплохо поиграл. Честно говоря, я и сам не ожидал такого результата. — И тут я резко ее спросил: — Не понимаю, что могло тебя заставить на это пойти?
Она нахмурилась и тихо переспросила, что я имею в виду.
— Взяться за такое дело.
— Какое дело?
— Лодо, — сказал я ласково. — Моя красавица оказалась Лодо.
Она тяжело вздохнула:
— Райен!
— Попробую угадать. А ты проверишь. Сама подумай: ребенок, выросший у картежного стола, чьи уши с детства привыкли слышать то, что для них совсем не предназначено. Ребенок, с детства привыкший к шальным деньгам, усвоивший у профессионала технику карточной игры. Ребенок, в кровь которого азарт вошел с раннего детства. — Далее я говорил довольно осторожно: — Ребенок, с десяти футов простреливший голову человеку. И это легло уже на достаточно хорошо подготовленную почву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Он пытался еще что-то сказать, но я уже повесил трубку. Ситуация еще больше прояснилась. Я знал, что делал Биллингз в этих старых кварталах. Десять лет я снимал там квартиру, и он узнал об этом... Перед смертью он решил подключить к делам меня.
Не знал он лишь того, что я переехал!
Я снова потянулся к телефону, но слегка помедлил, вспоминая еще раз все детали этого дела. Ничего загадочного в нем больше не было. Картинка собрана, больше нечего искать... разве что еще одна вещь.
Усталость как рукой сняло, я снова чувствовал себя бодро, как в самый первый день. Погоня кончилась, я свое дело сделал, и завтра наемных убийц уже не будет. По крайней мере, они не будут больше охотиться за мной.
Я поднял трубку и набрал номер Кармен. Она ответила по первому звонку. Голос ее дрожал от волнения:
— Райен, Райен, где ты?
— Дома, крошка, все в порядке. А как ты?
— Мы ушли вместе со всеми. Приехала полиция, но на нас их не хватило. Мы слышали выстрелы, и я боялась, что это ты. Но выбраться из толпы я не могла. Это как морской прибой. Все визжали и рвались в одном направлении.
— Скорее все это забудь.
— Но кто это был?
— Фредо. Они до него добрались.
— Ох, Райен.
— Но я застал его еще живым. И он мне кое-что сказал, и теперь, киска, я могу раскрутить это до конца. Хочешь посмотреть?
— Только... если только я смогу тебе помочь.
— Сможешь. Бери такси и приезжай сюда, я буду ждать на улице. И отсюда мы вместе поедем. — Я сказал ей адрес, повесил трубку и пошел переодеться. Мимо Марио Сена я выбрался на улицу и там, притаившись в тени, стал ждать.
Подошло такси, я сел. Кармен, моя красавица, часто дышала и всхлипывала. Когда я оказался рядом, она ткнулась мне носом в шею. Я дал таксисту мой прежний адрес.
Улица, где я долгое время жил, умирала. Жизнь еще теплилась в нескольких окнах, в которых горел свет. Всего несколько ребятишек копошились под фонарями. Казалось, что неотвратимый рок изменил даже движение транспорта — машины словно не хотели ехать по этому обреченному кварталу.
Я остановился, и Кармен вопросительно взглянула на меня:
— О чем думаешь?
— Вспоминаю.
— Что?
— Вот здесь я жил. — И я кивнул в сторону окон второго этажа.
Из темноты показался тощий сутулый старик с изможденным лицом и гладкой седой бородой. Он посмотрел на нас подозрительно, но вдруг на его лице показалась улыбка.
— Добрый вечер, мистер Райен. Пришли взглянуть в последний раз?
— Привет, Сэнди. Нет, дельце одно осталось. А вы почему все еще здесь?
— Да тут еще много таких, как я, хотя всех и выселяют. Помните, как сносили дом и каких-то двух бедолаг засыпало?
Я пошел по коридору направо.
— А здесь есть кто-нибудь?
— Стив. Пьяный. А вам он что, нужен?
— Да не особенно.
Он отдал мне честь и сказал:
— Ну, что ж, развлекайтесь. Хотя все же не понимаю, чего сюда возвращаться? Какие-нибудь три недели — и здесь уже ничего не будет.
Мы посмотрели ему вслед, и Кармен заметила:
— Грустное зрелище.
Я взял ее за руку, и по обшарпанной лестнице мы поднялись на этаж, где раньше были населенные квартиры.
