— Даже представить себе не можете, как я вам признателен. Ведь я потратил деньги банка фактически без разрешения. К тому же, если бы завтра старик умер, эти акции стали бы пороховой бочкой…
Мэри поморщилась.
— Он завтра может умереть?
Моран пожал плечами.
— Кто знает? Лайн в таком возрасте…
Он неожиданно протянул руку.
— Спокойной ночи, и еще раз спасибо.
Девушка закрыла за ним дверь, прошла на кухню и сварила себе шоколад. Она долго сидела за кухонным столиком, потягивая горячий напиток и пытаясь понять, что скрывается за этим полуночным визитом. Что могло измениться до утра? Он так непонятно объяснил все. В голову ничего не приходило. Как это он сказал: если Хервей Лайн завтра умрет? По его возбуждению и спешке можно подумать, что старик чуть ли не при смерти. Но ведь в последний раз, когда Мэри видела его, старый Хервей Лайн был в отличной форме.
…На следующее утро Мэри еще завтракала, когда пришел Дик Алленби. Он рассказал о своей пропаже. Она не поверила и, пока Дик не рассказал о приходе Кремня Смита, была уверена, что он шутит.
— Дик, милый, какой ужас!
— Кремень, наоборот, думает, что это отлично. Моран вообще ничего не думает.
— Он был у тебя? — быстро спросила Мэри.
— Да, а почему ты спрашиваешь?
Девушка заколебалась. Моран так переживал за свой поздний визит, что рассказать о нем было почти предательством.
— Просто спросила. — Затем, словно спохватившись, заторопила. — Ну, рассказывай мне все, как было!
Дик говорил с полчаса, странно спокойный и веселый. А закончил рассказ совсем уж беззаботно.
— На самом деле все не так страшно, как может показаться. Если его украли, чтобы получить патент, как думает Смит, у покупателя хватит ума проверить его на патентную чистоту. В нашем патентном ведомстве я его зарегистрировал, а сегодня утром пришло уведомление из Европейского патентного бюро, что моя заявка уже у них.
Его прервал стук в дверь. Дик удивленно взглянул на Мэри — принимать гостей в такое ранее время было не в ее правилах. Ей пришлось объясниться:
— Сегодня утром позвонил Майк Хеннеси и попросил разрешения прийти. Говорит, у него ко мне важный разговор.
Первое, что бросилось в глаза, когда Майк вошел, было его чрезвычайное волнение. Куда и подевались медлительное спокойствие и вечная хитроватая улыбочка. Он был бледен и выглядел больным. Мэри сказала ему об этом. Майк покачал головой.
— Кошмарная ночь… Доброе утро, мистер Алленби. Плохие новости, Мэри, — наш спектакль снимают.
— Слава Богу! — непоследовательно воскликнула Мэри. — Это самая приятная новость за несколько месяцев! Мистер Вирт передумал давать деньги?
— Ты почти угадала. Чек от него так и не пришел. Я в отчаяньи.
Он действительно нервничал, что в общем на него было не похоже. Финансовые банкротства случались с ним часто, и он переносил их легко. А сейчас не мог найти места ни рукам, ни себе самому; вскакивал со стула, подходил к окну, возвращался и плюхался обратно, чтобы через несколько секунд снова вскочить.
— Кто он такой, этот ваш Вирт? Чем он занимается? — спросил Дик.
— Не знаю. У него какой-то бизнес в Ковентри. Я подумываю съездить к нему… Беда в том, — Майк перешел к делу, которое его и привело, — что завтра вечером выплата жалованья, а у меня нет на счету столько денег, чтобы всем заплатить. У тебя самое большое жалованье в труппе, Мэри. Можешь мне поверить и подождать до следующей недели? Может, я что-нибудь придумаю…
Мэри не знала, что и сказать. Она, конечно, рассчитывала на эти деньги. И ей было трудно поверить в то, что Майк выплатит жалованье на следующей неделе. Она его хорошо знала. Но, с другой стороны, этот спектакль «Утесы судьбы» всегда находился под мощной финансовой опекой, и она была почти уверена, что деньги все равно будут.
— Конечно, Майк, но мистер Вирт хоть не…
— Не разорился, ты хочешь сказать? Нет, не думаю. Просто есть у него странности…
В чем странности его патрона, Майк распространяться не стал. Откланялся и ушел с такой не свойственной ему поспешностью.
