Под каблуками захрустело битое стекло. Из пореза на тыльной стороне ладони сочилась кровь.
Сердце давили нехорошие предчувствия и страх.
Виктор спрятал платок и щелкнул выключателем, но свет не зажегся:
наверное, перегорела лампочка... впрочем, "Шкатулку" освещали лучи фонарей, проникавшие сквозь витрину. Разномастные предметы на полках застыли, не шевелясь и даже не подглядывая, будто умерли. Помимо обычной смеси пряностей и шоколада, в воздухе присутствовал новый запах... Виктор глубоко вздохнул:
пахло пылью... нет, запустением - как осенью на даче. Доносившиеся с улицы шумы были инородны, как радиопередача на иностранном языке.
Осторожно ступая по скрипучему паркету, Виктор обошел прилавок и толкнул дверь гостиной. Свет с улицы сюда не доходил... он нащупал выключатель, но лампочка перегорела и здесь... совпадение?... короткое замыкание?... Несколько секунд он стоял, не шевелясь: приучал глаза к темноте... наконец мрак распался на оттенки серого. Впереди что-то светлело.
Виктор шагнул вперед, вытянул руку... коснулся чего-то мягкого, но с чем-то твердым внутри, будто обтянуто резиной.
Это было человеческое тело.
Он отпрянул, налетев спиной на какой-то шкаф. Сверху упало что-то небольшое (статуэтка?... ваза?...), ударилось о его плечо и раскололось об пол. Животный, нерассуждающий страх сделал ноги неподъемными, как в кошмарном сне. Удары сердца сотрясали грудную клетку.
Стой!... где-то здесь должны быть свечи!
Ступая боком, Виктор переместился по стене в угол комнаты и ощупал поверхность бюро, на котором Нора держала свечи. (Полированное дерево приятно проскользило под ладонью.) Вот они... а вот спичечный коробок.
Спичка вспыхнула ярким желтым пламенем, Виктор зажег свечу. Стараясь унять сердцебиение, несколько раз вдохнул и выдохнул затхлый воздух.
Медленно повернулся.
Упав грудью вперед, за столом сидела Нора. Голова девушки покоилась на подогнутой руке. Другая рука была вытянута в направлении салатницы с Камнем.
Виктор поставил свечу на стол, встал на колени и заглянул Норе в лицо: глаза ее были закрыты... нет, скорее, зажмурены, как от вспышки. Кожа побледнела, став почти прозрачной. Дыхания он не заметил, но на всякий случай коснулся шеи - пульс не прощупывался... (На коже девушки осталось красное пятно... Виктор посмотрел на свои окровавленные пальцы: кровь натекла из пореза на тыльной стороне ладони.) Нора была мертва. Виктор ощутил резкий укол, будто в грудь вогнали иглу: смерть унесла девушку вне пределов его досягаемости, оставив лишь бесполезную телесную оболочку... он захлебнулся от абсурдной смеси альтруистического чувства утраты с эгоистическим ощущением упущенной возможности.
"Время ли сейчас философствовать?!" - перебил он сам себя.
Нора была одета в блестящее трико - то самое, в котором он видел ее сегодня утром. А если Ингрид тоже здесь и тоже мертвая? (Волна липкого, холодного страха окатила Виктора с головой, затем отступила до щиколоток.)
Он бросился в холл, однако света не было и там; ему пришлось вернуться за свечой.
Он методично обыскал дом, но никого не нашел. Вернулся обратно. На пороге гостиной помедлил... собравшись с духом, вошел и сел на стул. Нора белела меловым лицом напротив него. Африканский воитель грозно скалил зубы на секретере, охраняя мертвую хозяйку.
Отчего она умерла?... Узкая норина ладонь не доставала до края салатницы совсем чуть-чуть - тонкие пальцы скрючились, как от удара током.
Под стеклянной поверхностью розовой жидкости темнел Камень. Он и убил девушку, какие могут быть сомнения?... Убил потому, что Виктор ее предал.