Здесь еще были заметны следы пребывания прежних жильцов, жилой дух пока не выветрился. Слабый свет лампочки без абажура создавал ложное ощущение тепла и отбрасывал неестественно длинные тени. Откуда-то издалека доносились чей-то кашель и приглушенные звуки пьяных голосов. На столбе винтовой лестницы, ведущей наверх, торчал электрический фонарь, трафаретная надпись на котором указывала, что он принадлежит строительной компании “Копек реклинг”. Я улыбнулся Кармен, взял ее под руку и повел наверх.
Остановившись у двери, я взял Кармен за подбородок и посмотрел ей в глаза.
— Ты мне еще ничего не сказала.
Глаза ее смеялись. Она махнула рукой куда-то в темноту:
— А что я могу сказать? Все так... странно. — Она невольно поежилась и прижалась ко мне. — Все, что ты делаешь... ни на что не похоже. Не знаю, чего от тебя и ждать.
— Конечно, киска, я ведь — гангстер.
Она задумалась на секунду-другую, потом покачала головой:
— Нет, Райен, это не так. Поначалу ты мне казался настоящим гангстером, но потом с тобой что-то произошло.
— Только не со мной, солнышко. Ничто в этом паршивом мире не может на меня повлиять. Мне нравится быть гангстером. Для меня это единственный способ поставить всех этих козлов на место. Так мне проще всего держаться от них на расстоянии, да и их до себя не допускать. Я могу заниматься любой дрянью, какая мне по душе, и им не заставить меня заниматься их дрянью.
Я нажал на ручку, она легко поддалась, и дверь открылась.
У меня возникло ощущение, будто я спускаюсь в собственную могилу.
У окна все еще стоял мой стул. У стены по-прежнему был откидной столик. Кто-то украл зеркало и журнальный стеллаж. А когда я включил свет в спальне, металлическая сетчатая кровать отбросила зловещую тень на стенку: наматрасники тоже были украдены.
Я подошел к окну и выглянул на улицу. Грязь на стекле размывала четкость очертаний. Направив свет торшера на потолок, я опустился в кресло. И усталым голосом начал рассказ:
— Все началось, как в сказке: жили-были в Лиссабоне два пьяницы, Фредо и Том-испанец. И увидели они, совершенно случайно, как на их корабль грузят наркотики. Небольшая коробочка, всего восемь килограммов, но ценой дороже золота — много миллионов долларов. Они же и представить себе не могли ее истинную стоимость. Несколько тысяч — далее их воображение останавливалось. Но другие-то хорошо понимали, что к чему. В порту они встретили парня, говорящего по-испански, Хуана Гонзалеса. А он в свою очередь помог им найти купца, располагавшего некоторой суммой наличными. Так мы добрались до старой сволочи Биллингза.
Странно, но я совершенно не почувствовал ненависти, которую всегда вызывало у меня упоминание этого имени.
— Хуан взял товар для Биллингза, но, прежде чем он успел передать Тому-испанцу и Фреду обещанные им десять штук, их корабль вышел из порта. Сам же Хуан рассчитывал не на десять штук, он собирался вместе с Биллингзом получить гораздо больше. И обещал жене такое, что на десять штук не сделаешь... Понимаешь? Но вот в чем неприятность: Биллингзу совсем не нужен был партнер. Над Хуаном нависла смертельная опасность, и он ее чувствовал. Лично у него шансов практически не было, и он, как мог, старался обезопасить свою жену.
Отдал ей десять штук, а сам решил скрыться. Но ушел недалеко. Биллингз уже его поджидал. Он пихнул Хуана под грузовик, и тому пришел конец. Двое других Биллингза не тревожили, они ведь не знали своего купца. Глаза ее горели от любопытства.
— Но те-то двое... они ведь тоже убиты.
— Знаю. К этому мы еще вернемся... Биллингз решил толкнуть все восемь килограммов. Это — страшная глупость, но, очевидно, его обуяла жадность. Восемь килограммов! Это самая крупная порция из всех, когда-либо поступавших в Штаты. — Тут я помолчал, подумал немного и задумчиво сказал: — Как ты понимаешь, этого момента они и ждали.
— Они? — Она сидела на откидном столике, сложив руки под грудью, отчего бюст ее вздымался под плащом.
— Они, солнышко. Когда восемь килограммов героина не доходят до получателя, кто-то обязательно должен отправиться в преисподнюю. Но они легко бы справились с организованной кражей, но никак не со случайным стечением странных обстоятельств. Они не знали, где искать, но были твердо уверены, что рано или поздно товар сам всплывет. Как только это произошло, они пошли по следу и вышли на Биллингза. Этот козел был лишь задним умом крепок. Как только стало известно, сколь горяч товар, покупателей сразу отшибло. И тут-то наконец Биллингз понял, что ему крышка. Он пытался спасти свою жизнь, подключив к этому легавых, но было слишком поздно: ставки чересчур высоки. Его охранников быстро убрали, и он уже чувствовал дыхание смерти за своей спиной.