— Плохо твоему другу, — сказал Дик.
— Думаешь, болен?
— Душевно. Что-то его расстроило. Конечно, не то, что он не может расплатиться с актерами. Есть что-то еще.
Дик встал.
— Идем позавтракаем?
Мэри только покачала головой. Она решила остаться дома, репетировать новую роль. Дик отправился в Скотленд-Ярд. Полчаса пришлось обивать пороги разных кабинетов, пока он добрался до Кремня Смита. Ничего нового у инспектора не было. Описание украденного оружия разослали во все полицейские участки.
— Только сомневаюсь, что это поможет. Такую штуку вряд ли будут закладывать или выставлять на продажу… Мистера Вирта знаете? — неожиданно спросил Кремень.
— Слышал.
— А встречаться не приходилось? Говорят, большой любитель устраивать вечеринки.
Дик улыбнулся.
— Я на его вечеринках не бывал, но слышал, что он большой охотник до подобных развлечений.
Инспектор кивнул.
— Я только что был в отеле «Келнер». Ничего там о нем не знают. Твердят только, что всегда платит наличными. Отелем пользуется три года; появляется настроение — заказывает номер и поручает метрдотелю ужин и оркестр. Единственное, что точно знают о нем, — деньги у него есть, а больше их ничего и не волнует.
— Могу подбросить вам кое-какую интересную информацию, — и Дик рассказал об утреннем визите горестного Майка Хеннеси.
Смит оживился.
— Так у Вирта финансовые проблемы? Надо будет навести справки в банках Центральных графств… До меня никак не доходит, чего этих богачей, всяких торговцев зерном и углем, так и тянет к театру. После войны они все словно с ума посходили.
— Поговорите с Майком. Он все время с ними имеет дело, и может вам кое-что рассказать.
Кремень ухмыльнулся.
— Майк расскажет! Да этот толстяк не признается, что у него на руке пять пальцев — побоится, что это будет использовано против него. Кого-кого, а Майка я знаю!
— Во всяком случае, Вирта он знает. И, верно, немало пользовался его деньгами… Но не буду вас отвлекать. Вы уже завтракали?
Кремень рассеянно кивнул, и Дик, попрощавшись, вышел. Он решил перекусить в «Снелле». Этот клуб он считал бы приличным во всех отношениях, если бы не членство в нем двух-трех человек, к которым он питал неприязнь. И как раз двое из них сидели за столиком у окна. Именно их Дик подозревал в краже своего ружья. Хулес удостоил его кивком, а Джерри Дорнфорд демонстративно отвернулся.
Пришли они давно, но разговор у них все время шел о пустяках. Скользкий Хулес ловко уходил от того вопроса, который так волновал его приятеля. Он узнавал людей, проходивших мимо окна, говорил, кому принадлежат катившие по улице лимузины, рассказывал о совещании в министерстве обороны, о вечеринке, на которой был вчера.
— Так как насчет ружья? — не вытерпел Джерри.
— Ружья? — Хулес недовольно глянул на него, затем откинулся на спинку стула и улыбнулся. — Хорошо, что ты пришел сегодня. Я сам собирался найти тебя… Отменяется это дельце.
Джерри побледнел.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что мое начальство, вернее, начальство моего начальника, решило остановиться. Видишь ли, мы выяснили, что все важные части этого ружья защищены патентами и именно в тех странах, где этим изобретением можно было бы воспользоваться наилучшим образом.
Джерри смертельно побледнел, голос его срывался.
— Ты хочешь сказать, что вам оно не нужно?
Хулес кивнул.
— Я хочу сказать, что тебе нет нужды рисковать. Давай лучше обсудим какой-нибудь другой способ достать деньги…
— К черту обсуждение! — рассвирепел Джерри. — Оно ведь уже у меня, я украл его этой ночью!
Хулес потер гладко выбритый подбородок и задумчиво посмотрел на приятеля.
— Скверно вышло. Оно в мастерской было? Да, назад не положить. Увези-ка ты его из Лондона и где-нибудь в пруду поглубже утопи. Или еще лучше в реке.
— Ты хочешь сказать, — хриплый голос Джерри срывался на крик, — что я рисковал головой напрасно? Ты это хочешь сказать?