Потому что даже крошечное предательство оставляет на любви неизгладимую, уродливую отметину.
НЕТ!... (Он изо всех сил ударил себя кулаком по лбу.)
Камень убил Нору, как передозировка героина убивает наркомана.
Проникающим сквозь кожу ядом. Или электричеством. Ведь есть же кристаллы, вырабатывающие электрический ток, - как их?... пьезокристаллы.
Виктор достал мобильный телефон (чтобы вызвать полицию), но вдруг заметил, что тени в комнате стали шевелиться... нет, скорее, пульсировать:
становиться то гуще, то светлее. Пламя свечи застыло, будто вырезанное из золотой фольги, и вызвать игру теней не могло - несколько секунд Виктор смотрел по сторонам. Наконец поднес ладонь к салатнице и понял: Камень испускает слабое пульсирующее свечение.
Виктор отдернул руку.
Страшней ему не стало (потому что страшнее не бывает... он рассмеялся сухим каркающим смехом). Как завороженный, он наблюдал плавно усиливавшиеся вспышки... затем, подчинившись внезапному импульсу, задул свечу.
Стены то выступали из темноты, то поглощались ею. Розовые зайчики, разбросанные хрустальной люстрой по углам комнаты, то вспыхивали, то гасли.
"Камень хочет, чтобы я его коснулся, - откуда-то понял Виктор. - Чтобы я коснулся его и Норы. Одновременно. И тогда Нора..."
Он изо всех сил зажмурился и затряс головой, стряхивая наваждение.
Камень не может ничего хотеть!...
КАМЕНЬ НЕ МОЖЕТ НИЧЕГО ХОТЕТЬ!!!...
Виктор ударил кулаком по столу и открыл глаза.
Камень может только одурманивать, отравлять и отбирать у человека энергию, волю к жизни. Он может только убивать. Если Виктор коснется Камня, он умрет так же, как Нора. Нору уже не спасти. А у Виктора есть Малыш.
Да, правильно: У НЕГО ЕСТЬ МАЛЫШ!
Виктор рассмеялся диким, хриплым смехом: как все оказалось просто!
Он сунул телефон в карман: Камень должен быть уничтожен. Оставлять его в живых нельзя, иначе через сто лет он убьет опять!...
Чем растворяются камни, минералы?!... Щелочью?... Кислотой?... Что есть камни и минералы - оксид кремния, силикаты металлов?...
Плевать!... Разберемся потом.
Он поискал глазами и тут же нашел на полу, рядом с ножкой стола банку из-под Камня - поднял и осторожно опорожнил в нее содержимое салатницы. Где крышка, тоже на полу?... Виктор тщательно закупорил банку. Камень освещал ему дорогу до самого выхода из магазина, однако на улице то ли погас, то ли его свечение потерялось в лучах фонарей. Обыденные звуки города обступили Виктора, но по контрасту с только что увиденным казались нереальными.
Всегдашний туман уже снизошел на Зурбаган, усиливая ощущение нереальности до уровня сюрреальности.
Пряча глаза и укрывая банку с Камнем от прохожих, Виктор прошел двести ярдов до машины, открыл багажник, поставил туда банку и припер случайно завалявшейся сумкой, чтобы не перевернулась. Кажется, все... можно вызывать полицию. (У него в голове - монотонно-бесконечной скороговоркой раз за разом проворачивалась фраза: "Камень дожен быть уничтожен, иначе через сто лет он убьет опять. Камень дожен быть уничтожен...") Виктор захлопнул багажник и, вытаскивая на ходу телефон, зашагал по направлению к "Шкатулке".
Мимо него прошли, обнявшись, двое влюбленных. По другой стороне улицы, еле различимая в тумане, со смехом пробежала стайка подростков.
Эпилог Следствие по факту смерти Норы было коротким и без неожиданностей:
при вскрытии у девушки нашли обширный инфаркт, так что коронер без колебаний вынес вердикт "смерть ввиду болезни". На похороны пришли только Виктор, Ингрид и представитель Бюро Учета Населения... А перед тем, как гроб уехал на конвейере в глубь крематория, Виктор заметил на шее Норы пятнышко крови - там, где он тронул ее порезанной рукой (голову девушки, видимо, в морге не обмывали). После окончания похорон Ингрид и он обменялись телефонами, однако так друг другу и не позвонили.
