Уже в электричке решил, что надо ехать до Болшева. Раз квартира номер
178, значит, дом здоровенный, такие Калининград ближе к Костину строит.
Тайнинская, Мытищи, Подлипки. Мелькнул внушительный горб водовода,
пробежал мимо сильно поредевший Комитетский лес, и вот оно, Болшево.
На остановке доброжелательные бабы подсказали, на каком автобусе
ехать. Доехал и разыскал дом 16 "а". Здесь. Пятый подъезд, пятый этаж.
Позвонил. Не опасаясь, открыла пожилая, огорченная на всю жизнь женщина.
- Мне бы товарища Шакина повидать, - объяснил цель визита Смирнов.
- Твой товарищ "козла" забивает, - ответила женщина и захлопнула
дверь.
Во дворе, узком и необжитом, было пусто. Пришлось обратиться с
вопросом к подъездным старушкам, которые охотно объяснили, куда ему идти.
Приют доминошников находился в зачахнувшей рощице, на которую
наступали новостройки.
Двенадцать игроков, семеро болеют. Итого - девятнадцать. Отставляются
пятеро допенсионного возраста бездельников. Теперь ручки-ручоночки. Восемь
представителей класса-гегемона. По ручкам. Представителей тоже в сторону.
Четверым около семидесяти и выше. Двое. Один с большущим родимым пятном во
всю щеку. О такой примете Трындин рассказал бы в первую очередь. Вот он,
Шакин. В шестьдесят один год уходят на пенсию в двух случаях: или уходящий
не хочет работать на учреждение, или учреждение не хочет, чтобы он
работал. Здесь определенно второй вариант. Плюгав, мелок в движениях, на
лице, как каинова печать, все признаки сильно и регулярно употребляющего.
Выберет такого представительствовать в официальных органах компания
шустрых и неглупых деляг? Ой, нет! Что ж, просчитано и такое.
- Кто тут Шакин? - сурово спросил Смирнов.

Изгнанная из сквера гуляющими с младенцами заботливыми мамашами
визгливая компания пацанов передислоцировалась на задворки домов,
ожидавших капитального ремонта; оттуда тоже гоняли, но в основном по
утрам. А сейчас, когда все ближе и ближе вожделенные два часа,
бдительность стража ослабевала. Здесь было прекрасно. Двое попытались
поднять, как штангу, неизвестно как сюда попавшую ось с двумя чугунными
колесами от вагонетки. Не подняли, зато покатили, радуясь тому, что это
катится. Двое других пинали жестянку из-под греческих маслин, изображая
футболистов. Пятый же прогуливался в поисках чего-нибудь ценного и нашел.
У двери черного входа в мертвый дом абсолютно доступно лежал пластиковый
пакет с изображением обтянутой джинсами женской задницы, совершенно новый.
- Витек, гля! - сдавленным криком обратился пятый к одному из
футболистов. Футболист - неформальный лидер - подошел, глянул и сказал
уважительно:
- Фирма.
- Витек, гля! - еще раз крикнул пятый. Но звончее и выше. И пальцем
указал на дверь, которая была чуть приоткрыта.
- Только тихо, - предупредил лидер и огляделся. Не было никого.
Стоявшая в отдалении очередь, ожидавшая открытия винного отдела, не в
счет. У нее свое занятие: обсуждали возможный ассортимент напитков,
который им через пять минут предложит магазин.
- Быстро и по одному! - скомандовал лидер, глянув на сгрудившуюся
возле дома команду. Они проникли внутрь быстро и по одному.
Гражданин из очереди - ничем не приметный мужик лет тридцати -
проводил их взглядом и сказал стоявшему впереди:
- Я за вами. Я отойду на минутку.
Стоявший впереди согласно кивнул, и гражданин ушел.