И тут наш друг Биллингз совершил свой последний поступок. Он прекрасно понимал, что им нужен не только он сам, но и товар. И, как уже раз было, он решил впутать в это дело меня. Ему было известно, где я живу. Ему хотелось, чтобы я был убит или сидел в тюрьме... что угодно, лишь бы отомстить за страх, который он постоянно испытывал, зная, что я за ним охочусь.
Тут я замолчал, глубоко вздохнул и задумчиво посмотрел на потолок.
— И он спрятал все у меня в квартире. Вот так, крошка. Может, он собирался впоследствии написать анонимное письмо или что-нибудь в этом роде, но тут они добрались-таки до него, и он ничего не успел сделать. Когда его нашла полиция, он был еще жив и назвал меня. А теперь пойми хорошенько. Вся эта история вышла наружу. Легавые подключились, и им необходимо было отыскать наркотик, прежде чем он попадет в руки к тем, кому он предназначался.
Итак, все, что у них было, это два имени — мое и Лодо. Последний — убийца. Начальник штаба операции, приводной ремень мафии на Востоке. К Лодо не часто обращаются. Организация велика, но работает умно и эффективно. Наркотики — это крупный и... легальный в некоторых странах бизнес. Лодо — чрезвычайно важный механизм в машине... но это всего лишь кличка. Лодо должен быть умен, неприкасаем, не вызывать ни у кого подозрений. И вот Лодо поручили найти восемь килограммов героина.
Она, похоже, теперь начала понимать:
— А он все это время... был в твоей квартире?
— Вот именно.
Она быстро оглянулась:
— Здесь?
Я кивнул:
— Биллингз ошибся. Он не знал, что я переехал.
— И героин... все еще здесь?
— Думаю, что я знаю, где именно.
Она ждала, не скрывая интереса. Я пошел на кухню и при тусклом освещении на ощупь стал исследовать щель между стеной и мойкой. Вытащив коробку, я снова прикрыл щель. Нечаянно я задел рукой чашку, стоявшую на мойке, она разбилась.
Мне было слышно, как Кармен в гостиной взволнованно дышит.
Я поставил коробку под торшер и сел.
— Другого места в этой квартире просто нет, — пояснил я.
Она не могла отвести от коробки глаз. Я небрежно постукивал по ней ногой.
— Восемь килограммов. Миллионы. И не один, и не два. И даже не десять. Больше. За такие деньги можно перестрелять весь город.
— А кажется... так мало, — сказала она.
— Это всегда так кажется.
— И ты это нашел. Больше никто не мог. Только ты. — В голосе слышалось восхищение, и она улыбалась.
— Было несколько отвлекающих моментов. Деньги, которые Биллингз выиграл на бегах. Идиоты решили, что это я заплатил ему за это дело. Ведь они думали, что все у меня, и пытались выследить, где именно. Они понимали, что мне бы волей-неволей пришлось играть в их игры.
— Игры?
— Конечно, киска. Ведь и я, и они — каждый вел свое расследование. Причем они шли во весь опор. Вели двойную игру и делали это ловко. Я был для них полной загадкой, они не знали, что со мной делать. И они здорово придумали. Мне это действительно нравится. Но больше всего мне нравится то, что я все-таки оказался прав. Я сразу сказал им, что сделаю больше, чем все их подразделение. И точно. Я неплохо поиграл. Честно говоря, я и сам не ожидал такого результата. — И тут я резко ее спросил: — Не понимаю, что могло тебя заставить на это пойти?
Она нахмурилась и тихо переспросила, что я имею в виду.
— Взяться за такое дело.
— Какое дело?
— Лодо, — сказал я ласково. — Моя красавица оказалась Лодо.
Она тяжело вздохнула:
— Райен!
— Попробую угадать. А ты проверишь. Сама подумай: ребенок, выросший у картежного стола, чьи уши с детства привыкли слышать то, что для них совсем не предназначено. Ребенок, с детства привыкший к шальным деньгам, усвоивший у профессионала технику карточной игры. Ребенок, в кровь которого азарт вошел с раннего детства. — Далее я говорил довольно осторожно: — Ребенок, с десяти футов простреливший голову человеку. И это легло уже на достаточно хорошо подготовленную почву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12