Завещания Нора не оставила, да и родственников у нее не обнаружилось, в результате чего ее имущество отошло в казну. То, что имело антикварную или художественную ценность, было продано с аукциона (Виктор купил на память медную чашу, в которой Нора жгла свои экзотические порошки), а "Шкатулка"
поступила в распоряжение Муниципалитета в качестве жилья для малоимущих.
После смерти Норы семейная жизнь Виктора нормализовалась и даже улучшилась. Оснований подозревать Клару в изменах у него не возникает...
впрочем, он за ней не очень-то следит - вопрос о ее верности, почему-то, потерял для него важность. Но, что особенно ценно, высокие моральные устои нисколько не стесняют клариной карьеры: в течение года после описанных событий жена Виктора получила главные роли в двух новых спектаклях и одном фильме.
Карьера Виктора тоже развивается успешно: вскоре после нориной смерти он стал начальником отдела, а через два года - вице-директором всей компании. Непосредственно химией он уже не занимается; его обязанности определение стратегии, координация и другие общие вопросы.
Переход Виктора на административную работу и, соответственно, потеря доступа к лабораторному оборудованию положили конец его попыткам разгадать секрет Камня... впрочем, к тому времени у него все равно уже кончились идеи.
Никаких вредных веществ Камень не выделял, а равно не являлся пьезокристаллом, так что в "защитной" жидкости (на поверку оказавшейся глицерином с примесью какого-то органического красителя) не было нужды. В результате, норина легенда полностью потеряла привязку к реальности.
Заметим, однако, что Виктор ни разу не коснулся Камня без перчаток - но это скорее результат суеверия, чем научно обоснованное опасение.
И все же эта история не прошла для Виктора бесследно. Примерно раз в три-четыре месяца ему снится один и тот же сон: будто он идет по кладбищу.
Вокруг темно, поздний вечер. С неба сыпется ледяной дождь. От церкви, застывшей вдали зазубренным силуэтом, плывут глухие стоны колокола. Виктор пронизывает лабиринт темных аллей, потом минует фонтан (бьющие вверх струи смешиваются с падающим дождем, почему-то оставляя ощущение попусту растраченных усилий). Наконец он останавливается перед невысокой, в человеческий рост стеной. Вызолоченные буквы тускло блестят на черном мраморе: имя, фамилия, год рождения, год смерти. В маленьком фарфоровом медальоне - смуглое лицо в обрамлении пышного ореола волос. Васильковые глаза Норы смотрят мимо Виктора... он шагает вправо, пытаясь поймать взгляд девушки, потом влево... но, где бы он ни стоял, та смотрит чуть выше его плеча. На мраморной полке под медальоном лежит ярко-пунцовая роза: кончики лепестков слегка завернулись внутрь - вероятно, от холода.
Зачем Виктор сюда пришел?...
Он с недоумением подносит к лицу руки: в его пальцах зажата банка с Камнем. Камень испускает слабое пульсирующее свечение. Имена мертвых, начертанные на стене, то выступают из сумрака, то растворяются без следа.
Розовые блики играют на поверхности черного мрамора. Ну да, правильно: после смерти Люцц Ферр возвращается в опустевшее гнездо, чтобы воссоединиться со своей возлюбленной. Виктор раскупоривает банку - ему страшно, но выбора нет - он с усилием протискивает ладонь в узкое горлышко и... просыпается.
С минуту он лежит неподвижно, прислушиваясь к мирному сопению Mалыша за стеной. Стараясь не слышать мерного дыхания Клары на другом конце кровати. Потом спускается на первый этаж, включает телевизор и достает из бара коньяк: он знает, что сегодня ему не уснуть.
Банка с Камнем пылится у него в чулане, на самой верхней полке.