- А что надо? - спросил плюгавый, когда они отошли в сторонку.
- Ты - Шакин? - удивился Смирнов.
- Ну, я.
- Шакин В.В., проживающий в доме 16 "а", квартира 178? - уточнил
Смирнов.
- А ты кто такой? - насторожился Шакин.
- Вот кто я такой, - с угрозой сказал Смирнов, вытащил из нагрудного
кармана сочиненную в электричке бумажку и, не давая ее Шакину в руки,
распорядился:
- Читай.
- "Я, Шакин В.В., номер паспорта ХХVII МЮ 629813, взял в долг у
Смирнова Александра Ивановича двести пятьдесят рублей, которые обязуюсь
возвратить не позднее 6 июня 1988 года. Шакин. 20 апреля 1988 года", -
растерянно прочитал слух Шакин.
- А сегодня какое? - потребовал Смирнов.
- Двадцать третье сегодня.
- Деньги возвращать собираешься?
- Да не брал я у тебя никаких денег! - заблажил Шакин. И вдруг
обрадовался, догадавшись: - Подпись-то не моя!
- Я не я, и подпись не моя, - понятливо заметил Смирнов. И вдруг
заорал: - Я что, не вижу, что это не ты, но паспорт-то твой!
- И паспорт не мой! У меня теперь новый!
- А старый ты, конечно, потерял? - зловеще догадался Смирнов.
- Потерял. В феврале еще потерял.
- Если ты, сучий порох, не скажешь мне, кому ты продал паспорт, с
которым меня заделали, как фрайера, я тебя удавлю, гнида!
Хромой, но здоровый. У хромых всегда руки сильные. В натуре, удавит.
Но - на всякий случай:
- Сказал, потерял, значит, потерял.
Смирнов двумя пальцами левой - указательным и средним - не сильно, но
акцентированно ткнул Шакина в печень, глядя, как у того от боли
округляются ничего не соображающие глаза, сказал тихо и участливо:
- Ишь, как тебя корежит. А все от того, что печень твою раздуло от
безобразия. Ты кончай жрать аптеку и парфюмерию, не то скоро окочуришься.
Интеллигентный человек, а таких вещей понять не можешь. Так кому,
говоришь, паспорт продал?
- Я его не знаю, - покорно ответил пришедший в себя Шакин.
- Ты что, паспортом на рынке торговал?
- Да нет, меня с покупателем официант Жека в болшевском ресторане
свел.
- Гляди, по ресторанам ходишь! - удивился Смирнов.
- Когда деньги есть. Хочется иногда за чистой скатертью выпить.
- Тогда пошли.
- Это еще куда?
- Пошли, пошли. За чистой скатертью посидим.

В аляповато отделанном лакированным, с подпалинами тесом зале они
устроились в боковой, похожей на вагонное купе кабине. Время настало: уже
подавали. Расщедрившись, Смирнов заказал для Шакина сто пятьдесят.
- Жека где? - спросил у официанта Шакин.
- Он по четным работает. Завтра будет.
- А сегодня его позвать никак нельзя? - осторожно поинтересовался
Смирнов.
- Где его найдешь! Он же из Москвы! - Официант поправил бумажные
салфетки в стакане и осведомился: - А горячее будете?
- Подумаем, - сказал Смирнов, и официант удалился.
- Дела, - заметил Шакин и опасливо покосился на Смирнова.
- Завтра, часов в шесть вечера, я буду здесь, Шакин. И ты чтобы здесь
был. Но запомни: если предупредишь Жеку обо мне, плохо, очень плохо тебе
будет. Я мальчонка добрый, но иногда суровый. Ты меня понял, Шакин?
- Понял.
Официант принес графинчик - малое шакинское утешение. И салат из
огурцов и помидоров.
- Пей за мое здоровье, - предложил Смирнов. Шакин покосился на него,
хотел что-то сказать, но передумал и выпил. За смирновское здоровье,
выходит.