Хулес пожал плечами.
— Мне очень жаль. Мое начальство…
— К черту твое начальство! Ты говорил, что дашь мне пару тысяч, если добуду эту штуку!
Хулес улыбнулся.
— А сейчас, дорогой мой друг, говорю, что двух тысяч за это ружье дать не могу. Тебе не повезло. Будь оно у тебя сразу, когда я предложил, дело было бы улажено. А сейчас уже слишком поздно.
Он перегнулся через стол и ласково, как ребенка, похлопал Джерри по руке.
— Не расстраивайся и не кричи. Ничего ты этим не выиграешь. Давай лучше подумаем, как можно еще достать деньги.
У Дорнфорда голова шла кругом. Он хорошо знал Хервея Лайна и не сомневался, что, увидев две тысячи, старик жадно сгреб бы их и дал отсрочку на остальные. Перед наличными Хервей не устоял еще ни разу.
Джерри едва сдерживался, чтобы не схватить своего улыбающегося приятеля за шиворот и не выбросить в окно. Во взгляде его горела убийственная ненависть. Но Джеральд Дорнфорд никогда не забывал, что он джентльмен и, следовательно, ни при каких обстоятельствах не должен терять самообладания — этого первого признака хорошего английского воспитания.
— Да, ничего тут не поделаешь, — спокойно согласился он. — Закажи мне выпить. Я немного разволновался.
Хулес играл на воображаемом пианино на краю стола.
— Наш приятель Алленби за третьим столиком справа. Почему бы тебе не представить это дело как розыгрыш? Подойди к нему и спроси: «Хорошие у меня шуточки?».
— Не будь идиотом, — огрызнулся Джерри. — Вчера он звонил и спрашивал, не я ли взял его ружье. Он сообщил в полицию, утром у меня был Смит.
— Даже так? — Хулес поджал губы. — Плохо… Твоя выпивка.
Джерри молча выпил. Внутри у него все кипело от ярости. Но он продолжал спокойно сидеть за столиком. Приятели видели, как Дик Алленби вышел из клуба и перешел на другую сторону улицы.
— Умный парень, — заметил Хулес. — Я ему почему-то не по душе. Как же это он обозвал меня в последний раз? Ужасно оскорбительно. Но все равно он мне нравится. Люблю умных — они такие забавные.
Едва Дик вышел из клуба, как ему позвонила Мэри. Ей нужно было посоветоваться с ним. Она позвонила ему домой — он еще не вернулся. Девушка справилась о нем в третьем клубе, и ей снова не повезло. Ее мучили сомнения и тревога.
Сегодня она получила странное послание. Его принес оборванный мальчишка, который вручил ей испачканный грязными пальцами конверт.
— Старый джентльмен сказал отнести сюда, — объяснил он на ужасном кокни.
Старый джентльмен? Мэри взглянула на конверт: ее имя и адрес были написаны рукой Хервея Лайна.
Мальчишка объяснил, что принес в дом № 19 на Нейлор-террас посылку и увидел пожилого джентльмена, который стоял в дверях соседнего дома. Он был в халате и опирался на палку, а в руке держал письмо. Старик подозвал мальчика, дал монетку (как его удар не хватил!) и велел принести письмо сюда.
Мэри вскрыла конверт. Записка была написана на обрывке листка. Обратная сторона его была сплошь исписана какими-то цифрами. Мэри прочла карандашные каракули:
«Обязательно приведи сегодня в три часа Морана. Я виделся с ним два дня назад, но мы не все решили. Еще приведи полисмена». В этом месте сверху было вписано слово, которое Мэри расшифровала как «Смит». «Никто чтобы о письме не знал. Дело очень срочное. X. Л.».
Мэри посмотрела на часы — начало третьего. Она могла бы позвонить своему опекуну домой, но тот питал к телефонам непреодолимое отвращение и устанавливать в своем доме не позволял. Времени на раздумье не оставалось. Все же минут десять она потратила на то, чтобы связаться с Диком и посоветоваться, но безуспешно. Затем занялась поисками Морана. В его квартире трубку поднял слуга и сообщил, что утром Моран уехал из дому и две-три недели возвращаться не собирается: он в отпуске. Странно, но в банке ничего об этом не знали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27