1 2 3 4 5 6 7
Сердце давили нехорошие предчувствия и страх.
Виктор спрятал платок и щелкнул выключателем, но свет не зажегся:
наверное, перегорела лампочка... впрочем, "Шкатулку" освещали лучи фонарей, проникавшие сквозь витрину. Разномастные предметы на полках застыли, не шевелясь и даже не подглядывая, будто умерли. Помимо обычной смеси пряностей и шоколада, в воздухе присутствовал новый запах... Виктор глубоко вздохнул:
пахло пылью... нет, запустением - как осенью на даче. Доносившиеся с улицы шумы были инородны, как радиопередача на иностранном языке.
Осторожно ступая по скрипучему паркету, Виктор обошел прилавок и толкнул дверь гостиной. Свет с улицы сюда не доходил... он нащупал выключатель, но лампочка перегорела и здесь... совпадение?... короткое замыкание?... Несколько секунд он стоял, не шевелясь: приучал глаза к темноте... наконец мрак распался на оттенки серого. Впереди что-то светлело.
Виктор шагнул вперед, вытянул руку... коснулся чего-то мягкого, но с чем-то твердым внутри, будто обтянуто резиной.
Это было человеческое тело.
Он отпрянул, налетев спиной на какой-то шкаф. Сверху упало что-то небольшое (статуэтка?... ваза?...), ударилось о его плечо и раскололось об пол. Животный, нерассуждающий страх сделал ноги неподъемными, как в кошмарном сне. Удары сердца сотрясали грудную клетку.
Стой!... где-то здесь должны быть свечи!
Ступая боком, Виктор переместился по стене в угол комнаты и ощупал поверхность бюро, на котором Нора держала свечи. (Полированное дерево приятно проскользило под ладонью.) Вот они... а вот спичечный коробок.
Спичка вспыхнула ярким желтым пламенем, Виктор зажег свечу. Стараясь унять сердцебиение, несколько раз вдохнул и выдохнул затхлый воздух.
Медленно повернулся.
Упав грудью вперед, за столом сидела Нора. Голова девушки покоилась на подогнутой руке. Другая рука была вытянута в направлении салатницы с Камнем.
Виктор поставил свечу на стол, встал на колени и заглянул Норе в лицо: глаза ее были закрыты... нет, скорее, зажмурены, как от вспышки. Кожа побледнела, став почти прозрачной. Дыхания он не заметил, но на всякий случай коснулся шеи - пульс не прощупывался... (На коже девушки осталось красное пятно... Виктор посмотрел на свои окровавленные пальцы: кровь натекла из пореза на тыльной стороне ладони.) Нора была мертва. Виктор ощутил резкий укол, будто в грудь вогнали иглу: смерть унесла девушку вне пределов его досягаемости, оставив лишь бесполезную телесную оболочку... он захлебнулся от абсурдной смеси альтруистического чувства утраты с эгоистическим ощущением упущенной возможности.
"Время ли сейчас философствовать?!" - перебил он сам себя.
Нора была одета в блестящее трико - то самое, в котором он видел ее сегодня утром. А если Ингрид тоже здесь и тоже мертвая? (Волна липкого, холодного страха окатила Виктора с головой, затем отступила до щиколоток.)
Он бросился в холл, однако света не было и там; ему пришлось вернуться за свечой.
Он методично обыскал дом, но никого не нашел. Вернулся обратно. На пороге гостиной помедлил... собравшись с духом, вошел и сел на стул. Нора белела меловым лицом напротив него. Африканский воитель грозно скалил зубы на секретере, охраняя мертвую хозяйку.
Отчего она умерла?... Узкая норина ладонь не доставала до края салатницы совсем чуть-чуть - тонкие пальцы скрючились, как от удара током.
Под стеклянной поверхностью розовой жидкости темнел Камень. Он и убил девушку, какие могут быть сомнения?... Убил потому, что Виктор ее предал.
Потому что даже крошечное предательство оставляет на любви неизгладимую, уродливую отметину.