- Что же это такое? - растерянно спросил Смирнов, входя в переулок.
- А пожар! - радостно сообщила ему оказавшаяся тут как тут бойкая
старуха.
Старуха была не совсем права: пожар уже закончился, он недавно
завершился под брандспойтными струями лихих пожарников и еще потому, что в
ряду ожидавших капитального ремонта домов гореть было уже нечему. Трупы
превратились в скелеты. Вместо забитых окон - закопченные дыры, вместо
крыш - неряшливые провалы, вместо крашеных разноцветных стен - почерневшая
голая кирпичная кладка.
- Когда загорелось-то?
- Как магазин открыли. В два часа! - старуха знала все. - Мальчишки
подожгли.
В отделении милиции Смирнов застал Леонида Махова.
- А, Александр Иванович! - без энтузиазма поприветствовал отставного
полковника замордованный капитан. Он с какими-то бумажками пристроился
рядом с дежурным. Видимо, расспрашивал его о своих делах.
- Как это произошло, Леонид? - спросил Смирнов.
- Что - это? - не понял Леонид.
- Пожар.
- Пожар-то? - с трудом осознав, о чем речь, Леонид впроброс пояснил:
- Пожар-то оттого, что мальчишки подожгли.
- Ну, мне об этом одна бабушка сказала. А точнее?
- Точнее вот лейтенант знает. - И лейтенанту: - Расскажи товарищу
полковнику, как все было.
Полковнику. Тактичен, тактичен капитан Махов.
- Проникнув в помещение, пятеро пацанов найденной там зажигалкой,
балуясь, нечаянно подожгли разбросанную бумагу. Ну, и началось.
- Как они проникли в помещение?
- Говорят, открыта была дверь. Но врут, по-моему. Еще вчера Трындин
двери проверял, - сказав это, лейтенант пригорюнился.
- Так. - Смирнов настырничал. - Они что, специально поджигали или
случайно вышло?
- Говорят, что и не поджигали вовсе, будто все само загорелось. Опять
же врут со страха.
- Ну, врут так врут, - почему-то успокоился Смирнов. - Леонид, у тебя
для меня минутка найдется?
- Пойдемте, Александр Иванович. - Махов взял Смирнова под руку и, как
больного или раненого, бережно повел в комнату, которую отвело ему для
работы местное начальство. Уселись.
- Наворот продолжается, Леонид, - начал разговор Смирнов.
- Да нет, я думаю, здесь все чисто. Очередное совпадение. Только и
всего...
- Тоже может быть.
- Я, Александр Иванович, кое-какие зацепки по марафету нашел. Мне
быстренько ковать надо, пока горячо.
Не мешай, мол, старичок. Но старичок въедлив:
- Ты узнавал по поводу кафе?
- Райисполком не давал никакого разрешения на его открытие.
- Как же так? - Вот сейчас Смирнов удивился по-настоящему. - Трындин
уверял меня, что у кооперативщиков этих все в порядке...
- Видимо, хорошей липой его в заблуждение ввели.
- Да, нет, он говорил, что лично в исполкоме проверял.
- Вероятно, вы не так поняли его...
- Старость не радость, ты прав, Леня. - Смирнов поднялся, но
напоследок: - Почему они тайник на крыше устроили? Ведь можно было на
чердаке. И удобнее, и безопаснее.
- На крыше - под постоянным присмотром, Александр Иванович. Весьма
сподручно для контроля.
- Резонно. - Смирнов направился было к двери, но в дверях остановился
и снова спросил: - А зачем им тайник-то?
- Чтобы с поличным не прихватили, - устало пояснил Махов.
- Э-хе-хе, - прокряхтел Смирнов и пошел к дежурному. Лейтенант в
одиночестве посредством маленького зеркальца разглядывал свои зубы. Поздно
заметив Смирнова, лейтенант смутился, замельтешил лицом и руками,
предупредительно поинтересовался:
- Чем могу служить, товарищ полковник?
- Я в отставке, лейтенант. Зови меня Александр Ивановичем. К тебе
несколько вопросов.
- Слушаю, Александр Иванович.
- Перед тем как лезть на крышу, Трындин заходил к вам в отделение?
- Он каждый день заходил.
- А вчера?
- Про вчера я не знаю. У меня отгул был. Вчера Ночевкин дежурил.
- Как мне его найти?
- Он в отгуле. К теще в Серпухов поехал. Завтра будет.
- Все меня сегодня завтраками кормят! - раздраженно заметил Смирнов,
но тут же спохватился. - Спасибо, лейтенант. Я к вам завтра зайду.

Казарян повертел самшитовую трость, подкинул слегка и помял, проверяя
тяжесть. Потом кинул ее Смирнову и спел развязно давно забытое:
Дрын дубовый я достану
И чертей калечить стану:
Почему нет водки на луне?
Алик же вкрадчиво спросил:
- Зачем тебе, Саня, дубовый дрын?
- Самшитовый, - поправил его Смирнов. - Ничего себе палочка, да?
- От кого отмахиваться собираешься? - поставил вопрос ребром Казарян.
- Пока не знаю, - признался Смирнов и начал вроде бы о другом: -
Ребятки, я вас на завтра приглашаю в ресторан. За город.
- Алька, он копает, - брезгливо заметил Казарян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27