НЕТ!... (Он изо всех сил ударил себя кулаком по лбу.)
Камень убил Нору, как передозировка героина убивает наркомана.
Проникающим сквозь кожу ядом. Или электричеством. Ведь есть же кристаллы, вырабатывающие электрический ток, - как их?... пьезокристаллы.
Виктор достал мобильный телефон (чтобы вызвать полицию), но вдруг заметил, что тени в комнате стали шевелиться... нет, скорее, пульсировать:
становиться то гуще, то светлее. Пламя свечи застыло, будто вырезанное из золотой фольги, и вызвать игру теней не могло - несколько секунд Виктор смотрел по сторонам. Наконец поднес ладонь к салатнице и понял: Камень испускает слабое пульсирующее свечение.
Виктор отдернул руку.
Страшней ему не стало (потому что страшнее не бывает... он рассмеялся сухим каркающим смехом). Как завороженный, он наблюдал плавно усиливавшиеся вспышки... затем, подчинившись внезапному импульсу, задул свечу.
Стены то выступали из темноты, то поглощались ею. Розовые зайчики, разбросанные хрустальной люстрой по углам комнаты, то вспыхивали, то гасли.
"Камень хочет, чтобы я его коснулся, - откуда-то понял Виктор. - Чтобы я коснулся его и Норы. Одновременно. И тогда Нора..."
Он изо всех сил зажмурился и затряс головой, стряхивая наваждение.
Камень не может ничего хотеть!...
КАМЕНЬ НЕ МОЖЕТ НИЧЕГО ХОТЕТЬ!!!...
Виктор ударил кулаком по столу и открыл глаза.
Камень может только одурманивать, отравлять и отбирать у человека энергию, волю к жизни. Он может только убивать. Если Виктор коснется Камня, он умрет так же, как Нора. Нору уже не спасти. А у Виктора есть Малыш.
Да, правильно: У НЕГО ЕСТЬ МАЛЫШ!
Виктор рассмеялся диким, хриплым смехом: как все оказалось просто!
Он сунул телефон в карман: Камень должен быть уничтожен. Оставлять его в живых нельзя, иначе через сто лет он убьет опять!...
Чем растворяются камни, минералы?!... Щелочью?... Кислотой?... Что есть камни и минералы - оксид кремния, силикаты металлов?...
Плевать!... Разберемся потом.
Он поискал глазами и тут же нашел на полу, рядом с ножкой стола банку из-под Камня - поднял и осторожно опорожнил в нее содержимое салатницы. Где крышка, тоже на полу?... Виктор тщательно закупорил банку. Камень освещал ему дорогу до самого выхода из магазина, однако на улице то ли погас, то ли его свечение потерялось в лучах фонарей. Обыденные звуки города обступили Виктора, но по контрасту с только что увиденным казались нереальными.
Всегдашний туман уже снизошел на Зурбаган, усиливая ощущение нереальности до уровня сюрреальности.
Пряча глаза и укрывая банку с Камнем от прохожих, Виктор прошел двести ярдов до машины, открыл багажник, поставил туда банку и припер случайно завалявшейся сумкой, чтобы не перевернулась. Кажется, все... можно вызывать полицию. (У него в голове - монотонно-бесконечной скороговоркой раз за разом проворачивалась фраза: "Камень дожен быть уничтожен, иначе через сто лет он убьет опять. Камень дожен быть уничтожен...") Виктор захлопнул багажник и, вытаскивая на ходу телефон, зашагал по направлению к "Шкатулке".
Мимо него прошли, обнявшись, двое влюбленных. По другой стороне улицы, еле различимая в тумане, со смехом пробежала стайка подростков.
Эпилог Следствие по факту смерти Норы было коротким и без неожиданностей:
при вскрытии у девушки нашли обширный инфаркт, так что коронер без колебаний вынес вердикт "смерть ввиду болезни". На похороны пришли только Виктор, Ингрид и представитель Бюро Учета Населения... А перед тем, как гроб уехал на конвейере в глубь крематория, Виктор заметил на шее Норы пятнышко крови - там, где он тронул ее порезанной рукой (голову девушки, видимо, в морге не обмывали). После окончания похорон Ингрид и он обменялись телефонами, однако так друг другу и не позвонили.
Завещания Нора не оставила, да и родственников у нее не обнаружилось, в результате чего ее имущество отошло в казну. То, что имело антикварную или художественную ценность, было продано с аукциона (Виктор купил на память медную чашу, в которой Нора жгла свои экзотические порошки), а "Шкатулка"
поступила в распоряжение Муниципалитета в качестве жилья для малоимущих.
После смерти Норы семейная жизнь Виктора нормализовалась и даже улучшилась. Оснований подозревать Клару в изменах у него не возникает...
впрочем, он за ней не очень-то следит - вопрос о ее верности, почему-то, потерял для него важность. Но, что особенно ценно, высокие моральные устои нисколько не стесняют клариной карьеры: в течение года после описанных событий жена Виктора получила главные роли в двух новых спектаклях и одном фильме.
Карьера Виктора тоже развивается успешно: вскоре после нориной смерти он стал начальником отдела, а через два года - вице-директором всей компании. Непосредственно химией он уже не занимается; его обязанности определение стратегии, координация и другие общие вопросы.
Переход Виктора на административную работу и, соответственно, потеря доступа к лабораторному оборудованию положили конец его попыткам разгадать секрет Камня... впрочем, к тому времени у него все равно уже кончились идеи.
Никаких вредных веществ Камень не выделял, а равно не являлся пьезокристаллом, так что в "защитной" жидкости (на поверку оказавшейся глицерином с примесью какого-то органического красителя) не было нужды. В результате, норина легенда полностью потеряла привязку к реальности.
Заметим, однако, что Виктор ни разу не коснулся Камня без перчаток - но это скорее результат суеверия, чем научно обоснованное опасение.
И все же эта история не прошла для Виктора бесследно. Примерно раз в три-четыре месяца ему снится один и тот же сон: будто он идет по кладбищу.
Вокруг темно, поздний вечер. С неба сыпется ледяной дождь. От церкви, застывшей вдали зазубренным силуэтом, плывут глухие стоны колокола. Виктор пронизывает лабиринт темных аллей, потом минует фонтан (бьющие вверх струи смешиваются с падающим дождем, почему-то оставляя ощущение попусту растраченных усилий). Наконец он останавливается перед невысокой, в человеческий рост стеной. Вызолоченные буквы тускло блестят на черном мраморе: имя, фамилия, год рождения, год смерти. В маленьком фарфоровом медальоне - смуглое лицо в обрамлении пышного ореола волос. Васильковые глаза Норы смотрят мимо Виктора... он шагает вправо, пытаясь поймать взгляд девушки, потом влево... но, где бы он ни стоял, та смотрит чуть выше его плеча. На мраморной полке под медальоном лежит ярко-пунцовая роза: кончики лепестков слегка завернулись внутрь - вероятно, от холода.
Зачем Виктор сюда пришел?...
Он с недоумением подносит к лицу руки: в его пальцах зажата банка с Камнем. Камень испускает слабое пульсирующее свечение. Имена мертвых, начертанные на стене, то выступают из сумрака, то растворяются без следа.
Розовые блики играют на поверхности черного мрамора. Ну да, правильно: после смерти Люцц Ферр возвращается в опустевшее гнездо, чтобы воссоединиться со своей возлюбленной. Виктор раскупоривает банку - ему страшно, но выбора нет - он с усилием протискивает ладонь в узкое горлышко и... просыпается.
С минуту он лежит неподвижно, прислушиваясь к мирному сопению Mалыша за стеной. Стараясь не слышать мерного дыхания Клары на другом конце кровати. Потом спускается на первый этаж, включает телевизор и достает из бара коньяк: он знает, что сегодня ему не уснуть.
Банка с Камнем пылится у него в чулане, на самой верхней полке.
1 2 3 4 5 6 7